Послевоенное десятилетие: «век джаза»

Наступление мира потребовало демилитаризации экономики, и этот процесс прошел болезненно для американских трудящихся, терявших работу по мере закрытия военных заводов. В 1919 г. по стране прокатилась волна рабочих забастовок, в которых приняли участие до 4 млн человек.

В 1920 г. в стране производилось около 50 % всего добываемого в мире угля, выплавлялось до 60 % всей стали и чугуна, выпускалось 85 % всех автомобилей. Американский доллар стал самой прочной мировой валютой. Европейские государства, в прошлом выступавшие кредиторами США, теперь оказались их должниками: если государственный долг США после войны составлял около 3 млрд долларов, то европейские государства были должны Америке 10 млрд по государственным и до 7 млрд по частным займам. Финансовые рычаги власти способствовали еще большему упрочению авторитета Америки на международной арене.

Между тем именно в 1920 г. из-за послевоенного сокращения спроса на рынках сбыта разразился кризис перепроизводства, охвативший как промышленность, так и сельское хозяйство. Своей высшей точки кризис достиг в 1921 г., когда в Америке насчитывалось до 5,5 млн безработных, а в некоторых отраслях промышленности объем производства сократился на 40 %. Даже те, кому удалось сохранить работу в этих условиях, вынуждены были довольствоваться сниженной заработной платой. Однако застой в промышленности прекратился уже в 1922 г., а в 1924 г. вышло из кризиса и сельское хозяйство. Отчасти этому способствовало расширение ассортимента производимых товаров (появились всевозможные бытовые приборы, радиоприемники и т. д.). Американская экономика вновь оказалась на подъеме, и в целом 1920-е годы в США были более благополучными, чем в любой другой стране мира. Не понеся серьезного ущерба в Первой мировой войне и еще более укрепив свой экономический потенциал, страна стала ведущей мировой державой и сохранила свое положение на протяжении всего XX столетия.

Сразу после победы США пришлось столкнуться с еще одним коварным врагом: возвращавшиеся из Европы воины завезли в страну вирус гриппа – «испанки», который зимой 1918–1919 годов охватил почти весь мир и стал причиной множества смертей. В то время медики были бессильны перед коварным заболеванием, они лишь рекомендовали не посещать места массового скопления людей и носить на лице марлевые повязки. В народной среде начали рождаться самые невероятные способы профилактики гриппа. Среди наиболее традиционных средств были популярны репчатый лук и виски. Из-за опасности эпидемии в США закрывались целые учреждения. Например, не работала даже Бостонская фондовая биржа. Тем не менее грипп не щадил ни взрослых, ни детей. Показательно, что за одну страшную зиму в Америке появилось больше круглых сирот, чем за все военные годы.

Возможно, увеличение потребления спиртного в «лечебных» целях заставило федеральные власти пойти на серьезные меры по борьбе с пьянством, на которых уже много лет настаивали наиболее пуритански настроенные круги американского общества. Преподобный Коттон Мэзер утверждал, что спиртное вытравит христианский дух из жизни американцев; его коллега Лаймэн Бичер, возглавлявший «Общество трезвости» еще в начале XIX в., утверждал, что пьяница наравне с убийцей не имеет шансов достигнуть Царства Божьего. Еще до начала Первой мировой сухой закон был принят в 26 американских штатах, а 16 января 1920 г. его ввели в общенациональных масштабах. Поборники трезвости праздновали победу, а любители спиртного устраивали вечеринки, на которых прощались с горячительными напитками. В Норфолке, штат Вирджиния, состоялись потешные похороны Джона Ячменное Зерно (так назвал изготавливаемое из ячменя виски шотландский поэт Роберт Бернс, воспевший его в одноименном стихотворении).

Сухой закон породил массовую торговлю контрабандными алкогольными напитками. Тех, кто занимался подпольной доставкой и торговлей спиртным, прозвали бутлегерами (буквально: торгующими из голенища сапога), а подпольные бары, продолжавшие в обход закона потчевать клиентов виски, получили название спикизи (что-то вроде «задушевных разговоров»). Считается, что число бутлегеров достигало 2 млн человек. Лишь в некоторых штатах спирт можно было купить в аптеке для медицинских целей.

В 1920-е годы главный город штата Иллинойс – Чикаго – приобрел печальную известность столицы американской организованной преступности. Число убийств, совершавшихся в год в США, девятикратно превышало аналогичный показатель для Великобритании. Неслучайно В. В. Маяковский, побывавший в Америке в 1925 г., иронично предлагал «закрыть Америку», «слегка почистить» и лишь затем «открывать вторично».

Одним из главарей американских гангстеров был Аль Капоне (1899–1947), возглавлявший чикагскую мафию в 1925–1931 годах. Капоне утверждал, что родился в Нью-Йорке, однако гораздо более вероятно, что он приехал в США из Италии. Еще подростком он ступил на скользкую дорожку уличной преступности, участвовал в поножовщинах в Нью-Йорке. В 1920 г. будущий великий гангстер перебрался в Чикаго, но его звездный час пробил, когда в стране был объявлен сухой закон. Возглавив банду бутлегеров, Капоне стал безжалостно расправляться с конкурирующими гангстерскими группировками, неизменно уходя от возмездия благодаря щедрым взяткам, раздаваемым полицейским чинам и другим влиятельным государственным служащим. Глава организованной преступности Чикаго мог не скупиться, так как в отдельные годы его доходы превышали 100 тыс. долларов. Капоне не арестовали даже тогда, когда при его участии было совершено одновременное убийство семи человек. И лишь в 1932 г. он отправился за решетку… за неуплату налогов со своих астрономических барышей.

Введение сухого закона оказалось неэффективным (при президенте Уоррене Гардинге (1865–1923) спиртное подавали даже в Белом доме) и породило множество болезненных проблем. В 1933 г. Конгресс проголосовал за отмену запрета на производство и употребление алкоголя.

О том, кто занимался запрещенной торговлей, как было поставлено дело и как с ним боролись американские блюстители порядка, красноречиво рассказывается в блистательной американской кинокомедии «В джазе только девушки». Впрочем, в это время начались и нападки на набиравший силу американский джаз – ревнители чистоты нравов рассматривали его как музыку, родившуюся в непотребных, злачных местах, кабачках и борделях. И все же джаз стал визитной карточкой послевоенного десятилетия – неслучайно это время часто называют «веком джаза», пользуясь определением, данным ему американским писателем Фрэнсисом Скоттом Фитцджеральдом (1896–1940).

Практически одновременно с триумфом поборников трезвого образа жизни в Америке победило еще одно общественное движение: американские женщины добились избирательного права. Участницы этого движения – суфражистки (от suffrage – «избирательное право») несколько десятилетий требовали равенства для женщин. Наиболее активных сторонниц движения легко было узнать по приверженности к определенным цветам в гардеробе: дамы отдавали предпочтение комбинации фиолетового (violet) с белым (white) и фиолетового с зеленым (green) и белым. Эти цвета были «говорящими»: первое сочетание олицетворяло лозунг «Vote for Women» («Право голоса женщинам»), второе – «Give Women Vote» («Дайте право голоса женщинам»).

После войны Америка вступила в невиданную до той поры полосу процветания: это подтверждалось и усилившимся притоком иммигрантов из разоренной войной и революциями Европы. Только в 1920 г. в США переселились 800 тыс. человек, а в Нью-Йорке население на 40 % состояло из иммигрантов. Перед американскими властями встала серьезная проблема законодательного регулирования потока приезжающих в страну, и в мае 1921 г. в США был принят закон, по которому страна могла принять 358 тыс. иммигрантов в год. При этом впервые законодательно учитывались интересы национальных сообществ внутри страны: число иммигрантов конкретной национальности определялось как 3 % от числа американцев данного происхождения. Главным преимуществом пользовались иммигранты из Британии: в США выходцы из Соединенного королевства составляли на тот момент 42 % населения.

Первая мировая война внесла заметные коррективы в положение американских негров. Многие из них стали рабочими, поступив на военные заводы, приобрели профессиональную квалификацию. Чернокожие участвовали и в военных операциях в Европе и по возвращении на родину с гордостью носили звание ветеранов. Оба фактора существенно повлияли на самосознание негров. Одновременно усилились антинегритянские выступления белых расистов. В 1920-е годы суду Линча подверглось около 400 негров, среди которых были и ветераны войны.

Жестокость и насилие со стороны белых стали стимулом для сплочения чернокожих в рамках панафриканского движения. Важную роль в его развитии сыграл уроженец Ямайки Маркус Гарви (1887–1940), который еще в 1914 г. выступил с проповедью чувства собственного достоинства среди чернокожих. Он начал свою общественную деятельность на Ямайке, создав Всемирную ассоциацию улучшения негров, а в 1917 г. распространил ее на США. Главные идеи Гарви заключались в необходимости сплочения негров вокруг их исторической родины, в репатриации американских чернокожих (он затем собрал средства на создание пароходной компании «Черная звезда»), в воспитании у них чувства собственного достоинства и в насаждении черного расизма – идеи превосходства черной расы над белой. Хотя Гарви не удалось стать властителем дум американских негров, считавших США своей родиной и не желавших переселяться в Африку, ему удалось повлиять на рост их самосознания.

Конец 1910-х – начало 1920-х годов также были отмечены ростом как прокоммунистических, так и антикоммунистических настроений в связи с событиями в России. В 1919 г. 249 «красных» американцев были высланы в Советскую Россию. Многие радикалы были брошены за решетку, стали жертвами политических процессов. По обвинению в убийстве кассира и его охранника на обувной фабрике в Саут-Брейнтри, штат Массачусетс, были арестованы Никола Сакко (1891–1927) и Бартоломео Ванцетти (1888–1927), рабочие, имевшие репутацию симпатизировавших коммунистам. Дело против них начали на том основании, что кто-то сказал, будто убийцей был итальянец. Сфабрикованное дело длилось шесть лет, завершившись вынесением смертного приговора обоим обвиняемым, хотя миллионы людей в стране и за рубежом следили за ходом невиданного судебного разбирательства, сочувствуя подсудимым. Для понимания дела Сакко и Ванцетти характерны слова, сказанные одним из судей о Ванцетти: «Этот человек, хотя он, возможно, на самом деле неповинен в совершении преступления… является врагом наших нынешних установлений». Не менее красноречива и последняя речь Ванцетти, который отстаивал свою невиновность, утверждая, что подвергся преследованию за радикальные взгляды и национальную принадлежность. Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле 23 августа 1927 г. Их мученическая гибель нашла горячий отклик в сердцах советских людей: именами казненных назвали крупнейшую в стране фабрику по производству карандашей.

Сейчас все в Америке признают, что Сакко и Ванцетти стали жертвами истерии, вызванной так называемой «красной угрозой» Соединенным Штатам. Опасения по этому поводу были столь велики, что даже ку-клукс-клан в те годы расширил сферу своей деятельности и стал преследовать не только негров, но и американских «красных».

Немаловажным событием, дополняющим палитру американской жизни в 1920-е годы, было получение в 1924 г. полных гражданских прав индейцами.