Глава тридцатая

Когда девочкам исполнилось несколько месяцев, Ирина приехала к Наде с детьми, положила их на кровать и заплакала.

– Что случилось? – перепугалась Надя. – Сережа?

Ирина кивнула.

– Заболел! – испугалась Надя.

– Нет, – прошептала Ира.

– Тьфу на тебя, – рассердилась Надюша, – главное, муж здоров. С остальным справиться можно.

– Ты ничего не знаешь, – закричала старшенькая.

– Так расскажи, – потребовала младшая и узнала вовсе не оригинальную историю.

Деньги на ремонт Сергей взял в долг. Никаких накоплений он не имел. Он хорошо зарабатывал, но быстро тратил большие суммы. Рубли утекали у него между пальцев. Про таких, как Сергей, говорят: «Руки у него дырявые». Почему не надо занимать деньги? Да потому, что ты берешь чужие ненадолго, а отдаешь свои навсегда. Получить кредит приятно, а вот возвращать его жаба душит. Сережа говорил своему заемщику, которого называл Жирафом:

– Сейчас у меня временные трудности, через семь дней точно отдам.

Недели превратились в месяцы, и в конце концов должнику конкретно объявили:

– Сроку тебе двое суток. Если не получу долг, ты больше никогда не увидишь жену.

Сережа упал на колени, попросил пощады, признался:

– Ни копейки нет. Подождите, я продам квартиру. Мы с Ирой уедем в однушку, вернем вам все до копеечки.

– Надоели твои обещания, – процедил заимодавец. – Ладно, пойду тебе навстречу.

Отработаешь долг, но вместе с женой пахать будешь.

Арников от радости чуть сознание не потерял.

– Я готов на все.

И они стали работать на Жирафа. Спустя некоторое время Ира забеременела, родила, временно выпала из служебного графика. И вот теперь Жираф велел ей отдать детей в ясли и приниматься за дело. Ирина помчалась за путевкой в дошкольное учреждение, но ее высмеяли:

– Мамаша! Очередь в ясельки на пару лет вперед. Записываться в них нужно было на первых месяцах беременности.

Платных яслей в то время было мало, но Ира нашла учреждение, в которое согласились взять… только одного ребенка.

– Пожалуйста, – рыдала сестра, – возьми к себе Нинку. Она противная, крикливая, постоянно срется. Полинка тихая, если испачкает ползунки, играет себе тихо. А Нинка как завопит, ее быстро из яслей выпрут, у них очередь из клиентов стоит. А ты дома работаешь, можешь отвлечься, визгунью помыть. Умоляю!

Надя испугалась:

– Нет, нет. Я не умею обращаться с детьми.

– Пустяки, научишься, – принялась уговаривать ее сестра.

Разговор затянулся, Ира умоляла, Надя отказывалась. В конце концов старшая потеряла власть над собой. Она бросилась к Наде, схватила ее за плечи, начала трясти.

– Пора долг отдавать! Из-за тебя я бросила мединститут. Растила тебя, а ведь могла сдать в детдом, выучиться, стать известным врачом, профессором.

Наде стало стыдно, она решила согласиться, но предварительно уточнила:

– Нельзя этого Жирафа попросить подождать, пока девочки в садик пойдут?

Ира истерично захохотала.

– Ты ничего не знаешь. Если на днях я не выйду на работу, нас убьют.

– Сергей связался с бандитами, – ахнула Надя, – идиот!

– Не смей так о моей муже говорить, – оскорбилась сестра. – Жираф не браток. Он хуже.

Кто может быть страшнее бритого наголо мужика с пистолетом, Надя не представляла, но она испугалась и забрала Нину.

Прошло немало времени, Надя случайно выяснила, что хваленые частные ясли, куда якобы отдали Полину, на самом деле – соседка Иры по лестничной клетке. Она приехала к Ирине и сообщила о своем открытии, Ира фыркнула:

– И что? Я ей кучу денег плачу за воспитание Полины.

– Здорово ты устроилась, живешь в свое удовольствие, – не выдержала Надюша, – я с Ниной сижу бесплатно, а Терентьева с Полиной за деньги.

– Я работаю как лошадь, – закричала сестра.

– Чтобы отдать кредит, который твой муж-дурак взял у мерзавца, – парировала Надежда, – плати мне тоже! Знаешь, сколько я на девочку трачу!

Разразился скандал, но в конце концов Ира пообещала возместить расходы и отсчитала Наде купюры. До того дня разговор о том, что родители обязаны содержать дочь, не поднимался. Сергей давал свояченице порой некую сумму на одежду для девочки. Но ее нельзя назвать щедрой.

Надежда уехала домой и, лишь войдя в свой дом, сообразила: она забыла на вешалке в квартире сестры свои новые перчатки, кожаные на меху. Встречаться с Ириной после перепалки не хотелось, да и опять тащиться с маленькой Ниной в метро было в лом. Но Надя знала: Ира без стеснения будет использовать ее вещи, а потом не отдаст. Она с девочкой снова отправились в дорогу.

Ира открыла дверь, она была закутана в полотенце, а на волосах висела пена от шампуня.

– Их не звали, а они опять приперлись, – мигом разозлилась Ирина. – Мало денег выпросила? За добавкой притопала?

– Вообще-то, за перчатками, – парировала Надя.

Ира заморгала.

– Какими?

– Черными, кожаными на меху, новыми совсем, – пояснила младшенькая.

– Не видела их, – соврала сестра.

– Я оставила их на зеркале, – настаивала Надежда.

– Чего только некоторые не придумают, чтобы получить на дармовщинку хорошую вещь, – засмеялась хозяйка квартиры.

– И не говори, – подхватила Надюша, – отвратительное бабье на все готово. Например, спрятать чужие кожаные перчатки, новые совсем, и брехать, что их в прихожей в помине не было.

– Ты меня обвиняешь в краже? – надулась Ирина.

– Ага, – подтвердила Надя.

Сестры опять начали ругаться, обе напрочь забыли про Нину, которая тоже находилась в холле. Надя не успела раздеть малышку, а Ирине и в голову не пришло позаботиться о ребенке. Женщины самозабвенно оскорбляли друг друга. В разгар «приятного» общения послышался громкий щелчок, потом хохот Нины и ее голосок:

– Гваски, гваски, гваски коти!

Надя поперхнулась недосказанными ругательствами, взглянула на Нину. Малышка, как была, в куртке, сапожках и теплых штанишках сидела на полу. Около нее…

Те, у кого дома есть маленькие дети, прекрасно знают, что их проворные пальчики способны открыть что угодно. У бабушки никак не получалось отвернуть крышку с банки? А полуторагодовалый Мишенька легко справился с задачей. Моя мама один раз со смехом рассказала взрослой дочке, как та открыла крышку кейса, который папа тщательно запер на кодовый замок. Во времена моего детства у мужчин пользовался популярностью жесткий портфель, как правило, черного или темно-коричневого цвета. В народе он назывался «дипломатом», а в среде творческой интеллигенции, которая делала вид, что владеет английским, – «кейсом». Он стоял у нас дома в прихожей, отец сел ужинать, а я, крошечная, начала крутить колесики замка, и «сезам открылся». Отец удивился донельзя, сказал маме:

– Подобрать код случайно почти невозможно.

Но для малышей слова «невозможно» не существует. Несмышленыш Ниночка повторила мой детский подвиг, она открыла сумку Ирины, которая стояла на полу у вешалки. Торба выглядела не особенно красивой, прямоугольная, размером с перевозку для кошки, сделана из материала цвета хаки. Надю, которая увидела содержимое, мигом затошнило. Кошелка оказалась пластиковой коробкой, а ткань – чехлом. Внутри было три отделения. В правом и левом были проводки, датчики… А в центральном под прозрачной крышкой находились… два человеческих голубых глаза.

На секунду в прихожей повисла зловещая тишина, слышался лишь голос Ниночки:

– Гваски, гваски, гваски коти!

По малолетству девочка не выговаривала звуки «л» и «з». В ее исполнении они звучали как «в» и «с». Надюше некстати вспомнился плюшевый кот с ярко-голубыми глазами, которого она на днях купила Ниночке. Она стряхнула оцепенение, схватила ребенка, хотела убежать, но Ира вцепилась сестре в плечо и зашипела:

– Только вякни, что видела! Живой не останешься.

Надя пнула ногой контейнер, тот отскочил к стене и ударился о нее. Зеленые лампочки внутри сменили цвет на красный.

– Дрянь! – крикнула Ира, бросаясь к сумке с жутким содержимым.

Надя вылетела на лестничную клетку, вскочила в лифт, потом вынеслась из подъезда. Выдохнула она лишь в вагоне поезда метро, который увозил ее подальше от квартиры Сергея.