Сообщение от Конни пришло, когда я заканчивала список журналистов. Я нацарапала еще пару заметок и только потом ответила подруге.

До сих пор я еще не опомнилась оттого, что превзошла всеобщие ожидания и сорвала куш. Теперь от меня требовалось всего-навсего подобрать журналистов для поездки. Легче сказать, чем сделать. На собрании в пятницу меня расхвалили на все голоса, и я отработала скромную позу оскароносца («ну что вы, право… это сущая мелочь!»), добавив к этому победный взгляд в сторону Джоша Дилэни («выкуси!»).

Мерзавец шутливо отсалютовал мне – мол, поздравляю, молодец. На его лице мелькнуло даже что-то вроде невольного восхищения. А ведь он уже успел мне подгадить на первом совещании с Ларсом после того, как я получила задание. Когда я оглашала предварительный список журналистов для поездки, он просто не мог промолчать. Должен был блеснуть знаниями – как же иначе?

– А ты не думала привлечь «Воскресный исследователь», Кейт? У них тиражи вдвое выше, чем у «Курьера». И у них новый перспективный редактор – Бенедикт Джонсон.

Обычно корреспонденты переходят из газеты в газету, из журнала в журнал, и многих из них я знаю. Имя этого парня мне ни о чем не говорило. Кто бы сомневался, чертов Джош снова оказался на шаг впереди.

– Я позвоню и поговорю с ним, – и с улыбкой посмотрела на Джоша. Мало ему, он продолжает играть со мной в кошки-мышки.

– Могу я поговорить с Бенедиктом Джонсоном? – пропела я приветливым голосом.

– Слушаю, – позвучало немного грубо.

– Привет. Это Кейт Синклер из «Мэшин Эдженси». Я…

– У вас пять секунд. – В этих словах чувствовалась враждебность.

– Простите? – Я опешила, не поверив в услышанное.

– Четыре.

Конечно, следовало бы предложить ему какое-нибудь анатомически невыполнимое действие, но я так растерялась и смутилась, что поддалась на эту провокацию с истекающим временем.

– Я звоню спросить, не захотите ли вы принять участие в пресс-туре в Копенгаген? Цель поездки – понять, почему датчан называют самой счастливой нацией в мире. Поездка продлится около недели, мы посетим множество интересных мест, в том числе Датский институт счастья.

– Нет. – И на том конце повесили трубку. Ну и хам.

Я со злостью бросила телефон на стол. Самоуверенный кретин. Что он о себе возомнил? Где научился так грубить людям?

Я снова набрала тот же номер.

– Вы всегда так грубы? – поинтересовалась я.

– Только с пиарщиками, а еще с теми, кто предлагает страховку и кто попусту отнимает мое время. Вы – что-то среднее.

– Вы даже не обдумали мое предложение. И даже не знаете, на кого я работаю.

– Нет. Меня это не интересует, будь это хоть сам кронпринц Дании.

Когда кто-то так груб, в этом есть плюсы – ты можешь нагрубить в ответ.

– Вы всегда такой ограниченный?

– Как я могу быть ограниченным? Я журналист!

– Мне вы таким показались.

– Что – только потому, что не пишу рекламные и информационные статьи?

– Я не прошу вас писать рекламную статью и кого-то продвигать. Я предлагаю возможность узнать побольше о датском образе жизни и понять, чему мы могли бы у них научиться.

– Что – ах, совсем случайно – включает написание статьи о продукте вашего клиента.

– Как правило, бывает именно так, но тут совсем другое.

– Вот бы мне платили по фунту за каждого пиарщика, который так говорит.

– Извините, но я не пиарщик. Связи с общественностью. И я – меня, кстати, зовут Кейт – делаю ту же работу, что и вы. А если бы вы не тявкали, как бешеная лисица, а дали возможность объяснить суть, то узнали бы, что мои клиенты хотят продвинуть лишь концепцию, а не конкретный магазин.

– Бешеная лисица?

Я услышала сдавленный смешок.

– Так меня еще не называли. С кем меня только не сравнивали, но определенно не с бешеной лисицей.

– Ничего удивительного – если вы со всеми так же прямолинейны. Возможно, мне стоило бы предложить вам неделю в школе хороших манер. – Мне начинал нравиться этот разговор.

– Такие еще существуют? А что, интересная мысль.

– Вы что, гуглите? – я услышала стук клавиш.

– Возможно. А может быть, занимаюсь своей работой, как и планировал, пока вы меня не отвлекли.

– Слушайте, я думала, вас это заинтересует, мое предложение.

– Вы меня даже не знаете.

– Я знаю газету, знаю материалы, которые раньше публиковали в рубрике, посвященной стилю жизни. Это далеко не уголок скрытой рекламы.

– А, так речь все же о рекламе. – Я выдержала паузу. – Ха! Так я и знал.

– Это новый универмаг, но речь о концепции.

– Концепция – звучит слишком расплывчато.

При попытке объяснить это словами, все действительно расплывалось. Когда об этом же говорил Ларс, все казалось абсолютно логичным.

– Он называется «Йем». Откроется в конце года, но владельцы уже сейчас хотят пригласить небольшую группу журналистов в Копенгаген, где они смогут познакомиться с идеей хюгге.

– Свечи и пледы. Это совершенно себя изжило.

– Вот-вот. Сами видите – вы даже не попытались вникнуть в то, что за этим стоит.

– Мне и не нужно ни во что вникать. Это меня не интересует. Ни сейчас. Ни потом. Никогда.

– И такое отношение совсем не кажется вам признаком узколобости?

– Нет, просто я твердо знаю, чего хочу, и не поддаюсь воздействию.

– Можно я хотя бы пришлю вам по электронной почте более подробную информацию и план поездки?

– Нет.

– Вам трудно даже пробежать глазами короткое сообщение?

– Знаете, сколько коротеньких сообщений от пиарщиков я получаю ежедневно?

– Что ж вы такой сердитый?

– Потому что такие, как вы, постоянно меня достают.

– Мне кажется, именно вам было бы особенно полезно съездить в Данию – глядишь, чему-то и научились бы.

Повисло молчание, я сжалась, ожидая, что он снова повесит трубку. Вместо этого я услышала заинтересованность.

– Вы хоть когда-нибудь сдаетесь? – спросил он.

– Нет, если речь идет о том, во что верю, – заявила я горячо, но не до конца искренне. Да, я верила в видение Ларса и в то, чего он хотел достичь. Но положа руку на сердце, сама я скорее тоже скептически относилась к лагерю «все проблемы решит дуэт свечи и пледа».

– Простите, я так и не проглотил наживку, но поговорить с вами было приятно, Кейт… не помню вашей фамилии. Вы скрасили мой скучный день.

– Всегда рада помочь, – мрачно отозвалась я и посмотрела на экран мобильника. – На этот раз вы уделили мне две минуты и четыре секунды своего времени. Советую пересмотреть вашу стратегию пяти секунд.

Он засмеялся.

– Хоть вы и пиарщик, Кейт Синклер, вы нравитесь мне все больше.

– Сожалею, что не могу ответить взаимностью, – сладким голоском пропела я и положила трубку.

Вычеркнув его из списка, я решила попробовать связаться с остальными кандидатами в надежде, что они окажутся более сговорчивыми и отнесутся к поездке в Копенгаген лучше, чем Бенедикт «Бешеная лисица» Джонсон.

– Звучит заманчиво, дорогая, – сказал редактор из «Курьера», – но меня пригласили в пресс-тур в Донкастер. Кто бы подумал, что придется выбирать между Донкастером и Данией?!

– Уверена, я сумею убедить вас выбрать Копенгаген.

– Ты, радость моя, легко можешь склонить меня к чему угодно. Но проблема в том, что убеждать надо не меня, а ту, перед которой все трепещут. Решаю не я, а эта карга, ответственная за поступления от рекламы. Поездку на север оплачивает толстосум с кучей денег на рекламную акцию. Если ты не можешь обещать, что твой клиент готов прилично вложиться в рекламу, мой удел – поездка на промозглый север Англии.

К счастью, после долгой-долгой переписки по электронной почте мне ответили согласием блогеры Фиона Ханнинг, пишущая о стиле жизни, Аврил Бейнс-Хэмилтон из программы «Это утро» и Дэвид Раддингс из «Ивнинг Стандард». Я смогла вздохнуть с облегчением. Удивил меня Конрад Флетчер. Этот циничный старый черт, по совместительству сотрудник страшно престижного иллюстрированного журнала, посвященного интерьеру, неожиданно заявил:

– Почему бы и нет? Тысячу лет не был в Копенгагене и думаю, что поездку удастся втиснуть в бюджет. Боже, ты не поверишь, какими они стали прижимистыми!

– Вы же, наверное, к каждому ланчу заказываете вино по триста фунтов за бутылку – и все за их счет, – подколола я его. Он не раз упоминал, что устроил свой штаб в баснословно дорогом ресторане в двух шагах от редакции журнала, где работал. Несколько раз и я удостоилась приглашения пообедать с ним там. Конрад не был всеобщим любимцем, но мне его компания нравилась. А его энциклопедические познания в области интерьеров… Просто бездонный кладезь – как и его запас сплетен и слухов о коллегах.

– Ты так хорошо меня знаешь, Кейт, дорогуша.

Софи из «Сити Зен» я оставила на закуску, зная наверняка, что уж с ней-то всегда можно договориться. Она была университетской подружкой Конни, мы встречались пару раз, и мне она очень нравилась. Бросив взгляд на часы, я набрала номер. Оставалось совсем мало времени, а потом можно смело бежать домой и готовиться к банкету по случаю награждения, на который мне предстояло пойти вечером. В теперешней ситуации, когда я шла туда одна, подготовиться нужно было как следует, чтобы Джош понял, какое сокровище потерял.

– Софи, привет. Это Кейт Синклер. Я отправляюсь в пресс-тур в Копенгаген и ищу журналиста, который составит мне компанию.

– Ух ты, возьми меня! Возьми меня!

– Отлично, значит, договорились.

– Серьезно? Ты меня приглашаешь?

– Ага. Неделя в прекрасном Копенгагене.

Софи издала странный звук – видимо, подавила счастливый вопль, чтобы не мешать коллегам в офисе, – а потом заговорила:

– Ну, я должна подумать… примерно наносекунду. – Очередной странный звук. – Уйя! Да. Да. Я в игре! Это чудо. Это просто фантастика!

Она болтала без умолку.

– Я ведь даже не прислала тебе план. А вдруг это тур по угольным шахтам, сталеплавильным заводам и фабрикам пластиковых изделий?

– Какая разница? Лишь бы кормили. Больше мне ничего не надо. Ой, как здорово!

– Я отправлю подробности тебе на почту.

– Жду не дождусь. Я никогда не была в Скандинавии. О, я куплю себе стеганое пальто, такое дутое, на любую погоду. С белым пушистым мехом на капюшоне. И теплые перчатки.

– Хм, Софи, мы едем в конце апреля, там будет немного теплее. Так что наряд Барби для полярной экспедиции придется запихнуть в шкаф. Мне нужно ехать, чтобы подобрать платье из гардероба Конни.

– Как она поживает и куда это ты намылилась?

– У нее все хорошо. Вся погрязла в работе, возится с учениками. А я иду на банкет по случаю вручения национальных наград газетчикам за большие тиражи.

– Скука, наверное, страшная, но хоть выпьешь на халяву.

– Не только. Все будет происходить в «Гровенор-хаус», и ужин включен в программу.

– Ясно.

– Только потому, что наша компания в числе спонсоров. У нас там стол. К несчастью, мой бывший тоже там будет.

– Ох, невезуха.

– Да уж. Конни даже предложила мне прихватить с собой одного ее коллегу-учителя.

– Как мило с ее стороны.

– Но его зовут Криспин! – возмущенно воскликнула я.

– А что, это проблема?

– Не могу же я всерьез воспринимать человека по имени Криспин. Это же не имя, а кличка для пони.

Софи захихикала.

– Нельзя же судить о человеке только по имени.

– Ты права, но вот… сегодня я беседовала с неким Бенедиктом, и мне почему-то подумалось, что человек с именем Бенедикт, наверное, должен быть красавцем.

– Не Камбербэтч случайно?

– Нет, этот оказался совсем не таким обаятельным. К счастью, он наотрез отказался от участия в поездке, так что у меня даже нет шанса проверить свое предположение.