«Святы перед футболом»

…Декабрь 2005-го. Полгода до ухода Бескова из жизни. На улице – метель, и Валерия Николаевна, взяв телефонную трубку из рук Константина Ивановича, восклицает: «Как же вы поедете-то в такую погоду?!» Господи, да разве может метель помешать расспросить о великом тренере самого близкого ему человека! И вот он – второй подъезд сталинского дома на Маяковке, где все дышит историей нашего футбола. И вот она – как и прежде, очень красивая женщина, в душе та самая актриса, союз которой с Бесковым стал символом взаимной любви отечественного футбола и искусства.

Сам тренер был к этому времени уже очень слаб и не смог даже выйти из спальни, чтобы присутствовать при разговоре. Но жена на интервью согласилась легко. И в словах Валерии Николаевны я слышал его – Бескова.

Например, в четырех бескомпромиссных ответах подряд.

– Правда ли, что отношения с Николаем Старостиным у Бескова были далеки от идеальных?

– Николай Петрович был интриган. Всегда.

– Как же они 12 лет вместе проработали?

– Так получилось, потому что жив был Андрей Петрович, наш ближайший друг. В 87-м его не стало, и сглаживать отношения между ними стало некому. А Николай Петрович уже видел на посту тренера Романцева.

– Олег Иванович звонит, с праздниками поздравляет?

– Нет. С Романцевым у нас нет никаких отношений. Вообще. У Константина Ивановича множество благодарных учеников, а вот неуважения он не любит.

– Как Бесков оценивает его как тренера?

– Романцев слыл гениальным, когда в стране вообще не было футбола. Сейчас футбол немножко поднимается, и где гений?

Когда интервью Валерии Николаевны с этими ответами вышло в «Спорт-Экспрессе», у меня было немало дискуссий с блюстителями чистоты спартаковской истории. Надо, мол, было смягчить формулировки жены Бескова о Романцеве и особенно о Старостине – Николай Петрович, мол, уже не ответит.

Неистребимо почему-то в нашей стране желание переделать историю на свой лад, превратить живые – пусть даже и нелицеприятные – слова во что-то уныло-аморфное. Для меня самого старший Старостин – безоговорочно великий человек, но, если Бескова сказала о нем именно так – значит, так и должно быть написано. Потому что это – историческое свидетельство.

Вот и Евгений Ловчев, один из самых страстных спартаковцев в истории клуба, когда я рассказал ему эту историю, со мной согласился: «Я с вами согласен. Если она сказала – так и надо писать. Нельзя быть ханжами, цитировать нужно все, что говорят люди, столько в нашем футболе видевшие и знавшие. Даже если эти фразы мне или еще кому-то не нравятся. В рассказах о нашем футболе, мне кажется, всегда не хватало свободы. И в том как раз и состоит сила «Спартака» и Старостина, что они учили нас быть честными и свободными».

Кстати, Ловчев, ушедший посреди сезона‑78, как он подчеркивает, не из «Спартака», а от Бескова, тем не менее акцентирует внимание на следующем: «Да, я – человек Старостина. Но Николая Петровича и Константина Ивановича, несмотря на всю разницу в характерах, объединяет то, что эти люди святы перед футболом».

К 12-летней совместной работе двух колоссов нашего футбола и их громкому разрыву мы еще вернемся. А пока – о любви Константина Ивановича к театру, которую он пронес через всю жизнь. Что и неудивительно, ведь Валерия Николаевна была актрисой, и Бесковых знал весь театральный мир.

«Я работала – и в театре, и на радио, и на елках, – рассказывала она мне в 2005-м. – Он этого не одобрял. Когда поженились, вообще забрал меня из ансамбля Дунаевского, где я танцевала. Но потом все же разрешил пойти в ГИТИС и осуществить детскую мечту – стать актрисой. Так вот, когда я получала зарплату совсем небольшую, приглашала Костю в «Арагви». Именно я приглашала – с условием, что буду платить! Это я так к нему подлизывалась. Боже мой, тогда пообедать в шикарном ресторане, с вином и цыплятами табака, стоило всего 25 рублей… Сходить в хорошее заведение мы всегда любили.

А сколько у нас друзей из мира искусства! Игорь Кио, например, который всегда был с нами в самые трудные минуты. Недавно нас пригласили на юбилей Нелли Кобзон, и мы с удовольствием посидели за одним столом. Кио занимался у него в ФШМ. Бесков говорил, что из него получится изумительный футболист, но отец, Эмиль настоял на том, чтобы Игорь продолжил его дело. И из Кио вышел великолепный иллюзионист!

Дружим с Галиной Волчек, вместе с которой я начинала театральную жизнь. Сколько раз мы встречались в Кисловодске, куда Бесков всегда ездил отдохнуть после окончания футбольного сезона! Сейчас на юбилее она присутствовать не смогла. А вот на 80-летии Константина Ивановича, проходившем в Театре-школе современной пьесы, и она была, и Валя Гафт, с которым у нас тоже очень теплые отношения. Жаль, что в день 85-летия он был занят в спектакле. Из-за болезни не смог приехать на юбилей знаменитый карикатурист Борис Ефимов, которому 105 лет. Мы дружны с ним и его семьей. Его сын учился вместе с Евгением Примаковым – так сдружились и с ним, много раз встречались на юге, в Гаграх. Он на 85-летие Кости пришел. Константину Ивановичу в театральном сообществе вполне уютно. Он ведь еще в середине 30-х годов, живя на Рогожской Заставе, каждое воскресенье ходил в клуб завода «Серп и Молот», где с лучшими спектаклями выступали Малый театр и МХАТ. Так что он вырос на великом поколении Грибова, Кторова и Царева, и когда мы познакомились, объяснять ему, что такое театр, мне не пришлось.

И вкус у него безупречный. Наверное, это эстетическое чувство – от природы. Ничем иным объяснить не могу: в Советском Союзе набраться со стороны этой элегантности манер было негде. Обратите внимание: у него ведь и футбол был такой же!»

Нет уже в живых ни самой Валерии Николаевны, ни Кио, ни Примакова, ни Ефимова, ни Кобзона, ни Волчек… С ней, великим худруком театра «Современник» до ее последних дней, я чуть-чуть пообщался на зимней Олимпиаде 2006 года в Турине. И она охотно подтвердила, что много лет дружила с семьей Бесковых.

«Еще давно, когда я была молодым режиссером, да и теперь, когда накоплен большой опыт в профессии, мне всегда было интересно общение с тренерами, – рассказывала Волчек. – А именно – какова в спорте сущность взаимоотношений звезды и команды. И с Тарасовой, и с Бесковым, и с Олегом Романцевым мы не раз об этом беседовали, и я находила много общего с театром. Всегда пристрастно смотрю за поведением тренеров во время ответственных матчей – и как эти выкуренные за 90 минут пачки сигарет напоминают мне мое собственное состояние во время премьеры! Как я понимаю это чувство бессилия, когда ты уже здесь, а они – там. Как я ощущаю, что у них в эти минуты происходит внутри! Мне не нужно объяснять, почему тот же Бесков смотрел матчи не со скамейки, а с трибуны. Он понимал, что им уже ничем, никакими подсказками, не поможешь. Все должно быть сделано раньше».

А Олега Табакова, тоже большого поклонника футбола, я как-то спросил, относится ли он к внешнему виду (не на сцене, а в быту!) своих актеров так же, как Бесков, который мог неопрятно выглядевшего на базе игрока отправить в дубль. Олег Павлович отреагировал так:

«Думаю, что слова: «В человеке все должно быть прекрасно» – имеют смысл. Так что великий тренер прав. Я, может быть, публично таких вещей и не делаю, но запоминаю. К таким актерам постепенно пропадает интерес. Если молодая актриса постоянно ходит со спущенным чулком – она и к работе так относиться будет!»

Георгий Ярцев рассказывал, что футболистам «Спартака» бесковских времен по его инициативе от Министерства культуры СССР всегда выделялись бесплатные билеты в любой театр или кинотеатр Москвы, причем на два лица – подходи да получай.