Эпилог

Ветер разгулялся не на шутку. Старые, кое-где заросшие ржавчиной и густыми космами мха антенны гудели под ним, словно снасти парусника в шесть баллов шкалы Бофорта.

– Тридцать второй этаж, как-никак… – Сергей потянулся в потёртом, видавшем виды раскладном кресле. – Они отсюда прыгнули?

– Выше, с самого шпиля. – ответил Егор, кивнув наверх, туда, где над их головами уткнулась в небо облезлая игла, венчающая университетскую высотку. – Там есть технический балкончик, совсем маленький.

Над рекой, в лучах заходящего солнца, нарезали круги два полосатых, как матрацы, параплана.

– Всё никак не уймётся… – проворчал Бич, вытаскивая бинокль – большой, обтянутый чёрной кожей, с латунными поясками. – Опять занесёт её в очередные гребеня, вытаскивай потом!

– Майки с ними нет. – ответил Егор. Он рассматривал парапланы, прикрыв глаза от солнца ладонью. – Ей сейчас не до того – с головой ушла в свой проект. А её ребятишкам далеко улетать – кишка тонка. Покружат над рекой, и плюхнутся в Лужниках…

– То-то отец Андроник обрадуется! – ухмыльнулся егерь. – Будет кого розгами попотчевать. При единодушном одобрения лужниковских фермеров.

Он поднял к глазам бинокль.

– А красиво идут, подлецы…

Парапланы, поймав восходящий поток, спиралями устремились вверх.

– Я им даже немного завидую. – сказал Егор. – Каков он, Лес – с неба?

– Ты же был на верхушке башни Федерации. Неужели не насмотрелся?

– Это совсем не то. Представь: висишь с полной тишине, под ногами – зелёное море, из него торчат крыши и огрызки зданий. На горизонте встаёт солнце, половина Леса золотится в его лучах, другая – тонет в чернильной тьме…

Егерь с удивлением посмотрел на собеседника.

– Да ты, Студент, оказывается, романтик!

– Сам такой.

– Не без того.

Они помолчали. Егерь крякнул, покопался в кармане и извлёк плоскую, меньше ладони, овальную фляжку.

– Давай, чтобы этим летунам повезло.

– Коньяк?

– «Спарапет».

Оба по очереди приложились к фляжке.

– Так и не раздобыл себе такую… – Егор повертел в пальцах изящную вещицу. – Олово?

– Британский пьютер. Дарю.

– А не жаль?

– У меня ещё есть.

– Кстати, давно хотел спросить: что было в том письме, что Лина передала?

Он отдал послание Лины егерю сразу, как только тот прибыл в ГЗ. На осторожный вопрос – «что пишут?» – тот отмахнулся – потом. И с тех пор раз за разом уходил от попыток вернуться к этой теме.

Сергей покосился на собеседника.

– Хоть убей, Студент, не верю, что ты так ни разу и не заглянул внутрь. Сколько времени на это было…

– Извини. Не имею привычки читать чужие письма.

– А я бы не удержался, клык на холодец! Ну хорошо, раз уж тебе так упёрлось… Золотолесцы затеяли что-то вроде общелесной конференции.

– Золотолесцы? – Егор поперхнулся коньяком. – Они ж на тебя такой зуб вырастили…

– Видать, передумали. Вот, народ собирают, пишут – надо обсудить последние тревожные события.

– Это ещё какие?

– А то ты не знаешь! История с кремлёвцем, Порченый, игрища, РИИЛа…

– Что за игрища? Не слышал.

– Ты много чего не слышал. – Егерь проводил взглядом парапланы, спускающиеся по крутой спирали к Лужникам. – А золотолесцы слышали. Вот, читай…

Егор жадно схватил бумажку.

– Не порви на радостях. – посоветовал Бич. – Там, собственно, кроме того, что я сказал, почти ничего и нет. Разве что, список приглашённых.

– Зовут сетуньцев, представителей речников, путейцев, Пау-Вау, Петровскую Обитель… – прочитал Егор. – А где автатарки?

– Как ты себе это представляешь?

Егор представил Лёху-Кочегара и старейшин кланов Лосинки за одним столом – и невольно поёжился.

– Пожалуй, никак. Кстати, Братства Башни в списке тоже нет.

– Перетопчутся! Золотолесцы ещё не совсем спятили, чтобы доверять ЦВЛ.

– И то верно.

По слухам, циркулировавшим в Лесу обитатели останкинской Древобашни были накрепко связаны с этой организацией, чьи корни тянулись прямиком из Манхэттена.

– Сам-то пойдёшь? Представитель от егерей, как-никак…

Егерь пожал плечами.

– Не решил ещё. Сначала думал – ерунда, опять в политику играют. А потом…

Он сделал паузу.

– Знаешь, Студент, мы здесь, в Лесу, в чем-то похожи на обитателей Офиса. Живут они на своей верхотуре, а о том, что творится вокруг – вроде, и забыли. И мир о них забыл. Так и мы: отгородились от остального человечества, и мечтаем, чтобы и о нас забыли. А дальше что? Огонь запрещать, как те, в башне Федерации?

Егор удивлённо посмотрел на напарника. Насколько он помнил, тот всегда стоял за максимальную изоляцию Леса.

– Что, не ожидал, студент?

Егерь улыбнулся – не жестко, иронично, с долей скепсиса, как улыбался всегда – а усталой, спокойной улыбкой человека, осознавшего что-то важное, и терпеливо ожидающего, когда осознание придёт и к собеседнику.

– То-то… Мир – он, брат, меняется. А что до золотолесцев – ну что нам с ним, по большому счёту делить? Леса хватит на всех.

Май-июнь 2020 года, Москва.