Глава 14. Айдалин
Жизнь Криса будто разделилась на две части. В одной были посёлок, куда он возвращался поздним утром, убогий ветхий домишко, короткий, лишённый видений сон, Джула. В другой – туманная поляна на краю болота, костёр, явь, исчезнувшая многие сотни лет назад, Айдалин. Вернее, жизнью можно было считать вторую часть. Первая – вынужденное существование.
Поначалу Джула пыталась расспрашивать его о ночных похождениях, но не дождавшись ответов, смирилась. Встречала, накрывала на стол – то ли завтрак, то ли ужин – потом стелила ложе и уходила заниматься повседневными женскими делами. Вновь появлялась ближе к вечеру, когда он просыпался, пересказывала поселковые новости, опять кормила то ли ужином, то ли завтраком, провожала.
Дорога сквозь лес стала привычной прогулкой. Иногда Айдалин поджидала его на опушке у Топких Полян, но чаще он успевал прийти первым, наломать сучьев, разжечь костерок и терпеливо ждал необычную гостью. Крис научился не пугаться, когда туман вдруг быстро густел в одном месте, обретал форму. И облик хоки уже не казался чужим. Странным, удивительным – да, но не чужим.
– Айдалин, почему ты сказала, что всамделишная история страшнее легенды о Войне Стихий? – отважился спросить он наконец. Они теперь сидели не по разные стороны костра – рядом. – В твоей истории нет ничего страшного. Если те люди построили мир любви и счастья, то почему он плохой? И если хоки не убивают людей, а делают такими же, как они сами, бессмертными и могущественными, то ведь это хорошо?
– Крис, не спеши с выводами.
– Почему я спешу? Ты же мне рассказала, откуда вы взялись.
– Да, но история «о сотворении мира» ещё не закончена.
– Основное-то я понял! Хоки – это люди, у которых вместо тела туман. Сразу все стать такими не могут, потому что некому будет рожать детей. Только зачем было разрушать Город и заставлять людей жить в лесу, непонятно. И почему все боятся хок? Почему вы не расскажите правду? Вы же научились разговаривать с людьми, да?
Айдалин шутливо всплеснула руками.
– Столько вопросов на мою бедную голову! Я не могу ответить на все одновременно. Так что наберись терпения и задавай их по очереди. Какой первый?
– Кем была ты до того, как сделалась бессмертной? Среди тех людей, самых первых, тебя ведь не было?
– Нет, конечно. Я родилась спустя пятьсот семьдесят лет после эксперимента. Но всё равно я очень старая. Во много раз старше любого из тех, кого ты знаешь. Ладно, попробую рассказать о себе.
Она насмешливо покосилась на него, устроилась поудобней, бросила веточку в костёр. И нечаянно задела локтем руку парня. Крис вздрогнул от неожиданности.
– Извини, я тебя толкнула, – Айдалин смутилась. – Тебе противно?
– Нет! Просто… мне всё время кажется, что ты – как туман. Что к тебе нельзя… – Он вдохнул глубже, чтобы набраться смелости, выпалил: – А к тебе можно прикоснуться?
Хока задумалась на миг. Кивнула. Крис затаил дыхание, протянул руку. Казалось, что пальцы не встретят препятствия, провалятся в туманную плоть. Но нет, он ощутил прикосновение. Кожа Айдалин была мягкая и упругая, странно гладкая. И она была тёплой!
– Ты… ты такая же, как мы!
Чувствуя, как заколотило сердце в груди, он провёл рукой вверх по её бедру, от коленки до… Он знал, что там должно находиться у мужчины и что – у женщины. У призрака не было ничего.
– Нет. – Айдалин мягко, но решительно убрала его ладонь. – Не такая. Моё тело сделано иначе, чем твоё. Например, любовью мы бы не смогли заняться, даже если бы захотели.
Крис быстро отвернулся, чувствуя, как щёки вспыхнули от стыда. Разве он думал о таком? Ни капельки! И мысли не было… или была?
Айдалин коснулась его плеча.
– Не обижайся. То, что наши тела различны, не помешает нам быть друзьями, правда?
Крис кивнул. Разумеется, она права. В долине есть множество женщин, с которыми он может любиться, если пожелает. Но разве все они стоят одного друга? Настоящего друга, каким успела стать Айдалин за неполных две декады знакомства. Он повернулся
– А я и не обижаюсь.
– Вот и молодец. О чём я тебе обещала рассказать?
– Кем ты была…
Договорить он не успел. Неожиданно Айдалин вскочила, резким жестом заставила замолчать. Вперилась взглядом в тёмное, затянутое пеленой небо над вершинами деревьев. Затем потребовала:
– Лук и стрелу, быстро!
Ошарашенный, Крис протянул оружие раньше, чем сообразил. Команда прозвучала так уверенно и неоспоримо, что руки выполнили её сами собой. И тотчас стрела со звоном ушла в темноту.
Постояв какое-то время, Айдалин наклонилась, положила лук на место.
– Что случилось? В кого ты стреля… – начал было расспрашивать Крис, и тут сам услышал, как далеко, во многих сотнях шагов от опушки леса, захрустели, ломаясь, ветки, и что-то тяжёлое грузно упало на землю.
– Шлейфокрыл, – подтвердила его догадку Айдалин. – Разведчик с западных болот. Скоро зима, прилетел искать богатые дичью угодья для охоты. Ну, этот уже сородичей не приведёт!
– Я не услышал.
– У меня слух острее. – Как бы извиняясь, она пожала плечами. – И видеть я могу в темноте и в тумане. Я побоялась, что он выследит, как ты ходишь сюда один.
– С такого расстояния я бы в него и ясным днём не попал. А если бы и попал, то мой выстрел его кожу не пробил бы… – Крис облизнул внезапно пересохшие губы. Нет, не убитый шлейфокрыл бы тому причиной. Кажется, он узнал, кто такая на самом деле его подруга. И никакой рассказ больше не требовался. – Даже если твоё зрение острее и мускулы крепче, то умения обращаться с луком это не добавляет, правильно? Я же видел, как ты целилась, как натягивала тетиву. Айдалин, ты…
Она услышала его невысказанную пока мысль:
– Нет, Крис, ты неправильно думаешь!
– Хокам не нужно учиться стрелять из лука, шлейфокрылы им не опасны. А среди людей ни одна женщина не умела так обращаться с оружием. И, наверное, один-единственный мужчина. Вик-Освободитель! Это была… это был ты?
– Нет! – ответила она, не задумываясь, но Крис слышал её мысли, а врать мыслями очень трудно. Айдалин опустила голову, призналась: – Да, когда-то меня называли и этим именем. Но сказка о Вике-Освободителе не похожа на правду. Всё было совсем иначе.
– Иначе? Тогда расскажи, как!
– Я расскажу, обязательно. Но не сегодня. Я не думала, что нам придётся говорить об этом без подготовки. Пойми, я должна рассказать так, чтобы ты понял. Это очень важно – для меня, для тебя, для всех. Не обижайся, пожалуйста. Завтра ты всё узнаешь.
– Я не обижаюсь, сказал уже. – Крис втянул воздух, постарался улыбнуться. – Мы же друзья. На друзей нельзя обижаться.
– Спасибо. До завтра, Крис!
– До завтра.
Она сделала несколько шагов пятясь, потом развернулась и быстро побежала в сгустившуюся темноту Топких Полян. Как её тело расплылось облачком тумана, Крис не видел. На сердце было тяжело, и он никак не мог понять причин этой тяжести. Узнать, что твой друг был великим охотником, тем самым Виком-Освободителем, разве это не хорошо? Замечательно! Но почему-то Криса это не радовало. Айдалин, к которой он прикасался, чью странно гладкую, тёплую кожу помнили его пальцы… Её тело не было женским, но ему почему-то хотелось думать о ней, как о женщине.
В посёлок он пришёл затемно. Дверь в доме была заперта изнутри, Джула спала, уверенная, что брат вернётся не скоро. Будить её не хотелось. Крис опустился на порог, закрыл глаза. Предрассветная сонная тишина стояла вокруг, лишь из лесу долетали слабые звуки. Мелкая живность готовилась к зимовке, спешила пополнить запасы, пока туман не добрался и сюда. Вот рассержено запищали золотянки, верно, не поделили кисличку или гриб. Вот рыжок голос подал. Близко к посёлку охотится, смелый. Или глупый, молодой. На кого это он так злобно рычит? А это…
Дрёму как рукой сняло. Звуки шли не из лесу – из-за запертой двери за спиной. Тихие голоса, почти шёпот. Крис вскочил, кровь ударила в голову от злости. Если Джуле любовник понадобился, то зачем она его сюда привела? Другого места не нашлось?!
Он тут же опомнился. Джула ему не жена, вольна делать, что пожелает. Но если выбрала кого-то, то почему не уходит к нему жить? Крис её не звал и удерживать не собирается. Что, у этого мужчины уже есть две жены? Кто же он? Щербатый? Борода? Ерунда, не станут они из-за таких глупостей Правила нарушать. Тогда кто тайком по ночам ходит к его сводной сестре, – к жене в глазах поселковых? Он прислушался.
– Что будешь делать, если он уйдёт?
Голос был не мужским, женским! И, кажется, Крис узнал, кому он принадлежит.
– Сбегу из посёлка! – а это Джула. – Заберусь подальше, туда, где меня никто не знает. Поселюсь на отшибе, буду охотиться, ловить рыбу.
– Пропадёшь.
– Охотник же не пропал? Никто не знает, откуда он взялся, где его родичи. И никто не спрашивает.
– Он мужчина.
– Ну и что?! Я лес знаю не хуже любого из наших парней, и с луком обходиться умею. Переоденусь, и все будут думать, что я тоже парень. Ростом не вышла? Подумаешь, вон Робик всего на полголовы меня выше. Груди замотаю потуже, они у меня маленькие, незаметно будет. А под килт, наоборот, засуну кое-что. Гляди, я сейчас покажу.
Крис так поражён был услышанным, что потерял осторожность. Дощатый порожек скрипнул под ногой. В доме услышали.
– Тихо, там кто-то есть.
Таиться и дальше было глупо. Крис постучал.
– Джула, открой. Это я.
Молчание. Быстрые шаги, стук упавшей щеколды. Дверь приоткрылась. Сестра стояла на пороге, придерживая руками развязанный лиф. Смерила взглядом.
– Ты… всё слышал?
Крис смутился.
– Да. Только я не понял – ты хочешь притвориться мужчиной? Зачем?
Джула криво усмехнулась, побрела вглубь утопающей в полумраке комнаты. Крису ничего не оставалось, как прикрыть за собой дверь и идти следом.
На топчане сидела Мила – он не ошибся в своей догадке – растерянно смотрела на хозяина.
– Доброго вечера, Крис.
– Да уж доброй ночи давно. Что случилось?
За Милу ответила Джула:
– Помнишь, ты однажды сказал мне, что хочешь быть не охотником, как все, а странником? И сбежал из посёлка ради этого. Так вот – а я хочу быть охотником!
Крис растерялся.
– Но… охотниками бывают только мужчины.
– Знаю.
Джула вздохнула, села на топчан рядом с подругой, принялась завязывать лиф.
– Но разве это правильно? В детстве я думала, что достаточно научиться стрелять из лука, бегать, лазать по деревьям, искать следы – и станешь охотником. Я ведь ничем не отличалась от вас, была таким же мальчишкой. А потом… потом оказалось, не важно, что ты умеешь, и чего хочешь. Важно, что у тебя между ног! В Доме Сестёр меня учили готовить, шить, ухаживать за малышами и прочему, что необходимо для женщины. Но я не хочу такой жизни! Не хочу неделями сидеть в доме, бояться туманов, ждать мужа, рожать и растить детей. Когда мы с тобой любились по-детскому, я фантазировала, что ты – это я, а я – ты. Ты же Красавчик, твои кудри, глаза, лицо – ты красивее многих девушек в посёлке, меня, например. Но при всё том ты – парень, а я не. Как бы я хотела поменяться с тобой местами! – Она вздохнула, продолжила: – А потом я подружилась с Милой. И она мне подсказала, что можно сделать. Если бы мы жили втроём, она была бы тебе настоящей женой, а я – всё равно, что братом. Мы бы с тобой ходили в лес, охотились. И кому до этого было бы дело? В мире много странного!
– Я думала, – поспешила объяснить Мила, – когда у нас с тобой появятся маленькие, Джуле они понравятся. А после она и сама захочет ребёночка, родит, и станет жить, как все женщины…
– Я не как все! – Джула хмуро зыркнула на подругу.
– Но… вы ведь жили втроём с Тэдом? – нерешительно спросил Крис.
Сестра отмахнулась от вопроса, как от надоедливой мошки.
– Тэд не понял. Решил, что он плохой муж для меня. Да он мне вовсе не нужен был, как муж!
– Ты что… и не любилась с ним?
– Почему же, любилась. Четыре раза. Первый – ещё на Длинном Озере. Было больно и противно. В следующие разы просто противно. Да ладно, к этому привыкнуть можно. Главное, дни считать и о гульчике не забывать. Меня мама научила.
Мила тяжело вздохнула при этих словах. Посмотрела на Криса почти с мольбой.
– Крис, пожалуйста, останься в посёлке, возьми нас жёнами. А то ведь Джула не сможет притворяться, что ей нравится женская доля, сбежит. И пропадёт.
– Не пропаду, – упрямо возразила девушка. – А если и пропаду – не беда! Никто жалеть не станет. Всё лучше, чем в жёны к кому-то идти. Хватит с меня Тэда. Может, он и в болоте сгинул оттого, что я каждый раз, как под ним лежала, избавиться хотела поскорей.
Она отвернулась, пытаясь скрыть непрошенную слезинку, прокатившуюся по щеке. Упрямый дерзкий Рыжок никогда не плачет, словно девчонка! Крису сделалось совестно и горько. В самом деле ведь обещал и не помог. Наверное, самому близкому в мире человеку – не помог. Но что он может сделать? Взять их обеих в жёны, как Мила придумала? А дальше? Джула никогда не станет настоящим охотником, женскую долю на мужскую ей не поменять, как ни старайся. Она ведь не хока…
И тут его осенило. Айдалин! Она сама говорила, что старше любого человека и наверняка умнее. Она столько всего знает, неужели не подскажет, как следует поступить?
Крис улыбнулся, сел рядом со сводной сестрой. Осторожно обнял её за плечи:
– Остаться навсегда я не обещаю, но обязательно что-то придумаю. И всё будет хорошо.
Джула хмыкнула, недоверчиво смерила его взглядом. Разумеется, откуда ей знать, какой у него появился друг!
Следующий день в старом домике на краю посёлка прошёл как обычно, точно и не было ночного откровенного разговора. Джула готовила, занималась мелкими женскими делами, болтала о чём-то неважном. Крис большей частью валялся в постели, слушая не столько сестру, сколько собственные мысли. И ловил себя на том, что исподтишка рассматривает её, пытаясь представить парнем, охотником. Не получалось.
Когда солнце коснулось верхушек деревьев на западе, он с облегчением вскочил, проверил оружие – вчерашний случай с шлейфокрылом напомнил, что уже поздняя осень, лес становится опасным. Кинул в сумку свёрток с лепёшками, наскоро перекусил и заспешил к заветному месту. И стоило посёлку скрыться за стеной чернолистов, как заботы минувшей ночи отошли в сторону. Главным стало другое – сегодня Айдалин расскажет собственную историю.
К полянам он вышел по обыкновению, в поздних сумерках. Разжёг костёр, сел, наблюдая, как потянулись белёсые языки тумана со стороны топей.
Айдалин не появилась, даже когда последние отсветы вечера потухли, и лес вокруг заволокло густой влажной мглой. Не в силах сидеть, Крис ходил кругами, звал, первое время мысленно, осторожно, потом и кричал во весь голос, прислушиваясь к эху. Как будто не понимал, что отклик должен прозвучать в его голове.
Дважды гас костёр из-за недосмотра, приходилось ползать в темноте, раздувать искры, выбирать что-нибудь сухое из груды сучьев. Затем небо на востоке начало сереть. Туман сгустился, стал непроницаемым. Медленно отступил, пуская на опушку новый день. Айдалин не пришла.
В посёлок Крис возвращался мрачный, злой, растерянный и испуганный. Что могло случиться? Бессмертную не остановит ни время, ни расстояние, ни люди, ни шлейфокрылы. Может, ей не понравились его слишком настойчивые расспросы? Крис не знал, терялся в догадках. Оставалось надеяться, что следующая ночь всё исправит. Что Айдалин передумает, вернётся.
Джула ждала его. Удивилась, заметив настроение брата, хотела спросить, но не решилась. Начала привычно готовить завтрак. Лишь когда он, помывшись, уселся за стол, сообщила:
– Вчера Тина забегала. Передала, что Охотник тебя ждёт.
– Меня? Зачем?
– Сказала, ты знаешь. Ваши с ним секретные дела.
Крис нахмурился. История Древних, рассказанная Айдалин, отодвинула собственную прошлую жизнь куда-то далеко. Он почти забыл о поисках Странника, о мечте попасть в Город, о сумке с чёрным камнем. Значит, Охотник вернулся. Не вовремя. Теперь Крис вовсе не был уверен, что хочет заполучить скину.
Он быстро покончил с едой и заспешил в лесную избушку. Не в обход посёлка – напрямик. Ему было безразлично, кто встретится на пути.
– Крис! – Рик Борода стоял, улыбаясь насмешливо, в дверях Ратуши. – До зимы одна декада осталась.
Крис с досадой оглянулся, замедлил шаг.
– Я знаю.
– Правила не забыл? Где зимовать собираешься? Успеешь новый дом найти?
– Успею.
Борода скептически покачал головой. Собирался ещё что-то сказать, но Крис не слушал. Миновал площадь, обогнул слева Дом Сестёр, чтобы не забирать слишком к верхнему краю посёлка. Мимо хижин Косоглазого, Докторши и огородами к роще кислиц.
Дверь лесной избушки была раскрыта настежь. Хозяева возились внизу у воды, чистили растянутую колышками шкуру огромного матёрого ворчуна. Охотник сидел спиной к тропинке, но гостя заметил первым, шепнул что-то жене. Тина подняла голову, засмеялась.
– Доброго дня, братишка!
– Доброго дня. – Крис подошёл ближе, стал, глядя в затылок мужчине. – Звал меня?
– Как думаешь, хороший будет подарок Бороде? Негоже новому Старосте в старом пончо разгуливать. Не солидно.
– Угу. Задобрить хочешь.
– Как положено. – Охотник кивнул Тине на дверь избушки. – Красотка, принеси.
Сестра фыркнула с деланной обидой на прозвище, выпрямилась, потянулась, расправляя спину. Неторопливо пошла вверх к домику.
– Живей! – поторопил её муж. – А то даром, что шкурка порченная, на ремешки для капканов распущу!
Крис поморщился. Жестокие шутки Охотника были неприятны. И временами казались совсем не шутками.
Присесть никто не предлагал. Хозяин будто забыл о госте, продолжал ловко орудовать скребком, вычищать шкуру от мелких кусочков мяса и жира. Не дождавшись приглашения, Крис шагнул к лежащему рядом бревну, но тут в дверях показалась Тина с блестящим желтовато-багряным свёртком в руках.
– Отдай, – скомандовал Охотник. Оторвался от своего занятия, встал, повернулся к гостю. – Вот, как ты просил. Молодец, что решил Странником стать. Смелее, чем кажешься. Раз так, не жаль для тебя скину добыть.
Да, это была скина. Не старая, выработанная, почти прозрачная, вроде той, которой Крис пытался лечить Риту. Новенькая, добротно обработанная багрецом и перенявшая от него цвет густого ровного загара. Крис взял её в руки. Лёгкая, ласково-шелковистая на ощупь, струящаяся между пальцами. И тёплая, словно живая. Она и была живой! Чувствуя, как сердце отчаянно дёрнулось, он развернул свёрток. Каков был облик хоки, определить теперь невозможно. Только страшное предчувствие холодом сковало внутренности.
Он повернулся к Охотнику.
– Где ты её добыл? Когда?
Тот улыбнулся, обнажив удивительно ровные и чистые для его возраста зубы.
– Какая тебе разница? Скина свежая, любой определит. Даже такой мальчишка, как ты.
– Вот именно! Ты добыл её где-то здесь, в окрестностях посёлка?
– Да. На Топких Полянах вчера ночью подстрелил. Доволен? Если не устраивает, отдавай назад.
Он шагнул ближе, протянул руку. Крис поспешно прижал скину к груди.
– Нет!
– Так-то лучше. Скина есть скина, разве что последний недоумок от неё откажется. Станешь ты Странником или нет – дело десятое. С этой штукой гораздо увереннее можно по жизни шагать.
На Поляны Крис ушёл, не дожидаясь вечера. Могло ли случиться такое, что другая бессмертная попала под стрелу Охотника? Он не верил в это. Айдалин не пришла, не выполнила обещание, хоть ничто не могло остановить её. Оказывается, кое-что могло. Как мало она успела рассказать о своём мире! Крис задыхался от бессилия, от боли, рвущей что-то внутри, от отчаяния. Лежал, уткнувшись лицом в расстеленную на траве скину. Он почти видел, как всё было. Той ночью Айдалин не ушла, растаяв облачком тумана, а бродила где-то на топях, обдумывала предстоящий разговор. Сосредоточилась и не заметила засаду. Случайно Охотник оказался в этих местах или давно выслеживал хоку? Конечно выслеживал, ведь Крис сам заказал ему скину, не понимая, что делает!
Когда на опушку легли вечерние сумерки, боль притупилась, позволяя думать. Прежде всего, он должен разбудить Айдалин.
Очень осторожно Крис надел скину. Та легко растягивалось и сжималось, повторяя каждый изгиб его тела, была упругой, мягкой и странно гладкой, как кожа Айдалин. Это и была Айдалин, она лишь изменила свой облик! Он осторожно провёл пальцами по груди. Приятное тепло потекло по мускулам с едва заметным покалыванием.
– Айдалин! Ты меня слышишь?
Какое-то время он вслушивался в заполнявшие голову мысли. Нет, нечего и мечтать. Сон бессмертной крепок, не достучаться. Сколько времени Рита носила скину до того дня, когда хока начала пробуждаться? Больше декады. А ведь та скина была выработанной. У него столько времени нет. У него вообще нет времени! Как он объяснит сельчанам, зачем надел скину? Чтобы разбудить хоку?!
Из посёлка пора было уходить. Немедленно, возвращаться домой надобности нет, «надевший скину не нуждается в еде и питье». Но если уходить, то куда? В какую сторону? На юго-восток, туда, где ждёт его Странник? В тех краях туманы бывают очень редко. Что, если это помешает Айдалин проснуться? Нет, Рита и другие, захваченные скинами, убегали на запад, к Запретным Озёрам. Значит, и путь Криса лежит в ту сторону.
О своём обещании Джуле он и не вспомнил.
Как добраться до Запретных Озёр, Крис не знал. Единственная тропа через Гнилушку шла от Каменобродья к Мокрому Лесу, потом разбегалась в две стороны: на север, к Прели и Отшельникам, и на юг, к Болотью, в западный предел населённого лесным народом края. Дальше пути не существовало. Даже те места казались слишком мрачными и опасными жителям сухих восточных лесов.
Когда Крис вышел на тропу, сумерки уже сгустились, западный ветер принёс влагу, обещая туманную, почти зимнюю ночь. Но по тропе можно идти хоть до рассвета. Развилку на Грибную Поляну он миновал в полной темноте. Здесь, у самой гряды, тумана не было. Звёзды мерцали яркими точками на чёрном покрывале неба. Крис уже знал, что где-то рядом с ними висят в пустоте другие миры. Неужели там живут люди, могущественные и мудрые, как Древние? Почему они забыли о своих сородичах? Или истребили друг друга в страшной, бессмысленной охоте, называемой «война»? Тогда не так уж и мудры они были.
Малая Луна не успела взойти, а Большая в ивибиль появлялась на небе лишь днём, нимало не смущаясь своей бесполезности. По тропе можно идти в темноте, но по лесу – никак. Однако тропа круто уходила на юг, к Каменобродью. Слишком большой крюк получался, а свернуть некуда. Крис потоптался на каменной осыпи, перерезающей тропу, и, решившись, зашагал вниз. Короткий путь не всегда быстрейший.
Туман догнал его глубокой ночью, у лесного озерца. Теперь и знакомая дорога стала бесполезной. Она исчезла, растворилась вместе с обступающими её стволами деревьев. Даже направление определить затруднительно, собьёшься и хоть до утра кружи. Крис рисковать не хотел. Расстелил пончо под первым попавшимся кустом орешника, – не тем ли, за который бегали год назад Лона и Марик? – вытянулся, закрыл глаза. Скина грела и оберегала, не нужно искать сухой валежник, разводить костёр. Тепло и уютно как дома, в объятиях любимой жены…
Маленькая точка, быстро двигавшаяся по небу, остановилась, начала приближаться, увеличиваться. Ещё чуть – и свалится прямо на голову. Крис беспокойно оглянулся. Он стоял на крошечном островке посередине озера. Под серой неподвижной поверхностью воды сновали огромные уродливые твари. Крис не видел их, но знал, что они там. Бежать некуда.
Железный крыл опустился в трёх шагах от него. «Крис, не бойся, это я!». Он вздохнул с облегчением. «Айдалин, ты вернулась?» Верхняя часть крыла раскололась как ореховая скорлупа. Крис шагнул ближе. Замер, остолбенев. Огромные пальцы уцепились за край образовавшейся дыры. Мгновение, и оттуда появилась всклоченная голова, могучие плечи. Человек был настоящим гигантом. Руки, перевитые мускулами, похожими на огромных ленточников, ноги, как стволы чернолистов. И он был мужчиной, без сомненья. Крис испуганно попятился, чувствуя, как за спиной поднимаются из воды зубастые пасти, готовые вцепиться в спину. Но гигант выхватил громадный, горящий огнём лук, натянул тетиву, выстрелил. Стрела свистнула над головой, предсмертный визг резанул по ушам. «Этот уже сородичей не приведёт!»
Гигант спрыгнул на землю. Спросил озабоченно:
– Что с тобой, Крис? Ты не рад меня видеть? Это же я, Айдалин!
Крис разлепил веки. Рассветало. Как раз то время, когда туман делается непроницаемо густым. Скина защищала от утренней сырости, но сон всё равно вызвал противную мелкую дрожь. Он сел, потянулся. Приснится же такое! Почему глупые мысли о смертной жизни Айдалин возвращаются снова и снова, как ни старается он от них избавиться? Что плохого в том, что она… он, то есть, был Виком-Освободителем много лет назад? Почему это мешает им быть друзьями сейчас?
Он дождался, когда туман начал рассеиваться и, свернув с тропы, углубился в лес. Не только из-за того, что проторённая дорога уводила в сторону от намеченной цели. Днём вблизи Каменобродья можно встретить местных охотников. Отныне люди были единственными существами, кого следовало опасаться. Сделав выбор, Крис стал чужим для них. А Чужой, – значит, Враг. Правила это толковали однозначно.
Болото, где два месяца назад – всего два месяца! – сгинул Тэд и где впервые они встретились с Айдалин, Крис постарался обойти широкой дугой. Было оно не так и велико – обогнул меньше, чем за пол дня. Удивительно, каким жутко непроходимым показалось когда-то!
Опять начался сухой чернолистовый лес, перемежающийся зарослями орешника, рощами кислиц и трещоток. Крис вышел к реке раньше, чем солнечные лучи погасли на верхушках крон. Гнилушка оправдывала своё название. Берегов у неё не было, поток мутной воды в пять шагов шириной бежал между подёрнутых зеленью предательских топей. Вброд не перебраться, пришлось идти вдоль прибрежных болот, искать мост.
За рекой пошли места совсем незнакомые. Судя по карте, в четверти дневного перехода от моста лежал Мокрый Лес. На ночь глядя идти в чужой посёлок Крис не хотел. Но и топать в темноте и тумане по бездорожью казалось не лучше. Потому, сойдя на всякий случай с тропы, он устроился на ночёвку. После целого дня ходьбы по лесу усталости в теле по-прежнему не чувствовалось. Ни голода, ни жажды. Всё, что говорилось в сказках о скине, оказалось правдой. Возможно, и спать не понадобится? Он лежал на расстеленном прямо под деревьями пончо, смотрел, как тёмные клубы тумана наплывают со стороны реки. Казалось, вот-вот вынырнет шлейфокрыл из зарослей или незаметно подкравшийся пузырь плюнет ядовитой слюной. Но инстинкты лениво дремали. Заботливое тепло скины успокаивало. Крис перевернулся на бок… И проснулся от возгласа:
– Джоб, стой! Ты слышал? Ветка хрустнула.
– Думаешь, там что-то есть?
– Да, и большое. Может, ворчун?
– В такое время, здесь?
– А давай глянем. Вдруг?
Крис затравленно посмотрел на полосу лапника, отделяющую его от тропы и стоящих на ней охотников. Вляпался! Туман сегодня рассеялся рано, и кому-то из мокролесовских понадобилось топать к соседям. Объясняться с незнакомцами не хотелось. Он оглянулся. Никакого укрытия, тонкие редкие стволы деревьев вокруг, лишь гребень оврага виднелся в сотне шагов позади. Успеет добежать туда раньше, чем охотники продерутся сквозь стену лапника? Подхватил оружие, сумку, пончо, бесшумно метнулся к спасительной кромке.
Это был не овраг – круто уходящий вниз берег реки. Скользкий от раскисшей грязи, он нависал над покрытой ярко-зелёным ковром обманки полосой топи. Крис попытался зацепиться за стебли травы на обрыве. Корешки не держались в размытом грунте, выдирались клочьями, оставались в руках, сыпались вслед за его неудержимо сползающим вниз телом.
Трясина плотоядно чмокнула, принимая добычу. Вонючая липкая жижа плеснула в лицо, залила глаза. Крис взмахнул руками, что есть силы рванулся, борясь со сжимающими грудь цепкими объятиями. Хуже всего, что, падая, он не успел вдохнуть. Теперь воздуха не хватало. А нужно ведь самую малость… ещё… ещё чуть…
Не в силах больше терпеть, он судорожно втянул воздух. Не воздух – вонючая жижа хлынула в рот.
Мерзкий вкус и скрип песчинок на зубах. Крис с отвращением отхаркнул какую-то дрянь, забившую горло, разлепил глаза, осмотрелся. Топкий берег реки был рядом, у самых ног. Но вместо обрыва – пологий склон, поросший редкими кустами лапника. Обрыв остался выше по течению. Он удивлённо оглядел себя. Болотная жижа подсыхала, отваливалась корочкой от гладкой поверхности скины. Килт превратился в бесформенную грязную тряпку, лук и сумку он, разумеется, утопил. Хорошо, что сам каким-то чудом выкарабкался.
«Как же, выкарабкался! Бултыхнулся вниз балдой в трясину. Смотреть надо, куда прыгаешь!» – прозвучало в голове. Крис почувствовал, как теряет ощущение собственного тела, проваливается в темноту. Но не испугался.
– Айдалин, ты проснулась?! Это ты меня вытащила?
– Кто же ещё? В последний миг успела, ты уже пузыри пускал. В болото нырять – вот придумал!
Тоскливая пустота, сидевшая внутри последние дни, разом исчезла. Крис плыл в странной невесомости, и Айдалин была рядом. Нет, гораздо ближе. Они были одним целым!
– Я так рад, что ты наконец вернулась! Почему ты позволила убить себя?
– Убить? Я бессмертная, не забывай!
– Ну, лишить тела. Разве это не хуже?
– Хуже – если тобою пользуется кто-то чужой. Но ты ведь не чужой, ты мой друг.
Конечно друг! Крис давно знал, что предстоит сделать ради дружбы, но старался не думать…
– Эй, ты что, хочешь превратиться в хоку?! – Айдалин услышала его мысль раньше, чем та сформировалась.
– Я хочу вернуть тебе тело, я согласен…
– Я не согласна! Не для того я искала тебя почти двести лет, чтобы всё снова пошло по кругу.
– Ты меня искала двести лет? – смысл фразы, составленной из простых понятных слов, ускользал.
– Искала человека, способного услышать меня и помочь. Неужели ты не понял, что твой дар слышать «хок» уникален? Когда-то Найгиль нашла меня случайно, не надеясь, что такое возможно. А когда нашла, поняла, что это – единственный шанс. Но она не довела дело до конца, испугалась, поэтому мне пришлось начинать заново. Я искала, проверяла едва ли не всех, кто рождался в долине, пока встретила тебя. Лишь мы двое владеем этим даром, понимаешь? Лишь мы с тобой от рождения не нуждаемся в колебаниях воздуха, чтобы слышать. Нет, Крис, я не могу дать тебе бессмертное тело, не имею права! Не для этого я рискнула, подставилась под багрец.
Во всём, что она говорила, Крис разобраться не мог. Уцепился за то, что понял:
– Ты специально позволила Охотнику подстрелить себя!? Зачем?
– Чтобы мы соединили наши силы и наш разум. Мы с тобой должны уничтожить хок, всех. Чтобы люди смогли вернуть знания Древних, скрытые на Запретных Озёрах. Ты же помнишь сказки? Вик-Освободитель должен вернуться и довести своё дело до конца.
По телу Криса пробежала дрожь. Уничтожить всех хок означает и…
– Да, – тут же подтвердила Айдалин, – и меня в том числе. Я тоже должна умереть. Не переживай, я уже умирала два раза. В третий раз это не страшно, особенно, если жизнь прожита не зря. А быть бессмертной жутко скучно, уж поверь.
Крис молчал. Не знал, что ответить. И нужно ли отвечать? Затем, решившись, напомнил:
– Ты обещала мне рассказать о том, как ты была… был Виком-Освободителем.
Айдалин засмеялась. Крис сразу понял, что она смеётся. Но не очень-то весело.
– А, вот что тебя мучает. Не можешь смириться, что хоки бесполы, пытаешься разобраться, мужчина я или женщина? Это в самом деле непросто, я предупреждала. Чтобы понять, надо выслушать мою историю с самого начала. Но слова нам теперь не нужны, даже мысленные. Ты узнаешь всё, что знаю я. Постепенно. А сейчас умоешься, приведёшь себя в порядок и начнёшь действовать. Договорились?
– Да! Что я должен делать?
– То, что хотел. Отправляйся к Страннику, пусть он проведёт тебя в Город Древних – кроме него, никто не знает туда путь, даже я. А нам требуется подходящее оружие для нашей задачи. Действуй!
Тьма прогнулась, напряглась… и выбросила Криса на поверхность. Дневной свет ударил в открытые глаза, заставив болезненно сморщиться. Он осторожно шевельнулся – ни боли, ни онемения нет. Он всё так же лежит под чахлым кустиком лапника, Гнилушка тихо журчит за полосой топи. А у самых ступней из подёрнутой обманкой болотной жижи торчат два стебелька с чёрными шариками на концах. Пузырь удивлённо таращил на него глаза.
Крис вздрогнул от неожиданности. Затем презрительно скривился:
– Что, тварь, не поймёшь, в чём дело? Я и сам мало что понимаю. Но могу сказать точно: мы с Айдалин – друзья, и, стало быть, Война Стихий скоро закончится.
