Глава третья

Я очнулся, лежа на газоне. Медленно поднявшись на ноги, шмыгнув носом, оглядел себя. А кто я? Мурашки побежали по спине. А где я? Потряс головой, посмотрев по сторонам.

Обычный, внутренний двор, между двух девятиэтажек, куча припаркованных машин, детская площадка.

– Так я же сейчас… – но закончить фразу не удалось. Сильная головная боль заставила зажмуриться. Присев, зажав ее руками, застонал, хорошо, что быстро все прошло.

В голове прояснилось, я вздрогнул. Мне же домой пора. Выпрямившись, посмотрел на джинсы, вот блин, все колени грязные и руки перепачкал. Недовольно поморщился, мать ведь, ругать будет.

А что случилось? Огляделся, земля, трава, никакой ограды или торчащей проволоки, и почему навернулся? Упал, ни с того, ни с сего, да еще и сознание потерял, вот блин!

Пожав плечами, покачав недовольно головой, побежал домой. Надо поесть, переодеться, скоро в музыкальную школу идти.

Открыв дверь, тихо просочившись внутрь, стал прикрывать, но, это же мама!

– Где тебя носит? Быстро мой руки и марш на кухню, еда стынет, а тебе еще на занятия идти.

Я повернулся. Стоит в проходе, подбоченясь и сердито на меня смотрит. Вот как она так тихо появляется?

Увидев мои джинсы, недовольно покачала головой.

– Нет, я понимаю, когда ребенку пять лет, он извазюкался на улице, но Матвей! Тебе же четырнадцать!

– Мама! – Вырвался у меня возмущенный возглас. Но, вздохнув, опустив голову, тихо добавил. – Просто упал, споткнулся, прости.

– Быстро переоделся, я два раза греть не стану. – Повернувшись, она ушла на кухню.

Я покачал головой. Сам до сих пор не пойму, что со мной произошло.

Побежал к себе в комнату, сменил джинсы. Заскочил в ванную, помыв руки, шмыгнул на кухню.

Насытившись, поблагодарив, убежал на занятия. Иду, думаю, пытаюсь понять, что со мной было, только мысли в голове, постоянно скачут.

Уроки сделал, вышел погулять. Пока с Сенькой общались, время быстро пробежало. Надо же было так грохнуться.

Сегодня я немного задержался на улице. Сёмка поведал, что его старший брат ходит на какие-то ритуалы, что-то они там вызывают. Правда, говорит, пока ничего не получается, нужна жертва для призыва. Пробовали курицу, но так ничего и не вышло, но не отчаиваются. Интересно все это, необычно, будоражит.

Мы часто об этом треплемся. Сёма много рассказывает. Брательник с ним нормально общается, ни как у некоторых.

У Петьки, к примеру, старший, его просто бьет. Правда, тот сам, по большей части виноват, язык, что помело, всем все расскажет. Даже не понимает, придурок, что заложил братана предкам. Ну вот, тот ему частенько темную и устраивает.

Блин, сегодня на занятиях, вновь повторять пройденный материал, я вздохнул, а так хочется, что-нибудь необычное изобразить на клавишах.

Дома играть не на чем, живем вдвоем с матерью. Осуществить свою мечту, купить, хотя бы электронный вариант пианино, возможности нет. Она работает в магазине, зарплата небольшая.

Я вновь вздохнул, пробегая очередную улицу. Может и получиться после занятий, что-то изобразить от души, мне иногда разрешают помузицировать. Есть у меня такая тяга, пытаюсь сам сочинять.

Вечером, вернувшись домой, устроился на кровати. Сегодня все-таки показал свою композицию. Преподаватель покивал, но, говорит, сыровато, хотя в целом концепцию одобрил.

Взял планшет, намереваясь почитать что-нибудь, да только мысли о том, что Сёмка поведал, из головы не выходят.

Завтра вечером, у его брата вновь какое-то сборище, где-то на заброшенном кладбище. Нечто магическое хотят сотворить. Подготовку провели, теперь основной ритуал пройдет. Гости к ним приезжают, аж из самой столицы. Надо же, не лень такую даль переться.

Пока постоят в сторонке, посмотрят, а вот через неделю, у них самих что-то намечается, но что и где, никто не знает.

Сёмка болтает, со слов брата, конечно, что где-то у нас в области есть особое место. Какое-то тайное, древнее капище, а там ритуальный жертвенник. Остался, якобы, с древних времен. О его местонахождении никто не знает, лишь легенда, о том, что он когда-то существовал.

Вот ради этого, Москвичи и приезжают. Возможно, все-таки выяснили, где оно расположено. Подключили связи в архивах, людям нужным заплатили, у этих денег много.

А завтра, просто пройдутся с местными, посмотрят, на наших оккультистов. Оценят, что они собой представляют, чем занимаются.

Сёмкин брат разрешил с ним пойти, тот меня зовет. Вот сижу и думаю. Очень хочется, круто ведь, прикольно, все таинственное, оно будоражит. Только, как это сделать, чтобы мать ничего не узнала?

Завтра она вечер работает, придет поздно. Если по-тихому смотаюсь, может и обойдется. Тем более, потом выходной, в школу идти не надо.

Соблазнительно, да еще друг трусит. Говорит, без меня, одному страшно, хоть и брат его там будет. Вот и думаю. Ехать не близко, за город, но у них свои машины. А если не успею домой, до прихода матери? Ой, что тогда будет… Как же быть?

Надо уточнить, во сколько она домой вернется. Бывает, в ночную остается, магазин у них круглосуточный. Правда, всегда заранее предупреждает. Но, вдруг повезет, тогда бы я точно поехал.

На следующий день, вернувшись из школы, первым делом решил это выяснить.

Уселся за столом, уплетаю обед, а сам на нее поглядываю. Как бы так спросить, чтобы не вызвать подозрений?

И надо же, повезло, сама разговор завела.

– Так, Матвей, я приду утром. Чтобы поздно не гулял, понятно?

– Да, а почему ты в ночь? – Ну вот, кажется, с моей поездкой все образуется.

– Подменить человека надо. Заболела она, больше не кому.

Я покивал.

– Да я вечером в интернете собрался полазать, так что, гулять долго не буду. – Соврал, а у самого радостно на душе. Сегодня намечается приключение!

Мать ушла, я тут же отзвонился Семену, обрадовав его. Тот воодушевился, говорит вдвоем не так страшно.

Ну, не знаю, что там страшного нашел. Мне просто любопытно, и по приколу, конечно. Я во всю эту чушь не верю, но сама поездка, на какую-то мессу, будоражит. Прикольно ведь.

Семка сообщил, что будет ждать к десяти вечера, возле своего подъезда, просил не опаздывать.

Да я и не собирался. Перед выходом, надел черные спортивные штаны, темную кофту, чтобы ночью не отсвечивать. Как и договорились, прибежал на место. Живем недалеко друг от друга, всего через три дома.

Возле подъезда уже стоял мой друг, вместе с братом, о чем-то тихо беседуя. Я поздоровался, а буквально через пять минут, подъехала машина.

По дороге мы присоединились к еще двум, они стояли, ждали нас, на выезде из города. Одна была местная, вторая, с Московскими номерами, импортный, черный микроавтобус, с тонированными стеклами.

Ехали по трассе больше часа. Затем свернули на проселочную дорогу, еще минут сорок петляли, пока не оказались в глухомани.

Народ повыскакивал из машин. Я, выбравшись наружу, отошел с Семеном немного в сторону, чтобы не мешать. Небо было абсолютно чистое, ярко светила луна. Невдалеке видно, какую-то старую постройку, больше похожую на покосившуюся избу.

Наши засуетились, принялись доставать из багажника разные вещи. Обрядились в черные балахоны с капюшонами, вынули факелы.

Москвичей всего трое. Они вышли из своего авто, и остались стоять возле него. Двое взрослых, одному лет тридцать пять, второму, где-то за двадцать, а третий, молодой парень, лет шестнадцати. Лица серьезные, сосредоточенные, нас, местных, разглядывают.

Когда все было готово, процессия двинулась в сторону постройки, ну и мы с Семеном, позади всех пристроились. Шли недолго, поравнялись с избой, по всей видимости, этот домик был когда-то сторожкой, вот только, очень давно, совсем обветшал и покосился.

Прошли чуть дальше и действительно оказались на старом, заброшенном кладбище. Захоронения угадывались с трудом, и только потому, что на них кое-где, сохранились старые могильные камни.

Я присмотрелся к одному. Да, когда-то здесь было что-то высечено, но большая часть стерлась. Сейчас на поверхности угадывались лишь отдельные слова, но язык мне не известен. Много народностей жило в древнюю эпоху в этих краях, кто же теперь знает, чье это кладбище.

Наши оккультисты, походив возле надгробий, выбрали одно, подходящее, по их мнению, для ритуала. Зажгли факелы, что-то принялись чертить на земле, возле захоронения. Воткнули свечи в землю, зажгли, выстроились в круг.

Семен остался с братом, а я отошел в сторонку, встав недалеко от Москвичей, так же наблюдавших, за происходящим.

Наш главный, принялся что-то произносить, я не смог разобрать, язык какой-то непонятный. Но мурашки побежали по спине, даже поежился. Необычно и таинственно все выглядит, ночь, луна, свечи, факелы, люди в черном.

Тот, тем временем, перешел со слов, на странное мычание, все остальные, добавляли восторженные возгласы.

– Привет. – Услышал я шепот возле себя и вздрогнул от неожиданности.

Резко повернув голову, увидел парня, Москвича, стоит рядом, слегка улыбается, я даже не заметил, как он подошел.

– Привет. – Так же тихо прошептал я.

– Пойдем к нам, чего ты тут один стоишь. – И взяв меня за рукав кофты, потянул к своим.

Я немного удивился такой непосредственности, но не стал возражать. Мы подошли, молча, кивнув друг другу, поздоровались.

Странные какие-то эти двое, глаза не хорошие, нет, не злые, но что-то в них непонятное, темное, мне сразу захотелось отойти куда подальше. А вот парень, вполне себе нормальный, дружелюбный.

Через пару минут разговорились, не особо обращая внимания, на то, что происходит у могилы.

– Давно в этом городе живешь? – Поинтересовался он.

– Родился тут. – Тихо ответил я.

– Ну и как городок? – Он слегка улыбнулся.

Я пожал плечами.

– Да нормальный, небольшой, спокойно у нас.

Тот покивал.

– Так поздно и не дома, родители ругать не будут?

– Не, отца у меня нет, а мамка в ночь, на работе, она продавщица в магазине круглосуточном.

– Понятно. Это который в центре? – Он кивнул в сторону.

– Да не, я на Емельянова живу, а магазин, на Волоколамском, туда сорок минут добираться, это далеко от центра.

– Так ты что, один дома? И часто так? – Слегка удивился парень. – А что по вечерам делаешь, не скучно?

Я пожал плечами.

– Не часто, но бывает. А вечерами я в музыкальную школу хожу.

– Так ты музыкант? – Парень восторженно сдвинул брови вверх, – О-о, это круто!

– Ну, не музыкант, пока еще, – засмущался я, – так, учусь на фортепьяно, но мне нравиться называть это, просто клавишные инструменты. – И слегка улыбнулся.

– Круто! – Оценил Москвич. – Каждый день на занятиях?

– Да нет, не каждый, вторник, среда, пятница, суббота. К девяти вечера уже дома.

– Ну, это нормально. – Покивал парень.

– Как зовут то тебя, а то как-то неудобно, общаемся, а имени, друг друга не знаем. Меня Фролом,– и протянул руку.

– Матвей, Семин. – Я пожал ее.

– Отлично, Матвей Семин, – заулыбался он. – Смотри, Ваши уже закончили. – И указал в ту сторону рукой.

И правда, а я и не заметил, они уже назад идут и вздохнул разочарованно.

– Ну вот, все пропустил.

– Да ладно тебе, – Фрол похлопал меня по плечу, – ничего тут интересного, так, попытка вызвать духа.

– Ну и как? – Мои глаза загорелись любопытством.

– Да, ни как. – Он пожал плечами.

– Матюха! – Послышался голос Семки.

Я обернулся, друг уже стоял возле нашей машины и махал рукой. Пора возвращаться. Все собираются, снимают черную одежду, кладут в багажник, факелы затушили. Хотел парня спросить, что он знает про духов, да не успел. Видя, что я должен уйти, тот протянул руку.

– Давай, беги к своим.

Я пожал ее, мы попрощались. Быстро как-то все произошло, ведать, действительно у них ничего не вышло. Может, день неправильно выбрали, может еще что, кто его знает, я в этом не разбираюсь. Хотели, по всей видимости, перед Москвичами покрасоваться, да вот, не получилось.

Домой доехали быстрее. Наверное, просто так показалось. Попрощавшись с другом, шустро добежав до своей квартиры, нырнул внутрь.

На следующий день мать ничего естественно не заметила, все прошло спокойно.

После обеда встретились с Семеном. Обменялись впечатлениями.

Друг был в восторге, в отличие от меня. Ничего особенного я там не нашел, так, потусовались ночью, да с Москвичом познакомился.

Он меня не понял, для него все это круто! Ну, не знаю, как по мне, так ребята просто с факелами развлекаются. Пытался выяснить у него, что они там, на самом деле делали, к чему все это было? Да только друг, так ничего вразумительного не объяснил. Не посвятил его старший брат, в суть этого действа.

После выходных, наступили будни, учеба, уроки, все как всегда. Очередная неделя подходила к концу.

В субботу вечером, возвращался домой, как обычно, с музыкального урока. Иду себе потихоньку, мелодию насвистываю, что-то новенькое в голову пришло. Уже почти дошел до дома, вон и поворот виден во двор.

Внезапно, неподалеку, останавливается машина. С характерным звуком, отъезжает в сторону боковая дверь.

– Привет, Матвей. – Услышал я знакомый голос и повернулся.

Так это Москвичи, вот так встреча.

– Привет, Фрол. – Улыбнулся я.

– Так ты что, где-то здесь живешь? – Поинтересовался он.

Кивнув, я указал рукой в сторону своего дома.

– Вон там.

Он сидел внутри салона, перед ним небольшой столиком, на нем что-то расстелено.

– Слушай, помоги нам. Заблудились мы, на Академический проезд надо, это куда?

– Так это, – я почесал голову, – не близко отсюда, так сразу и не скажешь.

Он засуетился.

– Покажи, – и махнув рукой, нагнулся над столиком.

Я пожал плечами, подошел к микроавтобусу. Сбоку, у входа, сидит мужчина, тот который у них старший.

– Здрасте. – Я кивнул. Он в ответ слегка дернул головой. Я залез внутрь и склонился над картой.

– Ну, мы тут, – указал пальцем, разобравшись, где находимся, – а Вам…

Но не успел договорить, дверь резко захлопнулась за спиной, кто-то схватил меня сзади, прижав к себе. Тут же его рука, придавила к моему лицу, какую-то резко пахнущую тряпку.

Я замычал, несколько раз дернулся, взмахнув руками, но сознание быстро померкло, надышался этой гадости и отключился.

Сколько был без сознания, трудно сказать. Очнулся на полу микроавтобуса, в проходе, между сидений. Внутри никого нет, машина стоит, темно, по всей видимости, уже глубокая ночь. Дернулся, бесполезно, руки крепко связаны за спиной. Во рту кляп, ноги скручены веревкой, футболка снята, лежу по пояс голый.

Мне что-то еще вкололи, когда похитили, чувствую укол в плече, голова ватная. Если уже ночь, значит, куда-то далеко увезли. Посмотреть в окна не удается, они высоко, видно лишь кусочек неба и звезды, и то плохо, стекла темные, тонированные.

В голове всплыло слово, "похитили". Я замычал, задергался, стало страшно.

Дверь в машину внезапно открылась, внутрь заскочил Флор.

– Очухался. – Произнес он.

– Бери его, понесли, время подходит. – В салон забрался парень, тот, что постарше Флора.

Меня подняли и куда-то потащили. Испуганно взирая на своих похитителей, я пытался кричать, дергался, но лишь неистово мычал. Страх пробрался в душу, тело затрясло мелкой дрожью. Пока тащили, кое-как огляделся. Мы в предгорье, это же куда занесло, здесь ведь дорог нет.

Прошли не далеко, немного поднявшись по тропе вверх, вошли в какую-то пещеру. Внутри горели лампы, хорошо ее освещая. При входе, бросилось в глаза то, что она, по всей видимости, была прикрыта большим плоским камнем, который сейчас стоял чуть в стороне. Возле него лежал мощный домкрат, веревки, лом.

Меня дотащили до центра и положили на пол, рядом с возвышающимся на метр от поверхности, большим камнем, удлиненной формы, выпуклого сверху, напоминающего короткое ложе. В его основании, с двух сторон, находились сквозные отверстия, через них уже продета веревка.

Я посмотрел на потолок. Там небольшое круглое отверстие, свет луны, проходя сквозь него, освещал этот камень. Стало страшно, меня пробил озноб, дыхание участилось. Сама пещера небольшая, выдолбленная когда-то, в незапамятные времена, прямо в скале. Мрачная, старая, стены не ровные, во многих местах черные, по всей видимости, от копоти.

Самый старший из них, посмотрев на часы, произнес, – Время.

Меня быстро, бесцеремонно повернули на живот, развязали руки, я задергался, пытаясь вырваться, но не получилось, держали крепко.

Быстро подняли, и положили на спину, на это ложе. Руки притянули с обеих сторон вниз, выпячивая грудь. Я выгнулся, заверещал, дергая связанными ногами, камень надавил на позвоночник, точно по центру. Привязав их, парни перешли к ногам.

Я замычал, еще сильнее выгибаясь, появилась боль между лопаток, плечевые суставы заныли. А эти двое, прижав ноги внизу, привязали их, растянув меня так, что не мог даже пошевелиться, только с ужасом взирал, на происходящее. Свет луны, оказался точно на моей груди.

Молодой и тот, что постарше, встали с боку, возле головы. Третий, по всей видимости их главный, примостился возле моей груди, поднял с пола деревянный, полированный футляр. Передал парнишке. Тот стал держать его на вытянутых руках, перед собой. Главный осторожно открыв крышку, достал оттуда кинжал, как будто, тот был хрустальный.

С каким-то придыханием, посмотрел на него. Я глянул, да, действительно, красивый. Черное лезвие, изящная гарда, рукоять украшена золотом, навершие, в виде головы демона, в глазницах, два красных кумушка.

Я вновь попытался дернуться, захныкал, только сделал себе больнее в области спины, так и не сдвинувшись с места. Замычал, из глаз потекли слезы, тело пробила нервная дрожь.

Их старший, бросил на меня взгляд, держа перед собой нож, внезапно заговорил.

– Этот кинжал, – и покрутил его, – очень древний, стоит баснословных денег. Но, он пуст, бесполезен. Сектанты знали, что с ним требуется делать, но само заклятие, так никто и не нашел. Нам удалось. Сегодня собрано все воедино. Это место, – он обвел его взглядом, – особенное, то, к чему ты привязан, древний, жертвенный алтарь.

На этих словах мое тело просто заколотило, внутри похолодело, я неистово замычал от страха, вытаращившись на него, а тот спокойно продолжил.

– Мы долго искали его. Сегодня особый день, необходимое для ритуала соотношение планет и луны, такое бывает раз в сорок лет. Этот кинжал, – он взял его за рукоять, поднес к своему лицо, любуясь им. – Называется "Пьющий кровь". Не бойся мальчик, – и посмотрел на мое дрожащее в ужасе тело. Я часто и тяжело дышал, так страшно мне еще никогда не было.

– Ничего особенного с тобой не произойдет, – даже слегка улыбнулся. – Нам всего лишь требуется его зарядить. – Затем осторожно положил его мне на грудь, кончиком лезвия в сторону головы.

Я уставился на него, безумным взглядом. Оно было абсолютно черным, но присмотревшись, все-таки можно было различить, какой-то серый рисунок, похожий на мелкую паутинку.

– Мы ездили по городу, – продолжил мужчина, – искали кандидатов, наш юный ученик вспомнил про тебя. – Я скосил взгляд на его невозмутимое лицо. Но странно, глаза Флора, в них на миг, отразилось сострадание, и полная беспомощность. – Решили, что ты лучший, никого другого, уже не найти. Да и хлопотно, вот так отыскать, нужного человека. Время не ждет. Если ни сейчас, то мы уже не сможем провести ритуал, следующий подходящий момент наступить, как я уже говорил, через сорок лет. – Он покивал в мою сторону, двое остальных так же качнули головой, соглашаясь. – Ты чистый, девственный, душа светлая, сильная жизненная сила, то, что нужно.

– Время. – Произнес парень, тот, что стоял слева от меня, посмотрев на наручные часы.

– Ну что же, приступим.

Они простерли надо мной руки, принялись что-то мычать, издавать странные, нечленораздельные звуки. Главный достал листок бумаги. Медленно, выговаривая каждое слово, принялся произносить непонятные, на каком-то древнем языке, фразы.

Я смотрел испуганными глазами, то на одного, то на другого. Затем почувствовал, как нож, лежавший на груди, внезапно стал теплым.

Они замолчали, главный кивнул и взял его.

– "Пьющий" готов принять силу. – Довольно произнес он.

Перехватив кинжал двумя пальцами за навершие рукояти, поставил точно, над сердцем, между ребер. Я почувствовал укол лезвия.

Все что-то запели, главный медленно на него нажимая, погрузил его в грудь сантиметра на два.

Боль пронзила тело, я замычал. Глаза расширились от ужаса происходящего, мои джинсы стали мокрыми, я диким взглядом, уставился на клинок. Мужчина убрал руку, тот продолжал торчать из моей груди, а из-под лезвия, тонкой струйкой, текла кровь. Я пытался кричать, молить их, чтобы его вынули, но ничего не получалось, только мычал, мотая головой. Это непередаваемый ужас, наблюдать, как из тебя торчит нож.

Они прочитали еще что-то.

Главный прикоснулся пальцами к рукояти и нажав, погрузил его еще.

Мое тело само затряслось от страха и боли. Я уже прерывисто вздрагивал, морщился, жмуря глаза, то открывая их, то закрывал, сжимал на руках кулаки, двигал пальцами на ногах, бросал постоянно взгляд на торчащий кинжал и заходился в истерике.

Он еще раз повторил то же самое, лезвие вошло еще глубже.

Мое сердце неистово стучало, отдавая ударами в висках. Помимо боли, ощущал, как кинжал становится теплым, с каждым нажимом, приближаясь к сердцу.

Они вновь запели, старшей, прочитал очередную фразу и вновь надавил на рукоять. Тот, как в масло вошел еще глубже, и тут внутри, в области сердца пробила неистовая, острая, страшная по силе, резкая боль.

Я заверещал, что было сил, глаза, готовы были выскочить из орбит, сердце забилось неровно, рывками, по всей видимости, кончик лезвия достал до него и сейчас там царапал.

Ужас сковал мою душу, ведь еще немного и умру, как же стало страшно. Дальше, уже не мычал, а визжал, не переставая. Исходящая из области сердца, неимоверная по силе, жгучая боль, пронизывала все тело.

Мельком, в своей агонии, заметил, как на кинжале появились красные проблески, рисунок на лезвии проявлялся.

Все замолкли, посмотрели на мое тело, дергающееся в конвульсиях. Синхронно кивнули, я краем глаза заметил, как у Флора, выступила слеза, которую он быстро сморгнул. Старший, прикоснулся к рукояти кинжала и, надавливая, медленно проткнул сердце на сквозь.

Я резко, глубоко вздохнул, запрокинув голову, замер. Пробило болью так, что дышать стало невозможно, глаза в ужасе широко расширились, сердце еще разок содрогнулось и остановилось. Последовало странное, явственное ощущение, как оно сжимается, уменьшаясь в размерах, высыхая, скукоживаясь, становясь, словно сушеный фрукт. Нет, это не было иллюзией чувств, все происходило на самом деле. Последнее, что запечатлела память, как рисунок паутинки, на лезвие клинка, ярко засветился, бордовым свечением. Глаза медленно закрылись, тело обмякло, меня поглотила тьма.

* * *

Я широко раскрыл рот, хватая им воздух, не совсем понимая, где нахожусь, ведь только что умер.

Сознание возвращалось постепенно, тело продолжало содрогаться в фантомных болях прошлого.

Больше минуты я корчился на полу, пока, наконец, удалось прийти в себя.

Я вытаращился на свою грудь, пытаясь увидеть там торчащий кинжал, и облегченно выдохнул расслабившись.

Пришло осознание, что вернулся в свое тело. Но, как же было страшно там умирать, как больно!

Еще раз посмотрел, точно убедившись, что лезвия нет.

Поглядел по сторонам и заревел, память нахлынула потоком, прокручивая в голове все то, что там случилось.

Я мотал из стороны в сторону головой, кричал, не в силах успокоиться, пока прошлое не начало меркнуть.

Не знаю, сколько так пролежал, приходя в себя. Всхлипнув, тяжело вздохнул, как это все мучительно.

Последние мгновение жизни, отчетливо запечатлелось. Как лезвие начинает светиться, как сжимается сердце, как кинжал поглощает мою жизнь, высасывая ее, превращая человеческий мотор, в сморщенный кусочек, мертвой плоти.

Но, поразило не это, а то, что на Земле есть магия! Они использовали магию! Да, темную, да отвратительную, с человеческим жертвоприношением, но она работала!

Но, как такое возможно? Хотя, о чем это я? Кто тут вызвал темного повелителя, а теперь лежит прикованный цепями к полу, глубоко под землей, да еще, появляется в других телах?

Я вздохнул, к этому невозможно привыкнуть.

Там, надо мной Москва. Мир, в котором я жил. Мне, в этом теле, туда, уже никогда не попасть. Слезы сами полились из глаз, я всхлипнул.

Они черные маги, зачем им подобный кинжал? Он сказал "Пьющий кровь", для чего он им?

То, что произошло, вообще из области фэнтези, но, увы, все случилось на самом деле. Так кто они? Почему меня волнует этот вопрос? Какое мне дело, если вскоре вновь окажусь в чужом теле, стану страдать и умирать, в ужасе от происходящего?

Я помотал головой из стороны в сторону и закричал от отчаянья.

Но, новая волна истерики не успела начаться, так как подо мной, засветилась печать.

Меня всего затрясло, стало до невозможности страшно. Куда забросят на этот раз? Как же я не хочу, вновь умирать! Дыхание участилось, сознание постепенно меркло, лишь на грани восприятия, я смог различить, какие-то тени.

Пришло отвратительное чувство, когда тебя вырывают из собственного тела, а за ним, меня поглотила пустота вечной ночи.