Одно турне следовало за другим, а Америка не переставала удивлять меня: я своими глазами видел то, что раньше мог наблюдать только по телевизору. Наэлектризованная атмосфера Нью-Йорка, по сравнению с которым неоновый свет проспекта Пикадилли казался дешевой вывеской забегаловки на обочине. Гул города, пар, поднимающийся из канализационных решеток, далекий шум сирен – и они, и телефонные звонки действительно звучали так же, как по телевизору. Прямо как в сериале «Коджак»!

Гастроли были прекрасным приключением, и я с нетерпением ожидал приезда в любой город, обозначенный в расписании. И большие города – Лос-Анджелес, Чикаго, Сан-Франциско, Даллас, Бостон, Детройт, – и даже те, о которых я вообще никогда не слышал, с интригующими названиями вроде Форт-Уэйн, штат Индиана, или Де-Мойн, штат Айова. Меня радовало все: регистрация в гостинице, обед на стоянке грузовиков на федеральном шоссе, дни отдыха, дни концерта, дни переезда – в общем, каждый день. Я даже отмечал, в каких штатах мы уже побывали.

На «Глубоком Юге» я на стоянке грузовиков встретился с крепким мужчиной с бронзовой от загара шеей, который рассказал мне, что его работа заключается в том, чтобы убирать «дохлых зверей» с бесплатного шоссе – «в том числе броненосцев», с гордостью добавил он. Телефонами мы не обменялись.

Техас: самый большой штат в США, место обитания броненосцев, дикое, неприрученное место, где в 1977-м я встретил самую прекрасную девушку в мире. Элизабет Мейси жила в Хьюстоне; высокая, темноволосая, чем-то похожая на коренную американку, с потрясающей фигурой и черными глазами, в которых легко можно было утонуть.

Ее сопровождал Уродливый Приятель из тех, что часто ходят с хорошенькими девушками, чтобы те казались еще красивее. Приятель был толстым блондином, даже не то что непривлекательным – если вам нравятся мужчины в теле. Она была похожа на тех девушек, с которыми я нередко проводил ночь – но не эту ночь.

В США свирепствовала одна из самых суровых зим за всю историю: достаточно было дойти из гостиницы до автобуса, чтобы волосы совершенно заледенели. Так что теплого Техаса и гарантированной жары в Финиксе, штат Аризона, за которыми следовали несколько дней отпуска, я ждал с нетерпением. А еще я ждал Элизабет. Я от радости ног под собой несколько дней не чуял, жизнь была прекрасна. По-моему, больше я ее никогда не видел…

Во время репетиций в Далласе перед гастролями 1978 года в поддержку альбома Jazz я сидел вместе с группой в одном из снятых для нее номеров в «Хилтоне», и тут меня похитила девушка с акцентом, тягучим, словно патока, которую вылили в песок. Она была настолько обдолбана, что я с трудом понимал, что она говорит. Не то, что это очень важно. Опьянение не сильно сказалось на ее самоконтроле, так что мы уехали из гостиницы на ее пикапе с обязательными для Техаса подставками для ружей. Она вела, прикрыв глаз одной рукой, чтобы «лучше сосредоточиться на дороге».

Проснувшись, я обнаружил, что лежу в постели один, накрытый лишь тонкой простынкой. Сквозь окно пробивались лучи восходящего солнца, в общем, все в моем мире было здорово. Я огляделся и заметил на деревянном ящике, стоявшем в ногах кровати, какую-то высокую закругленную штуковину, накрытую тканью. Я крикнул в сторону кухни: «Можно мне позвонить по телефону?»; она прохрипела мне в ответ: «Ага, а кофе не хошь?»

Я добрался до телефона и позвонил в музыкальный магазин, в котором обнаружил старый бас «Фендер» 1955 года – за таким давно охотился Джон Дикон. Я как раз подтверждал заказ, когда с меня стянули простыню, и моя новая «потенциальная будущая бывшая жена» поцеловала меня, пожелав доброго утра… Наконец покончив со звонком, я обернулся и увидел свою южную красотку в ногах кровати – она снимала ткань с загадочной штуковины. Это оказалась птичья клетка, обитатели которой – тукан, какаду и несколько длиннохвостых попугаев – весело высыпали на кровать. Мой экстаз быстро превратился в панику. Я обмер и тут же начал сбивчиво объяснять ей, что боюсь в таких условиях лежать на кровати голым. Все мои расслабленные мышцы напряглись, а самая напряженная – тут же расслабилась. Этих пташек уже кормили? А что обычно они клюют? На какое-то мгновение мне показалось, что я попал в какой-то дешевый фильм ужасов, где безумная женщина-гарпия скармливает экзотическим птицам члены своих молодых любовников.

– Да не боись, не клюнут, – заверила меня она.

Я вернулся на репетицию в «Конвеншн-центр»; мы как раз закончили съемку клипа Fat Bottomed Girls и испытания новой осветительной установки, получившей название «Печь для пиццы». Когда я пересказал историю о худой, тонкозадой девушке Фреду, у него началась истерика. Я никогда не видел, чтобы он так хохотал – чуть ли не до боли в мышцах. Сексуальные завоевания, сопровождающиеся странными приключениями, – очень привлекательное сочетание. Потом он мне рассказал о собственных похождениях вчерашним вечером… По-моему, он встретился со всей командой «Даллас Ковбойс» (или какой-то другой группой мускулистых мужчин в десятигаллонных шляпах). Нет ничего лучше чувства удовлетворения после того, как ты кого-нибудь подцепишь, все пройдет нормально, и ты даже не опозоришься. Другой музыкант Queen однажды сказал: «Походка становится пружинистой, а на лице появляется улыбка».

В 70-х в Америке были заведения, которые определенно могли заставить вас улыбаться – клубы с танцами на столе, или, как их еще называли, «титько-бары». Задолго до того, как стали популярными стриптиз на коленях и у шеста, в этих барах молодые девушки танцевали у вашего стола и даже на нем. Поскольку дело происходило в Америке, исполнительницы ждали чаевых. Я был не против. Девушки обычно выступали топлес – если позволяли законы штатов. В некоторых штатах девушкам разрешалось выступать топлес, но соски нужно было заклеивать пластырем телесного цвета. Эти бары пользовались большой популярностью и у группы, и у техников; поскольку мы были английской рок-группой, то привлекали немало женского внимания в таких заведениях, как «Гарем-клуб», «Патио-Шоу-Бар» и «Кит-Кат» в бостонской «Зоне боевых действий».

«Милый» английский акцент волшебным образом открывал в Америке многие двери.

Ревнивые и не настолько удачливые американские коллеги ругались на нас: «Вы, чертовы англичашки с дурацкими акцентами! Вы всех наших женщин попортили!»

Мне в этом виделась определенная месть американским солдатам, заполнившим наши города и деревни во время Второй мировой войны. Они делали весьма заманчивые предложения непорочным английским девам, обещая взамен нейлоновые чулки и шоколад.

Быть гитаристом, о чем я мечтал в подростковом возрасте, перебирая в спальне струны своего красного «Вокс-Строллер», – тоже хороший способ привлечь внимание противоположного пола.

К сожалению, полное отсутствие таланта и координации, а также времени для занятий не позволили мне стать легендарным гитаристом. Так что пришлось ограничиться работой техника.

Именно благодаря возможности бесплатно ходить на концерты и встречаться с девчонками я предпочел шоу-бизнес страховому – а ведь я мог и вообще остаться фабричным рабочим. Может быть, даже сумел бы дорасти до начальника цеха.

Америка дала мне сексуальное образование, там я встретил, пожалуй, самых красивых женщин в своей жизни. Американские девушки были глотком свежего воздуха для здорового парня чуть за двадцать, потому что у них не было никаких «заскоков» и они не заставляли тебя выполнять дурацкие прекоитальные ритуалы и тратить кучу денег, как некоторые англичанки. Впрочем, некоторых американских девушек приходилось скорее гарпунить, чем притягивать обаянием. Благодаря американской еде они вырастали большими, но даже не пытались это как-то скрыть, предпочитая полиэстеровые костюмы и обтягивающее нервущееся белье. На толстую женщину с пивным животом, торчащим по обе стороны пояса, смотреть не особо приятно. Сии дородные леди почему-то всегда носили самое маленькое белье, какое могли на себя нацепить, так что нетрудно понять, откуда Брайан Мэй взял название песни Fat Bottomed Girls.

Пересматривая черно-белые снимки тех времен, когда я еще мог поместиться в джинсы «Левайс» с талией 30 дюймов и еще кулак туда засунуть, и считал, что International House Of Pancakes – изысканный ресторан, я вижу, что девушки со временем хуже не стали. Когда я не мог заснуть в гостинице даже после того, как пересчитал все линии и кружочки на обоях, я начинал вспоминать по порядку всех девушек, встреченных на гастролях, – и оценки по десятибалльной шкале, которые им ставил. В результате я безнадежно путался… эх, надо было делать пометки в гастрольном расписании.