Когда гуляешь с ребенком, тянуться приходится медленно, нога за ногу, потому что его интересует все, что в нижнем ярусе. Периодически он упирается и притормаживает. Остановки называются так: «Обломок пластмассовой машинки», «Серебряный фантик», «Огромная какашка» (о черт!), «Проклятия и газон», «Сдувшийся воздушный шарик», «Рынок».

Крики зазывал на уличном рынке раскатисты и величественны, как возгласы дьяконов на архиерейской литургии. Две женщины стоят неподалеку от прилавков с рыбой и разговаривают:

– У Мины? У Мины никогда не беру. И не понимаю, почему у нее всегда столько народу.

– Ну, у нее всегда дорада очень свежая. А ты почему у нее не покупаешь?

– Да потому что она спесивая, сил нет! Вечно в этих навороченных солнечных очках, вечно меня не замечает! Я по полчаса ждать ее внимания не намерена! Вот ты сама хоть раз видела, чтобы она сняла эти свои дурацкие очки и посмотрела на тебя, как человек?

– Послушай. У Мины одного глаза нет. Ты что, не знала?

– Нет… Черт. И что же мне теперь делать? Наверно, я ее обидела…

– Ну, что делать, это ты сама решай. Но дорада у Мины очень свежая…

К фургону, в котором на решетке запекают шашлычки, колбаски и кебабы, выстроилась небольшая очередь.

– А куриные есть? – волнуется женщина. – Я за праздники прибавила четыре кг! А это, между прочим, целый размер.

– Конечно, есть.

– Картошки мне не кладите! Ни-ни!

– Хлеб тоже не класть?

– То есть как это не класть?

– Я так понял, что вы на диете…

– На диете, да. Но как можно без хлеба?

Прямо за фургоном на траве стоят пластиковые столики и стулья. Здесь расположилась мужская компания. Объемные полиэтиленовые пакеты, распертые покупками – брокколи, шпинат, порей, картошка, – свалены под ноги. На столе жареное мясо, белое вино, шкурки апельсинов. Они молчат. Вздыхают. Смотрят в небо. Отпивают за себя и «за все христианы». Закуривают. Потом один из них замечает:

– Хорошо сидим! Как министры!

– Ты что, с ума сошел, – возражают ему. – Что министры в жизни-то понимают? Мы сидим гораздо лучше!

Ребенок находит упавший мандарин и отдает маме. Она хочет вернуть его продавцу.

– Да вы что! Оставьте себе. Вот я вам еще с собой положу. Да просто так, спрячьте деньги! Сейчас же их время. Время мандаринов! Все-таки, слава богу, январь.