Глава 6
Наследница

Их путешествие подходило к концу. Больше месяца… больше месяца Алексу приходилось выносить капризы чародейки, терпеть ее постоянные язвительные комментарии и надменные взгляды, но завтра днем все должно было закончиться. Завтра они должны преодолеть последний участок пути и прийти к месту, которое Энида называла Хранилищем. Завтра вечером Алекс собирался закончить дело и умчаться как можно дальше от всех людей и дать о себе знать только через полгода, когда копыта его верного Буцефала застучат по оплавленной земле Прорыва Скверны.

На это он по крайне мере надеялся. Этого всей душой хотел Охотник с большой буквы, что жил глубоко внутри Алекса, и сам Человек Из Кронсмарка хотел бы искренне разделять взгляды на жизнь со своей второй, более грубой, частью, которую он про себя называл Кроном. Алекс хотел бы вместе с ним ненавидеть чародейку, однако сколько бы сил у него на это не ушло, ему так и не удалось вернуть свое прежнее отношение к наследнице. Каждый раз сидя у костра, он чувствовал, как что-то отчасти неприятное и чарующее связывает их обоих и делает с каждым привалом все ближе.

Это чувствовала и Энида. Только в отличие от Алекса она знала, что ждет их в недрах еще одних полуразрушенных руин и догадывалась, что ей не пережить следующий день. Догадывалась, что вместе с завершением своего пророчества она могла лишиться жизни, оказавшись смертельно раненой или не в силах справиться с последствиями своих действий, и это очень сильно пугало ее. Она не хотела закончить свою жизнь обычной чародейкой, у которой за все отпущенные ей годы не было ничего кроме чрезмерно раздутого Эго и довольно средней магии, не способной даже заглушить противный запах или успокоить человека, и охотник был ее последним шансом изменить свою жизнь.

Однако они оба понимали, что между ними не может ничего быть, слишком сильны были их принципы и предубеждения, поэтому все эти полторы недели последнего участка пути делали вид, что между ними ничего не изменилось. И у них это получалось как нельзя лучше. Даже чувствуя настоящую ненависть к Августину, с ним Алекс был не таким убедительным, как с чародейкой, которая отвечала ему полной взаимностью. Ненависть, презрение и постоянные препирания — эти три неизменных вещи, помогали им оставаться прежними и сторониться друг друга.

Так думали они, однако Блэкхард, наблюдавший за спутниками со стороны, видел, что их ссоры переходят всякие границы, и уже собирался накричать на своих друзей, заставить их снова уйти в лес и спокойно отдохнуть от криков, когда путешествие, начавшееся месяц назад закончилось и перед ними возникли руины древнего города.

— Что это такое? — спросил скьярл, внимательно изучая внезапно появившиеся белоснежные камни. Руины, словно Лысая гора возвышались над землей и создавали у спутников ощущения опасности и напряженности. Полностью свободное от лесного массива — через который им приходилось пробираться пешком, оставив лошадей в ближайшей деревне, а скьярла на свободе — поселение было полной загадкой для пришедших сюда людей, а для тех, кто всю жизнь боролся с нечистью, подобные тайны могут привести только к одному — к смерти.

— Руины, — пробормотал Алекс себе под нос и бросил сумку с припасами к ближайшему дереву. Указав на темнеющее небо, он дополнил. — Делайте, что хотите, но сегодня я не сделаю и шага в сторону востока. Мы подошли слишком близко к Темному Лесу, и обитающие там твари вполне могут прятаться в этих забытых развалинах.

— Ты уже был на Востоке, — пожав плечами, напомнил Блэкхард и, бросив свои вещи возле сумки Алекса, уселся на землю, которая в этих местах была гораздо теплее, чем в других лесах герцогства, деревья в которых уже почти полностью лишились своих листьев и начали отдаваться во власть наступающей зимы. Время здесь словно остановилось на месте. Забыло, что лето закончилось полмесяца назад, и что ему давно пара позволить осени прийти сюда и забрать последние остатки живой природы, которые еще остались в срединных княжествах.

— Может теперь расскажешь нам, что нужно ожидать от местных, чтобы остаться в живых? — расстилая приобретенный в ближайшей деревне небольшой плед для чародейки, предложил скьярл.

— Он ничего не скажет, — язвительно произнесла Энида, усаживаясь рядом с Блэкхардом. — Боится последствий, которых ему обещали, если охотник раскроет тайну, с чем именно ему пришлось столкнуться под густыми кронами говорящих деревьев.

Закончив говорить, Энида игриво прикрыла рот, словно была малолетней школьницей, которая случайно высказала на уроке то, что учителем было строго запрещено говорить. Только ее насмешливый взгляд отличал нарывающуюся на еще одну ссору чародейку от непослушной ученицы, случайно сказавшей не те слова.

— Я ничего не боюсь, — холодно напомнил Алекс, морщась от неприятной боли, которая приносила ему огромная ссадина на щеке. Рана, нанесенная упавшим камнем, уже начала затягиваться, но любое движение челюстью до сих пор приносило ему острую боль, на которую он, впрочем, предпочитал не обращать внимания.

— В отличие от тебя, — неожиданно заявил он, упав на свою сумку и скрестив на груди руки. — Думаешь, я не вижу, как меняется твой взгляд, когда наши разговоры заходят о том, что может нас ожидать внутри этих древних камней, которые ты назвала Хранилищем?

— Я не называла их Хранилищем, — напомнила Энида и указала рукой на северо-восток, где над остальными постройками возвышалось огромное здание с небольшим куполом и защитными башнями по углам. «Дворец», — определил Алекс, потратив всего несколько секунд на то, чтобы узнать это строение издалека. Он уже видел что-то подобное. Намного восточнее этого места, поросшим мхом и наполовину разрушенным, но все же их сходство определенно угадывалось. Охотник даже мог вспомнить точное расположение комнат, в котором проводившие их жрецы устроили ночевку, если бы попытался напрячь свою память.

— Хранилище располагается там, глубоко под башней и его охраняет большой и злой дракон, — язвительно сказал Алекс и, пародируя Эниду, закрыл свой рот рукой. — И в нем находится мой клинок, который… постойте… может уничтожить архидемона, и что-то «другое», что связано с пророчеством?

— Мне не нужна твоя железяка! — в который раз за все их путешествие повторила чародейка. Между ее пальцев снова промелькнули искры, но тут же исчезли, когда она вспомнила, что в руинах действительно живут опасные твари, которые в сумерках могут заметить свет ее пламени и сбежаться на него, как демоны на беззащитную душу между реальным миром и Пустотой.

— Успокойтесь, оба, — холодно произнес Блэкхард, сдерживая себя от того, чтобы не закричать и не высказать обоим спутникам абсолютно все, что он о них думает. — Нам осталось всего лишь несколько часов быть вместе, может вы потерпите это время и не будете пытаться впиться друг другу в глотку? Не знаю, что видите вы, когда играете в эти игры, но для остальных людей все это выглядит так, словно два ребенка не поделили маленькую игрушку. И я прекрасно знаю, Алекс, чем для тебя является эта игрушка!

— Я не отдам ей клинок, — спокойно произнес охотник, но его поврежденная щека дернулась и тем самым выдала внутреннее напряжение своего хозяина, которое возникло сразу, как Алекса попытались в чем-то укорить. Поднявшись с сумок, он подошел к Блэкхарду и, глядя в его зеленые глаза, добавил, — мы уже убедились, чем именно заканчивается твоя безмятежная вера в светлое будущее и доброту людей. И я говорю не про утопленницу, Элизу или их родственников. Это случалось и раньше. Каждый раз, когда великий Хеленхорд собирался кому-то помочь.

Гневная речь охотника могла длиться почти всю ночь. Блэкхард не собирался его прерывать. Сегодня, перед самым концом, он был готов вытерпеть любые слова в свой адрес, которые только мог произнести Алекс, любое обвинение или его выдумку о том, что случится в скором будущем, однако Энида решила не испытывать терпение скьярла и не дала охотнику сказать ни слова больше. Она поднялась с пледа, ударила Алекса в грудь, оттолкнув от Блэкхарда, и в ответ на его насмешливый взгляд, прокричала прямо в лицо:

— Не нужен мне твой клинок! Он никому не нужен кроме тебя, поэтому хозяин этих мест и спрятал его. Спрятал, чтобы его не нашли такие как ты и демоны. А знаешь почему? — Энида замолчала, ожидая услышать от Алекс хотя бы одно слово, хотя бы предположение, почему клинок стоит прятать от демонов; ожидала, что он скажет, что им нужен клинок, чтобы их генералов никто не смог убить, но охотник пожелал сохранить молчание, продолжая невозмутимо смотреть на чародейку.

— Потому что это их клинок, — ответила чародейка, сбавив тон и усевшись обратно на плед. Над ними нависла тишина, каждый из борцов с нечистью ожидал, пока Энида начнет говорить, но та лишь оттягивала момент, пытаясь вспомнить все, что ей удалось узнать о таинственном клинке Алекса. Наконец, чародейка оторвала свой взгляд от сапог, которые помогали ей сосредоточиться, и продолжила, — клинок принадлежал одному из генералов демонов… самому свирепому и сильному из них. Возможно, Аскаилу. При мне его имя никогда не произносилось.

— Не произносилось где? — Продолжая стоять над чародейкой, требовательно спросил Алекс. — Откуда ты знаешь про клинок, и почему я должен верить, что меч не нужен тебе? Что говорилось в твоем пророчестве, и почему оно требует, чтобы я был с тобой, когда оно исполнится? Для чего тебе я в этой истории?

— Я не знаю! — Отчаянно крикнула Энида, сдаваясь под напором охотника. Она уже несколько дней была полностью разбита, не в силах даже гневом изгнать из своей головы печаль и мысли о скорой смерти. И в эти дни единственное, что помогало ей справиться с унынием было постоянные ссоры с Алексом, но сейчас она сломалась. Сломалась, и перед охотником предстала маленькая девочка, оставшаяся наедине со своей судьбой. Перед Кроном сидела обычная девчонка, такая же, как Морена, Элиза или та девушка, которая стала жертвой графа, и также как во все прошлые разы, Алекс даже не попытался приструнить свою грубую натуру.

— Что говорилось в твоем пророчестве, и зачем тебе нужен я? — продолжал повторять он, не замечая, что уже перегибает палку даже для себя. Охотник, благодаря своей натуре, не мог заметить, что в глазах чародейки, которая каждое мгновение их путешествия держалась, как кремень, и не позволяла слабостям высвободиться наружу, стояли слезы. Энида устала терпеть одновременно и злость охотника, и внутреннее напряжение, и эта усталость наконец дала о себе знать, отразившись не только на самочувствии самой наследницы, но и на ее реакции на новые ссоры с охотником.

— Перестань, Алекс, — вмешался Блэкхард и поднялся с места. Возвысившись над другом, он положил свою руку ему на плечо и крепко сжал его, заставляя охотника поморщиться. — Сегодня мы все должны хорошо отдохнуть, потому что завтра очень важный день, как для тебя, так и для нас всех. И ты должен заткнуться, если не хочешь, чтобы все твои поиски оборвались в самый последний момент.

— Мои поиски только начались, господин Хеленхорд, — смотря сквозь скьярла, прошипел Алекс и, ловким движением вырвавшись из его хватки, подошел к чародейке. — Что говорилось в твоем пророчестве, чародейка?

Энида тяжело сглотнула, пытаясь избавиться от огромного комка в горле, который возникал у нее каждый раз, когда на ненависть уже не хватало сил. Воспоминания о своем происхождении, о том, что говорилось в пророчестве, и почему она решилась взяться за его исполнение, лежали на ней тяжким грузом, еще более тяжким, чем клятва охотников, и никогда не давались ей легко. Обычно она заменяла их гневом, но сейчас чародейка была слишком измотана, чтобы обращаться к этой эмоции.

— Что наследник должен забрать свое наследство… силой, — выдавливая из себя каждое слово, начала рассказывать чародейка. — Каждому наследнику пророчество приходит во сне сразу, как он переживает свою пятую весну… не знаю с чем это связано, но в свое время и я получила пророчество.

— Что из себя представляет твое наследство? — догадываясь, что такими темпами они могут потратить всю ночь на невнятный ответ Эниды, охотник решил начать задавать ей более конкретные вопросы. — У кого именно ты должна забрать свое наследство, и почему ты решила, что другие наследники — если такие есть — не забрали его до тебя?

— А почему ты решил, что твоя клятва до сих пор действует? — совладав с собой, язвительно спросила Энида. Услышав эти слова, Алекс рефлекторно прикоснулся к песочным часам у себя на плече и клинку. Он прекрасно чувствовал, как по линиям рисунка иногда переливается энергия Времени, и как она переходит к клинку, когда он убивает очередное Порождение Скверны. Именно это вмешательство его покровителя и говорило о том, что за Алексом до сих пор следят, и что он должен изо всех сил преследовать любого демона.

— У вас что-то вроде врожденного маяка? — попытался предположить охотник. — И если он затухает, то каждый наследник чувствует, что его часть наследства утеряна?

— Почти…, - Энида замялась, обдумывая то, как именно рассказать охотнику, который ненавидел все, что не было обычным человеком или его любимым къярдом, о своем происхождении, но увидев странный блеск в его глазах, блеск недовольства Крона, поняла, что точно не хочет быть жертвой в очередной раз, взяла всю свою волю в кулак и высказала ему то, что в свое время скрыла ото всех кроме Августина, который принял ее как родную, и пыталась забыть сама. — Мы знаем, потому что энергия этого наследства была началом моей жизни! Потому что имя Энида изначально означало огненная ярость, а не огонь страсти! Потому что меня вырастил Гнев, и каждый из нас знает, где именно он будет ждать свою убийцу!

Шокированный неожиданными словами Эниды, Алекс отступил на несколько шагов назад, положил свою руку на клинок, который уже давно не прятал под плащом, и замер на месте, пытаясь справиться с навалившимися на него эмоциями. Он был удивлен этим заявлением ничуть не меньше, чем новостью о собственном ребенке, и не знал как именно воспринять эту новость. Обрадоваться тому, что Первоначала все-таки могут умереть, и он может убить их, тем самым освободившись от клятвы, или возненавидеть Эниду еще больше, окончательно выгнав искры симпатии к ней, наличие которых очень раздражало его и было причиной разгневанного поведения охотника.

Его голова и Охотник, спрятавшийся глубоко внутри Алекса, изо всех сил радовались, что они нашли способ избавиться от Семнадцати и уничтожить Гнев. Они говорили ему, что, возможно, именно это имел в виду Безглазый, когда говорил о свободе, которую Алекс обретет, если не будет снимать амулет и неизвестная буря приведет его к мечу. Старый охотник говорил, что Человек Из Кронсмарка найдет способ освободиться, и он его нашел. Нашел способ освободить всех охотников. Однако он понимал, что это очень опасный путь, и если Алекс вступит на него, то огромная орда всех последователей Первоначал будет преследовать его, а татуировка на плече не даст ему скрыться.

И это было единственное, что останавливало его сердце и душу от безграничной радости. Даже если он решится объявить войну Первоначалам он все равно обречен на рабство и смерть. Используя татуировку, они быстро найдут охотника и избавятся от неуместного бунтовщика. Избавятся от него и от всех его последователей — если такие будут — а вслед за ними начнется истребление всех наследников, которые созданы для того, чтобы убить могущественного родителя, и раньше были под защитой Времени. И самое главное, Алекс все это время будет жить и наблюдать за собственной неудачей. Нет, если он и сможет обрести свободу, то только руками других наследников, которые имеют свое собственное пророчество и, используя его, вполне могут убить своих родителей без каких-либо последствий для Алекса.

Охотник не мог решить радоваться ему или нет, однако он точно решил, что его ненависть к Эниде переполнила чашу терпения. Алекс считал, что уже успел изучить чародейку, что будет готов к любой причине ее неожиданной помощи в поисках клинка и решения укрыть от него свое пророчество, однако он ошибался. Даже в своих самых абсурдных предположениях Алекс не мог подумать о том, что обычная чародейка, девушка, которая ничем не отличается от других колдунов, может быть наследницей одного из Первоначал. Самого жестокого и безжалостного — Гнева. Существа, которое отказало ему в помощи, и если бы не помощь Хаоса, то сейчас охотник бы не стоял здесь и не срывался на все, что движется.

Глядя на чародейку, которая скрыла от него столь важный факт, Алекс понял, что не может больше находиться рядом с ней, полностью контролируя себя и не угрожая жизни Эниды, и, развернувшись, зашагал в глубь леса.

— Чтобы к утру все были готовы отправляться к Хранилищу, — бросил он через плечо, вынимая из ножен свой клинок. Алекс догадывался, что в руинах живут слуги Гнева, и собирался обойти по лесу наибольший участок города и подойти как можно ближе к хранилищу, чтобы узнать, с какими силами им придется столкнуться и, в случае неожиданной опасности, прорываться с боем к своим спутникам.

Он вышел в лес, взмахнул несколько раз своим клинком, срубая ветки подвернувшихся под руку кустов, ударил кулаком по ближайшему дереву и посмотрел на до боли знакомые ему звезды. Охотник любил смотреть на них, любил представлять, какие народы могут жить в тех других мирах, чьи солнца освещают его родину почти каждую ночь, и зачастую только они могли успокоить его. И сегодня ночью мечты о других мирах, в которых он никогда не сможет побывать, тоже могли бы принести ему хотя бы тень утешения, если бы не одно Но.

— Сейчас идет дождь, не так ли? — повернувшись к тени всадника, промелькнувшей среди деревьев, произнес он. Своего Буцефала Алекс чувствовал издалека — между ними уже давно существовала связь, которую Тьма смогла организовать при помощи татуировки охотника, и для него не было сюрпризом его неожиданно резкое появление. Как и не было сюрпризом то, что сегодня ночью их связь была более крепче, чем обычно, и что къярд пришел сюда не один.

— Да, — раздался из лесу женский голос и из-за деревьев вышла девушка, прекрасней которой Алекс видел всего лишь один раз — в храме Тьмы, когда ему впервые вручили поводья Буцефала. В ночных сумерках охотник не мог рассмотреть ее полностью, но он прекрасно знал, что под капюшоном у этой стройной, спортивной женщины прячутся роскошные черные волосы, а цвет ее глаз точно такой же, как небо во время самой темной ночи, что когда-либо переживал Алекс. — Но хозяин здешних мест не очень любит воду, как и холод.

— Тогда почему бы ему не переехать в другие места, поближе к югу, где тепло, сухо и куча демонов, на которых он мог бы круглосуточно выбрасывать свой гнев? — поинтересовался Алекс, наблюдая за прекрасными чертами лица идущей к нему девушки. И особенно вглядываясь в ее острый подбородок.

— А почему ты не возвращаешься в свой Кронсмарк, где круг людей, раздражающих тебя, снизился бы до минимума? — иронично спросила она и подошла к Алексу настолько близко, что почти касалась его своей грудью. — К тому же у тебя хватит денег не только на то, чтобы выкупить свою деревню, но и все герцогство. Может еще останется и на это…

Она почти дотронулась до его изуродованной щеки, но Алекс неожиданно резко даже для себя поднял руку и перехватил ее ладонь. Осознав, что совершил ошибку, охотник ослабил хватку и, извиняясь, улыбнулся.

— А ты постарела, — сказал он единственное, что пришло в голову. — Раньше у тебя было более изысканное тело. Да и на къярде ты смотрелась гораздо лучше.

— В отличие от тебя мы не стареем, лорд Крон, — улыбнувшись в ответ на его кривую ухмылку, ответила истинная хозяйка Буцефала. — С годами ты стал еще злее, чем тот вспыльчивый охотник, который до последних сил охранял моих последователей от той орды демонов, что ушла слишком далеко от разрыва Скверны. В отличие от того человека, твоя злость находит свое отражение не в гневе…

— Насчет гнева, — Алекс развернулся и посмотрел на возвышающийся над городом дворец. — Ты знала о том, что должна сделать Энида с твоим братом, как и знала, что ей для этого нужен я. Однако в прошлую нашу встречу ты не сказала ни слова о том, где именно мне нужно искать клинок… боялась за его жизнь или не хотела, чтобы хоть кто-то из наследников выполнил свое пророчество? Скажи мне, Тьма, почему ты умолчала это от меня?

— Гнев мне не брат, — нахмурившись из-за того, что Алекс посмел сравнить ее с настолько мелочным существом, как Гнев, ответила Хозяйка Ночи. — Я гораздо старше этой мелкой выскочки и в отличие от него не обзавелась кучей бастардов, которые ему мешаются больше, чем любому герцогу. Сам знаешь, что у благородных с этим очень строго.

— Откуда мне знать? — пожав плечами, произнес Алекс, и, бросив еще один взгляд на полуразрушенный дворец вымершей много лет назад цивилизации, направился к месту, которое Энида назвала Хранилищем. Зная, что Тьма непременно последует за ним, охотник не оборачиваясь продолжил разговаривать с Хозяйкой Ночи. — Зачем ты пришла? Дать мне несколько советов или отговорить от похода к еще одному Первоначалу?

— Зачем мне отговаривать тебя? — сделав искренне непонимающую интонацию, спросила в ответ Тьма и вышла из-за стоявшего чуть впереди дерева. Алекс на секунду остановился, пытаясь понять, как у нее получилось оказаться впереди него, но, вспомнив, что с ним разговаривает Первоначало, решил, что не стоит удивляться таким фокусам и продолжил свой путь.

— Ты мне скажи, зачем вам мешать мне доделывать вашу халтуру? — пробубнил себе под нос Алекс, но, почувствовав на себе строгий взгляд, понял, что его услышали, и решил закончить свою мысль более уверенным голосом. — Ложь сказала, что большинство Первоначал против того, чтобы я встретился лицом к лицу с Сердцем Аскаила. Они считают меня недостойным и, если бы не Время, давно бы избавились от надоедливого охотника. По какой-то причине среди вас есть те, кто против поражения Скверны или относятся к ней так же легкомысленно, как и в самом начале появления демонов.

— Но не я. Мне, как и Времени, удалось прожить достаточно много лет, чтобы увидеть те времена, когда даже сам Хаос не подозревал о существовании Скверны, и я как никто другой желаю уничтожить архидемона. — заверила его Тьма и указала на Хранилище. — Гнев против того, чтобы ты связывался с Аскаилом, потому что тогда ему придется умереть, чтобы освободить тебе путь к клинку. Ложь против, потому что за тебя боится та маленькая девчонка, с которой ты познакомился много лет назад, и имя которой не желаешь слышать. Хаос тоже против, но только потому, что никто не знает, что будет, если использовать клинок, а ты слишком полезный человек, чтобы лишаться тебя из-за простой недоработки. Этот меч небезопасен для тебя.

— Так значит это правда? — сжав в кулаки ладони, спросил охотник и бросил на Тьму недобрый взгляд. — Клинок опасен для обычного человека? Опасен из-за того, что его выковали демоны? Ты знала, что его не сможет без последствий использовать кто-то вроде меня?

— Знала ли я, что этот клинок вообще существует, вот как должен был звучать твой вопрос, — не обращая внимания на тон Алекса, добродушно ответила Тьма и посмотрела на приближающуюся постройку дворца. Пока над миром властвует ночь, Гнев не в силах найти ее, как не в силах сделать это никто из Первоначал, даже Время, однако если она продолжит свой путь, то непременно будет замечена хозяином этих мест. У всего есть предел, и у возможностей Тьмы, когда она появляется во владениях Гнева.

— Гнев постоянно таскал к себе реликвии демонов и трофеи, которые смог отвоевать во время Войны. — Продолжила говорить Тьма, замедляя шаг и чувствуя, что в лесу поблизости появился кто-то кроме них. — Он никогда не говорил о том, что у него есть, и, если бы не твои поиски, я бы никогда не узнала о том, что у него есть это оружие. Я поняла это лишь, когда ты связался с кем-то из рода Рейноров.

— Ты следишь за мной? — насмешливо спросил Алекс, прекрасно зная ответ. История с Ложью научила его, что татуировку охотников может использовать не только Время, но и кто угодно из Первоначал. Им не нужно делать практически ничего, чтобы получить доступ к Алексу и видеть все, что делает охотник. Видеть каждое мгновение его жизни и знать, что в это время думает оружие Первоначал против демонов. И многие из Семнадцати успешно пользуются этим.

— Как и кто-то прямо сейчас следит за нами, — кивнула Тьма и указала рукой себе за спину. Алекс остановился, крепче обхватил свой клинок и приготовился дать отпор. Увидев его реакцию, хозяйка ночи отрицательно покачала головой, схватила его за руку и повела в сторону.

— Что ты делаешь? — спросил Алекс, когда Тьма завела его за деревья и спряталась за густым кустарником. Охотника сильно удивило нежелание Первоначала принять возможный бой, и еще сильнее удивило то, что она решилась скрыться за не пожелтевшей листвой, а не раствориться в ночи, как Тьма сделала при их первой встрече.

— Тихо, — зашипела она на охотника. В ответ Алекс поморщился и развел руками.

— Ты же Первоначало, зачем тебе прятаться? — спросил он, забираясь в кустарник вместе с Тьмой. Услышав новые слова охотника, Тьма снова зашипела на него, призывая к тишине, и закрыла его рот рукой. Как только Хозяйка Ночи добилась тишины, кустарник поглотила нависшая над миром темнота и ни один человек не мог увидеть ни спрятавшихся в листве существ, ни их укрытие.

Алекс бросил на Тьму еще один непонимающий взгляд, но та лишь снова приложила палец к губам и указала на то место, где минуту назад стояли они. За неожиданной компанией действительно следили, и делали это так непринужденно, словно были полностью уверены в своей скрытности и знали, что охотник просто не мог их заметить. А самое главное, они наивно полагали, что если будут обнаружены, то Алекс не нападет на них. По крайне мере не сделает это сразу и даст им возможность оправдаться.

Энида и Блэкхард следовали за охотником практически по пятам и шепотом переговаривались о чем-то таком, что Алекс просто не мог услышать из своего укрытия. Повернувшись ко Тьме, он взглядом попросил ее помочь узнать, о чем переговариваются его спутники, и через несколько мгновений в его голове раздались до жути знакомые голоса.

— Да куда же он подевался? — раздраженно спросила Энида и пнула лежащий под ногой мелкий камень. Он пролетел несколько метров и ударился в самое ближайшее к ним дерево. Алекс рефлекторно сделал шаг назад, но вовремя вспомнил, что сейчас их все равно никто не обнаружит, и не стал покидать свое укрытие.

— Думаешь, Алекс мог нас заметить? — предположил Блэкхард и скрестил за спиной руки. Увидев этот жест, Алекс понял, что скьярл сейчас очень напряжен, и, нахмурившись, стал куда более внимательнее слушать дальше.

— Исключено, — Энида повернулась к Алексу спиной и устремила свой взор на погибший город, в котором не горело ни одного огня. Руины выглядели мертвыми и заброшенными, но каждый из них знал, что они обитаемы. — Я сама обучила этой магии не одну сотню учеников и точно знаю, когда оно работает, а когда нас могут обнаружить. Оно должно было подействовать, если, конечно, твой друг на самом деле не архимаг, который может на большом расстоянии почувствовать магию…

— Алекс и магия? — Блэкхард усмехнулся и тоже повернулся в сторону города. Его скрещенные за спиной руки дрожали, выдавая внутреннее напряжение, но голос был неожиданно ровным и спокойным. — Эти две вещи невозможно совместить. Особенно после истории с чародейкой… которая была до тебя. После этого случая он возненавидел магию, захотел снова вернуться к Прорыву Скверны и опять забыться на несколько лет.

— И что его остановило? — безвкусно спросила Энида, чтобы заполнить нависшее молчание и хоть чем-то разбавить сегодняшнюю ночь. Последнюю для чародейки и последнюю для Алекса из Кронсмарка. Чтобы не случилось с охотником после того, как он переступит порог хранилища, он никогда не станет прежним и вступит на путь, который приведет его к Сердцу Аскаила, а затем к гибели. — Что остановило этого импульсивного психа от еще одной бойни?

— Буцефал, — произнес скьярл и посмотрел на то место, где в тот момент, когда Тьма заметила преследование, стоял къярд. Наполовину демонический конь растворился в ночи сразу же, как стал бесполезен своей настоящей хозяйке, и вернется к Алексу только, когда охотник призовет его.

— Алекс каким-то образом по пути на юг наткнулся на строящийся в глуши храм Тьмы, — начал отвечать скьярл на вопросительный взгляд чародейки. — По иронии Судьбы именно в этот момент на жрецов вышел крупный отряд демонов, неизвестно каким образом перебравшийся через кордоны Прорыва Скверны, и нашему охотнику пришлось защищать прислужников Ночи.

— Этому его обязывает Клятва, — напомнила ему чародейка, — причем тут Буцефал?

— Ну…, - протянул скьярл и, расцепив руки, почесал свой подбородок. — Не знаю точно насчет численности противника — по-моему Алекс сильно преувеличивал, когда рассказывал мне эту историю — но он смог впечатлить Тьму своим умением сражаться с тварями, и та решила его наградить. Получив къярда, Алекс был так рад, что передумал бросаться грудью на демонов и стал просто путешествовать по дорогам, проводя время с Буцефалом.

— И с тех пор конь ему важнее всех? Даже собственного сына? — кулаки Алекса рефлекторно сжались, когда он услышал слова чародейки, но легкое прикосновение Тьмы к его плечу, смогло успокоить вспыльчивую натуру охотника.

Блэкхард долго не хотел отвечать, внимательно осматривая городские руины, но, когда даже терпеливая Хозяйка Ночи поняла, что приемлемое время молчания вышло, скьярл нашел, что сказать.

— Алекс такой человек, который не знает, чего именно он хочет. Понимаешь… когда ты пытаешься узнать как можно большое обо всем, что творится вокруг тебя; когда вокруг тебя умирают друзья, а дорогие тебе люди предают тебя, ты невольно понимаешь, что жизнь попросту не имеет смысла. Твои цели становятся все призрачнее, а действия доходит до той грани безрассудности, что граничит с безумием. Клинок — единственная вещь, из-за которой охотник еще не потерял себя полностью и не превратился в одного из лордов демонов, оказавшись в одном из прорывов Скверны. Война с Аскаилом — единственная причина, почему он еще не сошел полностью с ума, и все остальное для него не важно, пока он не убьет своего главного врага.

— Даже ребенок? — недовольно переспросила Энида, вспоминая свое собственное детство и то, как именно к ней относился Гнев. Ему было плевать на чародейку, как и на других наследников, и все, что заботило Первоначало были его игрушки, отобранные у Аскаила, и непонятный монолитный камень, стоявший в центре его любимого зала. Отец никогда не рассказывал Эниде о природе этого артефакта, но чародейка всегда чувствовала, что он куда важнее, чем вся остальная коллекция Гнева.

Блэкхард не ответил. Совсем. Он лишь развернулся в сторону Алекса, словно видел охотника в его укрытии, прищурился и снова почесал подбородок. Энида подошла к нему, проследила за его взглядом, посмотрела прямо на Тьму и тут же перевела свой взгляд на другой куст.

— Куда он мог подеваться? — пробубнила она себе под нос и более уверенно обратилась к скьярлу. — Твой друг мастер маскировки и умеет сбрасывать хвосты со своего следа.

— Если ему кто-то не помог, — задумчиво произнес Блэкхард и снова бросил взгляд на то место, где несколько минут назад стоял къярд. Алекс был уверен, что Тьма позаботилась о том, чтобы Буцефал не оставил следов, как и о том, что все должно было выглядеть, словно охотник ходил один по ночному лесу, и поэтому его очень удивила неожиданная интуиция скьярла, который безошибочно смотрел на последнее место нахождение къярда в реальном мире.

— Почему ты называешь его моим другом? — наконец отвернувшись от леса и снова устремив свой взгляд на город, спросил скьярл. — Ты при мне практически никогда не называла Алекса по имени, если вообще знаешь его имя, хотя после того… что между вами было… думаю, тебе стоит по-другому обращаться к нему… кроме как «Эй ты» или «грязный охотник».

— То, что между нами произошло было ради дела, — мрачно заверила Энида. Мрачно и неуверенно. После стоянки возле мертвого хутора она так и не решила, как именно ей стоит воспринимать ту ночь, когда она зашла гораздо дальше, чем ожидала, и увидела в охотнике те черты характера, которые весь Моравол чтил в Августине. Увидела их и еще многие другие, вызывающие у Эниды гораздо большее восхищение, чем все, что есть в архимаге. А теперь… теперь даже волосы охотника, убитые грязью, непогодой и кислотой ламии привлекали ее внимание, и чародейке хотелось, чтобы Алекс как можно чаще снимал свой серый капюшон.

Однако Энида фон Рейнор, наследница Гнева и приближенная Августина не могла себе признаться в том, что ей мог понравиться «грязный охотник». Но… но несмотря на это она не могла отрицать и неожиданную симпатию, и это злило ее ничуть не меньше, чем чересчур жестокий нрав Алекса и его вспыльчивость, рядом с которой неспокойный характер наследницы Гнева и рядом не стоит.

— Как ты сказал, Алекс последний человек, с которым стоит заводить дружбу. — Добавила Энида спустя какое-то время, чем очень озадачила охотника такой неожиданной реакцией на вопрос Блэкхарда. Алекс обратил внимание на то, как изменился ее голос, и как неуверенно чародейка «процитировала Блэкхарда». Именно процитировала, и это вызвало у Алекса гнев, из-за которого он больше не смог сдерживаться и оставаться в укрытии.

Сделав несколько шагов назад, охотник вышел из кустов с обратной стороны, зашел чуть вперед по воображаемой тропе, по которой они с Тьмой должны были пройти, если бы не Энида и Блэкхард, и показался перед своими спутниками.

— Нам следует обойти город по лесу, — разгневанно произнес он, глядя Эниде в глаза. Чародейка сильно разозлила охотника, и сейчас Алекс едва сдерживал себя, чтобы не схватить ее за шею и не задушить прямо сейчас. За несколько часов до того, как они возьмут клинок. И хотя ему стоило возненавидеть Блэкхарда, который и разводил сплетни про Алекса, но у него не получалось. Все его внимание было сфокусировано на Эниде — чародейке, сумевшей вызвать у охотника что-то кроме гнева. Вызвать удивление и заинтересованность, две вещи, которые Алекс не чувствовал к магам уже очень давно.

Не в силах справиться со своими эмоциями и понимая, что еще немного и он набросится на чародейку, Алекс схватил Блэкхарда за локоть и повел его в сторону, в то место, рядом с которым они с Тьмой прятались всего минуту назад.

— Нам нужно поговорить, — бросил Алекс ленивое объяснение, когда увидел, как Энида смотрит на изменившегося охотника. Человек из Кронсмарка действительно изменился, изменился где-то внутри, когда узнал, что у него есть сын, и что его клинок когда-то принадлежал демонам. Это давало Алексу понять, что он потратил впустую около десяти своих лет, которые мог бы провести со своей семьей, готовя молодого парня стать преемником одного из лучших охотников, и что он никогда не сможет воспользоваться клинком без последствий. Оружие принадлежало демонам, а значит, что оно наверняка полно энергией Скверны и должно заразить своего хозяина отвратительной болезнью, которую ненавидит даже Хаос — отец всего уродства, что когда-либо посещало их мир.

— Алекс последний человек, с которым стоит заводить дружбу? — передразнил охотник Эниду, когда они с Блэкхардом отошли на достаточное расстояние, чтобы чародейка не смогла услышать их. — Это ты ей сказал? Зачем ты вообще ей что-то говоришь обо мне? Я же не сплетничаю с Марией, рассказывая о том, что сделал ее любимый скьярл, когда она в очередной раз отвернулась.

— Я пытаюсь помочь тебе! — Разведя руками, произнес Блэкхард. По его глазам Алекс понял, что скьярл абсолютно не раскаивается и не чувствует за собой вины, считая, что он поступает абсолютно правильно, рассказывая Эниде факты из жизни охотника. Сейчас Алекс чувствовал себя паршивой статуей не менее паршивого генерала, на которую все указывают пальцем, болтая о том, какой это был плохой человек, и недоумевая, почему ему вообще поставили памятник. И это чувство очень не нравилось охотнику.

— Каким образом, Блэкхард! — крикнул Алекс на скьярла и толкнул его в грудь. — Каким образом можно помочь сплетнями? Или ты пытаешься отогнать ее от меня? Так я могу обойтись без твоей помощи. Госпожа фон Рейнор терпеть не может ни тебя, ни меня и сбежит от нас сразу же, как мы разберемся с ее бессмертным папашей… или она сегодня умрет… или займет место Первоначала и тогда тоже не сможет быть рядом со мной, что, к тому же, не хотим мы оба.

— Как не хотите вы с Тьмой? — воспользовавшись возможностью сменить тему, когда Алекс упомянул Первоначало, спросил Блэкхард. Не дожидаясь реакции охотника на упоминание Хозяйки Ночи, скьярл продолжить уходить от прежнего разговора. — Ты шел слишком ровно и медленно, чтобы я подумал, что ты идешь один. В следующий раз, попроси Тьму использовать более лучшую маскировку, чем твой призрачный образ.

— Я не понимаю, о чем ты, — холодно отозвался охотник и, не желая больше спорить со скьярлом, направился обратно к чародейке. На половине пути, он обернулся и добавил, — Тьме нет никакого дела до нас. Пусть она и предстает передо мной невинной девочкой, но на самом деле это самое злое, эгоистичное и двуличное существо, которое ты только можешь увидеть во всех мирах. Просто… ее время еще не пришло, чтобы показывать людям свою истинную натуру.

— Сколько раз ты с ней встречался? — спросил Блэкхард, догнав Алекса и остановив его, вызывая немалое удивление у Эниды, которая издалека наблюдала за происходившим у нее на глазах действием. — Сколько раз ты встречался с Тьмой после того, как получил Буцефала? И как долго ты скрывал свое более близкое знакомство с Первоначалом?

— Более близкое? — усмехнулся Алекс, продолжив путь к Эниде. Подойдя к ней, он посмотрел на город, нахмурился своим отдаленным мыслям о том, что сейчас не самое лучшее время для того, чтобы идти в Хранилище, но обернувшись назад, понял, что Тьма позаботится о том, чтобы у них было как можно меньше проблем на пути к Гневу.

— Между нами ничего не было, — фыркнул охотник и направился в город, махнув рукой остальным. Никто из спутников Алекса не стал с ним спорить и говорить о том, что им нужно дождаться утра, отдохнуть и набраться сил. Они просто пожали плечами и последовали за Человек из Кронсмарка, который продолжал говорить несмотря на их приближение к опасным руинам. — Мы разговаривали пару раз с Тьмой, в основном она ко мне приходила, и ничего более. Это не меняет мое отношение к Первоначалам, и я до сих пор мечтаю отправить в Пустоту всех тех, из-за кого я должен носить эту поганую татуировку.

— В этом виноват только ты, — высказалась Энида и, покачав головой, выбежала вперед и остановила Алекса. — Думаешь, это хорошая идея, идти к Хранилищу прямо сейчас? В прошлый раз, когда ты сразу полез в логово монстра, тебе пришлось расплатиться своим лицом.

— Я об этом не жалею, — безвкусно ответил Алекс, пошевелив челюстью и проверяя, как именно плохо зажившая рана реагирует на простое раздражение. Поморщившись от боли, он провел по щеке рукой, обошел чародейку и направился дальше. — Тьма нелестно вызвалась о Гневе, назвав его мелкой выскочкой, а значит они не в ладах с хозяином «твоего наследства». Значит, она поможет нам. Отведет взгляды возможных стражников-жрецов, заставит тварей скрыться во тьме… то, что Гнев хозяин этих мест, развязывает ей руки.

— И что? — воскликнула чародейка. — По-твоему мы должны понадеяться на благосклонность одной из Первоначал, которые против любых наследников, а тебя и человеком-то не считают?

— Нет, — хмуро отозвался Алекс и кивком указал на руины города. — По-моему, мы должны замолчать и не портить все старания Тьмы, выдавая себя еще одним спором.

Энида глубоко вдохнула, недовольно сдвинула брови и, понимая, что Алекс прав, и им действительно не стоит разговаривать, находясь так близко к врагу, выдохнула. Скрестив на груди руки, она уткнулась взглядом в спину охотника и ушла в себя, пытаясь шагать за охотником и не уснуть.

Блэкхард, в отличие от Эниды, не собирался терять бдительность и, положив свои руки на серпы, стал внимательно следить за каждым кустом и старался не терять из виду город, первые разваленные постройки которого, были уже всего лишь в паре метров от них. Он видел, что Алекс следует к дворцу, стараясь большую часть их пути пройти через лес, как видел и то, что охотник был настроен серьезно и действительно собирался войти в Хранилище сегодня и как можно быстрее закончить их поход.

Скьярл был против таких опрометчивых решений Алекса, как и против того, чтобы охотник продолжал свои дела с Тьмой, которая время от времени в тайне навещала спасителя своего храма и легендарного среди южных каторжников борца с демонами. Разговоры с Первоначалом, с мифическим существом, которое ненавидят все, кто знает истинную природу каждого основателя мира, никогда не приводили ни к чему хорошему, особенно если эти разговоры шли между Тьмой и Алексом. И Блэкхард, прекрасно зная, что Хозяйка Ночи одобрит любое решение владельца ее къярда, понимал, что после каждого такого разговора, не зависимо от того, какая была его тема, Алекс все больше вступал на путь тьмы и становился более жестоким и безумным человеком, чем был раньше.

Шли минуты, и очень скоро Алекс остановился на месте, закрыл глаза, прислушался к собственным ощущениям, пытаясь понять, действительно ли им можно входить в ночной город, и, не услышав тревожных криков своего чутья, вынул убранный во время разговора с Тьмой клинок из ножен и повернул к руинам. Энида, до сих пор находящаяся где-то глубоко в своих мыслях, налетела на охотника и чуть не разбила свой нос. Схватившись за лицо, она подняла голову и недовольно посмотрела на Алекса.

— Тебе стоит быть внимательнее, — пробубнил он и направился к первому дому, в дверях которого промелькнул чей-то силуэт. Перебравшись через небольшой каменный забор, почти идеально сохранившийся до времен Алекса, охотник указал следовать за ним и направился к ближайшей постройке. Охотник считал, что скрываться от Первоначала в его логове, имея при себе одну из наследниц, было очень глупо, поэтому он не собирался прятаться на пути к Хранилищу. Он считал, что им стоит пронестись по городу стремительным вихрем, который снесет на своем пути любую преграду, ворваться к Первоначалу и как можно быстрее убить его.

Или просто выкрасть клинок и убраться как можно дальше от Гнева, пока Тьма еще властвует над миром и больше никогда не попадаться на глаза его жрецам. В любом случае, Алекс не желал прятаться от охранников Первоначала и собирался убить каждого жреца, что попадется ему на пути. Именно это он задумал, когда пробрался в заброшенный дом, в котором видел человеческий силуэт.

Пройдя через порог, Алекс оказался в до безумия темной комнате, в которой он не мог разглядеть даже собственных рук, но прекрасно слышал, как кто-то к нему крадется, нашептывая неразборчивые слова, уже знакомые охотнику. Он встречал их в склепе Ривера, пытался разобрать, что именно говорит мертвец, готовившийся нанести удар по герцогствам севера, но не смог. В тот день с переводом справилась только Энида, и, как назло, Алекс абсолютно забыл спросить ее о значении этих слов.

Взмахнув перед собой клинком, отгоняя живущее во тьме существо, Алекс мысленно призвал Хозяйку Ночи помочь ему разглядеть хоть что-то в этой комнате, и рванулся в сторону, когда его чутье дало ему сигнал, что еще немного и охотник лишиться своей жизни. Секунда, и позади него кто-то зарычал. Или что-то. Алекс не стал разбираться с чем именно ему пришлось столкнуться, а резко развернулся и изо всех сил ударил своим мечом по месту, откуда шел опасный звук. Сразу, как клинок нашел свою цель, Алекс услышал предсмертное поскуливание живущего в этом доме существа и спустя мгновение руны на его клинке предательски засветились синим пламенем.

Тьма рассеялась, и охотник увидел, что в комнате стоит он один, и лишь небольшая кучка серы подсказывала ему, что все происходившее несколько секунд назад не было его воображением, и Алекс действительно убил живущую здесь тварь. Тварь, которой не должно быть во владениях одного из Первоначал. Нагнувшись над серой, охотник взял в руку щепотку и убедился, что он наткнулся на демона. На повелителя бездны — подземную тварь, выползающую наружу только, если в его пещере больше не осталось пищи — существ, которые имеют душу.

Снова выпрямившись, Алекс обернулся, хмуро посмотрел на только что вошедших в дом спутников и недовольно спросил у чародейки:

— Твой отец дружит с демонами?

— С чего ты взял? — удивилась чародейка. Подойдя к Алексу, она посмотрела на останки повелителя бездны, затем перевела взгляд на его светящийся клинок и покачала головой. — В осторожности нет смысла, если ты собираешься давать жрецам знать, где ты находишься.

— Словно Гнев и так не знает, где именно сейчас его наследница, — с сарказмом ответил Алекс, но клинок все же убрал. Резким движением засунул его обратно в ножны и указал на лежащую у него в ногах серу. — Если твой отец не имеет никакого отношения к демонам, то откуда тогда они взялись? Почему он позволяет Скверне находиться в его владениях?

— И почему его владения не находятся внутри одного из южных вулканов или на далеком севере возле земель троллей? — вставил свое слово Блэкхард, чье оружие питалось от помещенных в рукояти кристаллов и сейчас не получало нужной ему энергии. Поэтому его неуклюжие руны сейчас не горели, а серпы были готовы в любой момент отразить нападение на их хозяина.

— Откуда я знаю? — нервно ответила Энида сразу на два вопроса и подошла к окну, стараясь разглядеть на улицах и на крышах расставленные патрули жрецов и превращенных в тварей рабов, но их не было, словно Гнев, чувствуя приближение своей наследницы, специально дает им пройти как можно глубже в его логово.

— Нам пора идти, — напомнил Алекс, понимая, что сегодня он точно не найдет ответы на свои вопросы, если останется стоять здесь и не войдет в заветное Хранилище. Чародейка тяжело вздохнула, оглядывая возвышающееся над ними здание дворца, и направилась за охотником, который уже перелазил через соседнее окно, чтобы выбраться наружу как можно ближе к следующему зданию.

— Нам нет смысла прятаться, — произнесла чародейка, выбираясь из заброшенного дома вслед за Алексом. В ответ он проворчал неразборчивые даже для него самого слова и продолжил свой путь. Энида посмотрел на его сутулую спину, догнала своего спутника и, схватив его за рукав, остановила.

— Нам нет смысла прятаться, — повторила она и развела руками. — Посмотри вокруг, здесь никого нет. Вообще никого. Кроме одного демона и Тьмы, о разговоре с которой ты нам так любезно рассказал.

— Здесь нечего рассказывать, — сухо ответил Алекс, смотря в прекрасные глаза Эниды. Наступала ночь и в этот момент его испорченное зрение больше всего подводило охотника, из-за чего ему пришлось прищуриться и вызвать у чародейки немалое смущение. Наследница Гнева отвернулась и снова устремила свой взгляд на темную громаду дворца.

— Он ждет нас, — почти шепотом произнесла наследница. — Ждет, когда я окажусь снова подле него и попробую сдержать свое обещание. Он сказал, что будет ждать, а Первоначала всегда держат свое слово.

Как только чародейка договорила, Алекс схватил ее за плечо и потянул к углу здания, где они могли спрятаться от внезапно появившегося патруля. Девять человек переходили улицу, внимательно осматриваясь по сторонам и пытаясь не упустить ничего из виду.

— Ждет, говоришь? — спросил Алекс, как только патруль отдалился от них на достаточное расстояние, чтобы не услышать нарушителей границы между обычным миром и логовом Первоначала. — Не знаю, что у вас произошло, но рисковать из-за твоих глупых предположений я точно не собираюсь.

Закончив говорить, Алекс пролез в следующую дыру, которая когда-то служила окном, и протянул руку наружу, чтобы помочь чародейке забраться в дом, но никто так и не воспользовался его помощью. Охотник недовольно выругался и вопросительно посмотрел на Блэкхарда, который до сих пор прятался в доме напротив, не в силах из-за своего огромного тела справиться с оконным проемом. В ответ на гневный взгляд друга скьярл лишь пожал плечами и указал рукой на Эниду, которая вышла из-за угла и направилась к уходящему патрулю.

— Что она творит? — пробормотал себе под нос охотник и, одним ловким прыжком преодолев окно, рванулся чародейке. В пару секунд, сократив расстояние между ней и заброшенными домами, Алекс схватил ее за плечи и развернул к себе. Чародейка даже не попыталась вырваться. Не стала с ним спорить, а лишь обреченно посмотрела в его глаза и стала ждать, пока ее спутники начнут высказывать ей свое недовольство.

— Ты что делаешь, фон Рейнор? — несколько раз встряхнув Эниду, спросил Алекс. — Не вздумай даже думать, что к гневу можно подобраться так легко. Не вздумай подпускать к себе мысль о том, чтобы прийти к нему на коленях в окружении жрецов и «многочисленных бастардов», о которых говорила Тьма. Даже не думай о том, чтобы сдаться. Поняла меня?

— С чего ты взял, что я решила сдаться? — недовольно фыркнула Энида и посмотрела на приближающуюся к ней огромную фигуру скьярла. Блэкхард был очень взволнован неожиданным решением чародейки и спешил как можно быстрее узнать, почему она перестала заботиться о скрытности и направилась к наверняка недружелюбной страже Гнева.

— Думаешь, я не заметил, как изменился твой взгляд, когда зашла речь о моем пророчестве и о том, что мне неизвестно смогу ли я пережить встречу с Аскаилом? — вопросом ответил Алекс. Из его голоса пропала вся жестокость, ирония и сарказм. Сейчас с ней говорил обычный человек, который когда-то покинул свой родной Кронсмарк, и который еще заботился о тех людях, что его окружают. Отпустив ее плечи, он отошел на несколько шагов назад и указал на дворец. — Я знаю, что такое пророчества, как знаю и то, что они ничего не говорят, что произойдет после их исполнения. Я знаю, что ты боишься отправиться в Пустоту — и не надо врать, что страх тебе не известен — но еще… еще я точно знаю, что женщина, которая повстречалась мне на приеме у герцога, заставляет дрожать даже Первоначал, и она точно не отступит перед своим врагом. Даже если этот враг Гнев.

— Ты не умеешь подбадривать, — произнес наконец-то подошедший к ним Блэкхард и смерил Эниду недовольным взглядом. — Но он прав. Тебе стоит собраться, если ты хочешь исполнить свое пророчество. Ты же хочешь, правда?

Энида гневно фыркнула и отвернулась от борцов с нечистью. Скрестив на груди руки, она посмотрела на огромное здание дворца, еще раз подумала о том, что там живет существо, которое без проблем может справиться с ними тремя; о том, что, если она хочет жить, то ей стоит бежать как можно дальше от них мест и возвращаться в Моравол, но громкое дыхание Алекса напомнило чародейке, что у нее нет пути назад. Энида не может повернуть прямо сейчас, потому что покажет свою слабость человеку, которому она еще в Ареноле бросила вызов, и потому что охотник просто не позволит ей уйти из их похода за клинком, когда до цели осталось всего несколько шагов. Он либо силой заставит ее идти к Гневу, либо убьет на месте. В любом случае, Энида переступила последнюю черту, и теперь она должна закончить этот путь.

— Мне плевать на пророчество, — справившись с эмоциями, произнесла чародейка и направилась в ближайший переулок, через который она когда-то давно возвращалась во дворец, если задерживалась в лесу допоздна и не желала попадаться мерзким стражникам Гнева. Когда она, проходя между домами, услышала за собой громкие шаги охотника и скьярла, то не оборачиваясь продолжила. — Я обещала ему, что приду и покончу с ним. Что исполню свою судьбу. Гнев должен заплатить за свои насмешки, и я готова отдать все что угодно, чтобы сделать это.

— Так ли это? — хмуро спросил Алекс и, не дожидаясь ответа, ушел в собственные мысли, как всегда делал, когда ему нужно было скоротать время. Он был уверен в настороженности скьярла, который во все глаза будет оглядывать мрачные и заброшенные постройки погибшей цивилизации, и поэтому абсолютно не заботился о том, что, расслабившись, он поставил себя под удар. Алекс знал, что любовь Блэкхарда к архитектуре и странным строениям настолько велика, что он просто не сможет пропустить что-нибудь в руинах, разглядывая буквально каждую трещину на старых колоннах и стенах.

И охотник не ошибся. Скьярл действительно не упускал ничего из виду. Он с открытым ртом смотрел на руины древнего города, представляя, как здесь когда-то бурлила жизнь, как когда-то именно в этом переулке лежали полумертвые нищие, а чуть впереди, в небольшой выемке в стене, образовавшейся из-за ошибки строителей, грязный и пьяный амбал грубо сдирает одежду с попавшейся ему на глаза девушки и делает с ней все, что захочет, пока у него есть время. Он все это видел, смотрел одновременно и в прошлое и в настоящее, иногда останавливая Эниду и Алекса, потому что замечал движение в домах или в боковых проходах переулка. В основном это были такие же твари, с которыми столкнулся охотник, но один раз они чуть не попались страже, которая неожиданно решила проверить проулок между улицами.

В это мгновение, Блэкхард уже был готов выпрыгнуть на них из темноты и обрушить на этих людей гнев своего оружия, но нашумевшая в ближайшем здании тварь вызвала у стражи интерес, и они не стали идти дальше, а свернули и вошли в дом проверить, что именно могло послужить причиной странного шума, которого не должно быть в логове Гнева.

В такие моменты, когда их могли заметить, и Блэкхарду приходилось останавливать своих спутников, Алекс на считанные мгновения возвращался из своих мыслей в реальный мир, оглядывал окружающие его здания, находил причину беспокойства и снова уходил в себя, размышляя о том, чем же ему может обойтись использование меча, который является частью добытых Гневом трофеев. Он думал о том, действительно ли клинок был оружием Аскаила, или достался Первоначалу от другого демона или еще одной высшей сущности, которой не повезло, и она не попала в число Основателей Мира. Алекс терзал себя мыслями о том, не был ли его поход тщетным, ведь если клинок действительно окажется создан порождениями Скверны, то он не сможет использовать его без последствий.

— Это действительно станет моей погибелью, — озвучил он свои мысли, когда они преодолели уже половину пути до дворца, под которым находилось легендарное хранилище трофеев Гнева. За все это время Блэкхард иногда уходил вперед, чтобы уничтожить перегородившую им путь тварь или избавиться от преградившего их путь патруля. Такое бывало довольно часто, и когда Алекс заговорил, скьярл успел избавиться от нескольких отрядов и пятерых наблюдателей, засевших на крышах.

— Рана начала гноиться? — иронично спросила Энида, внимательно всматриваясь в боковые проходы и вспоминая, как именно она возвращалась во дворец, используя самый короткий путь. Блэкхард, старающийся пройти как можно тише, бросил на чародейку хмурый взгляд, напоминающий ей, что сейчас нельзя говорить, но ее рот уже было не остановить. — Или ты наконец-то понял, что твоя клятва создана для того, чтобы избавляться от старых охотников, которые ничего не могут сделать кроме как преподавать и портить жизнь молодым поколениям?

— Я понял, что даже если убью Сердце Аскаила, то он все равно станет моей погибелью, — без эмоций ответил Алекс, смотря затуманенным взглядом на спину чародейки. Энида недовольно посмотрела на звездное небо и тяжело вздохнула. Услышав ее реакцию, охотник решил добавить. — Если меч принадлежал демонам, то мне удастся использовать его всего лишь один раз. Лишь в самый последний момент, когда придет время для драки с наследником Аскаила, иначе я стану его рабом задолго до того, как архидемон успеет повзрослеть.

— Если только время в нашем и в их мире течет с одинаковой скоростью. — Вставил Блэкхард свое слово и снова остановил компанию. Услышав тихие человеческие голоса впереди них, скьярл приложил палец к губам и направился к ждущим их впереди людям.

— Ты не пойдешь? — спросила Энида, наблюдая, как Потомок Великов пропадает в лабиринте улиц.

— А какой смысл? — Пожав плечами, спросил Алекс и наполовину вытащил свой клинок из ножен, показывая чародейке светящиеся руны. — Старик Хеленхорд сам способен справиться с парой жрецов. Если мы пойдем вдвоем, то не только покажем половине города, где находится наследница их господина, но и будем сильно мешаться друг другу. Кстати, ты не думала, почему Гнев еще не бросил на твою поимку все свои силы? Только давай не будем притворяться, словно ты веришь, что он действительно ждет тебя и облегчил нам путь.

— Глупая была мысль, — с трудом призналась Энида и, подойдя к ближайшей стене, прислонилась к ней плечом. Посмотрев еще раз на звездное небо, где скрывались тысячи других миров, она продолжила. — Здесь не должно быть демонов, значит, город был атакован, и сейчас армия Гнева занята тем, что избавляется от армии очередного демона, который решил показать своим сородичам, что сможет одолеть одного из пленителей Аскаила. Может, один из твоих архидемонов или просто кто-то из разумных, подчинивший своей волей тварей гораздо слабее.

— Ну да, — с сарказмом согласился Алекс и прислонился к стене рядом с чародейкой. — Или все это было спланированной диверсией, чтобы одна из наследниц смогла добраться до своего Первоначала и освободить им путь для еще одного вторжения. Вспомни, они хотели атаковать север, когда большая часть охотников ушла на юг. Августин сейчас не способен ничего сделать, а Гнев находится всего лишь в неделе пути от их прошлого логова. Он оставался последней преградой на пути к созданию еще одного прорыва Скверны или для поднятия армии мертвецов.

— Я думаю, что ты слишком много думаешь, — безвкусно произнесла Энида и отвернулась от Алекса, смотря на другой конец переулка, откуда доносились звуки небольшого сражения Блэкхарда со стражниками, которые абсолютно не ожидали увидеть перед собой массивную фигуру скьярла. — Если бы демонам действительно нужно было, чтобы Гнев исчез с их пути, они бы собрали остальных наследников, разбросанных по всему миру и помогли их пророчеству исполниться.

— Сказала женщина, исполнение пророчества которой началось со встречи с демоном, — с усмешкой произнес Алекс и направился к Блэкхарду, который вышел из-за угла и помахал своим спутникам, указывая, что путь чист. Охотник, даже не прищуриваясь, заметил стекающую с его серпов кровь и подумал о том, что от нее нужно избавиться, чтобы живущие во тьме твари не почувствовали ее и не набросились на них всем скопом. Подумал и тут же забыл, как только подошел к Блэкхарду.

— Какова вероятность того, что демоны захотели помочь наследнице убить Первоначало? — прямо спросил Алекс, не давая скьярлу произнести очередную речь о том, что долго так продолжаться не может, и вскоре им придется ввязаться в настоящий бой, когда их противником будет не маленький отряд неумелых стражей Гнева, а настоящие солдаты, бдительно охраняющие дворец Первоначала.

— Высокая? — пожав плечами, спросил в ответ Блэкхард. — Если бы я был архидемоном, то лучшего способа избавиться от врага и не придумал бы. Из твоих рассказов ясно, что наследников защищает Время, а значит, что у вас и у них абсолютно развязаны руки. Делайте, что хотите, только выполните пророчество…

— Видишь? — Алекс повернулся к Эниде и покачал головой. — Если демонам действительно нужна смерть Первоначала или клинок их предводителя, то единственный удобный для них способ добиться этого — подпустить наследницу к нему и подождать… в любом случае, мы не собираемся отступать, когда нам осталось пройти всего лишь пару сотен метров.

— Тьма ведь тоже желает смерти Гнева? — уже зная ответ, спросил Блэкхард и, дождавшись кивка Алекса, взмахом руки предложил Эниде вести их дальше. Чародейка гневно взглянула на скьярла, но все же не стала с ним спорить о том, насколько бестактным было его предложение, и повела их ко дворцу Первоначала.

Тварей в зданиях становилось все меньше, отряды слуг и рабов Гнева знали свою работу и были готовы с голыми руками броситься на любого врага, и Алекс несколько раз видел, как преданные солдаты Первоначала разбирались с засевшей в здании тварью. Как видел и то, что, пользуясь их отвлеченностью, несколько демонов выбирались из своих убежищ и перебирались в те здания, которые уже были зачищены жрецами. И это не могло не насторожить Алекса, который уже успел заметить систему в движениях демона, что означало, что ими до сих пор кто-то управляет и у их хозяев в этих местах есть какая-то цель.

В любой другой момент, он бы не раздумывая бросился уничтожать демонических тварей, выполняя свой долг перед клятвой, но легкое жжение в татуировке, возникающее, когда его ноги уже готовы были повернуть в сторону и начать очередную охоту, подсказывало ему, что сейчас Семнадцать наплевать на этих существ, и Человек из Кронсмарка должен как можно скорее войти в Хранилище. Алекс не знал, было ли это вмешательство Времени, которое зачем-то защищало и наследников, и всех остальных людей, у которых были свои пророчества, связанные с Первоначалами, или Тьма до сих пор приглядывала за ним, но их наплевательское отношение к Порождениям Скверны только подливало масло в огонь сомнений охотника.

— Мне это не нравится, — сказал он, когда они перешли широкую улицу и скрылись в очередном переулке. Секунды назад на Алекса напала не успевшая скрыться во тьме тварь, однако рефлексы охотника сработали раньше, чем тварь смогла нанести своей жертве хотя бы малейший урон. Ловким движением, он обнажил клинок и с размаху ударил по шее демона, отделив рогатый череп от слишком тонкого тела, чтобы он смог без проблем вынести тяжесть собственной головы.

— А кому могут нравиться такие твари? — морщась, спросила Энида, осматривая рассыпающееся в прах скелетообразное тело демона. В далекой юности Алекс называл их легионерами, потому что в давние времена таких Тварей использовали как костяк армии, который можно было легко призвать заново и за считанные дни собрать огромный отряд. К счастью для всех, демоны перестали использовать их в битве и призывали легионеров только когда нужно было отвлечь противников. Алекс видел их несколько раз и догадывался, что в этих местах их осталось еще слишком много, чтобы стража смогла справиться с ними до рассвета.

— Не знаю, но меня больше интересует, почему Гнев сам не вышел разобраться с демонами, а отсиживается в своем дворце, — задумчиво произнес Блэкхард и с сомнением посмотрел на Эниду. — Если ты, конечно, сказала нам правду.

— Ты сомневаешься в моих словах? — недовольно, но без капли гнева спросила чародейка. Она толкнула его грудь и указала на улицу, которая находилась за ее спиной. — Если это так, то можешь уходить.

Их дальнейшую перепалку Алекс уже не слушал. Он отошел в сторону, прикоснулся к своей татуировке и мысленно позвал Тьму. У него было к ней много вопросов. Охотник хотел как можно больше узнать о том, что произошло в бастионе Гнева, но Хозяйка Ночи не дала ему сказать ни слова.

— Возьми то, что твое по праву, Крон, — прозвучал мягкий, чарующий голос Тьмы в его голове, который избавлял его от всех мыслей и сомнений. Он словно стал одержимым, видящим только то, что хотел показать ему хозяин, только в отличие от них Алекс знал, что он сейчас полностью контролирует себя, и голос в его голове лишь подтолкнул его к правильному решению, сделать которое ему не позволяло чутье, говорящее, что здесь что-то не так.

— Ты слишком долго шел к своей мечте, чтобы отступать прямо сейчас, — продолжал говорить голос, все больше подталкивая охотника к тому, чтобы забыть об осторожности и не раздумывая направиться к Хранилищу, чтобы наконец-то стать обладателем демонического клинка — оружия, которое даст ему шансы в его личной войне против наследника Аскаила и станет его погибелью. Алекс уже давно считал, что лучше умереть молодым и с мечом в руке, чем старым и немощным, и сейчас эта мысль, внезапно возникшая в его голове, подтолкнула его к окончательному решению ослушаться свое чутье и «взять то, что его по праву».

— Замолчите. Оба, — сухо произнес он, убирая руку со своего плеча. Блэкхард и Энида, которые упорно спорили о том, какая у них двоих роль в этом походе (скьярл утверждал, что чародейка выдает себя за кого-то другого, а она, в свою очередь, повторяла потомку великанов, что его не должно быть в этой истории), замолчали и удивленно посмотрела на охотника, уже несколько недель выполняющего роль главного спорщика и любителя конфликтов.

— Я пройду с вами. До конца, — скрестив руки за спиной, заявил Блэкхард и кивнул в сторону Алекса. — И если на то пошло, я лучше умру в хорошей драке бок о бок с этим человек, чем вытащу его тело вперед ногами.

Чародейка еще раз взглянула на скьярла, гневно выпустила воздух из раздутых от ярости ноздрей и направилась ко дворцу Первоначала. Настал последний участок их пути к судьбе, и каждый из них был готов встретиться с тем испытанием, что ждало их в подземельях одного из памятников культуры древней цивилизации. Алекс понимал, что сейчас он должен был сделать все, чтобы остальные были готовы встретить ожидающее их Первоначало, и он не придумал ничего лучшего, чем поговорить с Энидой и немного приободрить ее.

— Ты переживешь эту ночь. — Неуверенно начал он, не зная с чего именно начать разговор с Энидой. — Можешь думать, что хочешь о том, сможем ли мы справиться с Гневом, но я не позволю тебе умереть сегодня.

— А с чего ты взял, что я вообще об этом думаю? — не оглядываясь, спросила Энида и затормозила, чтобы снова выбрать наиболее лучшую для них дорогу. С каждым проулком служивших Гневу людей становилось все меньше, но на их место пришли другие, более надежные стражники, которые всегда будут слушаться своего хозяина и беспрекословно выполнять каждое его желание. Сильно обезображенные твари, ползающие на четвереньках и вынюхивающие любого чужака во владениях Гнева. Именно в такую тварь Хаос обещал превратить Алекса, если он проболтается о том, что на самом деле находится за границей Темного Леса, и чего людям действительно стоит опасаться, когда они подходят к его границе.

Обычно они просто поворачивали голову в сторону нарушителей и долго смотрели в одну точку, пытаясь определить, есть ли во тьме переулка люди, или это был просто ветер и запах одной из демонических тварей. Смотрели и продолжали свой медленный путь, но некоторые из них не раздумывая бросались к проулкам, находя там свою смерть от острых серпов скьярла, которые, в отличие от меча Алекса, не светились и не давали остальным тварям знать, что к дворцу приближаются люди, которые никогда не должны были попасть в этот город.

— С того, что я вижу страх в твоих глазах, — приблизившись к ней, ответил Алекс и проследил за ее взглядом. Чародейка все не могла решить куда именно им стоит отправляться, чтобы с наименьшими проблемами оказаться у Первоначала. Увидев, как дрожат ее губы, охотник улыбнулся и добавил, — да и брови у тебя не нахмурены. Тебе говорили, что это вызывает морщины?

— А тебе говорили, что ты любишь портить все одной фразой? — усмехнувшись, произнесла Энида и указала рукой на один из проулков. Шагнув в его сторону, чародейка остановилась и неожиданно спросила, — что может быть хуже, чем вытаскивать мелкие кости из зубов?

— Смотреть на лицо Алекса и быть внутри гидры, — вмешался Блэкхард и зашагал дальше по переулку, не желая задерживаться и быть рядом с чародейкой, которая списала его со счетов сразу, как они оказались в этом городе. «Тебя нет в пророчестве, и тебя вообще не должно здесь быть», — эти слова очень сильно разозлили скьярла, почти всегда бескорыстно помогающего всем, и заставили его впервые за долгие годы по-настоящему возненавидеть человека. Очень неблагодарного человека, считающего Блэкхарда всего лишь грязью на подошве. Однако, как уже показала практика, даже грязь может заставить Эниду упасть или оказаться в ловушке.

Алекс и чародейка, одновременно недоуменно посмотрев на Блэкхарда, пожали плечами и направились вслед за скьярлом.

— Гнев не устроил за нами охоту, потому что он ненавидит «ковыряться в зубах», — пояснила Энида смысл своих слов, когда они прошли несколько метров вперед, столкнулись с еще одной демонической тварью и уничтожили ее.

— Причем тут зубы? — спросил Алекс и тут же вспомнил разговор с чародейкой, который произошел в первый же день их знакомства, за несколько мгновений до того момента, как он начал рассказывать ей о своем путешествии к Лысой Горе. По-новому задумавшись над словами чародейки, у охотника появились неутешительные предположения о том, на что намекала Энида. — Думаешь, Гнев не высовывается из своего логова, потому что знает, что мы придем к нему, и не желает тратить лишние усилия?

— А у тебя есть другие мысли? — недовольно произнесла чародейка, скрестила на груди руки и уткнулась взглядом в свои побитые дорогой сапоги. Энида устала говорить и хотела провести остаток этого пути молча, но Алекс так не считал. Положив ей на плечо руку и развернув лицом к себе, охотник тяжело сглотнул и сказал:

— Чтобы не случилось во время драки с Гневом, пообещай мне, что ты не станешь отчаиваться и будешь биться изо всех сил! — Алекс совершенно случайно сдавил плечо чародейки, вызвав у нее гримасу боли. — Пообещай мне, что не будешь думать о смерти. По крайне мере о своей, и постараешься пережить меня!

— Не могу, — хмуро отозвалась она и оттолкнула Алекса. Между ее пальцев снова проскочили искры и тут же пропали, а на лице чародейки появилась азартная улыбка. — Не могу, потому что не хочу доживать до старости и разваливаться на части только из-за того, что ты, охотник, решил пережить меня. Ты ведь наверняка бросишь мне вызов сразу, как мы разберемся с моим… с Гневом.

Последние слова Энида произнесла с трудом и явно собиралась сказать за место имени Первоначала другое слово. С кем они должны были разобраться? С отцом? С родителем? С бывшим господином? Алекс никогда не узнает правду о том, что даже испытывая лютую ненависть к своему отцу — существу, которому почему-то не были противны человеческие потребности — она до сих пор любила Первоначало и благодарила его за то, что тот в свою очередь сделал все, чтобы Энида сама тянулась к силе и не оказалось к своим годам всего лишь еще одной дурочкой, не умеющей делать ничего кроме как прятаться за спинами других людей и ждать от них помощи. Она благодарила его за то, что сейчас она не оказалась беззащитной и глупой.

— Такой настрой мне нравится гораздо больше, — еще больше растянув губы в улыбке, сделав свое изуродованное лица до ужаса страшным и разорвав тонкую кожу на своей ране, оценил Алекс реакцию Эниды, убрал руку с ее плеча и хотел обратиться к Блэкхарду, чтобы успокоить его и настроить к их самой сложной битве, но охотнику было не суждено это сделать.

Краем уха Алекс услышал звон тетивы, возможно слишком натянутой, чтобы быть частью лука, и не раздумывая повалил чародейку на землю. Энида недовольно вскрикнула и была готова расцарапать лицо охотника за такое отношение, но тут же передумала, когда услышала, как в метре от них от стены отвалился кусок камня, и увидела упавший рядом с ней арбалетный болт. Она хотела задать Алексу вопрос о том, как он смог среагировать и спасти им жизнь, однако его уже не было рядом с чародейкой. Как только охотник спас Эниду, он вскочил на ноги, вытащил рунный клинок из ножен и рванулся к небольшому отряду слуг Гнева. К счастью для него, арбалет у них был только один, и охотник вместе с Блэкхардом смогли добраться до врага раньше, чем он смог перезарядить свое мощное, но довольно медленное оружие.

Ворвавшись в драку, Алекс закружился в привычных движениях, пытаясь отойти как можно дальше от моментально пришедшего на помощь Блэкхарда и убивать врагов как можно более кроваво, чтобы, придя к Гневу, у него не осталось ни капли злости, которая питала это Первоначало и неожиданно могла дать ему силы в самый последний момент. Если будет такой момент. Охотник желал отпустить в этой схватке абсолютно всю злость, что накопилась в нем за эти дни, и обрушивал удар за ударом на головы врагов, даже не замечая того, что возле его головы пролетели еще два арбалетных болта, которые запустили пришедшие на помощь своим товарищам слуги Гнева. Он не замечал того, что вокруг него столпились уже не один и не два десятков врагов, и что среди людей появились чудовища, превратиться в которых так опасался Алекс.

Он не замечал ничего, пока не услышал крик Эниды и не почувствовал жар от ее огненных шаров, взорвавшихся в опасной близости от охотника. Еще до того, как Алекс смог разобрать слова чародейки, Блэкхард схватил его за локоть и потащил в сторону от врагов. Заклинания наследницы сдерживали слуг Гнева, давая шанс обоим борцам с нечистью выбраться из боя на безопасное расстояние, однако очень скоро арбалетчики догадались, что стрелять прежде всего нужно в чародейку, и тогда Эниде пришлось тратить все силы на собственную защиту. Она не могла больше сдерживать врага, однако Алекс и Блэкхард успели отойти на достаточное расстояние, чтобы больше не нуждаться в ее помощи, и втроем они бросились к дворцу, пока остальная часть стражи города не успела вернуться к охране своего хозяина.

— Что теперь будем делать? — прокричал Алекс чародейке, которая бежала перед ними и судорожно вспоминала, куда именно им стоит свернуть, чтобы не оказаться в тупике и не попасть в ловушку к слугам Гнева. Она прекрасно помнила, что именно ее отец делал с нарушителями, и знала, что лучше умереть сразу, чем превратиться в ужасных чудовищ, преследующих прямо сейчас охотников за нечистью и пророчествами. И эти знания придавали скорости ее натренированным ногам, уже около месяца не знающих нормального отдыха и хорошей обуви. Ее походные сапоги уже давно превратились в ужасную пытку и сейчас яростно стирали ступни чародейки, вызывая боль при каждом шаге.

Их поход ко дворцу Первоначала, начавшийся небольшой прогулкой по заброшенному городу, сейчас стал настоящим кошмаром, который Алекс мог сравнить только с теми ужасами, что происходили в Прорыве Скверны. Особенно в тех местах, где грань между мирами была необычайно тонка и откуда постоянно выходили легионы демонов. Толпы чудовищ, ужасные крики и постоянно летящие к ним смертельные заряды, вот что сопровождало их теперь. То же самое было и на юге, только за место обычных жрецов Гнева там его преследовали обезображенные сектанты, арбалетными болтами в тех далеких землях служили опасные и могущественные заклинания предрасположенных к особой магии демонов, а разрушенные постройки полыхали огнем. Особым демоническим огнем, в треске которого можно было услышать крики поглощенных много лет назад душ.

— А ты что предлагаешь? — крикнула в ответ чародейка и резко увела всех за угол. Как раз вовремя, чтобы спасти своих спутников от нового арбалетного залпа. За ними уже собралась целая армия последователей Гнева и секунды промедления уже означали не только попадания болта в плечо или в ногу, а смерть от рук целого десятка стрелков, неумолимо преследующих беглецов.

— Сколько нам осталось? — произнес Блэкхард, заметив, что легкие Алекса снова подводят его и теперь ему не хватает воздуха, чтобы ответить на вопрос чародейки и продолжить бежать на одной скорости вместе со всеми. Как бы быстро охотник не умел ходить, бег никогда не был его сильной стороной, и очень скоро он начнет тормозить всю команду. Еще немного и у него появится сильная отдышка, а ноги сами остановятся и уронят своего хозяина на землю, отдавая Человека из Кронсмарка на милость последователей Гнева.

Блэкхард видел это и был готов в любой момент подхватить своего друга и, если понадобится, закинуть его на свои исполинские плечи и любой ценой дотащить его до дворца, вся охрана которого сейчас покинула свои посты и занята зачисткой города от последствий недавнего вторжения демонов.

— Еще немного, — отозвалась чародейка, свернула за еще один угол и резко ушла сторону. Ушла, потому что больше не было узких переулков, в которых они могли бы спрятаться от преследующих их слуг Гнева. Энида справилась со своей задачей. Привела своих спутников ко дворцу Первоначала и вывела их на небольшую площадь перед ним. Когда-то давно, когда войска Аскаила еще не вторглись в этот мир, именно здесь устраивали публичные казни, слушали заявления правителей этих мест и показывали ликующей толпе новорожденного ребенка их господина.

Сейчас это место превратилось в безжизненную и изрядно замусоренную площадку, ставшую позорным памятником слабости людей перед огромными полчищами демонов. Никто не вспомнит об этой цивилизации, и никто не станет восстанавливать их наследие. Даже Гнев, который наверняка помнил прежних хозяев этого места, не стал ничего реставрировать, а просто занял самое большое и наиболее уцелевшее здание и устроил здесь свой бастион. Бастион, который, по воспоминаниям Эниды, был всего лишь огромной ареной, где те твари, что сейчас преследовали их, должны были рвать друг другу глотки, а жрецы Гнева следить, чтобы ни одна из них не сбежала и не оказалась в другой части города. В месте, где ее хозяин не желал устраивать охоту.

Энида поклялась никому не рассказывать о безумных играх Первоначала и сдержала свое слово. До самого конца она держала эту тайну в себе и не смела даже заикнуться о том, в каких условиях ей пришлось расти, пока она не сбежала и не оказалась в Мораволе.

— Быстр… быстрее! — крикнул Алекс, пытаясь справиться с ужасной отдышкой, и ударил себя несколько раз в грудь. Обычно это помогало прийти себя, но сейчас охотник попал по одному из инструментов, спрятанных под плащом, и за место того, чтобы стимулировать легкие, еще больше повредил свою грудь, вполне возможно, оставив там еще один шрам.

Как только его рука закончила бить по груди, он схватил чародейку под локоть и потащил ее ко дворцу, двери которого были странным образом открыты, словно Первоначало действительно ждало их и приглашало переступить порог, чтобы встретить свою смерть. Но Алекса это подозрение не остановило. Он смирился с тем фактом, что когда-нибудь умрет, и сейчас безрассудно пытался доказать самому себе, что его просто так не забрать. Охотник не знал, поступает ли он правильно и есть ли у них шансы победить Гнев, но одобрительная улыбка Тьмы, которая сейчас стояла у него перед глазами, придавала Алексу уверенности в собственных силах и выбрасывала из головы все мысли о том, что он может умереть в этих залах.

— Алекс, что ты делаешь? — выкрикнул Блэкхард, оглядываясь назад и наблюдая за тем, как к ним идет орда прислужников Гнева и его тварей. Ужасных, ползающих и рычащих тварей, желающих только две вещи — разорвать своего врага и выполнить волю Гнева. Скьярл приготовился дать им отпор, зная, что ни он, ни Алекс с чародейкой не успеют добраться до дворца вовремя, чтобы укрыться от арбалетных болтов, однако у охотника было другое мнение по поводу того, смогут ли они добежать до укрытия или нет.

— У нас нет на это времени. — Алекс вернулся к Блэкхарду, схватил его свободной рукой за локоть и потащил ко дворцу. Скьярл вырвался из хватки охотника и пытался сказать ему о том, что у них оставалось всего несколько секунд прежде, чем прислужники Первоначала их догонят, и тогда охотники окажутся на пути в Пустоту или станут такой же тварью, как низшие рабы Гнева, однако Человек из Кронсмарка не желал слышать ни единого слова своего давнего друга. Он знал, что делает; чувствовал, что им всего лишь нужно отойти на достаточное расстояние от заброшенных домов, чтобы одна из немногих лояльных к нему Первоначал смогла помочь охотнику.

Тьма должна была помочь им, Алекс был в этом уверен. Он надеялся, что как только они подойдут ко дворцу, древняя Хозяйка Ночи поможет им скрыться от многочисленных преследователей Гнева: отвлечет их своими тварями, приведет еще несколько къярдов, которые являются отнюдь не самыми плохими бойцами, или заставит всех ослепнуть, однако он никак не ожидал, что Тьма его оставит. Одна из тех Первоначал, что первыми бросилась на защиту этого мира от орд демонов, когда даже Время и Свет стояли в стороне, отступила перед могуществом своего более сильного товарища, который в прямом смысле питался гневом и войнами.

Она оставила охотника одного на открытом месте между самым вспыльчивым Первоначалом и армией его приспешников, вооруженных луками и арбалетам, и Алекс осознал свое одиночество сразу, как в плечо Блэкхарда прилетел один из болтов. Он всего лишь оцарапал скьярла, но этого было вполне достаточно, чтобы Человек из Кронсмарка понял, что они остались одни, и никто из основателей мира не поможет им. Даже Хаос, с которым у Алекса, несмотря на все разногласия, сложились хорошие отношения, оставит охотника и наследницу одних перед смертью и не поможет одолеть его более агрессивного брата.

— Твою же…, - вырвалось у Блэкхарда, когда его плечо взорвалось от боли из-за лишь слегка задевшего его болта. В любой другой ситуации, скьярл бы наплевал на рану или стерпел, однако он знал на что способен арбалетный выстрел, и «царапины» от них совсем не те раны, на которые не стоит обращать внимание. И онемение, начавшееся в ключице, подсказывало потомку великанов, что он не ошибается и о ране нужно позаботится как можно скорее. Именно эти мысли он вложил в свое ругательство и, зажав рану целой рукой, продолжил бег к открытым воротам дворца.

— Не останавливаемся, — прокричал Алекс, который несмотря на всю безвыходность ситуации продолжал фанатично мчаться ко дворцу. В его глазах пылал странный огонь, полыхавший последний раз много лет назад… за день до их выпускного. Тогда охотник желал показать себя лучше перед своими друзьями, сейчас же ему хотелось убедить Первоначал в том, что он вполне может обойтись и без их помощи, даже если следствием этой попытки будет смерть.

Энида же была готова остановиться, обернуться и попробовать вступить в бой, поливая всех огнем, однако Алекс тащил ее настолько быстро, что она не успевала снова сложить запутанную структуру заклинания в своей голове, и ей приходилось тратить все силы только на то, чтобы не упасть и поспеть за охотником. Однако, когда она почувствовала в воздухе странную энергию, чародейка неожиданно для себя остановилась и внимательно посмотрела на запад, откуда пришел особенный «запах» магии.

Алекс почувствовал, что чародейка остановилась, и вопреки ее ожиданиям не стал тащить наследницу за собой, а перестал бежать и встал рядом с ней. Его чутье говорило ему, что следует доверять Эниде, даже если это означало, что через несколько секунд их накроет арбалетный залп, а тела разорвут на части чудовища Гнева. Он доверял своему чутью, как доверял и татуировке, которая неожиданным образом напомнила о себе новым приступом боли. Алекс посчитал это знаком — подтверждением тому, что они все делают правильно, и решил принять бой.

Он остановился, встал рядом с Энидой, вытащил вложенный в ножны во время бега меч и приготовился атаковать. Блэкхард позади него снова выругался, взял целой рукой один из серпов и встал по другую сторону от чародейки. Дыхание скьярла выдавало его самочувствие и говорило о том, что ему немедленно нужна помощь, однако ни Алекс, ни Энида не обращали на него внимания. Они стояли впереди него и были заняты своими, гораздо более важными делами, чем неправильно дышавший убийца чудовищ, который, по их мнению, мог выдержать любую боль и справиться с любым увечьем.

Назад: Глава 5 Хозяин болот

На главную: Предисловие

Глава 6 Наследница

Глава 6
Наследница