Времена, которые наступят
— А вы знаете, сколько я уже посетил фирм?! — Мюррей с трудом сдержал дрожь рук.
— Понятия не имею, — солгал ЛеБас.
— Меня уволили месяц тому назад. Ну да меньше об этом. У меня нет никаких сбережений, у меня нет работы. Я обязан найти какое-нибудь занятие. Вы понимаете, в последнее время у неня были расходы…
— Я вас понимаю, но…
— Прошу меня выслушать. Я был уже в двадцати бюро.
ЛеБас глянул мельком на спрятанный от взгляда просителя монитор. «Неправда, — подумал он. — Ты был уже в ста семидесяти шести бюро».
— К сожалению, мы никого принять не можем, — громко произнес он. — Нам и так грозит сокращение.
— Господин директор…
— Мне весьма жаль. Но я ничего не могу сделать.
Мюррей опустил голову.
— Что же, прошу прощение за то, что забрал у вас время.
ЛеБасу сделалось его жаль. В очередной раз он словил себя на том, что понятия не имеет, кто поместил его в этом кабинете. Нет, он решительно не годился для управления филиалом концерна.
— Минуточку, господин Мюррей, — произнес он, заранее жалея о собственном решении.
Тот остановился, держа пальцы на дверной ручке.
— Присядьте. Никакого занятия у меня для вас нет, но мне хотелось бы кое-что выяснить.
— Да? — Мюррей быстренько занял стул.
ЛеБас подвинул в его сторону деревянную коробочку с сигаретами.
— Вам конечно же, известно, что любой гражданин нашей страны, который обладает высшими профессиональными квалификациями, или же если он занимает высокий пост, владеет специальной личностной программой, которая хранится в Центральном Компьютерном Банке.
— Я пришел сюда по вопросу работы… — Мюррей замолчал, когда до него дошло, что прозвучало это не слишком вежливо.
— Где-то с год назад вся система была модифицирована.
— Это я знаю. Во время верификации я полдня провел с электродами на голове.
— Вот именно. В данный момент подобные программы являются автономными моделями личности данных людей, понятное время, что время от времени, они обновляются. Это позволяет тщательно ознакомиться не только лишь с психикой каждого человека, но, посредством имитационных исследований, дает возможность предвидеть, как конкретный человек поведет себя в данной ситуации.
— Зачем вы все это мне говорите?
ЛеБас откинулся в кресле.
— Так вот, по заказу руководства фирмы, на которую вы работали, такие исследования были проведены на вашей программе.
— И что с того?
— Оказалось, что имеются, а точнее, могут произойти такие ситуации, в которых вы выберете нечто иное, чем лояльность в отношении фирмы.
— Но как это связано с моим делом?
— Просто, потенциально вы ненадежный сотрудник. Может случиться, что вы подведете.
— Но ведь нельзя же наказывать человека за то, чего он не сделал! — схватился Мюррей со стула. — Нельзя ведь наказывать за предположения!
Мюррей вновь свалился на стул. Он выглядел так, словно бы только что пробежал несколько кругов по стадиону, имея на спине набитый кирпичами рюкзак.
— И меня действительно выгнали только лишь из-за этого? — хрипло спросил он.
ЛеБас провел пальцем по впавшим щекам.
— Ну что же, возможно, все-таки, никто бы и не решился на столь жесткие шаги, в конце концов, система действует всего лишь год. Но… Почему вы начали ссору со своим шефом?
— Так это Вейкерт обвинил меня, так?
— Нет. Он только потребовал скрупулезного правоприменения приговора.
Мюррей стиснул пальцы на поручнях кресла.
— Но почему мне не удается получить работы где-то в другом месте?
— По тем же самым причинам.
— Все знают о каких-то там исследованиях?
ЛеБас легко улыбнулся.
— Вы входите в Первую Группу, поэтому имеете право беседовать с любым директором, с каким только пожелаете. Но, чтобы попасть к главе фирмы, вам необходимо вложить свое удостоверение в считывающее устройство, а это автоматически приводит к скачиванию личностной программы из Центрального Банка… Сейчас она у меня здесь, на мониторе, встроенном в мой письменный стол.
Мюррей закрыл лицо руками.
— И я никогда уже не получу работу? — практически шепнул он.
— Нигде и никогда. Мне весьма жаль.
ЛеБас отвел взгляд.
— Квалификации проверяют не везде, — произнес он, глядя куда-то в окно. — Быть может, вы попробуете разгружать вагоны или убирать улицы… Жить ведь как-то надо.
Невилл Хейверфилд вертелся на переднем сидении своего Турбосандера. Он припарковался в недозволенном месте и теперь с нетерпением ожидал возвращения приятеля. Когда Мюррей появился на широких ступенях, Невилл облегченно вздохнул.
— И как? — спросил он, когда тот занял свое место. — Как прошло, Поль?
— Снова по нулям.
Машина легко тронула с места, постепенно набирая скорость.
— Да не парься так. В конце концов, должно и удасться.
Мюррей закурил сигарету. Кто-то опередил их, не соблюдая дистанции. Резким рывком руля Хейверфилд избежал столкновения с металлической сеткой, защищавшей тротуар.
— Куда едем?
Мюррей пожал плечами.
— Сегодня будешь еще пробовать?
— Не знаю. Наверное — нет.
— Тогда я отвезу тебя домой.
Красный сигнал светофора Хейверфилд увидел в самый последний момент. Он нажал на тормоз, автомобиль остановился перед самыми выдвинувшимися из покрытия стальными шипами. Перед ними задвинулась решетка, закрывавшая переход для пешеходов.
— Знаешь, Нев, скорее всего, я выеду из города. Посижу в провинции, немного огляжусь… Там легче чего-нибудь найти.
— А я знаю? Возможно, ты и прав.
Сигналы на светофоре сменились, приятели двинулись в плотной колонне машин.
— И ты, наверняка, прав. Я поеду с тобой.
— Нет, Нев. Такого я от тебя требовать не могу.
— Да успокойся, Пол. — Хейверфилд оторвал взгляд от лобового стекла. — Я же твой самый лучший приятель.
— Об этом я знаю. Потому и не хочу тебя туда тащить.
— Не глупи. У меня нет ни семьи, ни детей; сейчас у меня отпуск, и ничего…
— Нет, нет. Я тебе чертовски благодарен, но предпочитаю со всем справиться самостоятельно. У меня к тебе только одна просьба.
— Да.
— Сообщи моей жене. Скажи Джоан, что… — он замялся. — Что все будет хорошо.
— А ты что, домой не заскочишь?
Мюррей отрицательно мотнул головой.
— Перелай ей только… Передай, что я вернусь через неделю.
— Как хочешь. На вокзал тебя подбросить?
— Хотелось бы выйти здесь.
— Здесь? — Хейверфилд инстинктивно съехал на правую полосу. — В каком месте?
— Где угодно.
«Турбосандер» остановился перед подъездом какой-то гостиницы. Мюррей открыл дверь.
— Слушай, может тебе какие-нибудь бабки нужны?
— Спасибо, справлюсь.
— Но…
— Честное слово, спасибо. Держись!
— Удачи…
Мюррей выскочил на тротуар. Он решительно зашагал вперед, но когда машина скрылась с его глаз, притормозил, а потом вошел в ближайший магазин. Там сунул платежную карту в прорезь банкомата. Он прекрасно помнил, что на счету у него сто шестьдесят долларов. Перетряс карманы. Сто шестьдесят долларов и девяносто центов не было той суммой, на которую можно было бы долго прожить. Он вновь вышел на улицу и медленно двинулся вдоль сияющих разноцветными огнями витрин. Его раздражали безразличные лица прохожих и мерцающие рекламы. Мюррей чувствовал, что не принадлежит этому миру, что все окружающее перестало для него существовать.
Какой-то негритянский ребенок потянул его за полу плаща.
— Вали! — рявкнул мужчина. — Все отцепитесь.
Что-то сжимало в горле; Мюррей чувствовал, что вот-вот расплачется. Неожиданный порыв ветра сдул волосы со лба. Так вот как выглядит разочарование? Вот как завершается данное человеку время? По лицу Пола стекали крупные капли пота. Он ускорил шаг. Решение было принято.
Лоренс Бойд стоял за стойкой собственного магазина и проклинал тот момент, когда он решился сделать ремонт. Новый интерьер поглотил массу средств, а вот ожидаемый прирост доходов как-то не наступал. Захотелось ему перейти в категорию «люкс», блин! С отвращением он поглядел на кучу счетов. Глаза поднял в тот самый момент, когда в магазин вошел высокий мужчина в надвинутой на глаза шляпе.
— Хотелось бы купить какой-нибудь недорогой пистолет, — сказал Мюррей.
«Самоубийца», — подумал Бойд. — Господи, как же это заметно!».
Еще несколько месяцев назад он просто выкинул бы типа за двери, но теперь собственная финансовая ситуация заставила его задать вопрос:
— У вас есть разрешение на ношение оружия?
— Нет.
— В таком случае…
— Я из Первой Группы, — Мюррей показал удостоверение.
— Когда вы обновляли свою программу?
— Гдето с год назад.
— Слишком давно. Мне весьма жаль.
— И ничего нельзя сделать?
Бойд подумал минуту. Хмм, контроль программы на месте сильно и не пригодится — желание покончить с собой тут же выйдет наружу. Но… По крайней мере, проверит оснащение, в коорое вложил столько бабок.
— Можете обновить свою программу у меня, — указал он на стул. — Это буквально миг.
Мюррей тяжело свалился на мягкое сидение. Он надел на лоб обруч с электродами. Перед глазами летали темные пятна; Пол чувствовал, что весь дрожит. С трудом он контролировал ускоренное дыхание.
Бойд сунул его удостоверение в прорезь автомата, быстро вывел на монитор номер Центрального Банка.
— Вот и все, — сказал он секунд через десять. Набрал на клавиатуре соответствующий код, глянул на экран. «Пол Мюррей, 33 года. Состояние глубокой депрессии. Продажа оружия, взрывчатых материалов, легковоспламеняющихся и едких изделий строго запрещена».
— К сожалению… — начал было Бойд, но, изумленный, замолк.
Текст с экрана исчез. Какое-то время по его поверхности пробегали неровные полосы, после чего текст появился снова: «Пол Мюррей, 33 года. Гражданин c безупречной репутацией. Психическое состояние — хорошее, внутреннее равновесие — стабильное. Продажа без ограничений».
Бойд тряхнул головой. Неисправность? Собственно говоря, сейчас ему следовало связаться с Банком и потребовать проведения дополнительных тестов. Но тут же зацепился взглядом на куче неоплаченных счетов. Нет, эта покупка была для него важна. Он включил принтер, чтобы, в случае чего, иметь доказательство.
— Все в порядке, — бодрым голосом сказал он. — Чем могу служить?
Мюррей потер лоб рукавом.
— Хотелось бы что-нибудь надежное…
— Понятно. — Бойд выложил на стойку тяжелый револьвер. — Это P3 Whirlwind. Калибр 11, 43 мм.
— И сколько стоит?
— Сто тридцать пять долларов.
— Хорошо. — Мюррей, словно загипнотизированный вглядывался в лоснящийся темным блеском предмет. — Беру.
Бойд подкинул пачку патронов.
— Всего: сто сорок девять, семьдесят, — он перевел на свой счет сто пятьдесят долларов и отдал удостоверение.
— Прошу прощения, — Мюррей взял оружие, упакованное в бумажный пакет. — А что случится, если пуля из этого револьвера попадет в голову?
— Шея останется.
— Не понял?
— Шея останется целой.
— То есть как?… А остальное?
— А сдачу уже выдаю, — Бойд бросил на стойку тридцать центов.
Он долго глядел вслед клиенту, уходящему неуверенным шагом.
Небольшую лавочку в парке с трех сторон заслоняли высокие кусты. Мюррей разорвал пачку с патронами и, не спеша, вставил шесть штук в камеры. «А зачем целых шесть?», — мелькнуло в голове. Так или иначе, но завтра в его теле найдкт только одну пулю. Остальные патроны он, не думая, ссыпал в карман плаща. Пол боялся того, что в последний момент кто-то может прийти, поэтому снова спрятал револьвер в пакет. Сквозь тонкую бумагу он прекрасно чувствовал его угловатые формы. Он огляделся по сторонам. Лишь слегка освещенный отсветом города мрак сейчас сделается его личным мраком. Его окончательной темнотой. Решительным движением он вставил ствол в рот. Указательный палец пробил шелестящую бумагу и лег на спусковом крючке. Ну, все. Он слегка нажал. Дрожь руки никак не удавалось успокоить. Мюррей, нервничая, сглотнул слюну.
— Ну, сынок! Тяни смело!
Мюррей поднял глаза. Пьяный старикашка махал завернутой в бумагу бутылкой. Потом уселся, а точнее — упал на лавку рядом с Полом.
— Подвинься-ка немного, — приложил он ко рту горлышко. — Так как? Бахнем по одной?
Струйка водки стекала по щеке.
— Стоять!
В узком проходе между живыми изгородями Мюррей заметил силуэт широкоплечего мужчины.
— Служба охраны порядка в парке! — крикнул чужак.
Мюррей тут же опустил револьвер.
— Я… Я ничего не сделал.
Мужчина подошел поближе.
— Хочешь мне внушить будто бы то, что ты держал во рту, это только леденец, а?
— Да нет, я…
— Или порция мороженого? Ну я сейчас устрою вам, свиньи пьяные! Сдавай бутылку и шагом марш за мной в комиссариат!
Сидящий рядом старикан замер от страха.
— А ну отдай!
Мюррей неуверенно поднялся.
— Ну, давай сюда!
Охранник схватил пакет, хрустнула разрываемая бумага. Увидав ствол, нацеленный прямиком в его живот, мужчина затаил дыхание. Он сглотнул слюну, а потом бросился назад, цепляясь за какой-то корень. Чужак чудом удержал равновесие, повернулся и побежал прямо перед собой.
Мюррей на автомате сунул оружие за ремешок брюк и направился к выходу из парка.
— Ну ты даешь, сынок! — догонял его хриплый смех старика. — Так с ними и надо! Так!
Он мало что помнил из пройденной дороги, только лишь на ярко освещенной лестничной клетке снял шляпу и сунул руку в карман в поисках ключей. Но дверь его квартиры была слегка приоткрыта. Он осторожно толкнул ее и, стараясь не шуметь, прошел в средину. Прихожая была пустой, в кухне и гостиной тоже было темно. Пол вошел в спальню, инстинктивно расстегивая плащ.
Глаза Джоан всегда привлекали его. Но сейчас, затуманенные удивлением, они были просто серыми. Его взглядап она выдержать не могла. Закрыла лицо одеялом. Невилл Хейверфилд, сидящий рядом с женщиной в сбитой постели, этого сделать не мог. Что-то парализовало его мышцы. Отблеск света о маленькой лампы на ночном столике, должно быть, отразился от рукояти, выступающей из-за пояса Мюррея, потому что внезапно его тело сильно вздрогнуло.
— Что ты хочешь сделать?! Пол, ради Бога, нет! Нет!
Мюррей с безразличием глядел в одну и ту же точку.
— Поло! Я все тебе объясню. Это все совершенно случайно. Ты же знаешь, я никогда…
Сквозь открытую дверь они услыхали захлопывающийся вход в подъезд.
— Пол, я же твой лучший приятель. Ты этого не сделаешь. Да, я знаю, что я скотина… Прошу тебя, Пол!
Мюррей надел шляпу. Повернулся и неспешно вышел из квартиры.
Ночные службы без особого усердия убирали тротуары. Какой-то грузовичок с трудом продирался сквозь струи проливного дождя; водителя в теплой кабине клонило в сон. Последние прохожие обходили парящие канализационные колодцы, направляясь к немногочисленным огням.
Дождевые капли собирались на полях шляпы Мюррея. Сам он шел медленно, без какого-либо выражения глядя прямо перед собой. У него ни к кому не было претензий, он не был злым или хотя бы печальным. Впервые в жизни он чувствовал, что он один-одинешенек, что уже ни для кого не существует.
Сунул руку в карман. Мятая пачка сигаре была пуста. Пол огляделся по сторонам. В паре десятках метров горели огни еще работающего магазина. Мюррей стряхнул воду с плаща и вошел вовнутрь. Прошел мимо заполненных товарами полок, рекламных плакатов, мимо ряда автоматов. Подошел к стойке.
— Чем могу быть полезной? — пожилая женщина неохотно поднялась со стула.
Мюррея изумила практически абсолютная тишина, царящая в магазине. Никакой музыки, никакого радио или телевизора, ничего.
— Что подать?
Мюррей поглядел женщине в глаза.
— Ну, слушаю.
Совершенно неожиданно для самого себя Мюррей вытащил револьвер.
— Бабло давай, — почти что шепнул он.
— Что такое? Вы с ума сошли?
— Мне нужны деньги.
— Какие?
— Бабки давай! — крикнул Пол.
Револьверный ствол подскочил с неожиданной силой, попав женщине в шею. Продавщица отступила, подавляя крик. Одним рывком она вырвала ящик кассы и вывернула его содержимое на стойку.
— Держи!
Мелочь рассыпалась по всей длине стойки. Несколько монет упало на пол. Мюррей спокойно собрал все до единой, после чего спрятал револьвер и вышел на улицу.
— Псих! — крикнула женщина вслед. Она открыла проход в стойке и выбежала на улицу. — Придурок! Ты же перепугал меня! — тяжело дышала она. — Ты, сумасшедший!
Капитан Ирвин Сегер был, похоже, самым педантичным офицером во всей полиции. Увидав его, даже секретарша шефа прятала газету, которую читала. И это его радовало. Сейчас он тоже усмехнулся, проходя мимо больших стеклянных дверей. Вошел в кабинет, жестом приветствуя Миннса, который тут же вскочил со стула.
— Что у нас на сегодня? — спросил капитан, садясь на вращающееся кресло.
— Какой-то идиот совершил нападение с оружием в руках, — Миннс положил на стол несколько листков, плотно покрытых текстом.
— Почему идиот?
Сегер склонился над столешницей, провел взглядом по ровным буквам. Улыбнулся во второй раз. Злые языки в свое время утверждали, что Миннс так быстро поднялся по служебной лестнице по причине хорошего почерка.
— И вправду, идиот. Зачем он напал на магазин? Ведь там ничего украсть нельзя.
— Любитель крепких впечатлений.
— И сколько же он награбил?
— Тетка и сама не знает. Долларов десять.
Сегер отложил рапорт.
— Людей охватывает безумие. Ведь суд рассмотрит это как обычный разбой с оружием.
— Двадцать лет за решеткой. — Миннс подошел поближе. — Черт, выходит для него по полдоллара за год.
За окном прозвучал клаксон. Потом, несмотря на шум вентиляции, услышали ругань водителей.
— Описание его имеется?
— Да.
— Миннс включил монитор. На экране появился рисунок лица со всеми подробностями.
— А отпечатки?
— Мы сняли. Он был без перчаток.
— Проследил?
— Да. В нашей картотеке он не фигурирует. Я послал запрос в центральную.
— Слушай… Думаешь, это наркоман?
— Не знаю, вел себя странно, но не пьяный. И, похоже, не под…
Сегер провел пальцами по лежавшим перед ним листкам.
— Так зачем?
— Мы найдем его, раньше или позднее.
В комнате рядом зазвенел телефон. Ссора на улице делалась все громче. Через мгновение раздался звон разбиваемого где-то стекла.
— Блин, ведь с момента введения расчетов через счета, в магазинах одна только мелочевка. Если бы хотя бы на супермаркет какой напасть, а тут…
— Тебя это так волнует, Ирвин?
Сегер глянул прямо в глаза подчиненному.
— Меня интересует человек, который рискует осидеть двадцать лет ради нескольких баксов, и это в то время, когда другие воруют миллионы, только наживая на клавишу. Ковбой хренов!
После ночи, проведенной на станции метро, Мюррей не чувствовал себя наилучшим образом. Он медленно шел по переполненной в утренние часы пик улице, мечтая прилично позавтракать. С неприятными спазмами в животе он глядел в окна шикарных ресторанов. К сожалению, бренчащей в кармане мелочь\и хватит лишь на скромную еду в маленьком баре. Мюррей почувствовал, что при воспоминании о запахе никогда не заменяемого растительного масла, разваренных сосисок из картона или гниющих в раковинах останков его пробирает дрожь. Мысль о нападении появилась не сразу. Вчерашний инцидент, упорно спихиваемый на самый край сознания, уже успел съежиться до ранга хулиганской выходки. До чего-то такого, что делается под влиянием сильных эмоций, но о чем крайне быстро и забывается. Но мысль о грабеже вернулась с удвоенной силой — по причине голода и буквально органического отвращения к поспешному заглатыванию отвратительной жрачки. При виде фасада какого-то банка он мог украсть разве что стопки компьютерных дисков. Он прикоснулся к лежавшим в кармане монетам, потом поднял голову. Пол и не предполагал, что решение очутится таким простым… Повернул, а через несколько десятков шагов пошел по боковой улице. Мюррей почти бежал, словно бы опасаясь, что страх или неуверенность сумеют отговорить его от только что принятого решения. Запыхавшись, он остановился перед игровым салоном, постепенно восстанавливая дыхание.
— Ну, ты, блин, заходишь или нет?
Какой-то подросток толкнул дверь из-под его плеча.
— Захожу.
Неожиданно Мюррей очутился в толпе распаленных игрой тел. Автоматы попискивали, стреляли и выли, что, в соединении с разговорами и выкриками людей, приводило к тому, что общаться было практически невозможно.
— Где здесь касса?
— Чего?
— Где тут касса? Мне деньги нужны!
Парень показал на противоположную стену. Правда, в людской толкучке бегство могло быть затруднено, но Мюррей не колебался; более того, он был просто удивлен собственной решимостью. Он махнул парню в знак благодарности и начал протискиваться в сторону ярко размалеванной будки.
— И куда это вы так спешие? — услышал он сзади. — Желаете все бабло потерять?
— Не-а. Хочу получить.
— Наивняк. Что, поимели систему на «однорукого бандита»?
— Имею кое-чего получше.
Мюррей остановился перед маленьким окошечком.
— Сколько там у вас денег имеется?
— Вам хватит, — мужчина из будки вынул мешочек с мелочью. — Сколько хотите?
— Все.
— Чтоооо?!
Мюррей вытащил револьвер.
— Все, — повторил он. — Это нападение!
Один из возбужденных игрой посетителей подошел поближе.
— Эээй, это что, какая-то новая игра? Желаю присоединиться. Сколько платить?
— Ты тоже все выкладывай!
— Ясен перец. А когда будет моя очередь?
— Что?
— Ну, когда я буду грабить?
— Блииин! — разъярился Мюррей. — Это тебе никакие не игрушки!
Мужчина из кассы высунул голову наружу.
— Это у вас крыша поехала?
Мюррей поднял револьвер и нажал на спусковой крючок. Грохот, многократно усиленный в замкнутом помещении, заглушил вой автоматов и все другие отзвуки. Несколько ближе всего стоящих успели отскочить от падающих им на голову фрагментов потолка.
— Быстро!
Мужчина в кассе дрожащими руками укладывал мешочки на стойке. В неожиданно насупившей тишине был слышен звон монет.
— Глянь-ка, Люк, — крикнул кто-то сзади. — Какой-то мужик кассу грабит!
— Быстрее давай!
Кассир упаковывал мешочки в появившуюся откуда-то сумку.
— Эй, парень… Забери у них все!
— Наконец-то кто-то взялся за этих воров!
Шум голосов потихоньку нарастал. Мюррей схватил сумку.
— Ану свалили, зеваки! — рявкнул чей-то хриплый бас. — Дорогу национальному герою!
Под аккомпанемент свистов и все более громкого смеха, Мюррей выбежал на улицу.
Сегер с неуверенностью огляделся по огромному холлу Центрального Банка. Миннс издалека махал рукой.
— Прошу прощения за столь неожиданный вызов, — произнес он, отстегивая воротничок. — Но тут одновременно столько дел свалилось…
— Надеюсь, я ехал не напрасно.
— Ну конечно, Ирвин. Я договорился о встрече с директором Ван Буреном. Это на самом высоком этаже, — Миннс открыл дверь лифта. — Наш ковбой совершил очередное нападение, — продолжил он, когда кабина тронулась вверх. — На сей раз, на игровой салон.
— У мужика уже точно крыша поехала. И сколько он хапнул?
— Около пятисот долларов. — Миннс ехидно ухмыльнулся. — Четвертаками.
— Черт!
Сегер над чем-то задумался.
— Хитрец. Платя наличкой, он избегает идентификации, — сказал он спустя несколько секунд. Правда, надолго ему не хватит.
Он станет обращать на себя всеобщее внимание. А помимо того… Мы его уже почти что имеем. Это Пол Мюррей, инженер.
— Откуда знаешь? Извещения о розыске?
Миннс кивнул. Лифт сразу же выпустил их в просторный секретариат.
— Мы…
— Да, я знаю, — перебила его секретарша. — Прошу вас.
Они заняли место в пустом кабинете.
— Господин директор сейчас придет. Дверь закрыть?
— Если можно.
Сегер повернул голову.
— И кто же его узнал?
— Лоренс Бойд, продавец из оружейного магазина.
— Он там что-то покупал?
— Да. В день первого нападения он приобрел там «Вирлвинд». Неплохое оружие для любителей. Большое.
— Еще хорошо для танкистов… Вместо дула.
Бойд обновил с актуализацией его личностную программу. Я сам видел распечатку.
— Странно. И программа не показала его намерений?
— Нет.
Миннс подсунул Сегеру пачку сигарет.
— Но это еще не все, — затянулся он дымом. — Мюррей, похоже, хотел покончить с собой в парке. Но тут вот мужик из парковой службы утверждает, будто бы егн пытались убить, но мне кажется, что была лишь прерванная попытка самоубийства.
— Зачем? — Сегер сбил пепел, кончиком пальца собирая то, что не попало в пепельницу.
— Я добрался до его жены, которая мне кое-чего рассказала. Мюррей потерял работу, искал, где бы устроиться уже с месяц. Его бывший начальник, Вейкерт, сделал так, что у него не было ни малейшего шанса.
— Думаешь, что кто-то ему, в конце концов, дал понять?
— Я знаю, что так оно и было. Это сделал ЛеБас, президент…
Их разговор прервало то, что кто-то энергично вошел в дверь.
— Простите за опоздание, господа, — широкоплечий силуэт Ван Бурена полностью заполнил огромное кресло за письменным столом.
Сегер никогда не предполагал, что директор громадного предприятия может быть столь молодым. Их глаза встретились.
— Вы мне представили по телефону всю суть проблемы, и…
— Моя фамилия Сегер. А звонил вот он.
— Прошу прощения. — Ван Бурен слегка улыбнулся, но было видно, что он чем-то отвлечен и даже словно бы… отсутствует здесь. — Мы как раз проверяли программу Мюррея.
— И каков результат?
— Нулевой.
Сегер погасил только что закуренную сигарету.
— Но ведь такое же невозможно.
— До сих пор я считал точно так же, — ладонь директора передвинулась по отвороту пиджака. — Все время высвечивается только лишь дурацкая надпись: «Гражданин с безупречной репутацией…», ну и так далее.
— Случалось ли когда-нибудь нечто подобное?
— Нет. Но подобную возможность мы предусматривали.
— То есть, имеется какое-то объяснение?
— Объяснение существует всегда, — Ван Бурен расправил руки. Теперь стало ясн, почему возле его стола не было легко бьющихся предметов. — Но только лишь время покажет, правдиво ли оно. В особенности…
— А могли бы мы его услышать, — вошел в слово хозяина кабинета Миннс.
— Ну что же, Мюррей — сумасшедший. Его подсознание знало о намерении совершения самоубийства, но сам он был свято уверен в чистоте собственных намерений, и это вызвало фальшивую верификацию программы.
— Это все?
— Вы хотите получить часовую лекцию с научными терминами?
— Нет, нет, — Миннс инстинктивно прикрылся. — Но ведь в таком случае, программа не поможет нам предвидеть его действия в будущем?
— Нет.
Сегер поднялся и подошел к окну. Какое-то время он глядел вниз, на огни реклам, конкурирующие с солнечными рефлексами в оконных стеклах.
— Не будем преувеличивать, — тихо произнес он. — Сумасшедший или нет, он наверняка понимает, что таким образом жить ему слишком долго не удастся. Ну не может он быть настолько глуп.
— Хорошо, но как предвидеть, что он сделает в ближайшее время?
— Это, как раз, очень просто. Отомстит Вейкерсу.
Пол Мюррей сидел на стенке, окружавшей небольшой скверик. Он усмехнулся, вспоминая мину официанта в изысканном ресторане, скрупулезно пересчитывающего монеты по двадцать пять центов. Но, несмотря на это, чувствовал он себя не самым лучшим образом. Перспектива проведения очередной ночи на станции метро, отсутствие покоя и чувства безопасности, а прежде всего — невозможность принять ванну, не настраивали его оптимистически. А помимо того, иллюзий у него не было. Он прекрасно понимал, что полиция схватит его в течение недели. Разве что в этом учреждении работают исключительно глупцы — ну, тогда у него были шансы на месяц. Никаких перспектив перед собой он не видел. Ему не хотелось бежать в провинцию, не хотелось похищать самолет, он даже понятия не имел, как взяться за любое из этих дел. Не желал он и добровольно сдаваться в руки полиции. Мюррей знал, что его схватят, но надеялся, что, по крайней мере, это будет интересно. Ну а при мысли о пальбе в стиле тридцатых годов он скорчил мину.
Пол глянул на часы. Несмотря ни на что, этот день начался классно, и закончить его нужно было столь же здорово. Пойти к Джоан? Глупость. К кому-нибудь из знакомых? А зачем? Ему уже было тошно от сочувствующих взглядов и все время одних и тех же утешительных слов. А хотелось сделать что-нибудь по-настоящему крутое. Так что, месть? Он закрыл глаза. Картина заколотого, повешенного и пропущенного через мясорубку Вейкерта тут же появилась в сознании. Застрелить его? Нет, вот этого Полу не хотелось. Вполне возможно, что в самый решающий момент он не смог бы нажать на спусковой крючок. Но вот Вейкерт униженный и мечущийся на коленях под угрозой револьвера стоил любого риска. Пол снова усмехнулся. Оставалась только одна проблема: как попасть на территорию предприятия. На сей раз удостоверение не входило в расчет. Нужно было выдумать чего-нибудь другое.
Он глянул на календарь. А ведь ему повезло! Сегодня вторник, а по вторникам на проходной дежурил Кинч — единственный человек, с которым Мюррей подружился на работе.
Пол встал и направился в скрытый под землей туалет. Там, в одной из кабинок он вставил в барабан револьвера новый патрон вместо пустой гильзы. Револьвер он спрятал снова за пояс и прикрыл плащом, после чего вышел на улицу. Мюррей понимал, что идея, которую начал реализовать, не была наилучшим решением его ситуации. Тем не менее, он был уверен, что с ним не случится ничего такого, что оправдывало бы более хитрые поступки.
До станции метро было несколько десятков метров.
— Это абсолютно невозможно! — буквально выкрикнул Вейкерт. — Я не согласен!
— Господин директор… — начал Миннс, — но Сегер удержал его жестом руки.
— Мне весьма жаль, — решительным голосом объявил он, — но другого выхода нет.
— Но почему я должен подвергать собственную жизнь опасности?
Прикрывая руками огонь, Вейкерт закурил сигарету. Было видно, как дрожат пальцы.
— Почему я? — повторил он.
— Мне казалось, будто бы мы все достаточно хорошо разъяснили.
— А вам не будет достаточно просто посадить его за эти нападения? Почему я должен служить живой целью?
— Прошу вас понять, что это опасный безумец. За нападения с оружием в руках он получит где-то лет двадцать, но желтая пресса сделает из него героя — последнего ганфайтера, защищающегося от террора информатики.
Сегер стукнул кулаком по столу.
— За деньги, полученные от продажи своих мемуаров, он найдет адвоката, который вытащит его из-за решетки уже через два-три года, — сказал он уже несколько тише. Мы должны посадить Мюррея за попытку убийства.
— А знаете ли вы, какая у него теперь личнстная программа? — прибавил Миннс. — Да я и сам хотел бы иметь такую.
— Вот именно. Мы не можем допустить, чтобы через несколько лет какой-то псих шастал бы, свободный, по улицам.
Пепел с сигареты Вейкерта рассыпался на его пиджаке.
— Чего вы от меня хотите? — хрипло спросил он.
— План у нас такой, — Сегер разложил на столе лист с проекцией здания. — Мы запускаем Мюррея на территорию предприятия и тут же перекрываем вход. К счастью, все окружено стеной.
— А ваши люди будут вооружены?
— Естественно, — палец Сегера переместился вдоль тонкой линии. — Потом мы впускаем его вовнутрь здания. Через мгновение этот вход тоже будет заблокирован оперативной группой. Мюррей поднимется на лифте наверх и направится в ваш кабинет, в котором мы вместе будем ожидать его с моими людьми.
— А если он успеет выстрелить в меня?
— Это будут десантники, — сообщил Миннс.
— Риска никакого нет. Мы арестуем его сразу же, как только он откроет дверь. Если только он сделает какое-нибудь резкое движение, его тут же застрелят.
— Но почему тут обязан быть я, — заломил руки Вейкерт. — Не можете ждать его сами?
— Если вас здесь не будет, как, в таком случае, мы докажем попытку убийства?
— Все просто: он думал, будто я нахожусь в кабинете, а…
— Такое обвинение отклонит даже средний адвокат, — перебил его Сегер. — Мы обязаны действовать совместно.
Вейкерт вытер платком лоб.
— Хорошо, — ломающимся голосом произнес он. — Хорошо. Но вы уверены, будто бы мне ничего не угрожает?
— Да, уверен.
— А Мюррей не успеет сбежать?
— Господин директор, — Сегер поднялся с места и нажал на кнопку, открывающую автоматическую дверь. — Через полчаса отсюда и бактерия не выскочит.
— Да, понимаю. Конечно. — Кинч явно нервничал. — Это же совершенно ясно.
— При нынешней спешке человек уже обо всем забывает.
Дружелюбно улыбающийся Мюррей внимательно следил за лицом портье. У него было неясное предчувствие, будто бы тот что-то желает ему сказать.
— Я вспомнил об этом только сегодня. Те материалы должны лежать где-то здесь…
— Если хотите, пойдите и проверьте.
Мюррей кивнул.
— Ну да, я помню, где их оставил.
— Пожалуйста… — Кинч сделал такой жест, словно бы желал остановить приятеля, но тут же опустил руку.
Крупный, окруженный стеной двор, как правило, забитый привозящими материалы автомобилями, сегодня был пуст. Под ведущим в подвалы пандусом стояло только два грузовика.
Мюррей поглядел назад. Он заметил, что Кинч медленно опускает голову, а потом прячет лицо в ладонях; зато не мог видеть десятка полтора людей в пуленепробиваемых жилетах, подходящих к проходной со стороны улицы. С некоторым колебанием он толкнул входную дверь, но в вестибюле царило идеальное спокойствие. Пол вошел в лифт и нажал на кнопку наивысшего этажа, после чего расстегнул плащ.
— Идет, — сообщил Сегер.
Столпившиеся в тесном кабинете люди перезарядили свое оружие. Вейкерт ослабил галстук.
— Вышел из лифта, — Миннс пошевелил джойстиком установленной снаружи видеокамеры. — Он в коридоре.
— Полнейшая тишина! — скомандовал Сегер.
Видимая на экране маленькая фигурка быстпро приближалась.
— Внимание, — неожиданно шепнул Миннс. — Он вынул револьвер.
— Черт! Он собирается сразу же стрелять.
— Что делаем?
— Да, проблема. Что же, застрелите его, как только он откроет дверь.
Большим пальцем Мюррей проверил положение курка. Несколько мгновений он успокаивал дыхание, затем поднял револьвер, посчитав, что только лишь таким образом по-настоящему перепугает Вейкерта. Пол сглотнул слюну, осторожно огляделся по сторонам, после чего медленно положил руку на кнопке открывания двери. Ничего не произошло. Он нажал еще раз. Вновь никакой реакции.
Что случилось, черт подери? Что-то застряло? Он ударил изо всех сил. Такое ведь невозможно…
До Мюррея дошло, что на него расставили ловушку, только тогда, когда кто-то изнутри пинком ударил во фрамугу. Вейкерт никогда бы так не поступил. Пол бросился к лифту, слыша, как концентрированные очереди буквально разрывают замок. Краем глаза он увидел готовящихся выстрелить полицейских и инстинктивно упал на пол лифта. Он знал, что таким способом уже не достанет до кнопок с номерами этажей, но хотел отстрочить момент казни хотя бы на пару секунд.
Двери лифта бесшумно задвинулись. Похоже, кто-то вызвал лифт снизу. Когда эта мысль посетила его, Мюррей вскочил на ноги. Он догадывался, что вестибюль окружен. Нужно выйти раньше — к сожалению, лифт останавливаться не желал. Пол встал, широко расставив ноги, подняв оружие вверх. Кабина гладко проехала первый этаж, выпустив его только лишь в подвале. Вокруг не было ни души. Расположения помещений Мюррей не знал, но и не блуждал. Некоторые автоматические двери были наглухо замкнуты, другие открыты. И Пол выскочил прямиком на пандус, ведущий к громадной грузовой машине.
В коридоре на самом высоком этаже Сегер стулом разбил огромное стекло. Вместе с Миннсом и Вейкертом он высунулся в окно.
— Где он? Почему не слышно выстрелов в вестибюле?
— Вон он, — Миннс вытянул руку. — Запускает грузовик.
— Господин капитан, вы же обставили главные ворота? — Вейкерт с трудом справлялся со своим голосом.
— Понятное дело. Только он не будет столь глуп, чтобы ехать туда. Он пробьется через стену.
— Нет, — голос директора уже почти не дрожал.
— Что?
— Может быть, он и хотел бы, но не пробьется.
— Почему?
Вейкерт слегка усмехнулся.
— Я был там утром. За стеной ссыпали кучу кирпича. Тонн двадцать.
Мюррей рванул рычаг переключения скоростей, потом осторожно отпустил сцепление. Тяжеленный дорожный тягач дрогнул и медленно двинулся, набирая разгон. Глухой грохот дизеля заглушал все остальные звуки. С высоты водительской кабины было хорошо видно, что через ворота проеъать невозможно. Мюррей резко вывернул руль, убегая из-под стволов стрелков, установленных за оградой из колючей проволоки. В отчаянии он разглядывался во все стороны. Стена! Он еще помнил, что кирпичная стенка была наиболее тонкой в месте, где ее не укрепляли стены соседних домов. Пол инстинктивн направился в ту сторону. Левой рукой застегнул и подтянул ремни безопасности, потом прибавил газу. Могучая машина резко ускорилась, таща за собой павлиний хвост продуктов сгорания. Видя близящуюся серую поверхность, Мюррей закрыл глаза. Грузовик врезался в стену, дробя ее и валя практически на половину высоты. Воя перегруженным двигателем, грузовик перемахнул через пустую площадь, объезжая разбегающихся в панике людей, после чего добрался до выезда на улицу.
Первым внизу оказался Сегер.
— Вызывай кнтору, — крикнул он одному из своих людей. — Пускай его ловят!
Он пробежал сквозь огромный вылом в стене, все еще заполненный известковой пылью.
— Что здесь творится? — вскочил он прямо в группу живо дискутирующих людей. По характерным комбинезонам он узнал работников строительных фирм. — Где ваш начальник?
— Я — мастер, — отозвался низкий, рыжеволосый мужчина. — А в чем дело?
— Тут должны были находиться кирпичи! Где они?
— Как это, где? Вывезли.
— Несколько десятков тонн? За один день?
Мастер хрипло рассмеялся
— Мы и сами были удивлены. Несколько часов назад наша фирма получила контракт на вывоз этих развалин, причем, как можно скорее. Когда мы прибыли на место, здесь уже работали еще три фирмы.
— И вы согласились рабоать вместе с конкурентами?
— Мистер… Да вы знаете, что там за контракт? В пересчете выходит по несколько долларов за один кирпич. За такие деньги можно и в руках носить…
— И кто сделал заказ?
— Не знаю. Нужно узнать в административном отделе.
— Я спрошу.
— А того психа в грузовике видели? Ребята думают, а не собрать ли кирпич с разбитой стены. Возможно, что за них тоже заплатят?
Сегер только махнул рукой. С головой, набитой тяжелыми мыслями, он вернулся наверх, но атмосферу в кабинете Вейкерта нельзя было назвать приятной.
— Что случилось?
Миннс подал ему набитый телетайпом текст.
«Настоящим признаю Ральфа Вейкерта виновным во всех недостатках на территории руководимого им предприятия. С немедленным исполнением он уволен с занимаемой должности, присваивая заключение как о безответственном сотруднике. Данное решение обжалованию не подлежит».
— Кто это выслал?
— Не знаю, — Вейкерт трясся всем телом. — Президент корпорации находится в опуске, в Швейцарии.
— Наблюдательный Совет?
— Я уже звонил. Они подписали документы после предоставления им отягощающих материалов. И они не знают, кто им их доставил.
— Странно, — Сегер поглядел на Миннса. — А ведь сотруников Первой Группы не увольняют без того, чтобы не предупредить за квартал.
— Так я же невиновен! — закричал неожиданно Вейкерт. — Еще вчера меня хвалили на собрании акционеров. Я невиновен!
Мюррей склонился над стойкой.
Виски. Пожалуйста, целую бутылку.
Продавец быстро пересчитал монеты.
— Что-нибудь еще?
— Это все.
Мюррей завернул бутылку в газету и вышел на улицу. Там он сорвал завинчивающуюся крышечку и потянул первый глоток. Едкий вкус дешевого спиртного вернул ему сознание. И что с того? Ему не ьыло куда идти. Раз полиция уже шла по его следу, впереди имелся день, ну ладно — два, свободы. К тому же, во время головоломного бегства на грузовике он потерял где-то револьвер. Пол сделал еще глоток. Вообще-то говоря, ему бы следовало самому прийти в полицию. Мелочь в кармане весело побрякивала.
«Ничего не поделаешь, — подумал он. — Вот потрачу это все и добровольно сдамся. Быть может, хоть немножечко скостят мне срок».
Он снова поднес бутылку ко рту. С какой-то порожденной отчаянием улыбкой он подошел к автомату-предсказательнице. Бросил монетку и вытащил кусочек золотого картона.
«Ситуация вовсе не так плоха, как кажется на первый взгляд. Выедь. Поменяй климат. И помни, что все будет хорошо». Еще раз Мюррей перечитал напечатанный красивыми буквами текст. Смешно. Картонку он выбросил в мусорный ящик.
— Виски? — Сегер умело наполнил маленькие стаканчики. — Прошу прощения, что снова к вам обращаемся, но тут произошли кое-какие факты.
— Я не полицейский, — перебил его Ван Бурен.
Миннс хитро усмехнулся.
— Мы знаем, что вы работали над делом Мюррея.
— Это так, только не имеет никакой связи с вашим следствием.
— Вы должны… — Вейкерт жадно опорожнил свой стаканчик. — Пожалуйста…
— Я с охотой выслушаю вас, но вот что касается помощи… Впрочем, меньше об этом. Говорите.
Сегер бесцеремонно развалился в глубоком кресле, тем не менее — на ег \о лице были заметны стресс и напряжение.
— Не хочу забивать вам головы мелочами типа блокировки двери, которая сделала невозможным арест Мюррея, или никем не спровоцированным спуском лифта прямо в подвал — в единственное место, которое давало хоть какую-то возможность бегства…
Сегер раскрыл лежащую перед ним папку.
— Но две вещи заслуживают более тщательного рассмотрения. Выплачивая невероятную сумму, кто-то вызвал уборку кучи кирпичей, которая загораживала Мюррею единственную дорогу для бегства.
Ван Бурен задумчиво глянул на полицейского.
— Во-вторых, — продолжал Сегер, — кто-то вызвал беспорядки в южной части города, которые сделали невозможными поимку Мюррея. И вызвали их оплаченные провокаторы.
— Так?
— Я установил, что обе суммы были переведены со счета Центрального Банка.
— Ну вы же не думаете, будто бы это сделал я?
Сегер громко рассмеялся.
— Мои сотрудники смеются надо мной, что я делю людей на две категории: на глупых и на не столь уж глупых. Вы у меня входите во вторую категорию.
— Тогда, в отношении сказанного, чего вы от меня хотите?
— Я хочу установить, кто, на самом верху, способствует Мюррею. Мне бы хотелось, чтобы, несмотря ни на что, вы попытались предвидеть, что он сделает…
— Программы Мюррея в Банке уже нет, — перебил его Ван Бурен.
— А где она?
— Не знаю.
— Вы серьезно?
— Я, честное слово, не знаю. Еще сегодня я с ней работал, но в какой-то миг она перестала реагировать на запросы.
— Вы считаете, что кто-то манипулирует базами данных?
— Нет, такое невозможно!
— Но ведь должно же быть какое-то объяснение…
Ван бурен медленно крутил стаканчик в пальцах.
— Я могу только лишь поделиться собственными размышлениями…
— Слушаю.
Глава Банка слегка улыбнулся.
— Все программы очень сложны, — тихо сказал он. — Кроме того, в них имеются особенные обратные связи для самостоятельного поведения. Мне кажется, что когда Мюррей, находясь в состоянии сильной депрессии, актуализировал свою программу в оружейном магазине, случилось то… — Ван Бурен замялся. — Мне кажется, что ег программа обрела самосознание. А точнее, нечто вроде сознания… Некий его внешний вид.
— Что?!
— Ну что же, ведь программы являются наиболее точным, насколько это возможно, отражением личности отдельных людей. Со всей их сложностью, составом психики, с массой противоречивых эмоций… Это электрические существа, и линия, отделяющая их от реальной жизни, по-настоящему очень тонкая.
— Но…
— То, что я только что здесь услышал, лишь подтверждает мои предположения.
— Да это все чушь!
— Погодите, — вмешался Вейкерт. — Но почему эта программа помогает Мюррею?
— А разве вы не помогали бы себе самому?
— Но ведь это означает, что он обладает властью над миром, — сказал Миннс.
Ван Бурен печально усмехнулся.
— Довольно упрощенно, но это можно определить и так.
— То есть как? — Вейкерт перепугано поглядел на него. — И этого нельзя как-то стереть?
— А как? Впрочем, поначалу ее нужно найти.
— Но вы ведь знаете, где ее искать?
— Понятия не имею. Возможно, она спряталась в компьютере супермаркета в Гренландии, возможно, в тибетской библиотеке?… Помимо того, она могла размножиться в сотнях… да что там в сотнях, в миллионах экземплярах. Система же соединена в Сеть.
— То есть, вы считаете, будто бы это правда? — сухо спросил Сегер.
— Время покажет.
Ван Бурен поглядел на стаканчик, который держал в руке. Долго над чем-то размышлял, после чего вылил виски на пол.
— Я не собираюсь жить во времена, которые наступят, — глухо произнес он. — Убегаю.
— А можно убежать? — схватился Вейкерт.
— В некотором смысле.
Если не считать сонного работника, в Туристическом Бюро было пусто.
— Прошу прощения, — Ван Бурен поглядел на кипу проспектов. Я хотел бы выехать на какой-то остров или полуостров… Вы рекламировали это как возвращение к природе. Названия не помню, но там, вроде как, нет электроники, связи, коммуникации, даже электричества нет.
— Да. Я знаю, что вы имеете в виду.
— И места еще есть?
— Конечно. Сколько захотите.
Ван Бурен сунул платежную карту в щель банкомата.
— А на какой период времени мне хватит денег?
— Не понял?
— Я хочу выкупить место на столь долго, на сколько хватит средств.
Сотрудник бюро глянул на состояние счета.
— На все деньги?
— Да.
— Этого хватит лет на сто шестьдесят. У вас куча бабок.
— Покупаю.
— Но…
— Покупаю. Когда я могу туда ехать?
— Да хоть бы и сегодня, — чиновник умело осуществил перевод.
— Я тоже хочу, — Вейкерт сунул в щель свою карту.
— Пожалуйста… Ха, да что с этим монитором?
Пробегавшие по экрану дрожащие полосы успокоились.
— Мне весьма жаль, но мест уже нет.
— То есть как? Минуту назад вы говорили…
— Кто-то должен был выкупить все из другого бюро. У нашей ирмы много представительств.
— И сколько было мест?
— Несколько тысяч. Понимаю, что это странно, но…
— Я должен туда ехать.
— Да не старайтесь, — сказал Ван Бурен. — Он не желает вас выпустить!
Вейхерт схватил его за лацканы пиджака, только Ван Бурен легко вырвался.
— Не приближайтесь ко мне! Без вас, возможн, все и удастся, пока у него не будет ко мне претензий!
— Но почему я…
— Не прикасайтесь ко мне! Вы… Вы даже хуже заразного!
И Ван Бурен выскочил на улицу.
Сотрудник бюро глядел на все это с глупой миной. Вообще-то, он должен был позвонить в больницу, чтобы те забрали этих людей, но мысль о размере процентов от полученной только что суммы привела к тому, что от своего намерения он отказался.
Конверт на письменном столе содержал листок с очень коротким текстом: «Немедленно прекратить разбирательство против Пола Мюррея». Ниже можно было видеть размашистую подпись президента. Возможно, кто-то другой на его месте и вытянулся бы по стойке «смирно», но Ирвин Сегер был самым педантичным офицером полиции в этой стране. Идеи президента Ван Бурена не убедили его на все сто процентов, зато ему был известно, что некто, кого он обязан арестовать, каким-то чудом уходит у него из рук. В данной ситуации помещение его в тюрьму уже не имел какого-либо смысла, но Сегер чувствовал, что, несмотря на все это, Мюррей от него не выскочит. Он вышел из кабинета и отыскал Миннса.
— Собери всех свободных от патрулирования людей в гараже. Только тихо.
— Где?
— В гараже, подземном.
— Но там ведь ничего нет. Не будет даже на чем присесть.
— Вот именно. Всем будешь лично нашептывать на ухо. Никаких телефонов!
Миннс с удивлением поглядел на него, но после стольких лет совместной рабоы с капитаном выполнял любой его приказ.
Не прошло и часа, как несколько десятков человек стояли в мрачном бетонном зале. Сегер успокоил разговоры жестом руки.
— У меня для вас особое задание, — тихим голосом произнес он. — В этом городе действует необыкновенно опасный преступник. Опасный… Только это вовсе не означает, будто бы он профессионал. Мне кажется, я способен предугадать, что он сделает.
Миннс поднял голову.
— Я думаю, что он будет хотеть выехать отсюда как можно скорее, — продолжал Сегер. — Несмотря ни на что, он любитель.
— А в чем заключается его опасность?
— Этот человек контролирует информационную систему.
Кто-то сзади охнул.
— А помимо того, это грозный псих. Я не хочу, чтобы его арестовывали.
— А что мы должны делать?
— Вы обязаны пристрелить его на месте. — Сегер в этот момент прощался со своей карьерой в полиции. Собственно говоря, его врожденная педантность — это тоже болезнь. Ничего не поделаешь. — Стрелять без предупреждения.
Несколько человек неуверенно отступили.
— Всю ответственность я беру на себя.
— Что мы должны делать? — спросил Миннс.
— Необходимо занять наблюдательные посты в каждом аэропорту. Чтобы прикрыться от распознания со стороны системы, с этой минуты вы не должны пользоваться никакими терминалами, радиостанциями связи или телефонами. На операцию отправитесь в гражданском, на своих личных машинах, не говоря никому ни слова. Все понятно?
Ему отвечали только кивки.
— А когда мы получим снимки этого типа? — спросил Уилбур, начальник патрульных.
— Чтобы иметь снимки, мне пришлось бы воспользоваться компьютером. Мы сделаем по другому. Вейкерт передал мне список его знакомых. Незаметно вытащите всех их из их домов, отвезете в аэропорты и прикажете высматривать Мюррея. Понятное дело, эти люди понятия не должны иметь, что это такое уж серьезное дело. Сообщите им про налоговое мошенничество или про что-нибудь подобное.
Сегер повел взглядом по лицам собравшихся.
— И не забывайте: стрелять без предупреждения!
Пустую бутылку Мюррей где-то потерял. Слегка пошатываясь, он прошел через весь громадный холл аэропорта. Как и каждому пьяному, счастье ему способствовало. Он очутился прямо перед билетной кассой.
— А можно заплатить мелочью? — спросил он.
Голос звучал не совсем четко.
Кассир пожал плечами.
— Да пожалуйста. Куда вы желаете лететь?
— На Гавайи!
Мюррей опорожнил карманы. Кассир быстро пересчитал монеты.
— Не хватает трех долларов, — сказал он.
— Чего?
— Вам следует доплатить.
Мюррей инстинктивно вытащил карточку и вставил ее в щель автомата. Имелось у него неясное предчувствие, что этого делать не следовало бы, вот только он не знал: почему. Голова ходила ходуном. Чтобы не упасть, он судорожно держался за стойку.
Кассир склонился к девушке-коллеге.
— Ты только глянь, Салли, — шепнул он.
— Что?
— У этого бухаря на счету пара миллиардов баксов!!!
— Боже, а выглядит таким, что и тысячи нет.
— Но он…
Салли слегка приподнялась глядя на замороченного спиртным мужчину.
— Понятно, летит самым дешевым классом, платит какой-то мелочью. Я же знала, что богачи — самые большие в мире скряги.
— Так он… У него… — заикался кассир.
— Ну, выдавливай уже!
— Его миллиарды — в наличности! Не в ценных бумагах, недвижимости или промышленных предприятиях. Это расчетный счет!
Ошеломленная Салли свалилась назад на свое кресло. Кассир одал карточку клиенты и помог спрятать ее в карман.
— Идите, пожалуйста, в ту сторону, — показал он рукой направление. — Или вас провести?
— Нет! — мотнул Мюррей головой. — На Гавайи! — неожиданно крикнул он. — Я лечу купаться в море!
— Так точно, уважаемый господин. Желаем приятного пути!
Мюррей оттолкнулся от стойки и поплыл в сторону контрольного перехода. Стоящего в глубине полицейского в гражданском он не заметил. И вообще, он никого не видел.
Ожидавший рядом с агентом Невилл Хейверфилд заметил его сразу же. Он никак не мог забыть сделанной приятелю несправедливости. Чувствуя, что на щеки выступают багровые пятна, он опустил голову.
— Что-то случилось? — спросил полицейский.
— Нет, нет. Со мной уже все в порядке… А вы считаете, что Мюррей выберет именно этот аэропорт?
Вроцлав, Варшава, 1985
