Специалист по откорму
(Wypasacz)
Много, много лет назад, за семью горами, за семью лесами жил-был извращенец, которого звали…
Анита вытащила листок из старинной письменной машинки, что была на балансе Воеводской Полицейской Комендатуры во Вроцлаве, смяла его и выбросила корзину. У нее уже начались умственные аберрации. Четырнадцать часов перед компьютером — и ничего. Абсолютно ничего, ноль, пустота, поражение. Она ввернула новый листок в машинку, оставшуюся после немцев, потому что терпеть не могла мерцания курсора на мониторе компьютера.
Уже давным-давно, хрен его знает когда, я обязана сцапать этого извращенца, пускай даже если бы он находился за семью горами!!!
Анита задумалась. Гор было не семь, а семнадцать. Семнадцать городов, в которых какой-то вывих похищал женщин. Всегда одним и тем же образом. У всех имелись некие общие черты.
Она вырвала предыдущий листок. Вкрутила следующий.
Имя извращенца? Имя извращенца? — быстро стучала она по клавишам. Ну и как тебя, черт подери, зовут? Кто ты такой? И… Где находишься?
Довоенная пишущая машинка, а конкретней, громкий стук клавиш явно ее успокаивал. Такие цацки ей нравились. Они позволяли собраться с мыслями.
И как тебя теперь зовут? — напечатала Анита.
Нет. Вернись. Заново обозначим факты.
1. Каждая из женщин находилась в разводе.
2. В каждом случае развод был признан по вине мужа.
3. Каждая из… них была блондинкой.
4. Возраст: от 27 до 39 лет.
Но это, похоже, несущественно. Анита прикусила губы.
5. Ни у одной из них не было постоянного мужика, все давали объявления в Интернете.
Плюс свидания «вслепую», чаты, форумы для одиноких женщин, страницы для желающих влюбиться. И такая же хрень.
Блин!
Вот почему варшавская комендатура передала дело — под предлогом сотрудничества — во Вроцлав? Женщин похищали в Варшаве, Белостоке, Гданьске, Щецине, Кракове, Познани, Ополе… Единственным крупным городом, в котором присутствие извращенца не было отмечено, был пока что Вроцлав. Ну вот у варшавян появилась идея, что кого-то нужно подставить. Лучше всего — офицера полиции.
Анита поднялась легко, несмотря на скуку, и осмотрела себя в зеркале.
— Ну так. Это она, — произнесла вслух. — Идеальная цель.
Она была блондинкой. Разведенной, и решение суда указывало на вину мужа. Ей было тридцать четыре года. С тех пор, как поступило распоряжение из центра, она посетила, наверное, все чаты, страницы для одиноких женщин, подписалась на «Свидание вслепую», писала электронные письма всем, кто когда-либо разместил пост, что, мол «ищу красивую, честную женщину, домоседку, без вредных привычек…».
Для извращенца она была идеальной целью. От других женщин ее отличали только два признака. Во-первых, у нее имелся пистолет, а во-вторых, маленький передатчик GPS. Достаточно было прикоснуться к кнопке, включающей тревогу, и вся полиция тут же бросилась бы ей на помощь, зная ее нынешнее расположение с точностью до метра.
— И я узнаю, кто ты такой, извращенец, — буркнула Анита. — Мы наверняка увидимся.
Она проглотила слюну.
— Я буду глядеть тебе в глаза, — процедила она. — Уже скоро.
Но конкретно сейчас она чувствовала себя уставшей. Нужно было выспаться. Анита выкрутила последний лист из довоенной машинки, как обычно, смяла его и бросила в корзину для мусора. Выключила компьютер с базами извращенцев, известных полиции. Все равно, никто из них не годился на «похитителя женщин».
Интересно, а что он с ними делает? Убивает? Насилует? Пытает? Съедает? Ни одного тела найдено не было. Несколько десятков женщин, похищенных в полутора десятках городов. Свидетели что-то вспоминали про фургон. Понятное дело, что номера всякий раз проверялись — и всегда оказывалось, что их крали на стоянке возле места похищения. Сейчас вор не нужно иметь даже отвертки. Современные предписания привели к тому, что преступник может снять любые номера, таже сильно не потея.
Ни одного тела обнаружено не было. Но ведь где-то он должен избавляться от останков! Аните вспомнились все американские романы. Извращенный урод делает себе вторую кожу из девиц, которую станет надевать при других психах. Может, он желает потребовать выкуп (это оптимистическая версия). Но раз похитил несколько десятков баб, то почему до сих пор не объявился, чтобы получить бабки? А может он бросает жертв в яму с негашеной известью? Растворяет в кислоте? Разводит крупных собак и ему не хватает денег на корм? Ведет вьетнамский ресторанчик и подает человечину?
Анита выключила свет и вышла из комнаты. Нет, нет. Никаких решений подобного рода больше. Ведь ей еще хотелось сегодня поужинать.
Ужин. Ну конечно же! Женщина уже проголодалась. Четырнадцать часов за компьютером. У нее посасывало в желудке.
Вроцлавская комендатура походила на средневековый замок. Огромные башни, словно у старинной крепости, крыша, обрамленная по бокам чем-то похожим на защитные стены. Здание, которое должно было пробуждать ужас и уважение. Выглядело оно монументально. Широкие лестничные клетки, остекление, барьеры. Не то что современные дома, где бухгалтера обрели власть над архитекторами. Здесь все было крупным.
Расписалась у охранника и вышла в душную ночь. Перед самым входом припарковался небольшой фургончик. Две симпатичны девчонки спорили со швейцаром.
— Ну что мне теперь сделать, раз не знаю, как доехать? — восклицала та из них, что помоложе. Ей было лет восемнадцать или девятнадцать.
— Но здесь нельзя парковать! — орал швейцар.
— Так что мне делать?
— Здесь парковать нельзя!
— А я хочу только узнать, где находится улица Грабишиньская.
— Так я же вам и объясняю, что сейчас вот прямо, налево и снова налево. И вы будете…
— Кем? Китайской императрицей?
— На Грабишиньской будете!
— Боже! А не могли бы вы показать это на карте? — Женщина в возрасте лет ттридцать разложила шелестящий лист пластика. — Мы вообще где? Я сама из Варшавы. Во Вроцлаве впервые.
Мужик склонился ад картой, но тут же начал бормотать, что ночью ничего не видит.
— Я вам помогу — Анита подошла ближе. И действительно в этой чернильной темноте невозможно было сказать, а эта карта и вправду относится к Вроцлаву. — Я живу на Грабишиньской. Это здесь рядом. Могу показать.
— О, раны! Наконец-то кто-то, кто не желает меня убить только лишь за то, что я из Варшавы. Проходите в кабину. Мы вас подвезем.
— А я? — спросила молодая.
— А ты сзади, в кузове. А эта пани покажет нам дорогу.
Анита уселась на месте рядом с водителем фургончика. Фургон. Ей не казалось, чтобы это были похитительницы. Тем не менее, она осторожно сунула руку в сумочку. Пистолет и GPS находились на своих постах. Одно нажатие, и вся полиция бросится на помощь. Но… этот вот фургон. Ну да ладно. Женщины ведь женщин не похищают. А этот извращенец и так от нее не сбежит. Тем не менее, Анита держала палец на тревожной кнопке GPS. При этом она улыбалась тридцатилетней водительнице. Та ответила такой же улыбкой.
— А сейчас налево и какое-то время прямо.
Младшая девица высунула голову в окошечко в перегородке, отделявшей грузовую часть от водительской.
— Господи, да тут же не на чем сидеть, и все трясется.
— Садись на пол.
Водительница грациозно преодолела поворот. Чего-чего, а шофером она была хорошим.
Анита все время следила за женщинами с удвоенным вниманием. Достаточно было бы единственного подозрения, что это нападение, и их тут же окружат несколько патрульных автомобилей. Ночные патрули были предупреждены комендантом. Секция помощи командования тоже находилась в полной боевой готовности. Все гражданские машины, оборудованные компьютерными терминалами, с громадной скоростью помчатся к Аните. Пальцы ее правой руки все так же лежали на кнопке передатчика, отключить который было нельзя. Даже уничтожить его в короткое время было невозможно. Ну а самой Аните хватит и секунды. Та из женщин, которая сидела за рулем, ничего ей сделать не могла, потому что сидела по левой стороне. Она не успеет схватить за правую руку Аниты до того, как устройство будет задействовано. А кроме того, в сумочке ведь имелся еще один аргумент. Который не оспоришь. Полуавтоматический пистолет Вальтер Р-99, то есть небольшая пушка, уже готовая к выстрелу, с патроном в стволе. Достаточно было снять с предохранителя и выстрелить несколько патронов, которые расхренячат и эту машину, и всех людей вокруг. А еще имелась запасная обойма, если бы пришлось защищаться. Сама сумочка Аниты была очень даже тяжелой.
— Теперь налево. Да, на этом вот перекрестке. — Анита улыбнулась водительнице. — А почему вы говорили, будто бы здесь не любят варшавян?
— Это я шутила. Нас вся Польша не любит.
— Тогда вы ошиблись. Вроцлав, похоже, единственный город, которому не хотелось бы конфликтовать с каким-либо другим.
Та рассмеялась.
— «Не хотелось бы»? Замечательно.
— Да. Все мы с востока. Потомки жителей Вильно и Львова. А там, попросту, может «не хотнться» ссориться с кем-либо.
Женщина хихикала. Вторая девушка прижала лицо к окошку в задней части водительской кабины. Она противником не была. Окошко было слишком маленьким, чтобы хоть что-то можно было сделать.
— А это правда, что Вроцлав называют Венецией севера?
— Скорее уже, юга, если говорить о расположении в Польше.
Они снова рассмеялись.
— Ну вот мы и на месте. Большое спасибо.
— Это мы должны благодарить.
После выхода из фургона Анита вытянула сигареты и зажигалку. Все левой рукой. Пальцы правой руки все так же лежали на кнопке передатчика в сумочке. Только это, скорее всего, не нападение. Во-первых, девушки, во-вторых, ее выпустили из машины. Блин! Ничего не вышло. На сей раз извращенца она не схватит. Хотя наверняка его увидит. Уже вскоре.
Она попрощалась с варшавянками, изучавшими план города. Направилась в сторону дома. Все так же с пальцем на передатчике — так, на всякий случай.
У входа ее ожидал муж. Бывший муж. Он глянул на часы.
— Это же во сколько ты возвращаешься домой?
Аниту это достало.
— Я тоже хотела сказать, что мне приятно тебя видеть. И какое тебе дело до того, во сколько я возвращаюсь? Возможно, ты и не догадываешься, но в этой стране до сих пор имется люди, которые тяжко работают. В отличие от тебя!
— Просто я принес тебе очередную часть денег. В конце концов, выплачу все и уже не стану цепляться до конца жизни. Больше ты меня уже не увидишь.
— Не лучше ли было перевести на счет?
— Ага! А ты подашь на меня в суд, будто бы я плачу не вовремя?…
Аните уже хотелось выйти на «высокое до» и начать очередной скандал, но тут ее отвлек чей-то окрик:
— Проше пани! — Девушка из фургона бежала в их сторону, что-то держа в руке. — Вы упустили зажигалку!
Анита поглядела на бывшего.
— Ты мне уже надоел.
Она вынула из сумочки ключ и вставила его в замок подъезда. И в этот же миг мужчина схватил Аниту за правую руку, в которой был тот чертов ключ, а не передатчик! Но ведь невозможно же такое, чтобы извращенцем, похищающим женщин, был ее собственный муж!
Тут же подбежала та девушка. Оба выкрутили Аните руки за спину и надели наручники.
— Спа….
Крикнуть: «спасите!» ей не удалось. Как только Анита раскрыла рот, кто-то тут же сунул в него кляп. И умело застегнул завязки на задней части головы. После того ей накинули на голову мешок, и она тут же утратила возможность видеть хоть что-нибудь. Фургончик остановился рядом с писком шин. Кто-то надел ей ошейник на шею. Пришлось присесть. Ошейник цепью присоединили к кольцу на полу машины. Так что теперь Анита находилась с лицом, прижатым к холодному металлу, выпятив зад, со скованными за спиной руками. Дополнительно, кто-то стянул ей брюки и опустил до колен. То же самое этот кто-то сделал и с трусами. Анита догадывалась, что это вовсе не попытка изнасилования. Это были профессионалы. Даже если бы каким-то чудом ей удалось снять ошейник, со спущенными брюками далеко не убежать.
Автомобиль мягко тронулся. Музыку запустили на полную катушку. Это понятно… Чтобы снаружи не было слышно стонов Аниты. Крикнуть «на помощь!» нельзя было по причине кляпа. Но вот пищать она могла. Но под веселую мелодию какого-то хита из нескольких динамиков никто ничего не услышит. Автомобиль двигался очень неспешно и без рывков. Анита понимала: почему. Чтобы их не остановил патруль дорожной полиции. И наверняка все документы у них были в порядке. И водитель наверняка был трезв. Фары и шины в превосходном состоянии. Ну а даже если бы кто-то их и остановил? Вот что сделают? Все в полнейшем порядке. Ну а громкую музыку может слушать каждый. Полиции до этого нет дела. Сворованные номера наверняка уже сменили на настоящие. Это когда она разговаривала с бывшим мужем. Так что никакого крючка на них не было.
Анита сжимала зубы на кляпе. Изо рта катилась слюна. Она торчала здесь, с ошейником, пристегнутая к автомобилю, с руками, скованными на спине, с выпяченным голым задом. Выла, А точнее, издавала тонкие писки, эффективно заглушаемые музыкой. Это ж надо, так дать себя заловить?! Вот только откуда взялся ее бывший? Ведь он никак не мог быть извращенцем, который похищал женщин на территории всей страны. Уж слишком хорошо она его знала. Совершенно не тот тип. Это не кто-то такой, кто желал бы устраивать театральную месть. Самая обычная воловья задница! Да даже если бы он пахал несколько сотен лет, с его заработками он не мог бы позволить себе нанять спецов, как эти две девицы из фургона. Потому что эти две бабы оказались профессионалками, не оставляющими следов. И нечего было рассчитывать на то, что какая-нибудь из них случайно включит передатчик в ее сумочке, желая узнать, а что это такое.
Ну, конечно! Передатчик! Бывший муж схватил ее за правую руку, когда она открывала дверь. Но ведь он не мог знать об устройстве, на котором она сама держала палец. Как он мог о таком догадаться?
Вот же черт! Не слишком-то хорошо думается с выпяченной голой задницей. Анита была в шоке. Ей никак не удавалось сконцентрироваться. Автомобиль мягко сворачивал, едучи по каким-то дорогам с небольшой скоростью. Анита пыталась оценить собственные шансы. Если все так, как она думает, что шины в порядке, фары тоже, документы на автомобиль оригинальные, а водитель трезвый — то шансы ее равны нулю. Ноль причин для задержания. Ну а музыку на полную катушку может слушать каждый.
А вдруг полицейский пожелает узнать, чего там везут в фургоне? Это уже Анита цеплялась за соломинку. Да нет же, не пожелает, ответила она самой себе. Нет никаких оснований. Она же знала практику дорожной полиции. Так что — хана.
Что ее ожидало? Какой-то холодный, небольшой подвал. Грязь, вонь, пытки и в конце — смерть. Она же видела лиц похитителей. Живой ее не выпустят. Нет! Ей не хотелось умирать! Но выпустить ее живой они не могут, поскольку в тот же миг подпишут на самих себя весьма долгосрочные приговоры. Так что же, ей конец? Конец жизни? Конец всех дел, проблем, счастливых моментов, колебаний. Сейчас все это кажется Аните чертовски важным, притягательным — вся ее предыдущая жизнь, пускай и не слишком-то счастливая, с этого времени была чем-то таким, по чему она сразу же начала ужасно скучать.
Автомобиль неожиданно остановился. Сколько они проехали? Километров тридцать, сорок, возможно и больше. Поддавшийся панике разум работал не самым лучшим образом. Кто-то открыл заднюю дверь фургончика. С Аниты сняли ошейник. Как минимум две пары рук помогли ее подняться. Вывели, а точнее — вынесли ее наружу. Она почувствовала дуновение ветра. Как же паршиво идти, когда собственные брюки опали до щиколоток. Но ее поддерживали, помогали. Вошли в какой-то дом. Аниту посадили на стул. Кто-то снял ей обувь и носки, стащил брюки и трусы. Кто-то другой разрезал блузку и бюстгальтер. Голую, ее повели по коридору. Одна их похитительниц шлепнула Аниту по ягодице.
— Ничего не бойся, — сказала она. — Одежду забрали только лишь потому, что не знаем, нет ли там чего-то зашитого. Твою одежду мы отвезем в далекое место и выбросим в реку.
Анита не могла ответить по причине кляпа во рту. Она и так знала, что с ней сделают. В подвал, а потом насилие, пытки и смерть.
Она услышала громкий металлический щелчок. Ее ввели в какое-то помещение. Еще один металлический звук — скорее всего, закрывали решетку.
— Вы можете подойти ко мне задом? — раздался мягкий, неизвестный ей мужской голос. — Спиной. Я сниму с вас наручники.
Анита коснулась спиной холодных прутьев. Мужчина быстро освободил ее руки.
— Снимите мешок с головы, выньте кляп. Или вы желаете, чтобы это сделал я?
Одной рукой Анита рванула мешок вверх. Ослепленная ярким светом, она сражалась с завязками кляпа. Наконец-то ей удалось его выплюнуть. Обернулась и совершенно иррационально закрыла руками груди и промежность.
Мужчина, лет около сорока, с чем-то даже привлекательной внешностью, тактично отвел взгляд.
— Я не собираюсь подглядывать, — предупредил он. — Там на стуле для вас приготовлена ночная сорочка и спортивный костюм. Что сами предпочтете.
Он все так же глядел куда-то в сторону.
Изумленная Анита отступила на несколько шагов. Это никак не было подвалом. Скорее, номер в элегантной гостинице. Очень даже элегантном. Она выбрала спортивный костюм и моментально надела его.
— И в чем тут дело? — спросила она.
Ее руки дрожали от волнения.
— Сейчас вы в состоянии шока. — Наконец-то мужчина глянул на нее. — Посему, беседу отложим на потом. Сейчас у нас как раз время ужина. Может, пожелаете чего-нибудь особенного? Имеется говядина де'Болонжери. А может, русская осетрина в солевой подливе? Стейк с кровью по-английски? Небольшой фазанчик или пулярочка?
— Твоя голова, поданная на подносе! — рявкнула Анита. — И перестань тут нести всякую чушь!
— Понимаю, что пани в шоке, — повторил мужчина. — Тогда у меня для вас имеются шоколадки. — Он подал Аните коробочку с огромной надписью «Merci!». — Ну а раз уже мы говорим про шок, то чего пани выпьет? Куантро? Это такой женский коньяк на апельсинах.
Этим он совершенно сбил Аниту с толку. Она никогда не пила ничего подобного. На зарплату полицейского она могла позволить себе покупки только в супермаркетах.
— А может, обычный коньяк? — допытывался мужчина. — Или вино? Французское, итальянское, калифорнийское, испанское, австралийское, мексиканское…
— Водки! — взвизгнула Анита.
— Ну конечно же. Польскую, русскую, немецкую, финскую…
— Обычной водки!
— Ну конечно же. Рюмочку или целую бутылку?
Анита глядела на него, потеряв голос. Да во что они здесь играют? Что все это должно значить?
— Целую бутылку.
— Уже бегу. — Он двинулся по коридору, но через мгновение остановился и вернулся. — Прошу прощения. Совершенно забыл. — Мужчина вынул что-то из кармана и подал через решетку. — Это крем с ланолином. Наручники натерли вам запястья. Помажьте, пожалуйста.
Анита бараньим взглядом глядела на мужчину, как тот бежал исполнить ее заказ. Открыла тубу с кремом и понюхала. Господи! Самый настоящий. Не подмешали же они туда яду. Впрочем, а зачем? Ее могли убить тысячей других способов. Анита вся дрожала, не имея возможности справиться с собственными мыслями. Она слопала чуть ли не половину шоколадок из коробки с надписью «Merci!», прежде чем незнакомый мужчина вернулся с покрытой изморосью бутылкой водки, поставленной в ведерко со льдом и окутанной безупречно белой салфеткой. Он подал ее Аните — полнейший шок — через специальное окошко в решетке. А ко всему этому: выполненную с большим вкусом салфетку, чтобы могла постелить ее на столике, и рюмку. С собой он принес еще две тарелочки: одна с тартинками с икрой, вторая была наполнена песочной выпечкой, посыпанной крупными кристаллами сахара. Бонусом ко всему этому была минеральная вода, тоже охлажденная, и томатный сок. Перец с солью. Из кармана он вытащил сигареты, те самые, которые она курила, красный мальборо, и, конечно же, зажигалку.
Все это он подавал через окошко в решетке, а она, совершенно ошеломленная, забирала. Подом прибавил еще таблетки от похмелья. Несколько крупных белых таблеток и маленький пакетик сока с приклеенной трубочкой.
— Знаю, что для пани ночь будет нелегкой. Так что и вправду лучше всего напиться допьяна, — вздохнул он. — Но желаю вас заверить, что ничего плохого с вами не случится. Никто вас и пальцем не тронет. И совсем скоро вы обретете свободу. Целая и здоровая, вы изьерете себе такое будущее, которое будет для вас наилучшим.
Какие-то шизоиды с НЛО! Это было первой мыслью Аниты. Они ожидают какую-то комету, после чего всех пришьют. Это и будет тем самым великолепным будущим. Это была вторая мысль. Пришьют всех, желая жить в «божьем мире». Третья мысль оказалась еще более паршивой. Вдохновенные жрецы некоей богини, которая заставляет их возлагать ей жертвы из пленниц. Ей придется разложить ноги на каком-то алтаре, а перед ней встанет очередь участников траурной церемонии. И, действительно, никто и пальцем ее не коснется. Пальцем — нет. Вот чем-то другим — это да. И она даже почувствует это нечто у себя внутри. Вот зачем она читала все те полицейские рапорты? Зачем читала? Боже! Сюда прибудет антитеррористическая бригада, и тут начнется такая резня, что никто живым не выйдет. Половину дома спалят, остальное взорвут. Она же знала парней. Боже, Боже, Боже… Ей не хотелось умирать от приятельской пули. А ведь когда начнется, коллеги станут пулять по всему окружающему — у них же не было достаточно средств на стрелковую подготовку.
Мужчина, заметив ее растерянность, вновь отвел глаза.
— Я хочу сказать, что с вами на самом деле ничего не случится. Прошу мне поверить. С вами ничего не произойдет. — Он замялся. — Но я знаю, что первая ночь не самая лучшая для дискуссий. Нужно переждать пару-тройку дней, чтобы получилось
Поговорить.
— Сколько женщин вы здесь держите?
Мужчина почесал нос.
— Самое странное — это то, что кроме вас мы никого сейчас не удерживаем.
— Ага. Они здесь по собственной воле?
Он спрятал лицо в ладонях.
— Потому что они здесь, — продолжала расспрашивать Анита. — Правда?
— Да. Имеются, — кивнул мужчина.
— И что вы с ними делаете?
— Ничего мы с ними не делаем. Они здесь по своей воле.
— И вы бы хотели, чтобы я в это поверила?
Мужчина пожал плечами.
— Проше пани. Первая ночь — это и вправду не самый подходящий момент для серьезного разговора. Заверяю еще раз, что ничего с пани не случится, и что довольно скоро пани обретет свободу.
— Тогда почему ни одна их похищенных женщин не вернулась домой?
— Не сегодня. Прошу вас, не сегодня. Спокойной ночи. — Под самый конец он еще раз обернулся. — Если вам чего-нибудь понадобится, то над кроватью имеется красная кнопка. Кто-нибудь из обслуживающего персонала сразу же прибудет и исполнит ваши желания.
Все так же, совершенно ничего не понимая, Анита глядела, как мужчина уходит.
— Могу ли я увидеть своего мужа? — крикнула она ему в спину.
— Все-таки не сегодня, — повторил тот. — Желаю спокойной ночи. Хотя, наверяка, доброй она не будет.
Анита дернула решетку, но мужчина уже уходил. Взбешенная и трясущаяся всем телом, женщина повернулась к небольшому окну. На нем никаких решеток не было, но она догадывалась, что здесь вставлено непробиваемое стекло. Впрочем, из-за окна не доносилось ни единого звука. Похоже, там было несколько камер. Анита налила себе рюмку «Финляндии». Выпила, закусила тартинкой с икрой и оглядела небольшую камеру. То ли у нее что-то с глазами, то ли в камере имелась дверь. Заинтригованная женщина подошла к ней. Она подозревала, что дверь закрыта, но из чистого упрямства дернула за ручку.
Шок! Дверь не была заперта. Анита вошла в обширные апартаменты. Окружающее заставило ее забыть все и вся. Всего один раз в жизни она видела нечто подобное. В апартаментах для VIP-персон в гостинице. Это когда сотрудничала с охраной президента Речи Посполитой в ходе операции во Вроцлаве. Вроде бы как, то были единственные апартаменты такого класса, и обычных людей туда не селили. Ну, разве что банковский счет имел более шести нулей. Мягенькие кожаные диваны, элегантные ковры, ненавязчивое освещение. Права — рабочий кабинет. Ноутбук, набор бумаг и конвертов, удобное кресло, ее любимые письменные приборы — то есть, старинная, оставшаяся после немцев, пишущая машинка и чернильная авторучка. Рядом был гардероб. Совершенно шокированная, Анита открывала шкафы. Платья, джинсы, брюки карго, ночное белье. Все именно такое, как она сама любила носить. Слева санузел. Ванна — словно авианосец. Правда, у авианосцев в снаряжении редко имеются джакузи. Душевая кабина, размерами с половину ее квартиры. Естественно, телевизор, стульчик перед ярко освещенным туалетным столиком с полным набором косметических продуктов для ухода за собой. У Аниты никогда не было средств даже на половину из имевшегося. Рядом — туалет. Если бы кто-нибудь так уж сильно пожелал, мог бы запарковать там автомобиль. К примеру, «вольво». Машина поместилась там без проблем, если бы не огромная стереосистема, размещенная здесь, похоже, исключительно для того, чтобы в ходе… ну, в ходе… в ходе тех действий, которые и осуществляют в туалете, не было скучно.
Анита прошла дальше. Огромная кровать с атласной постелью. На одеяле лежала изысканная ночная рубашка, а рядом: на выбор, спортивная пижама. На потолке плазменная панель, чтобы можно было смотреть телевизор лежа. Размеры телевизора, правда, не походили величиной на спортивную площадку, но, следовало признать, не хватало очень малого. Тут же рядом библиотека. Ряды книг на полках, кожаное кресло, специальная лампа на кронштейне. Столик прогибался под кипами женских журналов. Но там имелись и издания посерьезнее. Все не позже последней недели. Это она тщательно проверила.
По другой стороне находилось нечто вроде оранжереи. Какие-то невероятные растения, привезенные сюда неизвестно откуда. Ко всему этому — панорамное окно. Анита слышала, как снаружи звенят цикады. Коснулась оконного стекла. То, что оно непробиваемое, было правильной догадкой. Хорошо, а цикады? Внимательно присмотрелась к оконной раме. Заметила парочку маленьких динамиков. Следовательно, снаружи должен был находиться микрофон. Она сама могла все слышать. Ее же — никто. Долбанная технология!
Еще она заглянула в вспомогательную кухню. Вот она была относительно небольшой. Здесь можно было бы припарковать разве что «фиата». Причем, по причине холодильников, забитых, как она сразу же высмотрела, любимыми вкусняшками: шоколадное масло, ореховое масло, бутылки с фруктовым ликером, жареная картошечка с соусом. Ее муж точно знал, что она подворовывала из холодильника в «плохие дни» их брака, длившегося полтора десятка лет.
Анита вернулась в гостиную в совершенно смятении чувств. Уселась в креле и налила себе новую рюмку водки. Кто похищает женщин, помещая их в столь шикарную тюрьму? Да за все свои зарплаты она сама не собрала бы даже на половину оснащения этих помещений.
А что могло бы склонить довольно приличную по размерам, как сама считала, организацию к похищению женщин и помещении их в суперкомфортных местах лишения свободы? Кто за все это платит? Террористы? Тогда, почему они похищают исключительно женщин? Анита налила себе очередную рюмку, выпила и закусила тартинкой. В чем здесь дело? Она прошла в кухню и занялась запасами орехового масла, которое выедала серебряной ложечкой прямо из баночки. У кого могли иметься такие финансы, чтобы оплачивать театрализованные похищения, нанимая профессионалов? Ведь ни в одном из рапортов она не читала, чтобы похитителями были женщины. Выходит, всякий раз это был кто-то другой? Ладно, кто вообще мог бы играться в нечто подобное? Несмотря на то, что у нее самой было, деликатно выражаясь, скудное доверие к способам деятельности ее конторы, но ведь в актах хоть что-нибудь должно было иметься.
Анита выпила очередную рюмку водки. Но ведь во время происшествий никто никаких женщин не видел. Каждый раз нанимают кого-нибудь другого? А сколько в Польше может иметься специалистов по похищениям? Четырнадцать? Пятьдесят? В этом она сомневалась. Погоди… Убийство Олафа Пальме, шведского премьера. Убийц так никогда и не установили. Ей вспомнилось: небольшая, тщательно законспирированная группа наемных убийц застрелила премьер-министра Швеции, выходящего из кинотеатра. А если веды наняли поляков? Следующая мысль. Господи! Ведь такое невозможно. Если имеется шайка убийц-похитителей, то ее муж ни за какие коврижки не мог позволить себе их услуги. Он не мог себе позволить даже новый коврик в прихожей. А кроме того, зачем ему было бы вмешиваться в похищение нескольких десятков женщин? Нет, это не он. Но ведь она же сама его видела. Мысли мчались одна за другой. Анита налила еще рюмочку и добралась до запасов лосося в холодильнике. Еще взяла ложку и баночку с ореховым маслом. А в придачу мороженое с кремом и холодные сосиски с соусом Ким-Лан.
Олоф Пальме. Джон Ф. Кеннеди. И всякий раз никто преступников не нашел.
Следующая рюмка. Всегда кому-то удается остаться нераскрытым. Но… ведь ее муж никкак не мог оплатить услуг профессионалов. Он не мог даже квартплату оплатить!
Еще рюмка. Порция бананового крема, потому что она и вправду вся была на нервах.
Следующая рюмка.
И следующая.
И еще…
* * *
Проснулась Анита рано с чудовищной головной болью. Очень долго она не могла вспомнить, где находится. Потом, когда уже вспомнила про похищение, почувствовала, как желудок просто скручивается. Побежала в туалет. Потом включила стерео и поискала какую-нибудь новостную станцию. Аните было интересно, сообщили ли уже хоть что-нибудь про ее похищение. Нет, никто ничего не передавал. Совершенно обозленная, она съела немножечко из сладостей «под рукой», потом приняла душ. Надела брюки карго, военные ботинки и английскую летную куртку. В ней было жрковато, зато в таком наряде Анита чувствовала себя более воинственно. Она настроила кондиционер на «большой минус» — то есть, градусов на восемнадцать. Съела несколько шоколадок. Сигарета, кофе…
— Проше пани! — раздался приглушенный расстоянием возглас. — Проше пани! Завтрак!
Анита перешла в комнату с решеткой, соединенную с коридором.
Тот же самый мужчина, который «приветствовал» ее вчера, привез большой, да что там — многоэтажный поднос на колесиках.
— И что пани себе желает?
Анита была настолько взволнованной и в таком состоянии стресса, что у не было желание слопать все. Включая и этого типа.
— Давай все, что есть.
— Замечательно.
И он начал подавать через окошко в решетке белую ливерную колбасу, жаренную с луком; копченого угря, бутерброды с ветчиной, тарелочку с плесенными сы; ами, яйца с майонезом, посыпанные укропчиком и петрушкой; сосиски в остром, судя по запаху, соусе.
Анита все это ставила на вспомогательном столике. В состоянии похмелья она могла быть по-настоящему голодной. Еще мужчина подал ей пиво.
— Нет, не хочу.
— Но я же вижу. — Он указал на голову Аниты и процитировал народную мудрость: — Чем отравился, тем и полечился.
В принципе, мужик был прав. Пиво она открыла в первую очередь. А потом, когда он уже ушел, взялась и за остальное. Сначала сосиски, затем яйца и бутерброды. Успокоив первый голод, съела угрей и сыры с плесенью. Хотя никогда до сих пор столько не ела, ей все было мало. Что ни поделать, похмелье это такое состояние, в котором организм пытается восстановить растраченные запасы витаминов и минералов. Анита подошла к холодильнику за очередной баночкой орехового масла. Слопала всю. Затем пачка арахиса и соленые палочки. Допила пиво и сделала себе кофе. К нему немножечко выпечки. Самую малость. Теперь она чувствовала себя намного лучше. Анита уселась на диване, пытаясь справиться с собственными внутренностями. Это что эе они тут такого вытворяют? Как долго будут ее держать? А может это какая-то изысканная система китайских пыток? Сначала подержат в богатстве и изобилии, а потом бросят в сырую и холодную нору…
Мужчина, который ее обслуживал, еще раз пришел сразу же после полудня.
— Можем ли мы поговорить?
— Еще не сейчас, прошу вас. Я разношу обеды. — Он подал Аните меню. — А вот вы знаете, что король Людовик, номера не припомню, ел обеды, состоящие из шестнадцати блюд.
— Не знаю.
— То был французский король. Честное слово, из шестнадцати. На закуску был цыпленок. Целый. А потом супы, мясное, дичь, ну а потом сладкое. Людовик мог сам съесть целый торт.
— Меня это не интересует.
— Понятно. Тогда прошу чего-нибудь выбрать. А во винная карта.
— Когда я смогу увидеть мужа?
— Не знаю. Не я принимаю здесь решения. Но… — мужчина заколебался. — С вами, честное слово, ничего плохого не произойдет, и вы и вправду выйдете на волю. Даю слово чести.
— В заднице я видела твою честь!
— Я понимаю, что вы нервничаете и злитесь. Вы испуганы. Но прошу вас не беспокоиться. Могу ли я выбрать что-нибудь за вас?
Анита открыла меню.
— Давайте «тюремную кашку», — попыталась она съехидничать, увидав подходящее название.
— О! — улыбнулся мужчина. — Превосходный выбор. Эту крупу привозят из Африки, много бекона и шпика, восточные приправы, кусочки десятка видов мяса. А к ней еще и салат, обильно политый оливковым маслом. Опять же, соусы. Мятный, если вы любите английскую кухню; так называемый жирный, это если вы предпочитаете украинскую кухню; пикантный, если склонны к венгерской кухне. И ко всему этому в качестве закуски предлагаю колдуны. Только не то дерьмо, что продают в магазинах. Настоящий литовский колдун величиной с русский вареник, и он плавает в компании трех десятков своих товарищей в сытной похлебке. Ну и к этому, естественно, крокетики. Ну и немножечко водочки. Вот буквально чуть-чуть. А на десерт предлагаю слойку с мармеладом. И сок из свежих овощей и фруктов!
Он побежал исполнять желания Аниты, та же глядела, совершенно ничего не понимая. К ЧЕМУ ВСЕ ЭТО? В том, что поар у них просто великолепный, она не сомневалась. С его талантами она уже успела познакомиться. Вот только чего они хотят добиться? Подсыпать яду в превосходную жратву? Ей были известны гораздо более простые методы. Если кто-то способен позволить подобный шик для похищенных, то, наверняка, все можно было бы устроить и быстрее. Да просто пристрелить во сне. И какую роль во всем этом играл ее муж?
* * *
Мужчина появился где-то через полчаса. Снова с многоэтажным сервировочным столиком на колесиках. Он начал подавать блюда через отверстие в решетке. Затем завернутые в салфетку столовые приборы и большую салфетку на колени.
— Приятного аппетита! — кивнул он Аните. А поскольку привычки земляков мне известны, то ты твот, на самый конец… мизерия. Пани понравится.
— Не сомневаюсь.
Анита и вправду была голодна. Начала с колдунов. Превосходные! Каждый и вправду величиной с русский вареник. Каждый жег ей губы. Чуть лли не с наслаждением Анита высасывала из них сок. Густой бульон тоже был изумителен. Его она выпила с крокетиками. Женщина чувствовала себя наевшейся и вялой, но еда принесла и какое-то облегчение. Она взялась за «тюремную кашку». Так то была совсем даже не кашкой. Пирамида на тарелке оказалась достойной поэм! Все это готовил истинный мастер! Вдохновенное существо, с которым никто не мог сравниться. Анита запила чудо вином. Господи Иисусе! В ресторане за такой обед он заплатила бы с тысячу злотых. Это если бы еще существовал ресторан такого класса. Ну и если бы она когда-либо решилась потратить половину своей зарплаты на один обед. Анита выпила пару глоточков водки. И взялась за салатик, хотя ей и казалось, будто бы ничего уже в желудке не поместится. Нет, называть этого повара мастером было оскорблением! Незаслуженно нанесенной пощечиной. Он был первейшим гением среди гениев. Никогда в жизни она не ела столь совершенной еды, никогда не мечтала даже в самых смелых снах. Еда походила на оргазм. Потом десерт, вино. Анита набила желудок до границы возможности. Так ведь этот чужой тип был прав. Еще мизерия! МИЗЕРИЯ!
С огромным трудом она добрела до кровати. Рухнула на нее, и хотя ей хотелось спать, Анита включила плазму на потолке.
* * *
Аниту разбудила пара типов, которые молниеносно надели ей наручники и сунули кляп в рот. Не совсем до конца проснувшись, женщина переводила перепуганный взгляд от одного к другому.
— Мы ужасно извиняемся, проше пани. Это совсем ненадолго, все потому, что приехала полиция. Как только они уедут, мы сразу же все снимем!
Они ушли, а до нее потихоньку доходило. Полиция! Ее коллеги! Ее обнаружили!
И помчалась в оранжерею, где было панорамное окно.
Патрульная машина стояла у ограды. Один полицейский стоял, опираясь на капоте, положив руку на кобуре. Абсолютно в соответствии с предписаниями. Второй шел в направлении дома. Господи! Так она его знала! Кшисек Здзенницкий. Вместе они бывали на шашлыках, целыми фсемьями. Урра! Полиция рулез!
Кшисек направлялся в сторону входа. Он глядел прямо в односторонне прозрачное окно, за которым стояла Анита. Если бы она только могла говорить, то кричала бы: «Кшисек! Кшисек! А ну-ка прихуярь им!». Победа, победа, победа! Классическая ситуация, один мусор у автомобиля, рядом с радио, с рукой на волыне, второй идет в патруль. Хана уродам! Хана! Полиция рулез! Сейчас всех их захапают.
На встречу полицейскому вышел ее муж.
— Ну чо, Крых, привет, — сказал он. Ведь они превосходно знали друг друга. Поездки на рыбалку, шашлыки… Вечеринки в кафешках и кегельбанах. Брак в течение полутора лет — ее бывший знал, наверное, всех ее коллег по комендатуре.
— Привет. Можем мы где-нибудь присесть?
— Что? — притворялся изумленным ее бывший. — Даже такие страшные известия?
— Ну… возможно, не слишком приятные.
Они присели на подоконнике оранжереи. Анита видела их задницы. Слышала голоса… Но сама ничего сделать не могла.
— Помнишь нашу последнюю поездку на рыбалку? — начал Кшисек. — Я говорил тебе тогда, что твоя бывшая станет «подставой» в операции.
Какое-то ужасное подозрение проклюнулось в голове Аниты.
— Ну, помню.
— Ну а теперь плохое сообщение. Я знаю, что вы друг друга не любите. Но… — он замялся.
— Что случилось?
— Ее похитили. Вся полиция с ума сходит.
— Нашли что-нибудь? — Ее муж какое-то время глядел на коллегу с серьезным выражением лица. — Ничего?
— Боже, я же говорил тебе, ну, когда ловили рыбу, что у нее GPS и пистолет с запасной обоймой. С ней ничего не должно случиться!
Анита выла. Господи Боже и дева Мария! Это Кшисек рассказал ее бывшему мужу, что у нее имелся GPS? И потому тот схватил ее за правую руку? Потому. Потому, дура. А теперь думай!
— Вот ты и знаешь. У нее имеется пистолет и запасная обойма
Да заткнись же, дебил! — орала про себя женщина.
— Думаю, что какие-то шансы у нее есть. У нее тот чертов передатчик. Как только она нажмет кнопку, мы засечем ее в три секунды.
Замолчи, кретин!
— Все это у нее было в сумочке. Даже не знаю, почему она им не воспользовалась. Но предпочел приехать к тебе сам. Предпочел сообщить лично.
— Я понял, старик, — согласился ее бывший муж. — Это хорошо, что приехал.
Кшисек кивнул.
— Тогда, на рыбалке, когда я тебе все это рассказал… — он заколебался. — Не думал я, будто бы существует реальная опасность. Мне очень жаль. Знаю, что под конец вы друг друга недолюбливали, — повторил он. — Только это всегда больно. И похитили ее, скорее всего, под ее домом.
— Спасибо, Кшисек, что приехал. И ты прав. Мы уже один другого не любили. Но нас объединяло много совместно прожитых лет.
Анита в отчаянии начал биться головой в непробиваемое стекло. Руки у нее были скованы за спиной, во рту — кляп. Слышать ее не могди. Так что головой она билась до полной отключки.
— Что там у тебя стучит? — удивился Кшисек.
— Рабочие канализацию заканчивают, — ответил бывший.
— Ааа… — полицейский тяжело поднялся. — Ну ничего, Ясек, держись. Буду сообщать тебе обо всем.
— Благодарю, старик. Спасибо за то, что приехал.
— Это наша обязанность. Тем более, по отношению к приятелю.
— А знаешь? После развода мы и вправду относились к себе спокойно. Но все равно — жалко.
— Ну конечно. Не беспокойся. Буду тебя информировать о развитии следствия. И не забывай, у нее в сумочке GPS и пистолет, как уже говорил. Быть может, ей и удастся.
— Понятно. — Бывший муж тоже поднялся с подоконника. — Когда смотаемся на рыбалку? Может, на эти выходные?
Анита выла. Но снаружи ничего не было слышно.
— Шикарно. В субботу меня бы устроило. Жена с малышней едет на море.
— Ну а ты, как обычно, на посту.
Полицейский только мотнул головой.
— Такая работа. Ну да ладно. Пока, и извини за неприятные вести.
— Пока. До встречи в субботу.
Анита глядела, как Кшисек уходит. В соответствии с уставом, с рукой на кобуре. Второй, что находился у патрульного автомобиля, тоже был готов к действию. Женщина начала хлюпать носом. Она находилась от них на расстоянии в несколько сантиметров. А сейчас — и она прекрасно об этом знала — поедут в комендатуру заполнять бумажки по каким-то там делам. А она находилась от них на расстоянии в несколько сантиметров!
* * *
— Проше пани!
Анита очнулась от беспокойной дремоты.
— Подойдите к решетке и дайте руки, чтобы я мог снять наручники.
Женщина разочарованно подошла. Мужчина снял и завязки кляпа.
— Что вам подать на полдник? Сами выберете или положитесь на мой выбор?
— Когда я увижу мужа?
— Завтра. Пожалуйста, вот вам крем с ланолином для запястий. Эти два типа ну такие грубые. Так сильно зажимают наручники! Ну кто такое видел?
— Завтра? — спросила Анита. — И я обо всем узнаю?
— Ну да. Естественно.
— А у вас есть что-нибудь сладкое?
— Понятное дело. Сейчас принесу.
— А сигареты? Я вчера всю пачку выкурила.
— Уже бегу.
Мужчина обернулся в несколько минут. Анита получила сладкую выпечку, засахаренные фрукты и холодный шоколадный крем. И вдобавок: бананы, политые карамелью.
По причине взволнованности, Анита съела все. Она закурила сигарету и заварила себе кофе. Это Кшисек! Это этот кретин рассказал мужу про передатчик! Господи! У нее не было ни малейшего шанса. Ведь ее экс знал всех людей из комендатуры, что бывали у них в доме. Всех! И с каждым был на «ты». Ну а теперь «озабоченный» бывший муж получит любые сведения относительно следствия. Так что конец истории. Ее истории.
— Проше пани? — За решеткой тот же самый мужчина. — Что будете ужинать? Подать меню? Или снова на мой выбор?
— Что, уже ужин?
— Те дамы, что у нас пребывают, любят есть часто.
— Не поняла.
— У нас наилучшая кухня во всей стране. Я предлагаю поужинать сейчас, потому что потом будет подкурек.
— Что это такое: «подкурек».
— Еда, которую потребляют после ужина, перед самым сном.
— А вы тут что? Ведете ресторан для заключенных?
— Пани никакая не заключенная.
— И это означает, что я могу выйти?
— Сможете. Уже недолго. Я не лгу.
Анита глядела на мужчину ошалевшими глазами.
— Неси чего угодно.
* * *
На следующий день Анита увидела мужа. Тот принес с собой стульчик и поставил перед решеткой, чтобы переговорить как-нибудь по-человечески.
— Что вы здесь вытворяете? — взвизгнула Анита.
— Сейчас все объясню, — бывший предпочел вести себя мирно.
— Что вы тут вытворяете?
— Позволь, что начну с самого начала.
— Буду благодарна.
— Один швед женился на польке, а та ему изменила. Не повезло ей, потому что он был шведским мультимиллионером, о чем она и не знала Ну, ты знаешь, такой себе отпускной секс, а потом и брак, заключенный в маленькой церквушке под Краковом.
— И что? Он нанял коммандос, чтобы ее похитить и прибить?
— Нет. В отчаянии он приехал в Польшу, когда она к нему приехала, чтобы найти ее. Он разыскивал ее по разным забегаловкам, пил все больше, но искал свою женщину.
— А не легче ли было нанять детектива?
— Он нанял. Его жена ушла с каким-то вонючим пьяницей, который вытянул у нее все деньги на водяру. Ну да ладно. Все это неважно.
— А что важно?
— Видишь ли. В одной из пивных он встретил поляка, который очутился в подобной ситуации. И он рассказал шведу историю собственной жизни. Он по уши втрескался в коллегу из своей конторы. Та его бросила и стала ходить с другим коллегой по работе. Мужик придумал гениальный план. То был его приятель». Если вообще можно так говорить в данном контексте. Тем не менее, этот тип свою бывшую любовницу знал. Под предлогом дружбы, он передавал ее новому любовнику, причем часто, ее любимые шоколадные конфеты. Та их пожирала и… Ну, растолстела так, что этот второй нашел себе другую. Зачем ему было ходить с каким-то жиртрестом, от которой у всех отвращение.
— Почему ты мне все это рассказываешь?
— Дай мне закончить. Этот мужик ее просто любил. И хотел иметь ее назад. Он хотел иметь ее по причине любви.
— Потому что?
— Потому что ее любил. Он рассказал об этом шведу, и они устроили заговор. Летективы обнаружили жену мультмиллионера и сообщили координаты. Поляк нашел соответствующую группу. Девицу поймали и откормили так, что никто другой уже не пожелал бы на нее глянуть. Кроме шведа, который ее по-настоящему любил.
— Ага. Выходит, все эти деликатесы — это всего лишь повод откармливать меня до смерти?
— Нет. Этот шведский мультимиллионер, вместе с поляком, создал организацию. Они помогают мужьям, которых бросили жены. Но только таким, которые их все еще любят.
— Погоди. Ты хочешь меня держать в тюрьме, оплачиваемой шведским мультимиллионером до самой смерти?
— Нет. Ты получишь свободу, как только пожелаешь.
— Так я хочу уже сейчас!
— Пока что это невозможно. Но потом мы тебя отпустим, как только захочешь…
— Это у тебя шарики за ролики в мозгах заехали! Нормально! Зачем ты мне это делаешь?
— Потому что люблю тебя, — ответил тот немедленно.
— Что? — онемела Анита.
— Я тебя люблю.
— И желаешь откармливать меня, как корову, чтобы я потеряла привлекательность? Ты чего, поехал: А если я объявлю голодную забастовку? Что тогда?
— Не делай этого. Иначе тебе дадут препарат, вызывающий чудовищный голод. Вроде как, это невозможно выдержать.
— Сумасшедший! Псих!
— Я люблю тебя, — повторил бывший. — Просто я люблю тебя, и хочу, чтобы ты была рядом.
— Объявляю голодную забастовку! Ничего не стану есть!
— Тогда тебе в рот сунут трубку, через которую станут заливать жир. Не делай этого. Болезненно, неприятно, связано с отвратительными побочными явлениями. Не лучше ли сделать все приятным образом?
— Что сделать?
— Откормиться, потолстеть. Здесь самая лучшая кухня в мире. Ведь приятный приговор, правда? А через годик мы тебя выпустим. Пойдешь, куда захочешь, или останешься. Ну кто еще может помечтать о таком заключении. Можешь ли ты позволить себе хоть один обед, который ты здесь съела? В кабаке заплатила бы с половину своей зарплаты. И это при условии, что найдешь столь дешевый кабак с таким качеством услуг.
Он склонился к решетке.
— Можешь делать, что захочешь. Через год, плюс-минус, мы тебя выпустим.
— Это когда я сделаюсь жирной? Знаешь, да ты смешон со своей театральной местью.
— Никакая это не месть. Просто я тебя люблю.
* * *
Возле туалета имелись весы. Анита встала на них. Ну ладно, в последнее время она позволила себе лишнего. Девяносто три килограмма. И чего он хотел достичь? — размышляла она о муже. Ну ладно, откормлюсь, где-то, до ста тридцати. Будет уродливой, и мужчины на нее даже и не глянут. Так ведь этот вес можно сбросить за месяц, и снова она будет привлекательной.
Неожиданно, совершенно иррационально, Анита поглядела в зеркало. За месяц? Тетка, не обманывай себя.
Она пошла в кухню за ореховым маслом. Есть начала прямо из баночки. Она всегда ела, когда нервничала или злилась.
— Проше пани! Проше пани! — орал прислужник, который обслуживал Аниту с другой стороны решетки. — Сегодня у нас день венгерских вкусностей.
Она подошла к окошку.
— И что там у вас имеется?
— Ну, пани, вроде как, любит венгерские блюда.
— А какие «вкусности»?
— Имеем гуляш, блинчики по-венгерски, рыбный суп «халасле» и нечто очень пикантное: кусочек барашка, очень молоденького, но так приготовленного, что у самого слюна изо рта льется. А на закуску: салями. Понятное дело, Egribikaver, ну и, конечно же, «плиска». Чем-то ведь запить нужно.
Анита брала у служащего блюда.
* * *
Весы возле санузла были неумолимыми. Анита дошла до психологической границы. Сто килограммов. Часть блюд решила выбрасывать в сортир. А интересно, имеются ли здесь камеры?
Но когда нервничала, ей вечно хотелось чего-нибудь сладенького. А пока что она открыла еще одну баночку с ореховым маслом.
* * *
Анита решила делать отжимания, бегать на месте, заниматься аэробикой. Ведь у нее имелась самая лучшая во всей стране стереосистема.
Сто тридцать килограммов.
* * *
В задницу с этими весами! Явно поломались! Сто пятьдесят кило!
* * *
Господи Иисусе, какой же уродиной она стала. Терпеть не могла своего отражения в зеркале. Тем не менее, ей давали все блюда, которые она хотела. Анита испытывала волчий голод. Ее служитель заполнял ее холодильники каждый день. Так же он заменил гардероб в шкафу, чтобы она могла хоть что-то на себя напялить. Часто она беседовала с мужем. И эти беседы даже были приятными. Какие-то приятные воспоминания, сплетни о знакомых.
Сама она уже едва передвигалась. Двести килограммов.
* * *
Весы точно поломались! По причине того, что данный факт ее так разнервничал, Анита съела целую баночку шоколадного масла перед ужином. Ну конечно же — весы поломались. Это же очевидно.
* * *
Полиция посетила их еще дважды. И всякий раз Кшисек объяснял ее мужу, что они ничего не выяснили. Но, поскольку тела не было найдено, имеется надежда, что Анита еще жива. А они удвоят свои усилия и сделают все, чтобы найти свою коллегу. Надежда есть, надежда имеется, пояснял он. Анита уже не билась головой в окно, потому что не могла подняться с постели. А на весах закончились цифры.
* * *
Муж ухаживал за ней. Смазывал кремом, массировал, вкладывал тряпочки между складок ее кожи и переворачивал с помощью специального вспомогательного подъемного крана, чтобы у нее не было пролежней. Решетки в ее апартаменте давным-давно уже никто не запирал. Сама она двигаться не могла. Зато она знала, что он ее по-настоящему любил. Понятное дело, платонически, потому что при таком весе сексом заниматься было никак невозможно. А вот любила ли она его?
* * *
Как-то раз он с помощью крана перенес Аниту на специальное кресло с колесиками. С помощью двух других мужчин он вывез всю эту невероятную конструкцию на берег небольшого озера. А вокруг все было так красиво! Май, весна брызгала из каждого древесного побега. Анита видела вдалеке несколько подобных кресел с женщинами и их мужьями.
— Ты уже свободна, дорогая. Можешь идти, куда пожелаешь.
Анита даже не пошевелилась.
— С весом более чем триста кило? — буркнула она. — Далеко я не дойду.
— Если хочешь, мы подвезем тебя в любое место, которое ты только укажешь.
Бывшая жена глянула на своего экс-мужа. Тот говорил со всей серьезностью.
— Съешь чего-нибудь, дорогая?
— Принеси меню. И…
— Да, слушаю?
Анита решилась на отчаянный шаг. Ведь он знал, что было при ней в момент похищения. Но иногда можно сыграть и в «дурака».
— У меня забрали сумочку. Там у меня была парочка личных мелочей.
— Ну конечно же, дорогая!
Он побежал в сторону виллы-тюрьмы. Анита же притворялась, будто бы читает меню. Женщина и вправду испытывала голод, но сейчас буквально дрожала от напряжения. Неужто он поведется на такую дурацкую штучку? И есть ли в ее сумочке что-то еще?
Бывший прибыл через пару минут.
— Пожалуйста, дорогая.
— В общем я выбрала креветки в пикантном соусе, омлет с вином, гренки со смальцем и шкварками. Ну а потом еще подумаю.
— Понятно. Уже несу.
Когда он ушел, Анита проверила сумочку. Господи! Там до сих пор был ее передатчик, все еще действующий, судя по мигающему светодиоду, и пистолет с запасной обоймой. Она перезарядила оружие и сняла с предохранителя. Дотронулась до кнопки устройства локализации. Господи! Достаточно нажать посильнее, и через несколько минут здесь будет несколько патрульных машин, а потом еще и антитеррористическая бригада. Сама же она была вооружена и опасна. Одно нажатие, и вся полиция примчится сюда с пеной на губах.
А потом совершенно иррационально подумала: как она покажется подругам с работы со своими почти тремя сотнями килограммов. Ну ладно. Она ведь не покажется. Ее ведь станут лечить. Лечить? В госпитале, с их нищенскими условиями, с их жратвой, которую только в сортир и выбрасывать? С их разваренной, воняющей лизолом картошкой?
Что будет, когда коллеги по полиции увидят ее? Плюс у нее имеется — решиоа дело. Но вот как им показаться в подобном состоянии? И на ней висит минус: она позволила себя схватить, словно малолетняя дурочка. Впрочем, это менее всего важно.
Путаница мыслей. Что делать? Стрелять во все стороны и вызвать сюда половину польской армии, или…?
Или что?
Ее муж возвращался с большим подносом. И он совершенно не был удивлен, увидав пистолет. Только улыбнулся.
— Ты свободна, как я уже говорил, — он начал раскладывать салфетки на вспомогательном столике. — Сделаешь только то, что пожелаешь.
— И даже, если выстрелю в тебя?
— Стреляй. Самое большее, ты убьешь человека, который все время тебя любит. И это тебе известно.
Анита закусила губу.
Господи! Он ее по-настоящему любил. Теперь убедилась в этом. Подверг себя страшному риску, вписываясь в преступную организацию Ради не! Рискнул своими жизнью и свободой. Ради нее! Он любил ее по-настоящему. Только сейчас это дошло до Аниты.
Она глядела, как ее муж раскладывает салфетки.
— Дорогой?
— Да, Аниточка.
— Дай кА мне карту вин.
— Пожалуйста!
— Да, и еще одна просьба.
Да?
Она подала ему GPS и пистолет.
— Выбрось все это в озеро.
