21. Борьба ведущих экономик мира за рынки сбыта накануне первой мировой войны

Важнейшим фактором перераспределения мировых рынков сбыта и сырья накануне Первой мировой войны стал быстро растущий экономический потенциал Германии, промышленность которой остро нуждалась в их расширении. Уже в 1912 г. обороты германской внешней торговли уступали только великобританским, а вывоз вышел на уровень Англии. При этом только 3 % экспортируемой из Германии продукции направлялось в собственные колонии, остальная же ее часть шла на уже освоенные рынки и в колониальные владения других стран. В Австралийский союз, в Алжир, Канаду, Британскую Индию, Турцию Германия вывозила во много раз больше товаров, чем в собственные – Самоа, Новую Гвинею, Камерун и Киао-Чао. Мало того, в чужие колонии немцы вывозили значительно больше, чем собственно метрополии. Так, тоннаж германского флота, который осуществлял торговые поставки, с Сиамом равнялся 376 тыс. т, в то время как торговый трафик Франции в этот регион обеспечивался 25 кораблями водоизмещением не более 9 тыс. т. Собственные колониальные приобретения Германии «были скорее символами власти, чем значимым подспорьем в достижении экономического развития и процветания».

Замечательно, что только четверть экспорта Германии шла на поставки в колониальные окраины, а % вывозимых товаров поступало на европейские рынки. При этом главным потребителем немецкого товара являлась Англия. Так, в 1907 г. в Великобританию была ввезена седьмая часть экспортного товара Германии.

Экспорт Германии в Англию неуклонно увеличивался, а обратный поток промышленной продукции уменьшался даже в номенклатуре товаров, обеспечивающих нужды индустрии, о чем свидетельствуют данные взаимного обмена черными металлами.

Другим значительным рынком немецкого экспорта стал рынок Австро-Венгрии (717 млн марок). Приблизительно в одинаковой пропорции (на 400–450 млн марок) потребляли немецкие товары Франция, Бельгия, Голландия, Швейцария и Россия.

Вывоз германских черных металлов в Англию (тыс. марок)

Вывоз английских черных металлов в Германию (тыс. марок)

Оценивая общее положение мирового рынка, профессор М. И. Туган-Барановский заметил: «Англии не удалось удержать прежней гегемонии – она лишилась – и навсегда – своего положения на мировом рынке». Освоение европейского рынка немецким капиталом совпадало с овладевающими общество и надеждами на величие Германии. Вот что по этому поводу говорилось в популярном издании начала XX в.: «Несмотря на все значение, приписываемое нашим колониям, и наше решение не упускать ничего из виду для их развития, мы остаемся при убеждении, и при том еще на долгое время, что расширение наших границ в Европе имеет несравненно больше значения для будущего нации, чем все колонии мира».

Перед войной российский промышленный экспорт не превышал 70 млн рублей и составлял не более одного процента всего промышленного производства. Нарождающаяся отечественная промышленность осваивала прежде всего собственный рынок. Правда, благодаря введенной графом С. Ю. Витте тарифной системе начиная с 1890 г. национальная текстильная промышленность росла темпами, позволявшими экспортировать ее продукцию в Персию и Китай в объемах, превышающих британские. И все же главным предметом экспорта России являлась сельхозпродукция. Российская империя поставляла на мировой рынок более 100 тыс. т зерна (1913 г.), что составляло 226 кг на каждого европейца. Экспорт сельскохозяйственной продукции носил некоммерческий характер и преследовал цель приобретения валютных средств для индустриализации. Так, например, российский сахар в Англии стоил дешевле, чем собственно в России, а хлеба Россия, испытывающая периодически проблемы со снабжением населения, вывозила больше, чем благополучная Канада.

Благодаря обеспечению золотым стандартом, внешнеторговый оборот России с 1890 по 1914 г. утроился и достиг 3 млрд рублей. Рост внешней торговли России не свидетельствовал о сколько-нибудь значительном развитии ее промышленного потенциала. Слабая российская промышленность была ориентирована прежде всего на внутренний рынок, в то время как последний стал объектом конкуренции ведущих экономик мира.

До середины XIX в. его освоение шло приблизительно равномерно Англией, Германией и Францией. Но начало следующего века знаменовалось агрессивной немецкой экспансией.

Удельный вес Англии и Германии в российском импорте

По отдельным видам промышленной продукции немецкий импорт являлся определяющим. Замечательно, что из Германии импортировались в том числе товары, производимые отечественной промышленностью.

Таким образом, осуществление индустриализации и дальнейшее продвижение в направлении промышленного развития России настоятельно требовало по крайней мере ослабления немецкого прессинга на собственный рынок. Эта задача была тем более очевидной, что агрессивное продвижение экономических интересов Германии стало возможным благодаря поддержке государства вплоть до субсидирования предпринимательских проектов или их льготного кредитования.

Германия целенаправленно вытесняла Россию с европейских рынков, в частности, в период, предшествующий великой войне, российская сельскохозяйственная продукция была замещена немецкой на рынках Норвегии, Швеции, Дании. Ввоз ржи из России в Норвегию уменьшился с 188,9 тыс. т в 1901–1905 гг. до 4 тыс. т в 1912 г., а ввоз из Германии, соответственно, увеличился с 33,4 тыс. т до 114,3 тыс. т. Такая же тенденция была характерна по внешнеторговому обороту сельхозпродукции Швеции и Дании.

Доля германского ввоза в Россию по отдельным группам товаров (1914 г.)

Импорт ржи в Швецию (%)

Политический контекст в экономических взаимоотношениях России и Германии проявился, в том числе в содержании торгового договора 1904 г., предусматривающего практически непреодолимые таможенные пошлины на российский хлеб, ввозимый на немецкий рынок. При подготовке в Германии нового торгового договора с Россией взамен прежнего 1894 г., срок действия которого истек, юнкерское лобби смогло продавить таможенные тарифы (25 декабря 1902 г.), значительно увеличившие пошлины на ввоз сельскохозяйственной продукции. В свою очередь, Россия в начале 1903 г. также пересмотрела таможенные тарифные ставки. Величину новых тарифов определяли надбавки на ввоз от 10 % до 50 %, используемые для пополнения бюджета в связи с расходами, последовавшими после «боксерского» восстания в Китае. Специальный тариф (до 20 %) применялся на ввоз товаров германского происхождения, доставляемых через западную сухопутную границу. «В настоящее время этот тариф, – говорилось в докладе министра финансов России, – по опубликовании во всеобщее сведение будет служить средством предупредить германское правительство о том, что фабрично-заводской промышленности Германии в случае неуступчивости при переговорах грозит такой же ущерб, какой она наметила для нашей вывозной торговли, установлением оборонительных ставок на зерновые хлеба и другие продукты». Срок действия вновь подписанной конвенции был установлен до декабря 1917 г.

После заключения соглашения (1907 г.) Россия и Англия предпринимали меры активизации торгового сотрудничества. Так, в конце 1908 г. была учреждена Русско-английская торговая палата. Одновременно в Великобритании было основано Русское отделение Лондонской торговой палаты.

В 1909 г. в Русско-английскую торговую палату входило 433 члена, в том числе 27 крупнейших торгово-промышленных предприятий и 98 средних компаний. К началу Первой мировой войны число членов палаты удвоилось.

Торговый оборот с Англией в предвоенные годы рос, хотя и значительно меньшими темпами, чем российско-германский.

Торговля России с Англией в 1908–1913 гг. (в млн руб.)

За счет экспортных поставок из Англии удалось решить многие проблемы модернизации российской армии. С 1896 по 1914 г. все востребованные армией пулеметы поставлялись английской фирмой «Виккерс». Кроме того, компания наладила производство пулеметов Максима в России. Британская фирма «Джон Брауни и К°» сотрудничала с морским министерством в постройке линейных кораблей.

Вместе с тем активизирующаяся перед войной торговля с Англией значительно отставала от российско-германского торгового оборота. За тот же период, с 1908 по 1913 г. российский экспорт в Германию вырос на 62,5 %, а немецкий импорт на 90 %. При этом отрицательное сальдо российско-германской торговли быстро увеличивалось, достигнув в 1913 г. 198,6 млн рублей. «Капиталисты Англии не сумели нанести поражение германскому конкуренту на русском рынке». Следует заметить, что % внешнеторгового оборота России обеспечивались морским транспортом, при этом 40 % его принадлежало Англии.

Можно с уверенностью утверждать, что борьба за российский рынок наряду с другими противоречиями стала причиной неразрешимого мирными средствами конфликта будущих акторов великой войны. И, безусловно, антагонизм интересов нарождающейся российской промышленности и немецкого капитала в этом сегменте мирового экономического пространства являлся определяющим.

Объектом нарастающей борьбы ведущих экономик мира стал рынок разваливающейся Оттоманской империи.

В первой половине XIX в. Турция представляла собой страну с натуральным хозяйством и активным внешнеторговым балансом. Значительную часть турецкого вывоза в Европу составляли продукты туземной промышленности: ткани, сукно, пряжа и т. д. После Крымской войны и принятия Турции в «европейский концерт держав» ситуация качественно изменилась. На рынки Порты хлынули англо-французские капиталы и товары. К 1911 г. собственный турецкий вывоз составлял только 36 % внешнеторгового оборота. Не выдержав конкуренцию с товарами из Англии и Франции, прекратили существование целые отрасли промышленности Турции. Пришли в упадок ткацкие промыслы Скутари, Тырново и Алеппо, суконная и шелковая промышленность Ангоры и т. д.

Доминирующее положение на рынке Турции занимала Великобритания.

Однако в начале XX в. на ведущее положение Англии стали посягать Германия и Австрия. Несмотря на масштабное проникновение австро-германского капитала, первенствующее место на турецком рынке прочно занимала Великобритания. Численность английских торгово-промышленных предприятий в Турции не превышала трех десятков. Однако сами предприятия носили характер трестов, контролирующих целые отрасли экономики. Среди ведущих британских компаний особое место занимали: Восточная ковровая, объединявшая всю ковровую промышленность Анатолии, Фиговый трест (1912 г.) (The Smyrna Fig Packers Ltd.) в Смирне, монополизировавший вывоз фиг из Турции; Аптечный трест (Droguerie Centrale), контролирующий значительный сегмент рынка медикаментов; фирма I. W. Whittal Go, занимавшаяся поставкой в Порту зерна; общество доков (Societe Imperiale Ottomane cointressee des Docks, Arsenaux et Constructions Navaless), обеспечивающее поставку докового оборудования и конструкций, и др.

Удельный вес держав мира во внешнеторговом обороте Турции

В турецкой торговле Россия принимала малое участие. Накануне войны в турецком ввозе она занимала 5-е место (3 516 620 ф. ст. в 1913/14 гг.), в вывозе – даже 8-е место (831 040 ф. ст.).

Лишь накануне войны в русских правительственных и финансовых кругах возник план активной борьбы против австро-германского экономического влияния в Турции и на Балканах. Была снаряжена специальная экспедиция для обследования Ближнего Востока; проектировалось создать в Константинополе Русско-турецкий банк, аналогичный учрежденному в Салониках. Однако при отсутствии свободных капиталов и значительных экономических интересов России в Турции все эти планы не увенчались положительными результатами.

Приблизительно такое же место, как и Россия, занимала в хозяйственной жизни Турции Италия. Ее доля в оттоманском долге была ничтожна (5 %), ни одна железная дорога Анатолии не принадлежала ей; наконец, итальянский капитал не участвовал ни в одном из крупных международных предприятий. Несмотря на исключительные удобства морской связи с портами Анатолии, итальянцы играли весьма скромную роль и в турецкой торговле. В общеоттоманском ввозе они занимали (в 1913/14 гг.) лишь 6-е место, в вывозе – 7-е, т. е. шли почти рядом с Россией.

Отношения немецкого и французского капиталов приобрели острый характер в Сирии и Киликии (Аданский вилайет). Сирийское направление, являвшееся своего рода центром, связывающим Европу, Азию и Африку, имело стратегическое значение, обеспечивающее контроль за путями, соединяющими великие державы с их восточными колониями. В этой связи Франция поощряла активное проникновение на рынок Сирии. К 1914 г. 32 % ввоза на сирийский рынок обеспечивалось французским капиталом (Англия – 9,7 %). Однако строительство Багдадской железной дороги ставило под сомнение приоритетное место Франции в этом стратегически важном регионе. Еще большую озабоченность вызывало проникновение Германии в Киликию. Предметом немецко-французского противоборства стало хлопководство вилайета.

Первые обратили внимание на киликийское хлопководство немцы. В 1903 г. они учредили германо-левантинское хлопковое общество (Deutsche Levantinische Baumwollgesellschaft), которое в короткий срок монополизировало весь вывоз хлопка и приступило к оборудованию нескольких больших хлопкоочистительных заводов.

В то же время французская текстильная отрасль испытывала хронический хлопковый голод. Мировое производство этого сырья было сосредоточено в Соединенных Штатах Америки (70 %), в Британских Индии (15 %) и Египте (5 %). Французские текстильные предприятия ввозили из этих стран 92,6 % сырца. На долю собственных колоний Франции приходилось до войны 7,4 % ввоза хлопка. Киликия теоретически могла бы покрыть всю нужду Франции в этом продукте. Однако до мировой войны ей не удалось сколько-нибудь прочно экономически утвердиться в Киликии.

Нацеленность немецкой Багдадской железной дороги противоречила намерениям Великобритании монополизировать зерно и нефть региона, располагавшегося между Тигром и Евфратом. Высокое плодородие почвы Месопотамии, проистекающее, как и земледельческих районов Египта, из отложений речного ила, обеспечивало ее важнейшее место в снабжении зерном всей Передней Азии, в экспорте в Аравию, Индию и другие страны. Почвенные условия Месопотамии также были исключительно благоприятны для производства хлопка.

Еще более крупным представлялось значение Месопотамии как связующего территориального звена, основную водную магистраль которого образовывали течение великих рек Тигра и Евфрата, судоходных до Багдада. Из последнего, по течению реки Диалы, пересекающей малодоступные хребты Загроша, открывался путь на Иранское плоскогорье. С древнейших времен именно по этому пути происходили культурные, политические и торговые сношения между Ираном и Месопотамией. Благодаря этому обстоятельству открытие Суэцкого канала не только не нанесло ущерба торговле Багдада и Бассоры, но, наоборот, значительно увеличило ее, приведя в оживленную связь с европейско-американской морской торговлей.

Коммерческие обороты Багдада росли с необычайной быстротой: за 13 предвоенных лет экспорт и импорт Багдада увеличился в 2,5 раза.

Экономическое утверждение англичан в Месопотамии происходило по течению великих рек. В 1861 г. Линч образовал компанию пароходства по Тигру и Евфрату, и с тех пор англичане фактически монополизировали все речное судоходство. Целый ряд англо-турецких соглашений (важнейшие в 1913 г.) расширили права компании Линча, распространив сферу деятельности ее по Шат-эль-Арабу. Так как все коммерческое сношение по Персидскому заливу также было монополизировано англичанами, то они оказались хозяевами всей внешней торговли Месопотамии. В 1912 г. 90 % всех морских судов, посетивших Персидский залив, ходило под британским флагом. Лишь стремительное проникновение Германии поколебало эту давнишнюю гегемонию Англии. Ее тоннаж в Персидском заливе начал падать, что же касается до компании Линча, то она принуждена была заключить с Deutsch Bank соглашение (1912 г.) об образовании совместного Общества речного транспорта на Востоке (Societe des transports fluviaux en Orient), акции которого были поровну поделены между ними.

Несмотря на это, Англия вплоть до мировой войны сохраняла первенствующее место во внешней торговле Месопотамии, как это показывают данные торговых оборотов Багдада за 1909–1913 гг.

Как видим из приведенных данных, Англия сохранила первое место и в экспорте и в импорте, хотя ее участие в месопотамской торговле за четыре довоенных года неуклонно падало.

Проводниками английских торговых и финансовых интересов являлись Восточный банк (Eastern Bank Ltd.), имеющий свой филиал в Багдаде, а также шесть торговых фирм в том же городе (из общего числа восьми иностранных фирм).

Гораздо более медленным темпом происходило экономическое внедрение России в турецкую Армению – область, издавна избранную ею в качестве своей доли наследства «больного человека». От центра страны – Эрзерума – до русской границы, вплоть до войны, отсутствовала даже хорошая шоссейная дорога. Эрзерум не был соединен телеграфом с Карсом. Отделение Оттоманского банка в Эрзеруме не принимало переводов на Россию, и, наконец, почтовая контора не принимала на Россию ни денежной, ни заказной корреспонденции, так же как и посылок.

При таких условиях наладить сколько-нибудь значительные торговые связи с Арменией почти не представлялось возможным. Все же накануне войны торговля России с турецкой Арменией обнаружила некоторый прогресс. В 1911 г. в Ванский вилайет было ввезено товаров на 1,144 тыс. рублей, из которых на долю России приходилось около 30 %.

Во все вилайеты турецкой Армении в 1911 г. было ввезено из России всего 695 пудов товаров против 639 пудов 1910 г., причем ценность ввоза, хотя и незначительно, но понизилась. Главными продуктами русского ввоза были: сахар, спирт, железо и керосин; вывоза – скот, хлопок, невыделанные кожи.

Как бы то ни было, вопрос о развитии торговых связей с Арменией был поставлен русскими промышленниками. Крупный купец Д. И. Давидов следующим образом высказался в записке, представленной съезду представителей промышленности и торговли: «Россия, находясь в столь близком соседстве с Турцией, сильно отстала в сбыте своих товаров по сравнению с европейцами, которые, несмотря на несколько тысяч верст, отделяющих их от Эрзерумского вилайета, торгуют ежегодно, только в пределах названного вилайета, не менее, чем на 20 млн рублей. Турецкая Армения легко могла бы стать русским рынком, если бы такие учреждения, как совет съездов и министерство торговли обратили на нее должное внимание».

В конкуренцию мировых держав за рынки была вовлечена экономика Ирана. Каджарской династии, утвердившейся на шахском престоле, не удалось улучшить материальное положение населения. Для укрепления собственной власти шахский режим пошел на расширение доступа в Персию иностранного торгового капитала. Преференциями власти воспользовались прежде всего англичане. В 40-70-х годах XIX столетия с большинством европейских держав были заключены соглашения, открывающие внутренний иранский рынок иностранным товарам. В июне 1873 г. был подписан германо-иранский договор «О дружбе, торговле и навигации», являвшийся вплоть до Первой мировой войны политико-правовой основой отношений двух стран. Помимо режима наибольшего благоприятствования договор предусматривал деятельность на территории Ирана трех немецких консульств: в Тегеране, Тебризе и Бендер-Бушире, и гарантий безопасности, в случае народных волнений, немецким коммерсантам.

Умело используя англо-российские противоречия в Средней Азии, Германия стремилась получить от обеих соперничавших сторон уступок в продвижении собственных интересов.

В Иране, как и в других регионах мира, господствующее положение Англии на рынках было поставлено под сомнение напором немецкого капитала. Вплоть до начала XX в. Великобритания рассчитывала скоординировать свои усилия по контролю иранского рынка с Германией, противопоставив объединенные усилия укреплению позиций России.

Используя позицию шаха, утверждавшего, что «русские более опасны, чем англичане, потому, что они менее ненавидимы мусульманами», английскому барону Рейтеру удалось получить концессию, дающую право контролировать практически всю экономическую деятельность на территории страны. Русское правительство опротестовало перед шахом концессию Рейтера как дающую односторонние преимущества Великобритании.

Будучи канцлером, О. Бисмарк препятствовал попыткам противопоставить немецкие интересы российским. Однако со сменой кабинета министров торговая политика в Иране стала носить значительно более агрессивный характер. Доля Ирана в 1897–1902 гг. в торговле Германии со Средним Востоком составляла в экспорте 4/5 и в вывозе 3/4.

С целью оградить национальные интересы от английского и германского торгового капитала Россия закрыла транзит иностранных товаров через Батуми (ранее открытый для активизации экономической жизни Закавказья), заставив двигаться немецкие и английские товары по длинному пути: Трапезунд – Эрзерум – Тебриз.

В 1883 г. германский вывоз сократился почти н 60 % по сравнению с 1882 г. За 15 лет (1882–1896 гг.) германский экспорт лишь четыре раза (в 1884, 1888, 1889, 1895 гг.) превышал уровень 1882 г., последнего перед закрытием батумского транзита. Импорт в 1883–1884 гг. упал практически до нуля.

До 1889 г. он оставался в 3 раза меньшим, чем в 1882 г., но начиная с 1889 г. сделал скачок вверх и в 90-е годы при значительных колебаниях в отдельные годы сохранился на уровне 200 %, а в 1895 г. достиг рекордного уровня -337,9 %.

Немецкий импорт в Иран несколько превышал экспорт. В целом торговля с Германией являлась убыточной для Ирана, и только российский вывоз превышал ввоз, чем обеспечивал приток в страну валютных ресурсов.

Закрытие батумского транзита вызвало в Германии волну недовольства «неправильной торговой политикой, которую приводят руководящие деятели России». Немецкий вывоз из Ирана не был разнообразным и включал сушеные фрукты, мех, шерсть, кожи, естественные красители, дерево, гуммиарабик. В то же время ввоз, напротив, отличался дробностью и разнообразием. Немецкие коммерсанты постепенно нащупывали реперные точки освоения иранского рынка. Особое место в ряду немецкого экспорта в Иран составляли изделия быстро растущей текстильной и шелковой промышленности. Текстильные фирмы Эльберсфельда и Бармена заняли внушительное место на рынке Ирана.

В этом сегменте торговых отношений интересы Германии сталкивались с коммерческой инициативой французского Лиона и российских текстильщиков Москвы и Иваново. В 1896 г. русский консул докладывал в Санкт-Петербург: «В ряду европейских сукон, первое место по распространенности занимают немецкие, затем английские и австрийские. Русские сукна превосходят доброкачественностью немецкие и австрийские, но стоят дороже».

Австрийский ввоз в Иран сахара наносил ущерб традиционным поставкам этого продукта Францией из Марселя и Россией из Одессы. В 1885–1886 гг., когда в Трапезунде появился сахар с одесского завода Бродского, австро-германские агенты распространили слух, будто блеск русского сахара – это следствие подмешивания в его состав толченого стекла.

В 1890 г. в Иране открылся русский Учетно-ссудный банк, а годом раньше барон Рейтер учредил Шахиншахский банк.

С принятием в Германии решения о строительстве Багдадской железной дороги ее товарный натиск на рынки Ирана резко возрос. За пять предшествующих концессии лет общий товарооборот Германии с Ираном резко возрос (увеличился на 83 %). Германский экспорт за это время утроился, а импорт вырос всего на 28 %. Однако к концу XIX в. Германии и Австрии не удалось добиться лидирующих позиций в торговле Ирана (15 %), в которой 45 % приходилось на Россию, 20 % на Англию. Вместе с тем поставка продукции химической, текстильной и шелковой промышленности, машин, галантереи, парфюмерии и швейных изделий через Трапезунд наращивалась с каждым годом.

Проникновение Германии на иранские рынки приобрело новое качество с появлением нового субъекта торговых отношений: Торгового дома Роберта Венкхауза из Бремена. О возросшем внимании немецкого государства к иранским рынкам, в связи со строительством Багдадской железной дороги, говорит тот факт, что становление компании Венкхауза происходило форсированно благодаря государственной финансовой поддержке. Начав с торговли раковин, окрепнув, Торговый дом Венкхауза стал инициатором и агентом компании «Гамбург-Америка-Линие», связавшей Германию с портами Персидского залива.

С начала XX в. по последний предвоенный год (1913) немецкий экспорт в Иран вырос в 4 раза и достиг стоимостного выражения в 4 млн 607 тыс. марок, а импорт – в 7 раз и оценивался в 7 млн 683 тыс. марок. Обойдя свою союзницу Австро-Венгрию, Германия вышла на третью позицию (после России и Англии) в товарообороте Ирана. В 1913/14 гг. на Россию приходилось 55 % от всего иранского импорта, 66 % экспорта, удельный вес Англии, соответственно, составлял 28 % и 11 %.

В 1903 г. Иран вступил во Всемирный почтовый союз. С тех пор товарная экспансия Германии в Иран через почтовое сообщение стала предметом озабоченности российского правительства. С 1904 по 1914 г. посылка почтовых грузов (транзитом через Россию) увеличилась на 52 %. В сентябре 1913 г. царское правительство заявило о прекращении с 1 января 1914 г. почтового транзита через два пункта – Джульфа и Ашхабад.

Первой мировой войне предшествовала острая конкурентная борьба на балканских рынках. Объем торговли Германии с Болгарией за десять предвоенных лет возрос в 19 раз, с Турцией – в 17 раз, на Германию приходилось в 1912–1914 гг. 60 % экспорта и 40 % импорта Румынии. В Сербии Германия стремилась вытеснить с рынков свою союзницу Австро-Венгрию. К 1913 г. Германия и Австро-Венгрия обеспечивали около двух третей болгарского ввоза и более трех пятых болгарского вывоза. Первый крупный иностранный банк был основан в Болгарии немецкими финансистами.

Конкуренцию германскому торговому капиталу на Балканах, пользуясь доминированием в финансовой сфере, составляли коммерсанты Франции. В частности, французский бизнес стремился монополизировать продажу оружия в Сербию. С 1908 по 1911 г. французская компания «Шнейдер-Крезо» поставила в Сербию оружия и боеприпасов на сумму 45 млн франков.

Министр иностранных дел С. Д. Сазонов о политике Франции на Балканах докладывал императору Николаю II в 1912 г.: «Во Франции осложнения на Балканах вызывают двоякого рода опасения, которыми и определяется отношение нашей союзницы к настоящим событиям. Во-первых, ей внушает беспокойство мысль, что балканские события могут так или иначе вызвать вмешательство наиболее заинтересованных держав, т. е. России и Австрии, а это, в свою очередь, может втянуть в войну Францию. Во-вторых, поместив в разные предприятия на Балканском полуострове значительные капиталы, французы не могут смотреть на разгорающуюся там смуту, от которой они терпят материальные убытки».

В начале XX в. рынки Балкан усиленно осваивались Великобританией. Накануне Первой мировой войны Англия, занимая 1-е место, обеспечивала 35,3 % ввоза товаров на Балканы.

Россия значительно уступала в конкуренции за балканские рынки. В начале XX столетия по экспорту своих товаров в Болгарию занимала лишь 7-8-е место, а в Сербию и Румынию 5-6-е место. Российский экспорт в балканские страны в основном состоял из сельскохозяйственных товаров, импорт с Балкан также состоял из сельхозпродукции, в которой, собственно, российский рынок мало нуждался: например, Сербия экспортировала в Россию чернослив, Болгария – табак. Импорт в Россию из балканских стран не превышал 1–3 % общего ввоза.

В начале XX в. в российский экспорт на Балканы, в ограниченных размерах, были включены продукты нефтепереработки, резиновые изделия, текстиль. Однако эти товары встречали серьезную конкуренцию со стороны ввозимых из западных стран, а российские нефтепродукты конкурировали с румынскими.

Одним из факторов неконкурентоспособности российского экспорта являлась дороговизна транспортных расходов на доставку товара, обеспечиваемую давно устаревшими и нерентабельными дунайскими пароходствами «Князя Юрия Гагарина и К°» и Общества российско-дунайского пароходства. Транспортировка этими пароходствами обходилась дороже на 1–2 франка за каждую тонну, чем перевозка товара австрийскими, венгерскими и румынскими пароходами. В 1902 г. было установлено прямое железнодорожное сообщение России с Сербией. Однако провоз товара через территорию других стран облагался значительными пошлинами.

В самый канун войны российское правительство предпринимало отчаянные попытки активизировать торговые сношения с балканскими странами. В мае 1911 г. в Одессе по инициативе правительства Общество российско-дунайского пароходства организовало совещание болгарской и российской палат по улучшению торговых отношений. В этом же году в Петербурге было проведено особое совещание для обсуждения вопроса о мерах по развитию торговли с Балканскими странами. Было принято решение: «1) понизить железнодорожные тарифы и пароходные фрахты на ряд товаров; 2) улучшить условия морских перевозок; 3) установить прямое железнодорожное сообщение с Турцией; 4) упростить таможенные формальности и расширить таможенные льготы; 5) направить на Балканы и в Малую Азию экспедицию для обследования местных рынков и установления с ними связей. В состав экспедиции были включены представители нефтяной, горной, мукомольной, сахарной и лесной промышленностей, а также представители двух крупнейших банков: Русского для внешней торговли банка и Азиатско-Донского банка».

Весной 1912 г. было создано юго-западное отделение Российской экспортной палаты для расширения торговых связей России с Балканами.

«На Восток, – заявил в своей речи председатель палаты М. В. Довнар-Запольский, – мы можем прийти не только со своими бумажными тканями, мы можем привезти не только суконные изделия и т. п., но туда пойдут наши машины, особенно сельскохозяйственные… туда пойдет нефть, железо, уголь. Мы должны развивать, культивировать Восток, не допуская на нем иностранных конкурентов».

Многие фабриканты проявляли инициативу по проникновению на балканский рынок. Так, фирма нефтяных магнатов братьев Нобель оборудовала в болгарских городах Систово, Варна и Бургас резервуары нефти, в Сербии четыре московских монополии, в том числе Торгово-промышленный дом Саввы Морозова, создали свои постоянные представительства. Вслед за ними на Балканы потянулись компания «Треугольник», начавшая сбывать свою резиновую продукцию, акционерное общество банкиров братьев Маврокордато.

Большие усилия для сохранения присутствия на рынках Балканских стран были предприняты Австро-Венгрией. В 1904 г. по инициативе Министерства торговли Австрии было учреждено Общество поощрения торговли с Востоком. Широкие масштабы на Балканах приобрело австрийское и венгерское коммивояжерство «странствующих приказчиков», которые предоставляли местным торговым компаниям и частным торговцам кредит и консультации при оформлении коммерческих операций. Благодаря австро-германской победе в экономическом соревновании с другими странами к весне 1913 г. в болгарской политике возобладала тенденция, ведущая ее к объединению со странами Тройственного союза.

Инициатива немецких коммерсантов не обошла и Американский континент. Несмотря на политику США, форматированную в соответствии с «доктриной Монро», перед Первой мировой войной торговый капитал Германии активно проникал в страны Латинской Америки, прежде всего в Аргентину и Бразилию.

Доминирование на мировых рынках позволило Германии артикулировать свои претензии на мировое господство, озвученные словами Танненберга: «Весьма трудно определить точную цифру, но я возьму целое германской торговли (товарооборота. – Aem.), равняющееся торговли Германии, увеличенной на половину торговли Голландии, Бельгии, Швейцарии и Австрии и допущу, что другая половина представляет торговлю этих стран с Германией. Мы достигаем, таким образом, итога оборотов в 24 миллиарда, цифра изумительная по своему значению. Мы побиваем таким образом Англию на три миллиарда.

Одной этой цифры достаточно, чтобы указать немецкому народу его место в мире. Таким образом, нам приходится первое место, как всемирному государству, так и во всемирном господстве».

Борьба за мировые рынки для Германии к началу второго десятилетия XX в. носила судьбоносное значение. Характеризуя зависимость Германии от внешнеторговых рынков, Роза Люксембург писала: «Мы едим хлеб из русской ржи и пшеницы, мясо венгерского, русского и датского скота; рис, который мы потребляем, приходит к нам из Ост-Индии и Сев. Америки, а табак – из Голландской Индии и Бразилии; мы получаем какао из Западной Африки; перец из Индии; свиное сало из Соед. Штатов; чай из Китая; фрукты из Италии, Испании, Соед. Штатов; кофе из Бразилии, Центральной Африки и Голландской Индии; мясной экстракт из Уругвая; яйца из России, Венгрии и Болгарии; сигары с острова Кубы; карманные часы из Швейцарии; шипучие вина из Франции; воловьи шкуры из аргентины; пух и перья из Китая; шелк из Италии и Франции; лен и кожи из России; хлопок из Соед. Штатов, Индии и Египта; тонкую шерсть из Англии, джут из Индии… определенные сорта каменного угля из Англии;…селитру из Чили; строительный лес из России» и т. д.

Литература

1. Баиов А. К. Истоки великой мировой драмы и ее режиссеры. Таллин; Ревель. Б.и., 1927.

2. Ближний Восток, как рынок сбыта русских товаров / под ред. В. И. Лисенко. СПб., 1913.

3. Вопросы внешней торговой политики России в русской современной печати. Пг., 1916.

4. Галкин И. С. Балканские страны в 1870–1914 гг. М., 1950. – 39 с.

5. Германия в начале 20-го столетия. 1900.

6. Гилберт М. Первая мировая война. М., 2002.

7. Звавич А. И. Обострение противоречий между империалистическими державами накануне Первой мировой войны. М., 1962. – 144 с.

8. Зуев Ф. Международные отношения накануне и в годы Первой мировой войны. М., 1956. – 185 с.

9. Игнатьев А. В. Русско-английские отношения накануне Первой мировой войны (1908–1914 гг.). М., 1962.

10. Истягин Л. Г. Германское проникновение в Иран и русско-германские противоречия накануне Первой мировой войны. М., 1979. – 221 с.

11. Красный архив. 1923. Т. 3.

12. Люксембург Р. Введение в политическую экономию. М., 1931. – 328 с.

13. Миллер А. Ф. Турция и Германия в годы Первой мировой войны. М., 1944. – 28 с.

14. Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1914 год. Ч. I. Пг., 1916.

15. Писарев Ю. А. Великие державы и Балканы накануне Первой мировой войны. М., 1985. – 289 с.

16. Покровский С. А. Внешняя торговля и внешняя торговая политика России. М., 1947.

17. Раздел Азиатской Турции. По секретным документам 6. Министерства иностранных дел. М., 1924.

18. Строганов А. И. Новейшая история Латинской Америки. М., 1995. – 415 с.

19. Туган-Барановский М. И. Основы политической экономики. СПб. 1909. – 771 с.

20. Уткин А. И. Первая мировая война. М., 2002. – 336 с.

21. Хальгартен Г. Империализм до 1914 года. М.: Издательство иностранной литературы, 1961. – 700 с.

22. Цели войны Германии согласно немецким источникам. Париж, 1917.