16.2. Теория народонаселения в русле классической политэкономии и вне его

В общем и целом Мальтус бесспорно относился к числу правоверных учеников и последователей великого Адама Смита, хотя при этом он сумел занять вполне самостоятельное место в эволюции экономической науки. Что же касается другого классика – Давида Рикардо, то, несмотря на многолетнюю дружбу с ним, Мальтус нередко вступал со своим коллегой в острую полемику. Уже в XX в. знаменитый англичанин Джон Мейнард Кейнс при сопоставлении теоретических взглядов Мальтуса и Рикардо на экономическую жизнь общества сделает следующее небезынтересное замечание: «Если бы только Мальтус, а не Рикардо был основоположником политической экономии XIX в., насколько мудрее и богаче был бы сейчас мир. Мы должны мучительно пробираться через туман наших неправильных представлений, который никогда уже не прояснится». И чтобы разобраться в упомянутом «тумане», следует начать с исходного и главного.

Среди теоретических идей Мальтуса особое место, несомненно, занимает разработанная им теория народонаселения. Вызывая многочисленные споры уже на протяжении двух столетий, она положила начало одному из течений в демографии (сама демография как новая наука была по существу создана именно Мальтусом) и социологии, получившему название мальтузианства и неомальтузианства. Однако, прежде всего, теория народонаселения Мальтуса представляет интерес с точки зрения экономической науки. Известный современный английский историк экономических учений Марк Блауг отмечает, что «эта теория сохранилась как неотъемлемая часть наследия классической мысли много времени спустя после того, как побудившее Мальтуса к созданию этой теории «предвидение» стало достоянием прошлого», что благодаря теории народонаселения «Мальтус имел совершенно невероятный успех, ни с чем не сравнимый в истории экономической мысли».

Необходимо вспомнить, что первое издание «Опыта о законе народонаселения» (1798 г.), написанного молодым 32-летним автором, явилось своеобразным продолжением классического труда А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов», увидевшего свет более 20 лет спустя в 1776 г. Своеобразие же состояло в первую очередь в том, что Мальтус решил проанализировать причины не богатства, а бедности народов. Хотя конечной целью подобного анализа опять-таки, как и у Смита, выступала проблема приумножения национального богатства на основе рыночных отношений и путем устранения конкретных причин бедности. «Всякий беспристрастный читатель, – подчеркивал в заключение своей книги Мальтус, – должен признать, что, несмотря на возможные ошибки, практическая цель, которую преследовал автор этого сочинения, состояла в улучшении участи и увеличении счастья низших классов общества».

Осмыслив и переработав различные концепции народонаселения, уже встречавшиеся в прошлом, Мальтус полемически противопоставил свои идеи взглядам Уильяма Годвина, выпустившего достаточно популярную в то время книгу «О политической справедливости». Утопическое сочинение Годвина рисовало картину будущего справедливого общества, в котором воцарится равенство людей, прогресс науки приведет к полному удовлетворению их потребностей, а прогресс разума будет обуздывать их корыстные интересы и борьбу за прибыль, обеспечивая полное преодоление жажды наживы.

«При взгляде на нарисованную Годвином картину будущего общественного строя, – писал Мальтус, – нельзя удержаться от восхищения и страстного желания увидеть ее осуществление. Но, к сожалению, это невозможно, так как прекрасная картина Годвина – только мечта, плод его воображения. Это всеобщее благоденствие, это господство истины и добродетели исчезают при первом столкновении с действительностью и уступают место сплетению радостей и страданий, из которых состоит жизнь».

Отсюда следует, что для Мальтуса были чужды и внутренне неприемлемы идеи всех социалистов-утопистов (в частности, и Роберта Оуэна), которыми позднее будет восхищаться французский поэт Пьер-Жан Беранже:

 

«Господа! Если к правде святой

Мир дороги найти не умеет —

Честь безумцу, который навеет

Человечеству сон золотой!»

 

Вопреки оптимистическим «золотым снам» на дорогах общественного прогресса (даже в случае подведения под эти «сновидения» фундаментальной теории) Мальтус излагал в своей книге принципиально иные взгляды. Он решительно опроверг утверждения экономистов, в которых численность населения и его рост (т. е. расширение объема самих трудовых ресурсов) однозначно считались фактором приумножения национального богатства. Исходя из ограниченности земли, пригодной для сельскохозяйственного производства, он предположил, что ее производительность, и следовательно, предложение продуктов питания может увеличиться в лучшем случае в арифметической прогрессии (1, 2, 3, 4, 5, и т. д.), тогда как само население растет в прогрессии геометрической (1, 2, 4, 8, 16 и т. д.) и может удваивать свою численность каждые 25 лет. Противоречивое единство данных тенденций Мальтус охарактеризовал в качестве «естественного закона народонаселения», сделав вывод, что действие этого закона, порождающего абсолютное перенаселение Земли, неминуемо ведет к росту нищеты. Видя конечную причину бедности в несоответствии темпов прироста населения, с одной стороны, и жизненных средств (продуктов питания), с другой, Мальтус считал, что смягчение этого несоответствия и должно быть положено в основу экономической политики, направленной на процветание нации. Он выступил против попыток одолеть нищету за счет использования прямых государственных субсидий или частной благотворительности, против сознательных попыток государства улучшить с помощью реформ условия жизни людей, поскольку, по его мнению, подобные улучшения всегда могут оказаться в тупике абсолютного перенаселения.

Однако не следует превращать Мальтуса, как это делали его критики (особенно представители марксистской политэкономии), в какого-то врага человеческого рода, монстра, призывающего к сокращению численности населения через увеличение его смертности путем войн, эпидемий и других форм самоуничтожения.

И здесь важно обратить внимание на тот очевидный факт, что Мальтус по мере переиздания своей книги, не отказываясь от ее принципиальных положений, постоянно вносил в нее существенные поправки и дополнения.

Так один абзац, содержащийся в первом издании и тем не менее многократно использованный оппонентами для разоблачения «бесчеловечных» взглядов Мальтуса, был снят автором уже во втором издании (1803 г.), которое, кстати сказать, имело измененное и более длинное название – «Опыт о законе народонаселения, или взгляд на его воздействие на счастье общества в прошедшем и настоящем, а кроме того, изучение, насколько основательны наши ожидания относительно устранения или смягчения тех бедствий, которые он производит». Что же касается абзаца, решительно исключенного автором из книги, то именно в нем заключалось известное мрачное пророчество: «Человек, появляющийся в мире, уже занятом другими людьми, не находит для себя места на великом пиру природы. Природа повелевает ему погибнуть и не замедлит привести свою угрозу в исполнение».

Между тем Мальтус не имел намерений запугать человечество апокалиптической трагедией, вытекающей из сопоставления «двух прогрессий» в условиях ничем не ограниченного размножения людей. Он стремился разобраться в том, как, выражаясь его словами, «человек может избегнуть вредных для него и для общества последствий закона народонаселения». В последних изданиях своей книги он даже отказался от категорического неприятия любой благотворительности и рекомендовал предоставлять государственную помощь многодетным семьям.

В ходе исследования «препятствий, задерживающих размножение населения», Мальтус разделил их на «предупредительные» и «разрушительные», отдав явное предпочтение первым и искренне надеясь на устранение или хотя бы смягчение вторых. Ведь именно к категории «разрушительных препятствий» он отнес такие их формы, как «вредные для здоровья занятия, тяжкий, чрезмерный или подвергающийся влиянию непогоды труд, крайнюю бедность, дурное питание детей, нездоровые жизненные условия больших городов, всякого рода излишества, болезни, эпидемии, войну, чуму, голод».

Невольно напрашивается риторический вопрос: сумело ли человечество даже в начале XXI в. избавиться от всех названных Мальтусом «препятствий», не стоит ли оно и сегодня перед острой необходимостью решения многочисленных проблем, связанных с последствиями действия пресловутого закона народонаселения.

Достаточно актуально звучит и в наше время следующая высказанная Мальтусом мысль: «Политическая экономия, быть может, единственная наука, относительно которой необходимо сказать, что незнакомство с ней причиняет не только лишения, но даже тяжкое зло».

«Нужно совершенно не понимать моего учения, – подчеркнул в своей книге Мальтус, – для того, чтобы считать меня врагом размножения населения. Враги, с которыми я борюсь, – это порок и нищета».

И в борьбе с этим, как их называл Мальтус, «грозными противниками» он предпринял изучение «пределов крайней нищеты» в различных странах (в том числе и в России), сделав вывод, что «главнейшими условиями, повышающими этот предел и умножающими нищету наиболее нуждающихся классов населения, является свобода, обеспечение собственности, распространение среди народа знаний».

Одновременно он четко обозначил два основных условия (или фактора), существование которых объективно и неумолимо ведет к трагическому понижению предела нищеты, т. е., выражаясь современным языком, к снижению черты бедности. Такими условиями как раз являются, с точки зрения Мальтуса, деспотизм и невежество.

Быть может, именно подобного рода аргументы далеко не в последнюю очередь превратили добродетельного, кабинетного ученого в «возмутителя спокойствия», в того, кто в рамках своей «мрачной» теории народонаселения и в целях совершенствования человеческого общества ратовал за настоятельную необходимость устранения «двух зол» – деспотизма и невежества.

Отсюда понятно, почему одним из элементов теории народонаселения Мальтуса (при его в целом негативном отношении к чисто денежной благотворительности) является оказание всему населению, в том числе и бедному, государственной помощи в форме образования, поскольку образование представляет собой такое благо, получение которого одними членами общества не причиняет вреда другим. Здесь мы видим уже что-то похожее на первые ростки будущих теорий социальной ориентации рыночной экономии.

Разумеется, в мальтузианской теории есть очевидные ошибки. И прежде всего это относится к содержащимся в ней расчетам, связанным с постоянно расходящимися прогрессиями роста населения, с одной стороны, и продуктов питания, с другой. Так определенный Мальтусом период удвоения населения длиной в 25 лет опирался на реальный опыт увеличения населения в США, хотя данный рост был вызван отнюдь не ускоренной рождаемостью, а форсированной иммиграцией. Однако, даже отбросив как практически недоказуемые чисто математические формулы названных прогрессий, следует признать, что сущностное содержание самого закона народонаселения заключается в опережающем увеличении населения по сравнению с ростом продуктов питания. При этом Мальтус явно недооценивал такие факторы, как научно-технический прогресс, открытие новых земель, развитие медицины, ведущее к снижению как детской смертности, так и смертности лиц преклонного возраста, и, наконец, повышение доходов и общего уровня жизни населения, вызывающее самопроизвольное снижение рождаемости.

Вопреки пессимистическим прогнозам Мальтуса во всех высокоразвитых странах (особенно начиная со второй половины XX в.) существенное увеличение доходов населения сопровождается заметным ограничением рождаемости при росте производства жизненных средств. Население Западной Европы, например, выросло за прошедшие 200 лет почти в 5 раз, но даже при почти неизменной (а нередко и сократившейся за счет промышленности) площади сельскохозяйственных земель европейцы стали питаться значительно лучше, устранив в своих странах массовую бедность и нищету.

Однако можно ли на этом основании считать, что последующее экономическое развитие общества полностью опровергло теорию Мальтуса, что выдвинутая им проблема оказалось в значительной степени мнимой. К сожалению, нет.

Комплекс мальтузианских проблем продолжает и сегодня остро стоять перед рядом развивающихся стран Азии и Африки в условиях «демографического взрыва» и нарастающей безработицы и бедности. «Импортируя» достижения современной медицины, которые обеспечивают резкое снижение смертности и эффективную ликвидацию эпидемий, эти страны сталкиваются с реальным противоречием между увеличением рождаемости и ограниченностью продуктов питания. «Зоны массового голода» продолжают существовать на карте мира. Положение населения в отдельных странах ухудшается еще и в результате негативных последствий развития современной глобализации, о чем, конечно, не мог и догадываться Мальтус в начале XIX в. Что же касается богатых стран, то и они, по прогнозам экологов, не застрахованы от истощения в будущем своих ресурсов в ходе гипертрофированного ускорения технического прогресса и роста промышленности. Даже так называемая «новая экономика», идущая сегодня на смену постиндустриальному обществу, вряд ли может однозначно оцениваться лишь в качестве какого-то подобия эры всеобщего благоденствия.

Таким образом, трезво оценивая и очевидные недостатки, и несомненные достоинства теории народонаселения, а равно и содержащиеся в ней конкретные рекомендации по устранению причин бедности народов (в частности, такую меру, как государственное регулирование численности детей в семье с учетом возможностей их реального обеспечения продуктами питания), пора сдать в архив бытовавшие еще в недавнем прошлом обвинения Мальтуса в ненаучности его исследования, когда он изображался исключительно как апологет промышленной буржуазии и лендлордов.