14.7. Формирование рабочего класса

Казалось, промышленный переворот, снизив цены на товары народного потребления, был выгоден беднейшим слоям населения, промышленным рабочим и сельским батракам. Но это лишь одна сторона социальных последствий переворота.

Переворот в текстильной промышленности разорил ткачей – работников рассеянной мануфактуры. Первое время они пытались конкурировать с машинами, удлиняя свой рабочий день и довольствуясь все меньшей оплатой своего труда. Но со временем машины настолько удешевили производство, что дальнейшее сопротивление стало невозможным.

Рабочий рассеянной мануфактуры был еще не вполне рабочим. Он сохранял самостоятельность. Словом «мануфактурист» (manufacturer) называли и рабочего, и хозяина мануфактуры. Четкой границы между рабочим и предпринимателем не было, потому что не было основного капитала, не было затрат предпринимателя на производственное здание и оборудование. Производственные затраты капиталиста сводились к плате за сырье и работу.

Положение рабочего рассеянной мануфактуры отличалось от положения ремесленника только тем, что он работал по заказу не потребителя, а мануфактуриста. Чем-то это было даже удобней: не надо было заботиться о заготовке сырья, о сбыте продукции. А работал он у себя дома, работал тогда, когда ему было удобно.

И жил он не так уж плохо. В 1750-х гг. глостерский ткач зарабатывал 13–18 шиллингов в неделю, т. е. 2–3 шиллинга в день. Потребление мяса в Англии было выше, чем на континенте. «Нередко можно видеть, – писал Дефо, – что ткач… отправляется в базарный день в Галифакс и покупает там для убоя 2-3-х волов» [6, с. 41].

С переходом к фабрике изменился сам характер работы. Ручной труд – это творческий процесс, при котором работник видит результат своего труда, и этот результат тем выше, чем выше его квалификация. Машинное производство уже не требовало мастерства от рабочего: уже не он, а машина непосредственно обрабатывала материал. С работой при машине могли справиться женщины и дети, труд которых капиталисту обходился гораздо дешевле. Поэтому теперь в промышленности стал усиленно применяться женский и детский труд. Поскольку родители сначала не хотели отдавать детей на фабрику, первые контингенты детей поступали из приютов и сиротских домов. Благотворительность стала выгодным делом. Благотворители оптом, по нескольку сотен, сдавали детей на фабрику, естественно, за деньги. Дефо изумлялся, что четырехлетние дети зарабатывали себе на жизнь, как взрослые люди.

Переход к машинам не привел к безработице: промышленность росла быстрее, чем машины выталкивали лишних рабочих с предприятий. Но конкуренция дешевого женского и детского труда, а также то обстоятельство, что работа при машине не требовала прежнего мастерства, вели к снижению заработной платы. В начале XIX в. на свой дневной заработок английский ткач мог купить 2,5 кг хлеба. Очевидно, что на такие деньги нельзя было прокормить семью. Поэтому значительная часть рабочих оказалась на содержании церковных приходов.

В Англии издавна был обычай содержать бедняков за счет приходов. Если человек не мог прокормить своим трудом семью, недостающие деньги он получал от прихода. Поскольку в годы промышленного переворота число бедняков стало катастрофически увеличиваться, был введен специальный налог на бедных. Составлялись таблицы скудного прожиточного минимума, и разница между прожиточным минимумом и заработной платой покрывалась за счет этого налога. Предприниматели получили возможность дополнительно снижать заработную плату, перекладывая на плечи общества расходы по содержанию своих рабочих. Налог на бедных в середине XVIII в. составлял 700 тыс. фунтов стерлингов, к 1800 г. вырос до 4 млн. [7, с. 286].

Чтобы сократить выдачу пособий по бедности, были придуманы «работные дома». Теперь вместо выдачи пособий на руки стали содержать бедняков в работных домах, где условия были намеренно сделаны очень тяжелыми: здесь кормили впроголодь и заставляли выполнять бессмысленную и ненужную работу – бить камни или расплетать канаты. Смысл работных домов заключался не в том, чтобы содержать бедняков, а в том, чтобы загнать их на фабрики. Как было сказано в официальном документе, «каждый работоспособный человек, проживающий в работном доме, должен подвергаться такому режиму в отношении труда и дисциплины, который оттолкнет даже бездельников и порочных людей» [7, с. 332]. Тем, кто отказывался поступать в работный дом, пособия по бедности теперь не давались. Негодованием против работных домов наполнены романы Диккенса. Работные дома заставляли людей поступать на фабрики даже за самую мизерную заработную плату.

Низкая зарплата дополнялась непомерной длиной рабочего дня. Особенно тяжелыми были условия на старых фабриках, работавших на водяной энергии. Здесь рабочий день доходил до 16–18 часов. Поскольку производство зависело от погоды и времени года, фабрикант старался использовать благоприятные условия для безостановочной работы машин.

Борьба рабочих за улучшение своего положения первоначально имела форму движения луддитов – разрушителей машин. Это движение развернулось в конце XVIII – начале XIX в. Началом этого движения были выступления против изобретателей, начиная с Кэя. Ломали машины и сжигали фабрики в основном разорявшиеся рабочие рассеянной мануфактуры. Масштабы действий луддитов были довольно крупными. Они объединялись в отряды, иногда им удавалось захватить город, и тогда они уничтожали в нем все фабрики.

В дальнейшем рабочее движение шло по двум направлениям – чартизма и тред-юнионизма. Чартизм – движение за политические права, за изменение избирательной системы. Это движение возглавили промышленники. Дело в том, что промышленная буржуазия, которая уже господствовала в экономике, почти не была представлена в парламенте. Избирательный закон давал право голоса землевладельцам и господствующей верхушке старых городов. Промышленные центры, такие как Манчестер, Бирмингем, Шеффилд, не имели права избирать членов парламента. Между тем, в результате миграции старые города превращались в малонаселенные «гнилые местечки», а по мере исчезновения слоя фригольдеров основными избирателями становились лендлорды.

Чартисты добились изменения избирательной системы. Теперь право голоса получили фермеры – арендаторы, хозяева и съемщики крупных домов в городах. Решающая роль в избрании членов парламента перешла к крупным индустриальным районам. Закон 1832 г. увеличил число избирателей с 220 до 670 тысяч (при населении в 14 млн.), и теперь решающую роль в парламенте стала играть промышленная буржуазия.

Рабочие права голоса не получили. Уже новым составом парламента был в 1834 г. принят закон о работных домах. После этого участие рабочих в чартистском движении сходит на нет, и рабочее движение все в большей степени приобретает форму тред-юнионизма.

Первые объединения рабочих для борьбы за улучшение условий труда возникли еще в XVIII в. Очень часто они апеллировали к традициям, к цеховым регламентам. На основании этих регламентов они требовали ограничить число принимаемых на фабрику учеников, не принимать на работу людей, не прошедших срок ученичества, а затем переходили к требованиям не принимать рабочих, не входивших в объединение, угрожая бойкотом. «Когда в продаже мало яиц, они дорого стоят, – говорил один из лидеров этого движения. – Когда рабочих мало, тогда они дорого стоят» [7, с. 368].

В 1799 г. союзы рабочих были запрещены, но в 1824 г. это запрещение было отменено. Теперь рабочие в основном добивались сокращения рабочего дня и увеличения заработной платы. Результатом стало рабочее законодательство.

Следует заметить, что если в чартистском движении рабочие выступали в союзе с буржуазией, то теперь их союзниками выступали лендлорды. Промышленники требовали отмены хлебных законов, т. е понижения цен на продовольствие, апеллируя к беднейшим слоям, в том числе рабочим, но имея в виду возможность в связи с этим понизить заработную плату. В ответ лендлорды указывали на непомерную продолжительность рабочего дня и плохие условия труда на фабриках, тоже апеллируя к низам. Фабриканты защищались, ссылаясь на принцип невмешательства государства в частное предпринимательство и заявляя, что «только последний час приносит барыш».

И все же в 1819 г. законом был запрещен на хлопчатобумажных фабриках труд детей до 9 лет, а в 1847 г. рабочий день женщин и детей был сокращен до 10 часов. Это означало сокращение рабочего дня и для мужчин, потому что продолжать производственный процесс без той части работы, которую выполняли женщины и дети, было невозможно.

Рабочие законы стимулировали технический прогресс. Эти законы были ударом по предприятиям с устаревшим оборудованием, особенно использующим водную энергию. В конкурентной борьбе побеждали хорошо технически оснащенные фабрики.

Переход к капитализму изменил психологию людей. Раньше работа, дело служили для удовлетворения потребностей. Труд крестьянина был важен его результатом. В XVIII в. в Англии существовала обширная литература для предпринимателей – инструкции, как вести хозяйство. Эти инструкции рекомендовали выходить из хозяйственной деятельности, когда капитал достигнет 50 тыс. фунтов, так как после этого можно купить поместье и жить как сквайр. Человек оставался мерой вещей. При переходе к капитализму производство, бизнес становится самоцелью, а не средством достижения других целей. Цель капиталистического предприятия – увеличение прибыли, а не производство каких-то ценностей.