11.8. Торговля и финансы

В XVII в. начинается складывание всероссийского рынка. До этого экономически еще оставалась феодальная раздробленность: страна делилась на ряд районов (местных рынков), замкнутых на себя, между которыми не было стабильных торговых связей.

Слияние отдельных рынков в один всероссийский рынок означало установление стабильного обмена товарами между отдельными районами. Но если районы обменивались товарами, значит, они специализировались на производстве определенных товаров для вывоза в другие районы: хлеб на хлеб не меняют.

Уже сказано о районной специализации промыслов. Но такая специализация начинается и в сельском хозяйстве. Главными районами товарного производства хлеба становятся Среднее Поволжье и Верхнее Приднепровье, главными районами товарного производства льна и пеньки – районы Новгорода и Пскова. Очевидно, отсюда значительная часть волокна доставлялась в районы текстильных промыслов вокруг Москвы и Ярославля.

Но связи между отдельными районами были еще слабыми, а это имело следствием огромную разницу цен на товары в разных городах. Купцы использовали эту разницу цен, покупали товар в одном городе, перевозили в другой и продавали намного дороже, получая от торговых сделок прибыль до 100 % и выше на вложенный капитал. Такие неэквивалентно высокие прибыли были характерны для периода первоначального накопления капитала.

Следствием слабости торговых связей было и то, что главной формой торговли были ярмарки. Купец не мог объезжать страну, закупая нужные ему для розничной торговли товары на местах их производства: такой объезд затянулся бы на несколько лет. На ярмарку же, которая действовала в определенное время, съезжались купцы из разных городов, и каждый привозил те товары, которые были дешевыми у него дома. В результате на ярмарке собирался полный ассортимент товаров из разных мест, и каждый купец, продав свои товары, мог закупить все товары, нужные для его торговли.

Крупнейшей ярмаркой в XVII в. становится Макарьевская – у Макарьевского монастыря близ Нижнего Новгорода. Сюда съезжались не только русские купцы, но и западноевропейские, и восточные. Большую роль играла Ирбитская ярмарка в городе Ирбите на Урале, которая связывала Европейскую часть страны с Сибирью и восточными рынками.

Торговлей в России занималась половина городского населения. Как писали иностранцы, в России торговали все. Свою лавочку имел ремесленник, но торговал не только своими изделиями, а вел вообще мелочную торговлю. Лавки, полулавки, ларьки, навесы имели в городах стрельцы, подьячие, крестьяне и т. д. В Москве в 1701 г. числилось 2600 лавок и 6800 посадских дворов, т. е. лавка приходилась на 2–3 двора. В конце XVII в. весь Китай-город состоял из лавок. По отзывам современника, Красная площадь «весь день была полна торговцами, рабочими и праздношатающимися» [5, с. 41].

О значении торговли в жизни русского человека свидетельствуют даже учебники арифметики того времени, в которых преобладали задачи по переводу денежного русского счета на иностранный, по купле и продаже разных товаров, по расчету времени на перевозку.

Иностранцы объясняли это особой тягой русского народа к торговле. В действительности это объяснялось тем, что в России не было цехов и гильдий. Если в Западной Европе заниматься торговлей могли только члены купеческих гильдий, то в России торговать мог каждый.

Поэтому торговля была только частью занятий человека. По писцовым книгам, т. е. переписям населения, мы видим, что один горожанин занимается кузнечным делом и торгует рыбой, другой делает горшки и торгует кожами, третий – портной и торгует в калашном ряду, четвертый – извозчик и торгует рыбой и солью. Такое совмещение занятий объяснялось еще одним – стремлением не класть все яйца в одну корзину. Распыление капитала означало распыление риска. Это было необходимо в условиях отсутствия правовых гарантий и произвола властей.

Отсюда еще одна особенность, которой удивлялись иностранцы: очень мелкие лавки. Полная лавка имела размер 4 х 5 м Но преобладали полулавки, четверти лавки и даже 1/8 лавки.

В то же время уже выделился слой собственно купцов, т. е. людей, основным занятием которых была торговля. Если производство льна было сосредоточено вокруг Новгорода и Пскова, а текстильные промыслы – вокруг Москвы и Ярославля, то кто-то должен был закупать лен на месте производства и доставлять в районы промыслов. Кто-то должен был закупать хлеб на Средней Волге и Верхнем Приднепровье и везти на север. Очевидно, что стрельцы или ремесленники не могли этим заниматься. Оптовой торговлей, доставкой товаров к местам потребления, очевидно, и занимались купцы.

Но господствующую роль в торговле играло государство. Именно торговля была главным источником государственных доходов. Принято считать, что главным источником государственного бюджета были подати, т. е. прямые налоги с населения. Эти подати первоначально были данью, которую князья собирали для Золотой Орды, и лишь по мере освобождения от ордынского ига они стали оставаться в казне московского князя.

Однако в условиях господства натурального хозяйства прямые налоги с населения не могли обеспечить государственные потребности. Натуральное хозяйство не дает денежных доходов, которые можно было бы обложить налогом. Известны факты, когда богатейшие бояре, владельцы огромных вотчин, чтобы снарядиться в поход, были вынуждены закладывать приданое своих дочерей. Налоги обеспечивает лишь товарное хозяйство. Поэтому приказ Большой казны, т. е. министерство финансов, вынужден был искать источники пополнения казны там, где было денежное обращение, т. е. в сфере торговли.

Любой товар, торговля которым давала высокие прибыли, объявлялся царской монополией и исключался из частного коммерческого оборота. В XVII в. в казенной монополии находились соль, поташ, мед, пушнина, хлебное вино.

В одних случаях товар, объявленный царской монополией, надлежало сдавать в казну по установленной цене, а затем он продавался от имени государства по более высокой цене. Именно так было с поташом.

В других случаях государство сдавало торговлю подобным товаром на откуп, т. е. частные лица получали право торговать таким товаром, откупив это право у царя, заплатив откуп в казну. На откуп сдавалась торговля не только перечисленными выше «солидными» товарами, но и продажа кваса, конопляного масла, мыла, дегтя, свечей, рогож, хомутов и т. п. Величина откупа обычно составляла разницу между заготовительной и продажной ценой. Наиболее известны для того времени питейные откупа, которые, как известно, принесли огромный вред народу.

Следует уточнить терминологию. Винокуренные заведения выпускали «полугар» крепостью в 38°. В кабаках его продавали под названием хлебного вина или перерабатывали на водку. Водками тогда назывались разного рода настойки крепостью около 20°.

Закон запрещал «отгонять питухов от кабаков»: пьяный считался «государственным» человеком, поскольку приносил доход казне. Антиалкогольная пропаганда не поощрялась. И складывалось представление, что пьющий человек – благонамеренный, а непьющий – подозрительный, неблагонадежный. К тому же оказалось, что откупа обогащали не столько казну, сколько самих откупщиков, и питейные откупа стали одним из главных источников первоначального накопления капиталов в России.

Импорт тоже входил в сферу царской торговли. Иностранные купцы должны были сначала предъявить свои товары представителям царя, те отбирали часть товара по назначенной ими же цене, и только после этого иностранный купец получал право торговли остальным товаром. А отобранный товар теперь продавался уже от имени государства, естественно, по повышенной цене.

Государственная фискальная политика временами приводила к взрывам народного недовольства. В середине XVII в. был резко повышен упомянутый выше налог на продажу соли, удвоив ее рыночную цену. Авторы закона, в частности, наш знакомый Б. И. Морозов, сочли, что поскольку соль нужна всем, то налог справедлив, никто не останется в обиде. В результате сгнили тысячи пудов дешевой рыбы, которой народ питался во время постов, потому что оказалось невыгодно солить дешевую рыбу дорогой солью. Произошло народное восстание, Соляной бунт (1648), и повышенный налог пришлось отменить.

Чтобы компенсировать потерю, правительство стало выпускать вместо серебряных медные деньги с принудительным курсом. Но из этого тоже ничего не получилось. Медные деньги не принимали за серебряные. За серебряный рубль на рынке давали 10 медных. Дело кончилось новым восстанием – Медным бунтом (1662), который начали стрельцы, получившие жалованье медными деньгами. И от медных денег пришлось отказаться. Они были изъяты из обращения, причем казна как банкрот платила сначала по пять, а потом по 1 копейке за медный рубль.

Осуществление государственной монополии требовало непомерного чиновничьего аппарата для контроля за торговлей, для закупки и продажи товаров. Но функции чиновников выполняли гости. Известно, что гостями назывались самые богатые купцы, которые имели право торговать с заграницей. Это верно, но привилегированное положение гостей определялось их государственной службой, тем, что они обслуживали финансовые нужды государства. Они продавали казенные товары, собирали пошлины, закупали товары для государства и доставляли их в указанные места. Они назначались таможенными и кабацкими головами. Но если гость не мог собрать необходимую сумму пошлин или выполнить казенный подряд, наказание было суровым. Упомянутый выше Светешников умер в тюрьме.

Поскольку гости имели связи за границей, владели иностранными языками, их нередко использовали в качестве дипломатов. Граница между этим высшим слоем купечества и боярами была размытой. Гости нередко назначались дьяками, т. е. ставились во главе приказов. Дьяками, например, были гости Панкратьев, Иванов, Сурков, Тараканов. Гость Босый ведал Монетным двором. Наконец, вспомним Козьму Минина, который действовал вместе с князем Пожарским.

А за все это они имели право владеть поместьями с крепостными. Поместьями владели дворяне и гости. Дворяне – за военную службу, гости – за фискальную. Подмосковные села Ховрино, Софрино, Тропарево до сих пор сохраняют фамилии купцов – их первых владельцев.

Но вернемся к частной торговле. В перечне наиболее крупных торговых предпринимателей мы должны снова назвать Морозова, Строгановых, Светешникова, которые сочетали торговлю с промышленным производством. Среди других крупнейших купцов можно отметить новгородцев Кашкиных, которые торговали с Западной Европой; черносошных крестьян Босых, которые в XVII в. получили звание гостей; Федотовых-Гусельниковых, которые тоже были из крестьян, и даже получив звание гостей, продолжали жить в родной деревне и называли себя «пашенные крестьяне».

Но известные операции крупнейших торговых людей того времени велись почти исключительно в двух направлениях: в Сибири скупалась пушнина, а через Архангельск и Новгород велась торговля с европейскими купцами. Торговые же связи между городами России для крупнейших купцов играли второстепенную роль. Это лишний раз свидетельствует, что российский рынок только еще начинал складываться.

Поскольку не было купеческих гильдий, а следовательно, сословных ограничений в торговле, крупными тортовыми операциями занимались крестьяне и посадские люди, сохраняя прежний сословный статус. Крестьяне Тихвинского монастыря на своих судах ходили в Стокгольм, там закупали медь и другие товары. Отправляясь с этими товарами в Москву, они заезжали в Устюжну Железнопольскую и другие города и иноземные товары дополняли тихвинским укладом, кожами, мехом. Псковский торговый человек

Поганкин, который построил знаменитые «Поганкины палаты», был огородником и разбогател на торговле с ливонскими городами.

Среди крупнейших торговцев сибирской пушниной следует отметить крестьян Глотовых из села Карачарова. Устюжские кожевники Ходутины скупали в Сибири пушнину и сбывали эту пушнину и другие российские товары в Архангельске, закупая иноземные.

Однако значение внешней торговли для России того времени преувеличивать не следует. Ведь средневековая торговля была преимущественно морской, а Россия не имела выхода к Балтийскому морю и поэтому фактически была изолирована от Запада.

Эта экономическая изоляция замедляла развитие хозяйства страны. Поэтому важную роль для России сыграла экспедиция Ченслера. Отправившись из Англии на поиски «северного прохода» в Индию, Ченслер из трех судов своей экспедиции потерял два и вместо Индии в 1553 г. попал через Белое море в Москву. Он, впрочем, не растерялся и выхлопотал у Ивана Грозного серьезные привилегии для торговли английских купцов в России. Английским купцам было разрешено строить в России не только торговые дворы, но и промышленные заведения. Так, в Архангельске, Вологде, Холмогорах начали работу английские канатные дворы, продукция которых, естественно, направлялась в Англию. По показаниям английских купцов, их прибыль от торговли в России сукнами составляла 100–140 %. Они покупали в России невыделанные лосиные кожи по 3–4 руб. за штуку, а продавали опять же в Россию выделанные за 30–40 руб. Капитал Северной английской компании ежегодно увеличивался на 45 %.

Правда, Иван Грозный обзывал свою «любительную сестру» английскую королеву Елизавету «пошлой девицей» за то, что ее королевством, помимо ее, правят «торговые мужчины», и иногда притеснял этих «мужиков», но все же оказывал им покровительство. Монопольного положения в русской торговле англичане лишились только в середине XVII в.: русский царь лишил их привилегий за то, что они «всею землею учинили злое дело: государя своего Карлуса короля убили до смерти». «Новоторговый устав» 1667 г. ограничил торговлю иностранцев в России. Теперь им разрешалось вести операции только в Архангельске, Новгороде и Пскове, ограничиваться оптовой торговлей, уплачивая повышенные пошлины.

75 % внешнеторгового оборота России в XVII в. шло через Архангельск, основанный на берегах Белого моря в 80-х годах XVII в. Из России через этот порт вывозились меха, поташ, пенька, сало, кожи. Ввозились сукна, металлы, бумага, вина, предметы роскоши.

Торговля с Востоком – Ираном, Индией, Средней Азией – велась в основном через Астрахань. С Востока сюда привозили хлопчатобумажные и шелковые ткани, на вывоз шли пушнина, кожи, металлические изделия. Годовые обороты через Архангельск были в 10 раз больше, чем через Астрахань: Россия ориентировалась во внешней торговле преимущественно на Запад – там были товары, которых требовало ее развитие.

* * *

Говоря о торговле, мы не можем обойти связанную с ней сферу ростовщичества, кредита.

Бояре, имевшие огромные вотчины, тысячи зависимых крестьян, не вылезали из долгов: натуральное хозяйство вотчины не давало денежного дохода. Русские купцы обычно приобретали товары в долг и до возвращения долга не только сбывали товар, но и старались несколько раз обернуть полученные деньги. Они кредитовали таким образом друг друга.

Но банкиров, действующих только в сфере кредита, как в Западной Европе, на Руси не было. В качестве ростовщиков выступали крупные торговцы и промышленники: Морозов, Строгановы и др. Крупными ростовщиками были монастыри. Через товарные отрасли своего хозяйства, а особенно за счет вкладов на помин души у них накапливались значительные денежные богатства. Давая их в долг через заклад земли, монастырь увеличивал свои владения. Закон запрещал монастырям покупать земли, но таким образом они обходили запрет.

Широко практиковалась еще одна функция кредита: давая ссуды крестьянам, купцы и промышленники получали кабальных холопов, потому что во всех судебниках того времени неоплатный должник поступал «с головой» в зависимость к кредитору.

Но все это свидетельствовало о том, что кредит в России пока оставался на самом примитивном уровне.

* * *

Итак, в экономике России XVII в. возникают капиталистические алементы: формируется всероссийский рынок, рождаются первые мануфактуры. Начинается процесс первоначального накопления. Но он был однобоким. Капиталы накапливались у купцов в процессе неэквивалентной торговли, особенно у откупщиков. Но второй стороны первоначального накопления – разорения крестьян – не наблюдалось. Крестьяне были прикреплены к земле и помещикам.