7.2. Сельское хозяйство и промышленность

Население Европы (за исключением России) выросло с 40 млн человек в 1000 г. до 64 млн в 1500 г., т. е. приблизительно на треть. Этот рост, однако, не был равномерным. К началу XIV в. численность населения достигла 73 млн чел., почти удвоившись с начала XI в. Именно в это время наблюдался бурный рост городов. В XIV в. голодные, неурожайные годы и «черная смерть», чума, сократили численность населения с 73 млн чел. в 1300 г. до 43 млн чел. в 1400 г. После этого демографический спад снова сменился ростом, однако и к концу позднего Средневековья численность населения Европы не достигла уровня кануна «черной смерти». Следует оговориться, что приведенные цифры не претендуют на точность и несколько различаются в работах разных исследователей [5, с. 229; 6, с. 260–262].

Соответственно изменялась плотность населения. В Европе нашего времени на 1 кв. км приходится около 27 человек. К началу XV в. (а следовательно, и в XI в.) на 1 кв. км в Европе приходилось 3–4 жителя.

Это значит, что, как и в раннее Средневековье, основная часть территории Европы была занята лесами, болотами, неудобными для земледелия пустошами. Лишь небольшие клочки земли на опушках леса, по берегам рек занимали деревни с окружающими их полями. Огромные пространства лесов изолировали отдельные поселения, усиливая натуральный характер хозяйства.

Рост населения в XI–XIII вв. увеличивал потребность в продовольствии. Растущему числу жителей деревни уже не хватало того хлеба, который давали маленькие поля вокруг деревни. Но особенно выросла потребность в товарном хлебе. Рост городов и ремесел стал мощным стимулом расширения сельского хозяйства. И хлеба стало не хватать. Цены на хлеб росли. К началу XIV в. они выросли в три раза по сравнению с уровнем начала XII в. [5, с. 230].

Не хватало хлеба, потому что не хватало пашни. Это был земельный голод при изобилии земли, земли невозделанной, нуждающейся в освоении.

На первом этапе, до XIV в., сельскохозяйственное производство росло экстенсивным путем, путем расширения посевных площадей, что получило у историков название внутренней колонизации. Существенных сдвигов в технике сельского хозяйства, в частности, в совершенствовании орудий, в качественных изменениях сельского хозяйства пока не происходило. Кроме инертности, традиционности крестьянского хозяйства, интенсификации препятствовало для этого отсутствие необходимых накоплений у крестьянина.

Пашня расширялась путем расчистки леса и осушения болот. Небольшие селения постепенно превращались в крупные. Жители этих селений расчищали удобные для этого участки леса, делали заимки. Крестьянская техника не позволяла валить крупные деревья, поэтому расчищались участки, заросшие кустарником, распахивалась пашня на лесных полянах. Вокруг деревни возникали выселки.

В отдалении от прежних деревень, в глубине леса, на горных склонах появились хутора. Обычно их основателями становились наиболее зажиточные, предприимчивые крестьяне.

Феодалы, конечно, были заинтересованы в расширении пашни и содействовали этому процессу. Обычно это выражалось в разного рода льготах держателям новых земель.

К началу XIV в. процесс внутренней колонизации практически подходит к концу. В период демографического спада XIV в. наблюдался обратный процесс: селения исчезали, превращаясь в пустоши, осушенные низины снова становились болотами, поля зарастали кустарником. Понижались цены на землю и хлеб. Сельское население все более концентрировалось в пригородных зонах.

В дальнейшем развитие сельского хозяйства Европы шло в основном путем качественного совершенствования, интенсификации.

Завершился переход от двухпольной и переложной систем к трехполью. Трехполье, которое в отдельных случаях практиковалось в XII–XIII вв., только в XV в. становится повсеместным. Чистые пары при этом все чаще заменялись посевами бобовых и кормовых культур.

Закончился переход от сохи или орала к тяжелому колесному плугу с отвалом. Легкая соха лишь взрыхляла землю, проводя борозды, между которыми оставалась необработанная земля. Поэтому сохой обычно пахали поле вторично, поперек прежних борозд, чтобы взрыхлить больше земли, и такие поля были квадратными. Это пахотное орудие подходило для легких каменистых почв Средиземноморья, где оно и возникло в древности. Оно, в сущности, не годилось для тяжелых глинистых почв Северной Европы.

Тяжелый колесный плуг с отвалом переворачивал пласт земли, а колеса ограничивали глубину вспашки. В этом случае уже не требовалось проводить поперечные борозды, и вспаханные плугом поля были узкими и длинными. Область трехполья почти точно совпадала с применением тяжелого плуга. Отвал распространился во Фландрии в XIII в., в Англии – в XIV–XV вв., в Северной Франции – в XV в.

До XIV в. пахали в основном на волах. Лошадь считалась благородным животным, которое использовалось преимущественно в боевых целях. К тому же вола было легче прокормить, а после срока службы использовать его на мясо. Но, как писали французские агрономы, лошадь за день могла вспахать столько же, сколько 3–4 вола. Применение лошадей в полевых работах начинается еще в XI–XIII вв., но только в XV в. в Северной Франции они почти полностью заменили волов, а в южных и западных районах Европы все еще пахали на волах.

Необходимым условием использования лошади в полевых работах стала новая конструкция хомута. Прежде в Европе использовали мягкий хомут, который надевался на шею лошади. При движении он пережимал шею, затруднял дыхание, душил. Твердый хомут, который ложился на плечи лошади, как предполагается, был заимствован у арабов еще в X в., но получил повсеместное распространение только в XIII.

Отражением успехов сельского хозяйства и особенно роста его товарности было и то обстоятельство, что после огромного перерыва с римских времен в Европе снова появились агротехнические сочинения. В XIII в. в

Германии выходит сочинение Альберта Великого «О растениях», а в Англии – «Трактат о хозяйстве» Хенли. Книга итальянца Крешенци «О выгодах сельского хозяйства», написанная в XIV в., рассматривала сельское хозяйство с экономической точки зрения.

Прямым следствием технического прогресса в земледелии был рост урожайности. К началу XIV в. урожайность зерновых повысилась вдвое по сравнению с периодом раннего феодализма. Если в королевстве франков урожаи сам-2 – сам-3 считались нормой, то теперь такая урожайность рассматривалась как убыточная. В XIV в. средняя урожайность пшеницы составляла во Франции сам-6,5, в Англии – сам-4, а в Нидерландах – даже сам-10. Согласно утверждению Г. Дюби, на этом уровне урожайность зерновых в Европе оставалась вплоть до XIX в. [7, с. 33–34; 10, с. 152–153].

Особенно значительных успехов в это время европейцы достигли в развитии овощеводства и садоводства. Эти отрасли развивались преимущественно вокруг городов, удовлетворяя растущий спрос городского населения. Это были товарные отрасли, обеспечивавшие денежный доход сельским жителям. Рост товарности сопровождался специализацией. И мы узнаем, что в округе Визаль около Гренобля в XIII в. жители занимались главным образом выращиванием чеснока и лука, а Бретань в XV в. снабжала овощами Англию.

В раннем Средневековье европейские крестьяне не знали садоводства, используя только дикие плоды, которые собирались в лесах. Их употребляли в сыром виде, из них готовили сидр. Но сидр из диких яблок и груш не мог конкурировать с пивом.

Садоводство как самостоятельная отрасль сельского хозяйства начинает развиваться с XIII в. Дополнительно к традиционным яблокам и грушам в садах появляются абрикосы, апельсины, миндаль, фисташки. Эти новые культуры были частично завезены сюда с Востока во время Крестовых походов, а частью переняты у арабов из Южной Испании. Появились в это время в Северной и Средней Европе и новые огородные культуры: дыни, артишоки, спаржа, шпинат, сельдерей.

Лидировала по развитию товарного земледелия Фландрия. Здесь продукция, которая выращивалась на отвоеванных у моря польдерах, предназначалась для продажи, и среди этой продукции значительное место занимали сырьевые культуры – лен и марена.

Прогрессивные изменения происходили и в животноводстве. Как уже говорилось, в раннее Средневековье скот пасли преимущественно в лесах: свободные от леса луга в первую очередь распахивались под пашню. Огромные лесные пространства были в распоряжении крестьян, и их использование не лимитировалось, как лимитировались размеры пахотных участков.

Продукты такого животноводства использовались довольно расточительно. Например, овцы ценились в основном за шерсть и молоко, из которого готовился овечий сыр, а кожи и мясо использовались мало. В Испании, например, забитых овец иногда просто выбрасывали. И даже сливочное масло пока не получило всеобщего распространения. Вместо него употребляли преимущественно свиной и говяжий жир.

Но леса редели по мере расчистки под пашню. При этом сводились преимущественно лиственные леса, более доступные тогдашней крестьянской технике. Они же в основном страдали и от пасущегося скота, который съедал молодую поросль и обгладывал кору. В результате доля лиственных лесов сокращалась и преобладающими становились хвойные, непригодные в качестве пастбищ. В раннем Средневековье германские леса на 2/3 состояли из лиственных пород, а к концу XV в. были уже на 2/3 хвойными.

К тому же феодалы, сокращая пашню домена, увеличивали притязания на альменду, на леса и болота, захватывали неразделенные общинные владения. Но лес, отошедший в состав домена, реже использовался под пастбища. Это были охотничьи угодья.

А поскольку лесных пастбищ теперь уже не хватало, усилилась регламентация их использования. Разделить лесные пастбища на участки было невозможно, поэтому ограничивалось количество скота, который выгонялся в лес. Овец теперь в некоторых случаях вообще запрещалось выпускать в лес, а козы допускались в молодой лес, только если ему исполнилось 9 лет.

Очевидно, именно с этим было связано отмеченное Ф. Броделем сокращение потребления мяса в Европе в позднее Средневековье. По его наблюдениям, сокращение мясного рациона в питании европейцев началось с середины XVI в.

В XIV–XV вв. в животноводстве Европы происходит переворот: из составной части натурального крестьянского хозяйства оно все более превращается в самостоятельную товарную отрасль.

В этот период идет массовое осушение болот. Дренированные болота превращаются в искусственные луга. Эти луга используются не столько для выпаса скота, сколько для заготовки сена: именно в это время, в XIV–XV вв., начинается переход к стойловому содержанию скота.

Лидировала в развитии товарного животноводства Фландрия. Здесь отвоеванные у моря земли сначала использовались преимущественно для выпаса овец, поставлявших сырье суконной промышленности, а затем на первый план выступает мясо-молочное животноводство, продукция которого вывозится далеко за пределы страны.

В XIV в. при крупных городах Европы начинает практиковаться стойловое содержание свиней. Свиньи уже не собирают желуди в лесу, а содержатся в специальных свинарниках. В Германии некоторые феодалы держат огромные стада свиней, иногда до 50 тыс. голов.

В Англии создаются большие овцеводческие хозяйства. Овцеводство там становится ведущей отраслью сельского хозяйства, оттесняя с XV в. земледелие на задний план. Товарное овцеводство в это время усиленно развивается также в Испании.

Короче говоря, в XIV–XV вв. животноводство приобретает все более современный облик, превращается в самостоятельную крупную товарную отрасль.

Но почему именно в это время европейцы стали есть меньше мяса? Здесь не следует путать причину и следствие. Интенсификация животноводства (переход к стойловому содержанию, к искусственным лугам и заготовке кормов на зиму) была вызвана скудостью кормовой базы, следовательно, замедлением роста животноводства при значительном росте городского населения.

Дешевизна продовольствия – показатель низкого уровня экономического развития. В крестьянском хозяйстве, главной продукцией которого был хлеб, животноводство рассматривалось как нечто второстепенное, и его продукция скупщику обходилась дешево. Когда свиньи паслись в лесу, это не требовало больших затрат, в том числе и трудовых. Содержание свинофермы, заготовка кормов таких затрат требовали. И конечно, владелец такой фермы был достаточно опытным коммерсантом, чтобы не выбрасывать на рынок сразу большую массу своей продукции. Он мог излишек мяса засолить или закоптить. Ф. Бродель отмечал, что с сокращением в рационе европейца мяса вообще увеличивалась доля соленого и копченого мяса.

Существенные сдвиги в это время, в XIV–XVI вв., происходили и в других отраслях хозяйства. До этого в качестве «энергетического средства» мускульная сила человека дополнялась лишь использованием тяглового скота, причем этот тягловый скот эксплуатировался не очень рационально. Уже говорилось о недостатке мягкого хомута, который не позволял полноценно использовать силу лошади. Поворотная передняя тележка экипажа стала применяться только в XV в., причем заимствована она была от артиллерийских лафетов.

Переход к использованию водяного двигателя (водяной мельницы) стал подлинной революцией в энергетике. Правда, первые водяные мельницы, которые использовались для помола зерна, появились уже в XI в., но их массовое применение в разных отраслях хозяйства началось лишь в XIV–XV вв. Они использовались в сукновальном, бумажном производствах, но особенно существенный сдвиг произвели в металлургии.

Как упоминалось выше, в раннем Средневековье железо выплавлялось в столь примитивных горнах, что их приходилось каждый раз ломать, чтобы извлечь металл. Несколько позже они сменились стационарными горнами с ручными мехами, которые в России было принято называть домницами. Такая домница почти не отличалась от обычной деревенской кузницы, только здесь не готовились изделия из железа, а выплавлялось это самое железо. В открытую печь – горн насыпались руда и уголь, ручными мехами в горн нагнетался воздух, и содержимое горна спекалось в тестообразную массу – крицу, которую потом расковывали молотами, чтобы выбить минеральные вкрапления.

В XIII–XIV вв. к мехам, которые нагнетали в горн воздух, стали подключать водяное мельничное колесо. Меха заработали быстрее, ток воздуха в горн усилился, температура повысилась, и вместо тестообразной массы из горна потек жидкий чугун. Сначала не знали, что с ним делать, и выбрасывали в отход, называя «свинское железо»: ведь железо обрабатывается ковкой, а чугун ковать нельзя. Затем было обнаружено, что, если строить большие доменные печи и получать в них чугун, а потом переделывать этот чугун на железо, можно получить гораздо больше металла, и обойдется он дешевле. Кроме того, из чугуна можно было отливать некоторые изделия, в частности, пушки. Но для действия такого доменного предприятия надо было обязательно строить плотину, дополнять доменное производство передельным и литейным. Появились и механические молоты, которые приводились в движение тоже от водяного колеса. Это было уже довольно крупное предприятие, основание которого требовало значительных затрат. Переход к доменному производству принято считать рождением мануфактуры в металлургии. И металлургическое производство перемещается на берега рек.

Первые такие предприятия при речных плотинах возникали в XIII–XIV вв., но решительный переход к мануфактурному производству в металлургии произошел лишь в XVII в. Экономическая история не имеет точных хронологических границ. Принято считать, что мануфактурный период начался в XVI в., когда мануфактура завоевала господствующие позиции в промышленности, но первые мануфактуры появились значительно раньше.

К концу позднего Средневековья появились мануфактуры и в текстильной промышленности Голландии и Италии. Между тем решительных сдвигов в технике текстильного производства пока не происходило. В XIV–XV вв. в той отрасли распространяется самопрялка (усовершенствованная ручная прялка), вертикальные ткацкие станки сменяются более производительными горизонтальными, а часть сукна начинают готовить на сукновальных мельницах при помощи того же водяного колеса.

Огромным сдвигом в сфере информации стало распространение бумаги и книгопечатания. Для написания книги на пергаменте (из телячьей кожи) надо было истребить целое стадо телят. Для написания книги на бумаге достаточно было переработать лишь кучу старого тряпья. А книгопечатание позволяло тиражировать бумажную книгу во множестве экземпляров, сделав доступными всякого рода знания сравнительно широким слоям населения. Это был взрыв информации.

На Востоке, в Китае, бумага была известна с древности. В Европе бумажное производство началось в Италии с XIV в. И в этом решающую роль сыграло водяное колесо: бумажные мельницы перемалывали тряпичную массу. Книгопечатание в Европе стало распространяться с середины XV в. Его рождение связано с именем немецкого ювелира Иоганна Гутенберга, который сконструировал типографский пресс.

Порох на Востоке также был известен давно. Но только в Европе с появлением огнестрельного оружия он совершил переворот в военном деле. Пули легко пробивали рыцарские латы, и феодальная рыцарская конница быстро отошла на задний план.

В первую очередь, впрочем, появились не ружья, а пушки – в XIV в. Первоначально их смертоносное действие было весьма ограниченным. Они сеяли страх в основном своим грохотом. Их существенным недостатком была весьма ограниченная мобильность. Эффективность легких пушек была очень мала, а транспортировка тяжелых орудий часто представляла неразрешимую задачу. Наиболее применимыми такие орудия оказывались в качестве стационарных, на оборонительных укреплениях. Артиллерия становится решающей силой лишь в конце XV в. с появлением усовершенствованного лафета на конной тяге. После этого, по выражению Ф. Броделя, «укрепления городов стали рушиться, как театральные декорации» [2, т. 2, с. 414].

Первое стрелковое оружие, аркебуза, поступило на вооружение в начале XVI в. Но она была еще очень несовершенной, требовала много времени на заряжение, поэтому аркебузиры обязательно действовали вместе с пикинерами. Лишь в XVII в. появляется мушкет, основное оружие мушкетеров (а совсем не шпага).

Все эти технические достижения принято считать признаками мануфактурного периода. Но мануфактурная стадия возникла не на пустом месте. Почти весь период позднего Средневековья – процесс перехода к этой мануфактурной стадии.

Технический прогресс в период позднего Средневековья ускорился, но оставался пока довольно медленным. Потребовались века, чтобы получил всеобщее распространение доменный процесс, чтобы мельничное колесо стало универсальным двигателем. Традиционное представление, что цель хозяйства – обеспечить средства существования, неприязнь ко всяким новшествам тормозили технический прогресс. Технические новшества принимались с трудом. Средневековый автор с горечью писал, что на смену доблестным рыцарям приходят арбалетчики и саперы.