1

Вуди

В марте 2002 года Вуди Аллену довелось сделать то, чего он никогда раньше не делал. Он прилетел из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, надел галстук-бабочку и отправился на ежегодную церемонию вручения премии «Оскар» Академии кинематографических искусств и наук. Аллен был удостоен трех «Оскаров» и был отмечен в семнадцати номинациях на других церемониях, став таким образом сценаристом с наибольшим количеством номинаций в истории, хотя сам никогда не посещал эти церемонии. В 2002 году его фильм «Проклятие нефритового скорпиона» не был номинирован. Тем не менее Вуди пришел на награждение. Зал стоя приветствовал его аплодисментами. Аллен представил монтаж снятых в Нью-Йорке сцен и призвал режиссеров продолжать там работать, несмотря на террористическую атаку несколько месяцев назад. Он сказал: «Я готов на все ради Нью-Йорка».

Почему Аллен не посещает церемонии? Каждый раз у него заготовлен остроумный ответ: чаще всего он говорит, что каждый раз в ночь церемонии по телевизору показывают отличный баскетбольный матч, а по понедельникам он играет на кларнете в новоорлеанском джазовом ансамбле Эдди Дэвиса.

Эти причины, конечно, выдуманы. Реальный повод не посещать церемонии — убеждение, что «Оскар» ухудшит качество его работы.

«Сама идея этих премий кажется нелепой, — утверждает он. — Я не могу считаться с суждениями других людей, потому что если ты соглашаешься с ними, когда они говорят, что ты достоин награды, — придется согласиться с ними и когда они уверены, что ты этого не заслуживаешь».

В другой раз он отметил: «Я думаю, что все эти награды — сплошной фаворитизм. Люди скажут “о, больше всех мне понравился “Энни Холл”” и будут иметь в виду, что это лучший фильм, но, на мой взгляд, такое однозначное суждение можно вынести только на спортивном поле, где один парень бежит быстрее остальных и выигрывает. Когда я был моложе, победил в паре таких забегов, и это было приятно, потому что я заслужил награду».

Вуди Аллена мотивирует нечто иное, нежели премии. Его пример исключителен: почти все другие номинанты на «Оскар» — сценаристы, режиссеры и актеры — присутствуют на церемонии, но он сообщает нам кое-что важное. Премии — это не всегда пряники судьбы. Порой они могут подавлять и оказывать гнетущее воздействие на автора.

Вопросы мотивации всегда сложны. Часто нами движет комплекс вещей, часть из которых нам известна, а часть нет. Психолог Роджер Очсе приводит восемь мотиваций для творчества: стремление к мас­терству, бессмертию, деньгам, признанию, повышению самооценки; стремление создавать прекрасное, доказать свою состоятельность и разобраться с мироустройством. Некоторые из этих мотиваций — внутренние, а некоторые — внешние.

Гарвардский профессор делового администрирования Тереза Амабиле занимается исследованием связи между мотивацией и творчеством. В начале исследований у нее была гипотеза, что внутренняя мотивация способствует улучшению продукта творчества, а внешняя, напротив, приводит к снижению его качества.

Внешняя мотивация, которую Вуди Аллен избегает, — это чужая оценка. Американская поэтесса Сильвия Плат призналась, что жаждет так называемого всемирного признания, хотя, по ее мнению, это осложняет творческий процесс: «Я хочу знать, что моя работа будет хорошо принята, и это, как ни странно, тормозит меня, оскверняет монашескую работу, которая сама по себе награда».

В одном исследовании Амабиле попросила 95 человек сделать коллажи. Чтобы проверить влияние внешней оценки на твор­ческий процесс, некоторых заверили, что пятеро выпускников факультета искусств и истории искусств Стэнфордского университета оценят их работы и опишут слабые и сильные стороны. Остальным участникам не сообщили никакой информации о том, что их работы будут как-то анализироваться.

В действительности же группа экспертов рассмотрела коллажи на предмет соответствия различным критериям. Участники, знавшие об оценке, проявили куда меньше креативности, чем те, кто работал для себя. Люди, которые ожидали, что их труд оценят, также говорили, что не испытывали интереса к деятельности; их внутреннее стремление к тому, что Плат назвала монашеской работой, оказалось значительно сниженным.

Амабиле повторила эксперимент, добавив новую переменную — аудиторию. Она разделила 40 человек на четыре группы. Первой сообщила, что их работу оценят четыре студента искусствоведческого факультета, которые будут наблюдать за ними через зеркало одностороннего видения; второй группе объявила, что ее оценят студенты, сидящие в другом помещении, а третьей — что за зеркалом находятся следующие участники эксперимента. Четвертой группе ничего не сообщила ни про судей, ни про аудиторию. Именно участники последней группы представили самые креативные работы. Второй творческой командой стала та, которой сказали, что за ними будут наблюдать другие участники. Испытуемые, знавшие о том, что их будут оценивать сидящие в другом помещении люди, оказались на третьем месте. Наименее креативными с большим отрывом оказались те, кому пообещали и оценивать их, и наблюдать за ними. У группы, подвергнутой оценке, был зафиксирован более высокий уровень тревожности, чем у остальных. Чем больше они волновались, тем хуже творили.

В своем следующем эксперименте Амабиле исследовала вопросы литературного, а не изобразительного творчества. Она сообщила людям, что их ожидает исследование поэтического мастерства. Как и во время предыдущего опыта, все были распределены на четыре группы, часть из которых оценивали, а часть — нет, за одними наблюдала аудитория, за другими — нет. Амабиле предложила им за двадцать минут написать стихотворение о радости. В очередной раз эксперты оценили стихотворения по степени креативности. Результаты были такими же. Более того, оказалось, что участники, творчество которых не анализировали, были наиболее довольны своими произведениями. Те же, кого оценивали, сообщили, что этот процесс для них оказался просто работой.

Результаты исследования Амабиле подтверждают причины, по которым Вуди Аллен избегает церемонии вручения «Оскара». Аллен также прогуливал занятия в школе и бросил колледж. Отказ от посещения церемоний награждения в его случае стал частью паттерна по предотвращению потенциально губительного внешнего влияния.

Аллен пишет сценарии на желтой бумаге, используя купленную в 16 лет портативную печатную машинку Olympia SM2 бордового цвета, за небольшим столом в углу своей нью-йоркской квартиры. Вуди отмечает: «Она работает как часы. Кажется, она обошлась мне в сорок долларов. На ней я написал все свои сценарии, каждую пьесу и вообще все».

На его столе рядом с печатной машинкой всегда лежат миниатюр­ный степлер марки Swingline, два расшивателя сливового цвета и ножницы. С помощью этих инструментов он в буквальном смысле вырезает и склеивает части черновиков. «У меня тут много ножниц и этих маленьких степлеров. Когда получается неплохой текст, я вырезаю его и прикрепляю к другим страницам».

В результате получается настоящий бардак — бумажное лоскут­ное одеяло, каждый фрагмент которого крепится к другому степлером или испещрен дырками от скоб подобно угревой сыпи. А на этих клочках бумаги шрифтом Continental Elite кеглем 11 пунктов, серо-черным цветом, характерным только для печатных машинок, набран сценарий, который, безусловно, станет хитом и, возможно, помимо всего, получит одну из тех наград, церемонии вручения которых Вуди избегает.

В 1977 году одно из таких лоскутных желтых одеял превратилось в фильм «Энни Холл». Аллен думал, что лента никуда не годится: «Финальный результат мне совершенно не понравился, и тогда я обратился к United Artists с предложением снять для них картину бесплатно, если они согласятся не выпускать ее [“Энни Холл”]. Я просто подумал про себя: сейчас лучшее, что я могу сделать, так это не брать денег за съемки».

Кинокомпания United Artists все же выпустила фильм. Аллен зря в нем сомневался: «Энни Холл» ждал огромный успех. Марджори Баумгартен из журнала The Austin Chronicle писала: «Все комедийные моменты, актерская игра и находки совершенно безупречны». Винсент Кэнби из The New York Times отметил: «Этот фильм возвел Вуди в ранг одного из лучших режиссеров нашей страны». Ларри Дэвид, один из создателей знаменитого телесериала «Сайнфелд», заявил: «Эта лента навсегда изменила подход к созданию комедий».

Мнение Аллена о наградах впервые стало очевидно, когда «Энни Холл» номинировали на «Оскар» в пяти категориях, а он отказался присутствовать на церемонии. Он даже не смотрел ее по телевизору. Сам Вуди вспоминает: «На следующее утро я проснулся, забрал свой экземпляр The New York Times, который приносят домой, заметил внизу первой полосы заголовок ““Энни Холл” получила четыре награды Академии” и подумал “о, здорово”».

Сам Аллен был удостоен двух наград — за лучшую режиссуру и лучший сценарий. Он был не в восторге от этого и настоял, чтобы фраза «лауреат премии Академии киноискусств» не встречалась ни в каких рекламных материалах к фильму в радиусе полутора сотен километров от Нью-Йорка.

Следующей работой Аллена стала картина «Воспоминания о звездной пыли». Этой лентой он подчеркнул свое равнодушное отношение к похвале: «Это был мой наименее популярный фильм, но, без сомнения, самый любимый».

Вуди Аллен не одинок в желании не отвлекаться на суждения окружающих. Американо-британский поэт и драматург Томас Элиот не испытал радости от того, что достиг вершины признания, получив Нобелевскую премию по литературе. Американский поэт Джон Берримен поздравил его словами «давно пора», на что Элиот ответил, что, напротив, «слишком рано. Нобелевская премия — билет на собственные похороны. Никто еще не сделал ничего достойного после того, как получил ее». Его благодарственная речь была настолько скромной, что скорее напоминала попытку уйти от темы:

Когда я начал думать над тем, что нужно сказать, захотелось лишь выразить признательность, но это оказалось не такой уж простой задачей. Я осознаю, что мне была оказана высо­чайшая честь на международном уровне, которой только может быть удостоен литератор, но ведь все и так об этом прекрасно знают. Усомниться, что я достоин этой награды, значило подвергнуть сомнению мудрость членов Академии; похвалить Академию — значило одобрить ее вывод. Могу ли я таким образом попросить всех отнестись как к должному к тому, что, узнав о награждении, я испытал все положенные оттенки восторга и тщеславия, какие можно ожидать от чело­века в подобный момент, когда он радуется лести и вместе с тем злится на всю эту суматоху вокруг того, что за один вечер он превратился в публичную фигуру. По этой причине я должен постараться не быть прямолинейным. Я принимаю Нобелевскую премию по литературе как поэт и полагаю, что это событие знаменует признание ценности поэзии. Я стою сегодня перед вами не как отдельно взятый человек, а как символ значимости поэзии.

Эйнштейну все же удалось избежать получения Нобелевской премии. Он уже добился всеобщего признания, когда ему присудили эту награду за относительно малоизвестное открытие — фото­электрический эффект, который, по доводам ученого, состоит том, что иногда свет может выступать и как частица, и как волна. Он заявил, что на день церемонии у него назначена встреча в Японии, направил письмо с извинениями комитету Нобелевской премии и произнес свою «благодарственную речь» годом позже на ассамблее натуралистов северных стран в Гётеборге.

В ней он не упомянул ни фотоэффект, ни Нобелевскую премию.

Отправить