Книга: Лепрозорий
Назад: #23. Живет под грудью рана
Дальше: #25. Когда будешь в высшей степени счастлив, будешь сильнее всего бояться

#24. С волками жить – по-волчьи выть

 

 

Все, что видим мы, — видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей — не видна.
Люция была зла — промедление ее невыносимо бесило, вот только никакого решения на ум не приходило. Пойти за Химари? Вот только куда? Лес огромен и, поди пойми, куда кошка могла уйти охотиться. Еще Ева увязалась с ней, что за бестолковая девчонка.
В голове снова был туман, мерещились звуки, и так не хватало спасительной паутины. Но, как назло, эти двое застряли в чертовых зарослях полумертвого леса! Люция с силой ударила ближайшее дерево. Тигр поднял голову и, зевнув во всю пасть, снова свернулся у тлеющей нодьи.
Гарпия, обмотав кулаки бинтами из запасов кошки, решительно направилась вымещать гнев на деревьях, тренировки всегда успокаивали и здорово коротали время. Если бы только все осталось как двадцать лет назад, если бы маршал снова могла тратить время на драки, отдыхать за шахматами или сложными командными играми. Если бы она могла снова летать, опьяненная свежим воздухом. Если бы снова был долгожданный мир и оживленные полигоны, если бы только можно было бить, не желая другому смерти. Если бы только больше никогда не пришлось рубить головы и ломать хребты. Если бы только никто не решил гнаться за иллюзиями и глупыми идеями. Если бы.
Уткнувшись лбом в сухой теплый ствол дерева, Люция усмехнулась. Война потому и нравилась ей, что была простой и понятной до последней мелочи. И как бы она не сожалела и не бесилась невыносимо от поступка Инпу, она не могла представить другого исхода. Не видела иного будущего, кроме этого. И, пожалуй, в глубине души не мечтала о мире - считала его прекрасным, но не желала всем сердцем.
Люция, рассмеявшись, ударила по дереву ладонью, осыпав ноги опилками и сухой корой. Разум метало из стороны в сторону, она мечтала о войне, вспоминая мир, она желала мести, скучая по крыльям, она ненавидела то, что с ней сделали, повторяя вновь и вновь, что она — совершенство. Безумие душило и терзало, и единственным спасением было несчастное дерево, такое податливое под ударами кулаков, такое хрупкое, покорное, мертвое. Глубокие борозды вырванной деревянной плоти впивались занозами через бинты, но успокаивали, заставляя не думать, не делать выбор, а просто, как мантру, повторять, что обязательно нужно после тренировки обработать руки. Смешно, но эта вечная забота о теле перетягивала душное одеяло мыслей с терзаний разума.
И гарпия била, вымещая злобу, всю свою боль и безысходность. Она выплескивала отчаяние и сомнения, снимала с себя тяжелую ношу обуревавших ее чувств. Она знала – поддайся она своим терзаниям, и они поглотят ее целиком, сведут с ума, распнут в бездне разочарования.
Лес позади зашевелился, и из него неспешно вышла белая львица, волочившая за горло тощую косулю. Люция, пригнувшись, метнулась к оружию и в ту же секунду направила заряженный арбалет на зверя. Но рядом с огромной кошкой показалась Ева, счастливая и даже отрешенная в своей радости. Гордо продемонстрировала Люции такие же тощие тушки зайцев, подняв их над головой. Бескрылая перевела взгляд с нее на львицу. Раз трусливая паучиха не боялась огромной кошки, значит, она - Химари.
— Я не знала, что это — ваша вторая форма, — Люция положила арбалет под дерево и принялась разматывать руки. Дичь нужно было приготовить, а бинты в опилках совершенно не годились в пищу.
Люция плюхнулась на землю возле нодьи, кинув рядом свернутые бинты, размяла ладони. Ссадины на ссадинах чесались, потертые костяшки пульсировали, растравленные сетью кровавых трещин и царапин от щепок. Достав из-за пазухи бутылек с облепиховым маслом, Люция экономно обработала раны. Фыркнув, отстегнула с пояса нож и положила на ногу. Разделать целую косулю! Чем они думали?!
Химари доволокла за горло тушу до Люции и, разжав челюсти, села рядом.
— Это так удобно — использовать немую форму, чтобы не мешать мне, — огрызнулась Люция, перетаскивая тощее животное за ногу к себе поближе.
— Я не немая, — рыкнула львица чужим голосом, но тон был все тот же, надменный и горделивый. — Но если тебе так мешает, — и ворох черных волос осыпался с львиной головы, белая шкура опала, растворившись на плечах кошки молочно-белым кимоно. И вот уже на земле у костра сидела Химари в своем облачении.
— Очень мило с вашей стороны, — Люция кивнула, проведя рукой по венам на горле косули. Мертвая. И бескрылая пустила кровь, сделав тонкий надрез на шее дичи.
— Я помогу с разделкой, у нас мало времени, — Химари расстегнула и сняла наручи и повыше закатала узкие рукава наряда. Закрутила волосы и собрала в пучок на затылке, заколов парой игл. Бросила взгляд на растерянного паучонка. — Ева, возьми из сумок хрен с солью и готовь паутину. Зайцев и глухаря отдай тигру.
***
- Меня отпустили, вещи вернули и даже дали направление в госпиталь. Чей это приказ? – Кирана уперла руки в стол и требовательно глянула Рауну в глаза. – Лион нас помиловал?
- Не совсем, - ворон вытащил из-под руки охотницы папку и пододвинул к себе.
- Нас ровно девять, не хватает только одной – и будет полноценный отряд. Но мне не вернули полномочий Магистра, значит, я снова в строю, как солдат, - Кирана повела плечами, без привычного плаща ей было неуютно. – А еще Алису так и не вернули в темницу. Генерал избавился от нее?
Ворон отложил перо и поднял на встревоженную охотницу глаза. Неторопливо оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на голом посохе за спиной. Разве она с ним ходила, когда была Магистром? Такое оружие за плащом не спрячешь. Видимо, это ее охотничий комплект – вместе с обычной формой, ножами в наручах и клинком на поясе.
- Боюсь, что гораздо хуже, - отозвался Раун и кивнул на дверь. – Это она приказала вас отпустить.
- Алиса?! – охотница побледнела, руки задрожали.
- Генерал назначил ее исполняющей обязанности на время его отлета. И собрать отряд из конкретных охотниц было ее решением, - ворон пожал плечами и похлопал рукой по столу. – Если ты хочешь к ней зайти, оставь все холодное оружие здесь, я запишу и потом верну. Идет?
- Посох деревянный, оставить могу? – хмыкнула Кирана, расстегивая ремешки наручей.
Раун с сомнением оглядел черную палку за спиной охотницы. По уставу сдаче полагались только мечи. И даже ножи – всего лишь прихоть, ведь Раун понимал, что Кирана может Алису убить. С одной стороны, это бы решило некоторые проблемы. Алисе нет места среди охотниц, раз она так легко смогла убить их. Не то чтобы это было запрещено, она вольна была распоряжаться ими по своему усмотрению, и перебей она хоть десять отрядов где-то в другом месте, никто бы и ухом не повел. Но она упустила Люциферу, а такой обмен безумной ангелицы на двенадцать трупов хороших воинов – чересчур.
С другой стороны, Лион вернется не скоро, и заменить его некому. К тому же, он дал ей личный приказ, и Раун даже не знал, какой именно. Не станет Алисы – и полетят головы, когда генерал вернется. Что, если он поручил ей что-то очень важное, и провала допустить никак нельзя?
А если Алиса предаст Лиона, как и всю империю? Что тогда? Может, Кирана предотвратит беду?
- Ну так? – охотница сложила оружие на край стола и выжидающе смотрела на секретаря.
Что она, посохом ее убьет? Алиса – не маленькая беззащитная девочка, чай не даст себя обидеть.
- Посох можно, - Раун кивнув и, достав из стопки бумаг журнал, принялся записывать визит Кираны и оставленные ею вещи.
***
Алиса строчила приказы по шаблону, оставленному Лионом. Факсимиле с его росписью, правда, сильно мазалось, но выбора не было. Когда-то она уже занималась подобным – когда Люция была маршалом. Гарпии часто требовалась помощь, и она надиктовывала приказы и распоряжения.
Самые важные бумаги Алиса давно уже закончила и успела проконтролировать их выполнение. Увы, даже на это времени едва хватало, и она то и дело поглядывала на кофейный сервиз на полке. Третьи сутки практически без сна давали о себе знать. Неудивительно, что генерал так пристрастился к бодрящему напитку.
Охотница потерла глаза, ей казалось, будто в них песка насыпали. Ломило мышцы, старые раны ныли, мерещились посторонние шорохи. Алиса боялась встать, всерьез опасаясь, что закружится голова. Сперва нужно было все закончить, а потом и отдохнуть. Хотя бы часик, пока она снова не уснула на столе. Как Лион только выдерживал это? А ведь она и половины его работы не выполняла.
Дверь распахнулась.
- Я стучала, - на пороге появилась Кирана. Было непривычно видеть ее в форме и без плаща. Коричневая лента, приколотая к груди, как будто вернула охотницу в прошлое. Алиса готова была поклясться, что Кирана не изменилась с войны ни капельки.
- Да, заходи, - Алиса кивнула и с некоторым радостным чувством отложила приказы и стала искать бумаги для охотниц.
- Неужели ты и правда думаешь, что мы будем тебе подчиняться? – прошептала Кирана, снимая со спины посох.
- «Вы» и «вам», - одернула ее Алиса. – Я твой командир, что с твоей субординацией?
- Нет, «ты», - Кирана стала медленно обходить стол. – Охотницы присягнули мне.
- Императрица подписалась под этой присягой? Или, может, ее советник одобрил? Или генерал при этом присутствовал и может подтвердить? – Алиса сложила нужные документы и постучала ими по столу, выравнивая. Краем глаза проследила, как Кирана опустила посох.
- Мы сами так решили. А еще я обещала, что заставлю тебя испытать то же, через что и мы прошли. Через что прошла Хильда. Помнишь? – Кирана презрительно прищурилась, охотничьей поступью обходя рабочее место генерала.
- Меня и так пытали похлеще вашего. Не думай, что ангелам было наплевать, что я потеряла два отряда и не уследила за третьим в округе Быка. Я уже понесла наказание, и не обязана перед тобой отчитываться. А вот ты – обязана следовать моим приказам, - Алиса резко встала и, опустив руку на клинок на поясе, исподлобья посмотрела на охотницу.
- Ты мне больше не командир. Мы не дадим тебе нами командовать, - Кирана ногой оттолкнула кресло, расчищая место.
- Я и так тебе не командир. Ты понимаешь это, или месть застилает тебе глаза?! – огрызнулась Алиса, вынимая извитый клинок. Она понимала, что бой неизбежен. – Я исполняю обязанности генерала, это тебе понятно?! Сейчас я – твой генерал, олениха ты упертая! – рявкнула она. Удар последовал в ту же секунду, но совсем не так и не там, где она ожидала.
Кирана рывком повалила ее на пол и, заблокировав руки посохом, только сильнее стала давить на него, пытаясь задушить. Клинок выпал.
- Я думала, ты не можешь быть еще хуже, чем ты есть! Но нет же! Ты умеешь удивить! Я уничтожу тебя, - шипела она, налегая на посох.
Алиса попыталась поднять ее, и раньше бы ей это удалось, но теперь сильная усталость не давала даже на миллиметр сдвинуть с горла посох.
- Дура! – выкрикнула она и, оттолкнувшись ногами, ударила Кирану коленями в спину. Она лишь немного ослабила напор, но этого Алисе хватило, чтобы спихнуть ее и, повалив на землю, отобрать посох.
- Самодурка! – Кирана кувыркнулась от удара и вскочила. – Ты предала всех нас! Ради какой-то гарпии! Да мы в сто раз ценнее ее! Ты не достойна нами командовать!
- Это не тебе решать, - огрызнулась Алиса и наотмашь ударила посохом. Еще раз, еще.
Кирана заблокировала все ее удары.
- Пытаешься драться, как твоя Люцифера? Я тебе не мальчишка, чтобы цацкаться и бахвалиться честью и достоинством! – охотница выбила ногой посох из рук Алисы и прыгнула на нее сверху. Опрокинула на пол и, схватив за запястья, вытянула руки. – И не надейся, что я отступлю!
Алисы попыталась пошевелиться, но Кирана сидела на ребрах, не позволяя толком поднять ноги, и руки держала крепко.
Клинок, где-то рядом падал извитый нож. Алиса попыталась отыскать его взглядом. И нашла – в нескольких сантиметрах от кистей рук, только бы дотянуться.
- Я ненавижу тебя. Ненавижу! – Кирана больно схватила ее за горло и налегла всем телом на руку. Мир поплыл. Легкие стали захлебываться, паника накатывала все с большей силой. Алиса забилась под охотницей, чудом вырвала руку и, схватив клинок, взрезала им плечо оленихи. Но даже пальцы той не дрогнули, она будто даже не заметила. Из последних сил Алиса вонзила извитый клинок Киране меж ребер. Та на секунду лишь ослабила хватку, но, согнувшись от боли, продолжала душить.
Потолок потек красками, генеральский стол закружился, растянулся, черный шкаф как будто падал. Как в тумане, на грани осознания Алиса пошевелила ногами. Шкаф с бумагами стоял у самых ступней. И Алиса вложила все оставшиеся силы в один лишь удар – в нижние перекладины и ножки шкафа.
И он действительно упал, погребя под собой обеих охотниц.
***
Алисе казалось, что она маленькая девочка – ящерка, беззаботно охотящаяся на болотных лягушек. Но это теплое ощущение быстро исчезло, и Алиса поняла, что с трудом дышит. Сперва ее обеспокоило, что дыхание давалось тяжело. Но потом обрадовало – дышит, значит, живая.
Она открыла было глаза, но ее едва не вырвало. Мир на секунду мелькнул черно-желтым пятном.
- Не шевелитесь, я уже вызвал медиков, - обеспокоенно проронил кто-то над самым ухом и облокотил лопатками о спинку кресла.
Алиса приоткрыла один глаз, пытаясь вспомнить, что было в последние часы. Память пока не возвращалась.
У стола лежала Кирана, кровь растекалась с ее бока по полу. Один из рогов сломан. Сапоги сняты, синюшние стопы неестественно вывернуты.
С хрипом Алиса попыталась подняться, но Раун, вдруг оказавшийся рядом, снова осадил ее в кресло.
- Говорю же, не шевелитесь!
Она подняла на него глаза. Он выглядел обеспокоенным. Убедился, что она услышала, и направился к шкафу. Ловко поднял его и поставил на место, бумаги придвинул рядом.
- Я… что… Рау, - Алиса пыталась спросить, что произошло, но слова отказывались складываться. Она помнила лишь, как Кирана душила ее, и ничего больше.
- И молчите! У вас сотрясение, прекратите себя мучить. Медики придут, на ноги вас поставят, тогда и поговорим! – Раун осторожно подошел к Киране, присел и, приложив ухо к ее груди, прислушался к дыханию. И снова обратился к Алисе. – Ради Самсавеила, ждите медиков! У вас еще нога то ли сломана, то ли выбита, пару ребер точно сломали. Шея еще.
- Мне… не… не больно мне… не… - едва слышно прошептала одними губами Алиса, силы отчего-то покидали ее.
- Шок, мне ли вам рассказывать. Просто посидите, пожалуйста! – он бережно поднял охотницу на руки, стараясь причинить как можно меньше боли. Она все не приходила в себя. – Я отнесу ее медикам, а из госпиталя – на допрос. Этого больше не повторится, обещаю.
Алиса тяжело посмотрела ему в глаза. Ее кольнуло недоверие к ворону, но она тут же его отмела. Лион доверял своему секретарю, значит, и она должна. Она кивнула было, но голову обратно поднять не смогла, стало слишком плохо. Услышала только, как Раун вышел.
Боль медленно накатывала. Опухшая нога наливалась и начинала ныть, ребра словно били болью в хребет при каждом вздохе. Шея болела, в голове расползался желто-черный туман.
На грани осознания она услышала шорох крыльев, приоткрыла глаза – белые халаты замельтешили перед ней и закружились. А потом вмиг исчезли, и она провалилась в пустоту.
***
Приземлившись у постоялого двора «Фенека», Хоорс привычно заглянул в конюшню, проверяя, на месте ли его любимый пегас. Он всегда брал именно его для визитов в волчью обитель. Сколько же прекрасных кошачьих тел перенес его верный помощник.
Убедившись, что конь жив и здоров, Хоорс направился в дом, собираясь перекусить перед дорогой. Инпу редко жаловал его обедом, предпочитая вести дела за бокалом вина или пресловутого горького напитка, именуемого чачей.
В доме была только лисица, дочь хозяина постоялого двора. Фенека подметала пол, напевая себе под нос, что, признаться, было сродни чуду, обычно девушка была хмура, но вежлива.
— Ох, простите! — спохватилась лисица, заметив в дверях ангела, глянула на него счастливыми голубыми глазами, прижала к груди метлу.
— Ты почему посреди ночи полы метешь? — Хоорс подозрительно склонил голову на бок, пытаясь понять, что напрягает его больше — бессонница Фенеки или то, что она выглядит иначе. Вроде все было, как всегда — синее платье в пол, слегка топорщившееся ниже спины от пушистого лисьего хвоста; рыжие, как пламя, волосы, собранные в тугой пучок за ушами.
— Не спится. Я сейчас покормлю вас, погодите. И коня подготовлю, — лисица закивала, судорожно бегая глазами по сторонам.
Было в ней что-то новое, совсем иное. Голубые глаза, обычно скромно выглядывающие из-под маски, теперь светились от счастья. Хоорс вдруг понял, что впервые увидел лицо Фенеки. И, кажется, это поняла и она сама. Вытянулась по струнке и, взявшись за юбки и метлу, побежала на кухню, прошептав под нос извинения.
Хоорс задумчиво запустил пальцы в волосы, пытаясь услышать голос интуиции, шепот души. Он сел за первый же стол, развязал тугой белый воротник и сложил его на спинке стула.
Фенека принесла салат и теплое лошадиное мясо, зажаренное до хрустящей корочки. Она больше не смотрела ангелу в глаза и спрятала лицо за старой маской. Молча подала столовые приборы и стакан с холодным квасом.
— Приятного аппетита, господин Советник Императрицы, — склонила голову в поклоне и прижала к животу деревянный поднос.
Хоорс кивнул и выложил на стол две монеты по двадцать тенши. И лисица тут же забрала их. Он знал, что его ночной обед стоит дешевле. Она знала, что он не примет сдачи. И обоих это устраивало.
— Я подготовлю вашего пегаса к отлету, — она еще раз кивнула, присев в реверансе, и убежала, у самой двери повязав кожаный фартук поверх платья и оставив поднос.
Хоорс остался один, терзаемый неясными мыслями. Неужели Фенеке привезли лекарства раньше срока? Или она всегда была такой, просто маску носила? Определенно, с лисицей что-то произошло. Но что?
***
Хоорс пролетал над желтеющем в лучах солнца лесом, все еще думая о Фенеке. Словно очень необходимо было что-то понять. Он ловил мысль за хвост, пытался услышать неразборчивый голос интуиции, но она ускользала от него.
Крылатый равнодушно разглядывал осыпающуюся перину осеннего леса, когда вдруг вспомнил о Люлю. Она ведь могла заявиться к Инпу как раз к его прилету, ведь убила же и Мерура, и Мерт. Все — как обещала. И стоит ли сомневаться, что и до волка она доберется?
Но Хоорс сомневался, он давно понял, что безумию Люции не будет конца, и что оно же ее и погубит. Безусловно, ее ожидает лишь смерть и расплата за собственное самолюбие. Она всегда говорила, гордо вздернув подбородок, что она — совершенство, и сам Бог позавидует ей. Что ж! Она заплатит, Бог не терпит такого презрения и самовлюбленности. Она заплатит. И даже лекарством от пресловутой лепры ей не отделаться!
Ангел вспомнил Фенеку без маски, милую лисицу с приятным лицом.
«Неужели», — подумалось ему, — «неужели она влюбилась?»
И он неосознанно провел рукой по шее, повыше поднимая ворот, пряча следы жаркой любви императрицы.
***
Хоорс, придержав поводья, с надменным видом повел коня к каменному пятачку посреди поляны. Несколько волков уже ждали его, готовясь стать охраной и провожатыми, девушка-кошка в изрядно потрепанной форме конюха тоже ждала, боязливо виляя полосатым хвостом. И стоило копытам жеребца коснуться земли, а крыльям сложиться вдоль тела, как она подбежала к нему и, осыпая Хоорса благодарностью за визит и извинениями за свою неловкость, предложила свою помощь. Ангел спешился, кинув поводья кошке, и та, ласково бормоча что-то коню, увела его с полигона.
— Здравия желаю, — привычно бросил он волкам, но они отчего-то таращились на небо и были больше увлечены приближающейся крылатой фигурой.
Это возмутило советника императрицы, но он тоже поднял голову и не поверил своим глазам. Черный Ястреб империи собственной персоной спускался с неба. Генерал был без свиты, без ленты с наградами через плечо. Как всегда собран и серьезен.
Лион приземлился совершенно бесшумно, вытянувшись по струнке, и с глухим хлопком сложил массивные крылья. Судя по его удивленно изогнутой левой брови, он точно так же не ожидал увидеть Хоорса, как тот — его. Повисло мучительно тяжелое молчание между советником и генералом. Оба понимали, что визит каждого — сокровенная тайна империи. И каждый не мог понять, за чем прибыл другой.
Тем временем волки оказались проворнее и сообразительнее, и целая колоннада окружной армии торжественно выстроилась от гостей к воротам города, из которого, сбивая ноги, бежал заместитель Инпу, то и дело покрикивая на сопровождавших его кошек.
Хоорс медленно отдал честь перебинтованной рукой, пристально смотря генералу в глаза. Не мог бы Жоккару бежать быстрее?!
— Добрый день, генерал, — запыхавшийся волк вытянулся и четким отработанным движением приставил когтистую руку ко лбу. — Добрый день, советник императрицы. Мы не ждали вашего визита, но спешим уведомить, что наш город полностью подавил бунт, и мы рады приветствовать вас на осеннем фестивале, — выдав тираду, он тяжело выдохнул. — Господин Инпу занят до вечера, и вас буду сопровождать я.
Ангелы переглянулись. Хоорс решил уступить.
— Мое дело может подождать, сперва вы, я зайду к Инпу завтра, — он галантно поклонился генералу в пояс, заодно пропуская его вперед себя.
И процессия сдвинулась. Она из кошек, облаченная в пестрый наряд гейши, мило улыбнулась черными губами генералу, похлопала янтарными глазами в обрамлении алых теней и ловко пристроилась у локтя, провожая в город. Точно такая же кошка совершенно незаметно оказалась по правую руку от Хоорса и, потупив взгляд, ненавязчиво коснулась локтя. Кивнув, ангел позволил ей взяться удобнее и увести в шумный город. Жоккару последовал за ними, замыкая процессию.
Все волки, как один, стояли навытяжку, отдавая честь генералу. А Хоорс блаженно улыбался. За чем бы ни прибыл Лион, он это выяснит! И, быть может, ему удастся вывести предателя на чистую воду. В том, что генерал предал императрицу, у него не было сомнений. Один, без свиты ангелов, не предупредив волков. Он точно что-то задумал. И наверняка позаботился о прикрытии так, что не подкопаешься. Эту загадку стоит разгадать как можно скорее. Или же ход конем будет вернее и надежнее?
Назад: #23. Живет под грудью рана
Дальше: #25. Когда будешь в высшей степени счастлив, будешь сильнее всего бояться