Банковский кризис: Италия начинает, Европа продолжит

Только что прошедший в Италии референдум породил поток публикаций, посвященных возможному кризису банковского сектора этой страны. Впрочем, ожиданиями банковского кризиса Италия живет уже достаточно долго, еще с тех пор, когда референдум даже еще не планировался. Без преувеличения можно сказать, что опасения банковского кризиса подвигли премьер-министра Италии Маттео Ренци к тому, чтобы провести референдум и получить дополнительные полномочия (решение о референдуме было принято в январе 2016 года). Дополнительные полномочия ему нужны были в том числе для того, чтобы, с одной стороны, «закручивать гайки» в финансово-банковском секторе экономики; с другой стороны, чтобы более эффективно торговаться с Брюсселем для получения помощи на спасение итальянских банков.

Критическая ситуация в банковском секторе Италии особенно высветилась после того, как в Европейском Союзе летом этого года было проведено стресс-тестирование крупнейших банков – всего 51 учреждения из 15 стран. На эти организации пришлось 70% активов банковской системы ЕС. В качестве экзаменатора выступала Европейская банковская администрация (ЕВА) – один из финансовых регуляторов Европейского Союза. Основной показатель тестирования – достаточность капитала, рассчитываемый по формулам документов Базельского комитета по банковскому надзору (при Банке международных расчетов). Результаты были обнародованы в конце июля. В десятку наиболее проблемных банков по результатам исследования вошли финансово-кредитные учреждения самых крупных экономик Евросоюза: Австрии, Великобритании, Германии, Франции, Италии и Испании. Тестирование показало бедственное положение лидеров банковского бизнеса Италии – Banca Monte dei Paschi di Siena – BMPS (третье место в стране по величине активов) и банка UniCredit (первое место). Первый из названных итальянских банков по своему финансовому положению занял предпоследнюю строчку в рейтинге 51 европейского банка (хуже было положение только у ирландского Allied Irish Banks). Между прочим, доля Италии в валовом внутреннем продукте (ВВП) всех стран-членов ЕС оценивается в 11%, а доля итальянских банков в общем объеме проблемных кредитов Европейского Союза была оценена в 1/3, еврозоны – почти 1/2 (примерно 360 млрд. евро).

Итак, почти абсолютным «лидером» в Европе по негативным показателям стал старейший в Италии (да, пожалуй, и во всей Европе) банк Monte dei Paschi. Достаточность его собственного капитала оценена как отрицательная (-2,4%). Это равносильно неминуемому банкротству в случае возникновения в стране банковского кризиса. Неудивительно, что сразу после обнародования результатов стресс-тестов акции данного банка упали в цене на 16% – даже несмотря на то, что руководство Monte dei Paschi оперативно представило план по привлечению дополнительных финансовых средств в объеме 5 млрд евро. Для сравнения – это в пять раз превышает рыночную капитализацию указанного банка.

Второй с конца результат стресс-тестов среди итальянских банков показал банк UniCredit. Его коэффициент покрытия капитала был оценен в 7,1%. Эксперты оценили, что данный банк должен в срочном порядке привлечь дополнительные средства в объеме не менее 6 млрд. евро. Соответственно акции UniCredit обесценились за первые дни августа на 17,8%. Впрочем, обнародование результатов стресс-теста не стало неожиданностью для участников финансового рынка. Рыночные котировки бумаг указанных итальянских банков падали с начала года, стресс-тестирование лишь ускорило этот процесс. Сегодня от котировок начала года у многих итальянских банков осталось 20-30 процентов или даже меньше. Сумма просроченных (проблемных, плохих) кредитов итальянских банков, как мы уже отметили, оценивается в 360 млрд. евро. Это 17% от общего объема выданных банковской системой Италии кредитов. Это очень много. По данным The Wall Street Journal, в США даже во времена финансового кризиса 2008-2009 годов объем просроченных кредитов находился на уровне примерно 5%. Можно также отметить, что у некоторых итальянских банков процент плохих кредитов намного выше среднего по стране. Например, у банка Monte dei Paschi di Siena летом этого года плохие кредиты составили 1/3 кредитного портфеля.

Банковская система Италии давно уже выглядела неприглядно на фоне других стран ЕС и особенно еврозоны. Итальянские банки отличаются низкой прибыльностью. А это, по мнению экспертов, объясняется такой особенностью, как чрезмерная численность персонала итальянских банков и избыточность их филиальных сетей. Другая причина связана с особенностями судебной системы Италии. Сложные юридические процедуры не позволяют банкам быстро взыскивать активы должников в случае нарушения ими договорных обязательств по кредитным соглашениям. Иногда решений судов о взысканиях залогов банкам приходится ждать годами. Даже если положительное решение суда в конце концов принимается, на их практическую реализацию приходится потратить много времени из-за сложных процедур организации аукционов по продаже залоговых активов. На языке банкиров это называется «низкой ликвидностью залогов», которая и порождает такой высокий процент «проблемных кредитов».

Каким образом Италия могла бы выйти из этой сложной ситуации? – Как известно, во время последнего финансового кризиса 2007-2009 гг. наиболее распространенным способом спасения банков (не всех, а лишь гигантских, про которые принято говорить «too big to fail» – «слишком большие, чтобы обанкротиться») было выделение бюджетных средств. Либо в виде кредитов, либо в виде инвестиций в капитал банка (во втором случае имела место временная национализация банка). Особенно в этом отношении отличились США и Великобритания. На спасение американских банков, в частности, в общей сложности было выделено более 1 трлн. долл. В Великобритании с помощью казенных денег был спасен один из крупнейших банков Royal Bank of Scotland, который фактически был национализирован.

По окончании кризиса на встречах «Большой двадцатки», саммитах ЕС и прочих международных форумах власти ведущих стран клятвенно обещали, что больше не будут использовать бюджетные деньги для спасения банков (такое спасение получило название «bail-out»). Отныне банки будут спасать сами хозяева и прочие инвесторы, участвующие в капитале банков, а также клиенты банков, держащие средства на счетах этих банков. Этот метод получил название «bail-in». Впервые он был применен для спасения оказавшихся на грани банкротства ведущих банков Кипра в 2013 году. Это была узаконенная Брюсселем (Европейским Союзом), Франкфуртом (Европейским центральным банком) и Вашингтоном (Международным валютным фондом) конфискация средств вкладчиков банков. Эта практика была зафиксирована в директивах ЕС. Согласно этим директивам, Италия могла спасать свои банки лишь методом «bail-in». Но этот метод в условиях Италии не сработал бы, началось бы массовое банкротство банков. Поэтому Маттео Ренци рассчитывал на использование метода «bail-out». Практически премьер-министр Италии планировал использовать средства итальянского бюджета и помощь из централизованных фондов ЕС. Ренци был готов убеждать еврочиновников Брюсселя в том, что если не получит добро на использование метода «bail-out», то Италия погрузится в пучину банковского кризиса, который потянет за собой всю банковскую систему ЕС. Но для таких переговоров ему нужны были дополнительные полномочия от Сената. А тот ему их не давал. А проведение спасения банков с помощью исключительно собственных бюджетных средств было накладно Италии, а главное было бы вызовом Брюсселю, который не позволял применения метода «bail-out».

Итальянское «нет» на прошедшем референдуме означает, что Рим будет действовать в деле спасения банков без оглядки на Брюссель. Но, увы, этот смелый шаг вряд ли спасет Италию от банковского кризиса, так как на повышение капитализации банков требуются очень серьезные деньги. У Италии сегодня бюджет по-прежнему дефицитный, относительный уровень дефицита несколько снизился, но все еще составляет 3,5% ВВП. Для дополнительной капитализации итальянских банков требуется, по экспертным оценкам, около 190 млрд. евро. Что эквивалентно примерно 20 процентам расходной части итальянского бюджета. Но надо иметь в виду, что само правительство в долгах как в шелках – его долг составляет 2,23 трлн. евро, или 135% ВВП. Только за первую половину нынешнего года долг государства увеличился на 77 млрд. евро. Долговые государственные бумаги Италии после референдума дополнительно подешевели. Это автоматически привело к повышению процентных ставок по бумагам. Что, в свою очередь, повысит стоимость обслуживания государственного долга (на эти цели в настоящее время тратится около 10% расходной части итальянского бюджета). Спасая банки, правительство само будет приближаться к суверенному дефолту. Выбор у Италии небогатый: либо дефолт государства, либо дефолт и банкротства банков. Образно выражаясь, операции Италии не избежать. Если к власти после референдума придут евроскептики («Пять звезд», «Лига Севера» и другие), им все равно придется ломать голову над тем, как правильно провести операцию, чтобы минимизировать боль и обеспечить выживание пациента.

Италия превращается в потенциальный эпицентр европейского банковского кризиса. Вряд ли банкротство итальянских банков удастся локализовать в рамках национальных границ. Банковские системы отдельных стран-членов ЕС связаны между собой тысячами невидимых нитей – взаимным кредитованием, перекрестным размещением депозитов, покупкой долговых бумаг, выдачей банковских гарантий и т.д. Искры итальянского банковского пожара могут привести к возгоранию банков соседних стран. Таковыми могут оказаться, например, банки Португалии. За разговорами о возможном банковском кризисе в Италии СМИ почти не обратили внимание на то, что в конце ноября в Португалии началось быстрое обесценение бумаг (облигаций) ведущих банков этой страны – Novo Banco и Caixa Geralde Depósitos. У этих и других банков – проблема, похожая на проблему итальянских банков – высокий удельный вес невозвратных кредитов. Правительство Португалии, как стало известно, готовило план спасения крупнейшего банка страны Caixa Geralde Depósitos на сумму, равную примерно 5 млрд. евро. Обвал бумаг этого банка произошел в результате того, что высшие менеджеры банка ушли в отставку, протестуя против принятия закона, требующего обнародование доходов и активов банковских руководителей. Правительство, правда, заявило, что отставка не повлияет на его готовность оказать финансовую помощь ведущему банку страны. Аналитики банка Barclays подсчитали, что банковскому сектору Португалии понадобится порядка 7,5 млрд евро, чтобы вывести их из-под пристального внимания европейского финансового надзора. Вроде бы не такая уж и большая сумма по сравнению, скажем, с Италией. Но, во-первых, масштаб экономики Португалии несравненно меньше. Во-вторых, проблемы государственных финансов Португалии – одни из самых острых в ЕС. В 2015 году дефицит бюджета этой страны составил 5% ВВП, а суверенный долг – 129% ВВП. Примечательно, что банки Португалии настолько слабы, что ни один из них не участвовал в упомянутом выше стресс-тесте банков ЕС. Также не приняли участие в тестировании банки Греции. Как сообщил регулятор ЕВА, банки этих стран пройдут тестирование отдельно, причем результаты обнародованы не будут, чтобы не провоцировать панику.

Возвращаясь к теме стресс-теста, проведенного этим летом, следует отметить, что у половины из обследованных банков был выявлен недостаток капитала. В десятку ведущих европейских банков с недостаточной обеспеченностью капиталом вошли: австрийский Raiffeisen, ирландский Bank of Ireland, испанский Banco Popular, итальянский UniСredit, британский Barclays, немецкий Commerzbank, французский Societe Generale, немецкий Deutsche Bank, испанский Criteria Caixa, австрийский Erste Group.

В центре внимания мировых СМИ оказался немецкий Deutsche Bank, над которым тучи стали сгущаться еще до обнародования результатов стресс-теста. В данном случае постарался Международный валютный фонд, который еще в июне назвал состояние немецкого банка вызывающим серьезную тревогу. Дополнительный удар Deutsche Bank получил в результате того, что его американское отделение не прошло стресс-тестирование, которое проводилось в США. Капитализация Deutsche Bank стала стремительно падать. Рейтинги банка еще более упали после того, когда в СМИ попала информация о том, что на балансе Deutsche Bank находится астрономическая сумма производных финансовых инструментов (ПФИ) – от 42 до 70 трлн. долл. Верхняя оценка сопоставима с годовым ВВП всех стран мира. Активы в виде ПФИ могут не отражаться в балансе банков, поэтому банки могут скрывать этот вид активов, пользуясь двойной бухгалтерией. Нет никакой гарантии, что у других европейских банков нет таких же гигантских запасов ПФИ, которые могут оказаться финансовыми минами замедленного действия.

Свою лепту в подготовку всеобщего европейского банковского кризиса вносит также Европейский центральный банк. Он настойчиво продолжает реализовывать программу «количественных смягчений». Проще говоря, накачивая европейскую экономику деньгами, которые он выпускает в обмен на закупаемые долговые бумаги государств-членов ЕС. Деньги в Европе становятся почти бесплатными. Это выражается в том, что процентные ставки по депозитным и кредитным операциям банков приближаются к нулевым отметкам. А иногда даже опускаются ниже нуля. В этих условиях заниматься банковским бизнесом становится проблематично. Судя по всему, неприятности у Deutsche Bank начались с того момента, когда руководство немецкого банка попыталось урезонить президента ЕЦБ Марио Драги и убедить его свернуть программу количественных смягчений, ведущую Европу к пропасти суверенных дефолтов и банковских банкротств. По мнению ряда экспертов, Deutsche Bank не лучше и не хуже других европейских гигантов. А особые проблемы у него возникли из-за дерзкой попытки поставить заслон на пути опасной политики ЕЦБ.