Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Часто говорят, что цифры управляют миром; по крайней мере нет сомнения в том, что цифры показывают, как он управляется.
Иоганн Вольфганг фон Гёте.
Раньше цифрами обозначались только большие начальники – Вильгельм I, Фридрих II, Эдуард IV. А теперь у всех номера есть. Идентификационные… Каждый человек – это теперь набор цифр. Если надо тебе узнать что-то о человеке, нет нужды с ним знакомиться. Достаточно просто посмотреть, какими цифрами он обозначен. И президент, и нищий, и профессор, и рабочий – это уже не люди, это набор цифр. Даже покойник! Никуда от них не уйти. Номер страховки, номер водительских прав, номер какого-нибудь удостоверения, диплома, свидетельства, учетной карточки. Мы превратились в цифры. Ни души, ни чувств, ни мысли – только набор цифр. Цифры командуют цифрами. А что эти цифры собой представляют? Никому не ведомо. Почему одна цифра командует другой? Неизвестно.
Анхель де Куатье. Всадники тьмы
Кто не знает слова «зомбирование»? Слово новое в нашем лексиконе, но уже попало во многие толковые словари. Под ним понимается превращение человека в зомби – послушного исполнителя чужой воли; подчинение этой воле. Термин «Зомби» прочно связан с магической практикой Вуду жителей Гаити и других островов Карибского бассейна. Корни Вуду уходят в Западную Африку (Бенин), откуда привозились на Гаити рабы. Происхождение самого понятия «зомби» остаётся до конца неясным. На африканских диалектах слово означает «мелкое божество», «душа мертвеца», «привидение». Согласно одному из поверий, словом «зомби» когда-то называли огромного чёрного змея, непримиримого врага света, радости и солнца.
В наше время зомби, зомбированный человек – полностью потерявший контроль над собой и своим телом и/или беспрекословно подчиняющийся чьим-то приказам. Близко по смыслу к нынешнему «зомби» понятие «человек-биоробот». В литературе человека-зомби еще называют «живым мертвецом». В том смысле, что тело его живо, двигается и функционирует, а душа (как совокупность чувств, воли и разума) уже умерла. О таких зомби, или «живых мертвецах» более века назад (в 1912 году) писал русский поэт Александр Блок. Приведу первую часть этого стихотворения:
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей…
Живые спят. Мертвец встает из гроба,
И в банк идет, и в суд идет, в сенат…
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день труди́тся над докладом.
Присутствие кончается. И вот —
Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрёзный анекдот…
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
Прохожих, и дома, и прочий вздор…
А мертвеца – к другому безобразью
Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный
Спешит мертвец. На нем – изящный фрак.
Его дарят улыбкой благосклонной
Хозяйка – дура и супруг – дурак.
Он изнемог от дня чиновной скуки,
Но лязг костей музы́кой заглушон…
Он крепко жмет приятельские руки —
Живым, живым казаться должен он!
…
Эти строки многое объясняют из, казалось бы, загадочных и иррациональных событий начала прошлого века, которые привели к катастрофе 1917 года. Эти же строки помогают понять и сегодняшнюю непростую ситуацию в России, в частности, показывают, что страной управляют «живые мертвецы», или «зомби».
Каким образом человек, творение Божие, созданное по Его образу и подобию, превращается в «биоробота», «живого мертвеца», «зомби», – тема очень серьезного и большого разговора, выходящего за формат данной статьи. Отмечу лишь, что многие авторы, серьезно занимающиеся этой проблемой, полагают, что такая метаморфоза происходит в результате того, что человек отходит от Бога и попадает в лапы дьявола, которого Христос назвал «лжецом» и «убийцей» (Ин. 8:44). Для дьявола задача состоит в том, чтобы человека сначала обмануть, затянуть в свои сети, а затем убить. Если говорить об убийстве, то для дьявола на первом месте стоить задача убить душу. А уж потом при случае можно убить и тело (для дьявола второе не так важно, поскольку тело человека и так тленно). Отсюда и рождается феномен «живого мертвеца».
В прикладных исследованиях по теме «манипуляция сознанием человека и его переформатирование» важнейшим инструментом агентов дьявола, занимающихся зомбированием, называется нейролингвистическое программирование (НЛП). Говорят, что, мол, НЛП – методика, которая была разработана психологами и психотерапевтами для того, чтобы лечить своих пациентов, страдающих теми или иными отклонениями. А также для того, чтобы с ее помощью повышать способности нормальных людей. Это НЛП в узком смысле. Но даже в этом узком смысле НЛП опасно для людей. Православные специалисты и служители Церкви по этому поводу высказали свою точку зрения.
Но есть еще НЛП в широком смысле. Когда человека отучают от пользования словами, которые корнями уходят в национальную культуру, религию, традиции. Происходит их замена на новые слова, которые либо искусственно придуманы, либо заимствованы из других языков (сегодня – преимущественно из английского). Когда одни слова подменяются другими словами (эвфемизмами) с целью размывания смысла понятий. Когда ломаются правила грамматики, что неизбежно нарушает правильное понимание событий и процессов, описываемых в предложении. И т. д. Это тоже очень большая тема. И возникла она не сегодня. Еще 70 лет назад Джордж Оруэлл в своем романе-антиутопии «1984» говорил о том, что построение будущего тоталитарного общества будет происходить с помощью разрушения старого языка и создания нового – «новояза». Сегодня в России бешеными темпами идет создание и бесцеремонное навязывание обществу этого самого новояза – через школу, вузы, СМИ, интернет, «новую» культуру. Машина НЛП работает на полную мощность.
Для повышения эффективности зомбирования населения России к процессу замещения традиционного языка новоязом сегодня добавляется такой инструмент, как нейроцифровое программирование (НЦП). Это мой термин, и я предлагаю рассматривать НЦП как инструмент того же порядка, что и НЛП. Язык цифр используется как средство вытеснения традиционного языка, построенного на традиционном слове (т. е. слове, уходящем своими корнями в Священное Писание). Слово всегда первично по отношению к цифре и числу. Прежде чем что-то посчитать это «что-то» надо идентифицировать, понять. А это можно сделать с помощью слова. Это аксиома, но в наш цифровой век некоторым она не понятна. О приоритете слова над цифровой говорит протоиерей Андрей Ткачев:
«Нам нужно полюбить чтение больше счета. Слово важнее. Бессловесный, непоименованный мир – это мрак, в котором шевелятся чудовища. Человек осмысливает мир, давая вещам и явлениям имена, и освящает мир, молясь и прославляя Бога. Бог же, как написано, творит не иначе, как Словом. И когда впоследствии наука внедряется в глубины словом сотворенного и словом содержимого мира, то она – наука – находит там тончайшие и точнейшие закономерности, для выражения которых служит математика и язык цифр. Но это все потом, потом. Ведь цифра служебна. Она всегда после слова или внутри его, но никогда – над ним».
Сегодня в России те самые «живые мертвецы», о которых писал Александр Блок, хотят все поставить с ног на голову. В стране начата бешеная кампания «цифровизации» общества. Якобы для того, чтобы поднять экономику, повысить умственный уровень населения, сделать жизнь человека комфортнее.
В частности, 9 мая прошлого года президентом РФ была утверждена «Стратегии развития информационного общества РФ на 2017–2030 годы». А постановлением Правительства РФ от 28 июля 2017 года была запущена Программа «Цифровая экономика Российской Федерации». Названные документы не выдерживают никакой критики. Нарушен даже элементарные правила формальной логики. Также нет внятных формулировок целей «развития информационного общества» и «цифровой экономики». А откуда им взяться, если в документах нет даже внятных определений того, что такое «информационное общество», «цифровая экономика» и кучи сопутствующих им терминов (типа «общество знаний»). Даже первые отклики аналитиков на программу ЦЭ были, мягко говоря, нелицеприятными. Так, члены экспертного совета при правительстве страны назвали её «пустышкой». Она, мол, преимущественно включает меры госрегулирования и информационной безопасности: набор «пожеланий власти о контроле того, что им пока не отдали, но хотелось бы».
В прошлом году я занимался разбором многочисленных нелепостей этих документов. Сейчас не буду. Поскольку документы – лишь «дымовая завеса», прикрывающая истинные цели тех самых «живых мертвецов», которые эти документы готовили. Большинство критиков документов обращают внимание на то, что цифровизация России – просто еще один банальный проект по «распилу» бюджетных денег. Наверное, они правы. Но есть цели посерьезней. А именно, выстраивание электронно-цифрового концлагеря, в котором должны оказаться все мы с вами. Об этом, в частности, регулярно пишет петербургский писатель-агиограф и публицист, специалист в области кибернетики и систем управления Валерий Павлович Филимонов. Вот, на днях вышла его очередная публикация на эту тему: «Технология построения цифровой тюрьмы».
И еще одна скрываемая цель тотальной цифровизации России – завершение процесса зомбирования населения страны путем окончательного разрушения сознания человека, создание существа под названием homo digital («человек цифровой»). Об этом я уже неоднократно писал, например, в статье «Криптовалюты и homo digital». А также в вышедшей недавно книге «Мир под гипнозом цифры, или Дорога в электронный концлагерь» (М.: Библиотека РЭОШ, 2018).
Но об этом пишут и говорят также другие авторы и специалисты. Например, Игорь Ашманов. По данным этого известного специалиста и крупного предпринимателя в сфере информационных технологий, искусственного интеллекта и разработки программного обеспечения, только в российской части интернета создано более 100 млн. аккаунтов, в которых задействовано 50–60 % населения. Ежедневно появляется до 80 млн. постов и комментариев, ежесекундно ставится 100 тыс. лайков. Увы, эти астрономические цифры, характеризующие количество, никак не коррелируют с качеством. Скорее зависимость количества и качества обратная. «У нас серьезный лингвистический анализ контента, и мы видим, что он достаточно низкокачественный», – говорит Ашманов. Только 5 % контента уникальны, а 95 % – репосты, вбросы и спам. В основном преобладает негативная информация, срок жизни которой недолог: пост в Facebook – не более шести часов, медийное событие – от трех до четырех часов. Средняя длина сообщений постоянно сокращается, а разработчики постоянно вводят технологии, замещающие полноценную письменную речь. «Это ведет к деградации пользователей, развитию клипового сознания, люди перестают читать. Появляется возможность манипулировать сознанием», – говорит Игорь Ашманов. По его словам, технологии начинают заменять место бога: «Фейки вместо новостей, слабые социальные связи в социальных сетях – вместо сильных реальных, политика массовых сервисов – вместо ответственности и честности».
Человек с сознанием, приученным к восприятию мира через цифру, может все вокруг себя оценивать количественно, но не качественно. Поскольку еще три-четыре столетия назад общество стало входить в новое состояние, называемое «капитализм», то появился общий измеритель и общий знаменатель для оценки всего и вся. Им стали деньги. Это ранняя стадия формирования цифрового сознания человека. Россия позднее вступила на этот путь восприятия жизни, но быстро наверстывает упущенное. «Все имеет цену, но ничего не имеет ценности», – крылатая фраза, догмат «цифрового человека». То, что ранее было совершенно разнокачественным, сегодня под общий денежный знаменатель и сравнивается. Раньше искусствоведы, например, часами обсуждали художественные и культурные достоинства картин и скульптурных произведений, сегодня у всех предметов искусства есть цена. Все разговоры идут о том, сколько картина может стоить через год или два, есть ли смысл ее покупать или, наоборот, надо продавать. Сам человек становится объектом цифровых оценок. В советское время ученика школы и студента вуза оценивали по пятибалльной системе. Сегодня повсеместно уже используются стобалльные системы плюс к этому еще какие-то более изощренные. Преподавателю в вузе некогда учить, а студенту учиться, потому что и тот, и другой думают лишь о цифрах. Студент оказывается оцифрованным с ног до головы, а то, что в голове у него пустота или хаос, мало кого волнует. А попадая во взрослый мир, вчерашний школьник или студент уже оцифровывается по-взрослому. Вот, например, Дмитрий Неведимов в своей интересной книге «Религия денег, или Лекарство от рыночной экономики» приводит пример жизни человека в спорте: «Спорт стал прекрасной моделью всего цифрового языческого мира. Сначала точнейшим образом измеряются метры, килограммы, секунды. На основе этих измерений производится ранжирование, какой человек выше и лучше другого. Затем люди расставляются по местам видимой пирамиды – пьедестала. И как высшая награда лучшему – кусочек великого божества – золота. Недаром Олимпийские игры придумали язычники древности». Добавлю, что оцифровка спортсменов осуществляется также в универсальной, денежной форме. На него есть своя «рыночная цена». Впрочем, такая «рыночная цена» имеется на любого человека в случае, если он выступает в качестве наемной рабочей силы. Или если его хотят «заказать».
У человека с цифровым сознанием атрофируются способности различать красоту и уродство, добро и зло, правду и кривду. Те вещи и аспекты человеческой жизни, которые не удается подвергнуть денежной оцифровке, вообще становятся не интересными человеку, они как бы исчезают из его жизни. Все сакральное, не попадающее в сферу действия рыночных отношений, раздражает тех, кто двигает идею тотальной цифровизации общества. Более того, все это сакральное, имеющее отношение к религии, по мнению идеологов цифровизации, подлежит уничтожению. Чтобы цифровой человек не искушался всякими «глупостями». Бог в сознании цифрового человека – число, выражающее цену или, в крайнем случае, рейтинг. Других богов у него быть не должно. Это мир, в котором правит религия денег и чисел.
Уже упоминавшийся выше Дмитрий Неведимов пишет об этой религии: «Религия Денег и Чисел стала исключительно тоталитарной. С малых лет сознание человека заставляют мыслить цифрами. Любое развитие общества связывается только с точными науками, только с торговлей и экономикой. Все науки о человеке и обществе – социология, психология, управление – сегодня обязаны оцифровываться. Обязаны применять математические методы. Без этого они даже и не признаются науками. Даже логика позабыта, она стала двоичной. […] Если в Средние века все обязаны были ссылаться на Библию, то сегодня право на жизнь имеет только экономическая необходимость. Оглянитесь вокруг себя в городе – посмотрите, сколько окружает нас цифр. Посмотрите, есть ли какие-нибудь цифры в лесу. Кто расставил эти цифры? Кто каждой из них постоянно напоминает нам о великом боге денег, не даёт возможности увидеть мир без этого опиума для народа? Чьим целям служит такая наука?». Вот и у Анхеля де Куатье в романе «Всадники тьмы» звучит похожий вопрос: «Мы превратились в цифры. Ни души, ни чувств, ни мысли – только набор цифр. Цифры командуют цифрами. А что эти цифры собой представляют? Никому не ведомо. Почему одна цифра командует другой? Неизвестно». Почему же неизвестно? – О конечном бенефициаре этого оцифрованного мира еще две тысячи лет сказал Иисус Христос, обращаясь к книжникам и фарисеям: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44).
В заключение хочу привести почти никому не известное стихотворение нашего языковеда профессора Николая Сергеевича Позднякова (1875–1974). Называется оно «Числомания»:
Воображеньем прозорливым
К догадкам верным нас несло…
Но сонм учёных кропотливых
Свернул наш поиск – на число.
И лязгом счёта оглушённый
Забыл наш ум – решенья ключ…
Стал слепнуть, в шоры цифр втеснённый.
А был так зряч и так могуч!
Уж цифре памятник построен,
Распята Истина на нём.
Поклонник счёта, жрец и воин,
Простёрся ниц перед числом:
Не осознать бедняге в заблужденье,
Как много лжи за ширмой исчисленья!
P.S. Стихотворение, между прочим, написано в далеком 1958 году, когда еще никто не подозревал о грядущей цифровой революции. Разве это не свидетельство того, что человек, хорошо понимающий и чувствующий слово, обладает особой интуицией? Цифровой человек такой интуиции лишен.
Войти с помощью соц. сетей: