Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Власть чисел тем могущественнее, чем меньше в них разбираются.
Вольтер
Математика, подобно жернову, перемалывает то, что под неё засыпают, и, как засыпав лебеду, вы не получите пшеничной муки, так, исписав целые страницы формулами, вы не получите истины из ложных посылок.
Томас Генри Гексли
На протяжении последних нескольких десятилетий в мире создавался «культ личности» экономистов. Принято считать, что экономисты (разумеется не все, а наиболее гениальные) могут прозревать будущее и знают, что надо делать сегодня, завтра и послезавтра. Вот и в последние дни уходившего 2016 года интернет был полон прогнозов, что будет в 2017-м, 2025-м и даже в 2050 г. Какими будут цены на «черное золото», как будет выглядеть курс юаня и рубля по отношению к доллару, каким будет ВВП Америки, России, Китая и т.д. Экономистов считают современными пророками, гуру, прозорливцами. Но если попытаться разобраться в возросшем авторитете представителей этого цеха работников интеллектуального труда, то, наверное, главной причиной столь большого доверия стало то, что экономику стали воспринимать как точную науку. И интуиция тут не причем. Профессиональный экономист, как принято считать, все сосчитает – до последнего цента (цены товаров, курсы валют, издержки производства), последней тонны (нефти), последней унции (золота) и выдаст точный расчет. С тремя знаками после запятой. При этом расчет сопроводит таинственными для непосвященных словами «регрессионный анализ», «сложная экстраполяция», «дисперсия», «факторный анализ» и т.п. Для убедительности украсит свои расчеты таблицами, диаграммами, разными графиками. Непревзойденными шедеврами экономического прогнозирования считаются прогнозы Всемирного банка, Международного валютного фонда, «большой тройки» рейтинговых агентств, крупнейших банков Уолл-стрит, лондонского Сити, континентальной Европы. Впрочем, экономическими пророчествами занимаются не только солидные институты, но также «индивидуалы». В каждой стране есть свой «пророк». Например, в Америке до недавнего времени на первом месте среди таких «индивидуалов» значился Нуриэль Рубини, профессор экономики Нью-Йоркского университета.
Магия числа действует убедительно. Достаточно большая часть публики в эти магические цифры верит. А многие при этом на этих цифрах строят свою жизнь. Не только те, кто регулярно или время от времени поигрывают в азартные игры на бирже (среди молодежи сегодня таких немало). Но и многие простые граждане. Они сегодня не просто откладывают что-то про «черный день» или покупают в магазине «про запас», а «оптимизируют» и «диверсифицируют» свой «портфель» и принимают «правильные инвестиционные решения». Такому подходу к жизни на «научной» основе способствуют средства массовой информации, программы «финансового просвещения населения» (нередко финансируются за счет грантов и кредитов Всемирного банка и других международных организаций), система высшего образования. Студентам преподают экономику не как «гуманитарную дисциплину», а как «точную науку». Экономической науке даже вывеску поменяли. Раньше она называлась как-то архаично: «политическая экономия». И содержала слишком много нудных «рассуждений». Сегодня ей дали название «Economics». Это явная претензия на «точность». По аналогии с такими естественными науками, как «Phisics», «Chemics» и «Mechanics». Если судить по количеству формул и графиков, которыми насыщены современные учебники «Economics», то нынешняя экономическая наука действительно не уступает физике, химии и механике.
Все догматы современной экономической науки строятся на одном предположении: в экономической деятельности (производстве, обмене, распределении и потреблении) задействован не «homo sapiens», а «homo economicus» – «человек экономический». Это такой субъект, который лишен всяких «предрассудков» традиционного, «архаичного» общества. Например, привычных норм этики. Его даже нельзя назвать «человеком разумным». «Homo economicus» – что-то среднее между машиной, реагирующей на управляющие сигналы оператора и животным, руководствующимся своими безусловными рефлексами. Правильнее «человека экономического» назвать «экономическим животным». Это «животное» в экономической жизни должно действовать, руководствуясь тремя инстинктами: удовольствия, максимизации дохода (капитала), страха (экономические риски). Все остальные инстинкты и чувства в экономике не только избыточны, но даже вредны. «Человека экономического» можно еще уподобить «атому», траекторию движения которого можно просчитать на основе законов физики и механики. А если так, то действительно можно (при наличии хорошего компьютера) сделать точный прогноз развития экономики и на месяц, и на год, и на десятилетие. Подобно тому, как астрономы просчитывают солнечные затмения или фазы луны.
Но вот одна незадача! Несмотря на титанические усилия СМИ, системы образования, Нобелевских лауреатов по экономике, иных титулованных «пророков» и «гуру» от экономики, далеко не всех на нашей планете удается убедить в необходимости рационального экономического поведения в соответствии с догматами «Economics». Глупые люди почему-то хотят оставаться в положении «homo sapiens» и отказываются редуцировать свою жизнь до трех выше упомянутых инстинктов (рефлексов). Отсюда в мире экономики возникает «беспорядок». Во всем виноваты глупые «субъекты экономической деятельности», которые не желают следовать правилам «рыночной экономики». Экономические прогнозы составляются исходя из догматов «Economics», но они (прогнозы) почти никогда не сбываются. Именно этим объясняется две особенности экономического прогнозирования. Во-первых, СМИ любят рекламировать разные прогнозы, но почти никогда не публикуют данные о том, насколько эти прогнозы оказались точными. В этом смысле Всемирный банк и Международный валютный фонд выглядят более честно на фоне других экономических предсказателей. Они дают прогноз на год, а потом чуть ли не каждый месяц свой прогноз «корректируют». Конечно, такие «постоянно корректируемые» прогнозы имеют больший шанс сбыться. Во-вторых, настоящие экономические «астрологи» не любят «короткие» прогнозы. Они предпочитают предсказания «длинные» и «сверхдлинные». Эдак, лет на 20-30 (у нас в России такой экономической «астрологией» очень увлекался министр экономического развития (уже бывший) Алексей Улюкаев). Желательно, что рубеж прогноза превышал время ожидаемой смерти экономического предсказателя.
Все это я рассказываю для того, чтобы сказать: эта самая экономическая «наука» (особенно в ее высшей форме «Economics») многих «достала». Причем даже тех, кто в свое время участвовал в ее создании и пропаганде. И кого средства массовой информации рекламировали как экономических «гуру». Периодически на корабле экономической «науки» возникают «бунты», которые мировые СМИ предпочитают замалчивать. Заметил одну особенность: своими сокровенными мыслями об экономической «науке» «гуру» обычно начинают делиться на излете своей жизни. Видимо, в порядке исповеди, для очистки своей совести. Назову только три имени западных «гуру». Которые, кстати, известны далеко за пределами мира экономической «науки».
Первый из них – Джон Кеннет Гэлбрейт (1908-2006). Мало кто из современных экономистов может похвастаться такой успешной и разнообразной карьерой как американец Джон Гэлбрейт. Преподавал в Калифорнийском, Гарвардском и Принстонском университетах. Был советником американских президентов Джона Кеннеди и Билла Клинтона. Экономическую науку совмещал с дипломатической работой – в 60-е годы был послом США в Индии. В семидесятые годы вместе с З. Бжезинским, Э. Тоффлером и Ж. Фурастье стал одним из создателей «Римского клуба». Можно сказать, «небожитель», полноправный член американской и мировой элиты. А вот фрагмент из менее «лакированной» биографии знаменитого экономического «гуру»: «Когда-то полвека назад они (экономисты – В.К.) были оптом и в розницу куплены банками. Начало этому процессу положили небезызвестный «Манхеттен Бэнк» (Manhattan Bank), слившийся впоследствии в «Чейз-Манхеттен» (Chase Manhattan), а затем в «Дж.П. Морган Чейз» (J.P. Morgan Chase). Он учредил кафедру экономики для Джона Кеннета Гэлбрайта (John Kenneth Galbraith) в Гарвардском университете. Гэлбрейт был одним из целой группы предприимчивых экономистов, если не сказать жуликов, который уверял, что если банкирам будет дано право на законных основаниях подделывать деньги (автор, видимо, имеет в виду эмиссию денег без полного их покрытия – В.К.), то это станет дорогой к процветанию всего общества. У Гарварда в то время не было особого желания принимать за свой счет Гэлбрейта на работу, но тут появился «Манхеттен Бэнк», помахал перед носом у университетского начальства своими деньгами, и те купились, ну или, если хотите, продались. Используя престиж Гарварда (который только что был куплен и оплачен), банкиры не стали останавливаться на достигнутом. В такой же легкой и непринужденной манере затем были куплены экономические факультеты и во всех других университетах и экономических школах США».
И вот в возрасте 95 лет Джон Гэлбрейт пишет свою последнюю книгу. Которую можно назвать «исповедью экономиста». Или «манифестом экономического диссидента». Она получила название «Экономика невинного обмана: правда нашего времени». В ней он честно признал, что капиталистическая модель экономики себя полностью дискредитировала. Это произошло еще в 30-е годы прошлого века, когда мир погрузился в экономическую депрессию, выхода из которой было не видно. Убожество этой модели пытались скрыть, избегая слова «капитализм»: «Были начаты поиски неопасной альтернативы термину «капитализм». В США предприняли попытку использовать словосочетание «свободное предпринимательство» – оно не прижилось. Свобода, подразумевавшая принятие свободных решений предпринимателями, не являлась убедительной. В Европе появилось словосочетание «социал-демократия» – смесь капитализма и социализма, сдобренная состраданием. Однако в США слово «социализм» вызывало в прошлом неприятие (да и в настоящем это неприятие осталось). В последующие годы стали использовать словосочетание «новый курс», но все же его слишком отождествляли с Франклином Делано Рузвельтом и его сторонниками. В итоге в научном мире прижилось выражение «рыночная система», так как оно не имело негативной истории – впрочем, у него вообще не было истории. Вряд ли можно было отыскать термин, более лишенный всякого смысла…». Между прочим, этот лишенный смысла термин был подброшен в Россию, и им до сих пор активно пользуются преподаватели экономики в наших вузах. В книге много и других сенсационных признаний. Так, по мнению Гэлбрейта, различие между «частным» и «государственным» секторами экономики по большей части является выдумкой, а не реальностью. Он также не согласен с тем, что акционеры и директора реально играют заметную роль в управлении современной компанией. Гэлбрейт критически отзывается о Федеральной резервной системе США. В книге Гэлбрейт выступил не только как экономический, но и как политический диссидент (включая критику войны США во Вьетнаме и вторжения в Ирак в 2003 году). Приведу лишь некоторые шокирующие (для сторонников экономического mainstream) цитаты из Гэлбрейта. №1. «Экономическая наука чрезвычайно полезна как форма занятости экономистов». №2. «Одна из важнейших составных частей экономической науки – знать, чего не нужно знать». №3. «Единственная функция экономического прогноза состоит в том, чтобы астрология выглядела более респектабельно». №4. «Так же, как война – слишком важная вещь, чтобы поручать ее генералам, также и экономический кризис слишком важен, чтобы доверять его экономистам или «практикам»».
Другой экономический «диссидент» далек от академической науки. Он «крутой» практик. Его зовут Джон Богл – американский инвестор, человек-легенда, основатель и бывший генеральный директор The Vanguard Group, одной из трех-четырех крупнейших в мире инвестиционных компаний (фактически финансовый холдинг), управляющей активами в несколько триллионов долларов. Стал пионером в области фондов взаимных инвестиций, специалист по малозатратному инвестированию. В 1999 г. был назвал журналом Fortune одним из четырех «гигантов инвестиций» ХХ века. В 2004-м журнал Time включил Богла в список «100 самых влиятельных людей в мире». Богл уже далеко не молод – 1929 года рождения. Когда ему было далеко за 80, он выпустил книгу с многозначительным названием: «Не верьте цифрам! Размышления о заблуждениях инвесторов, капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, предпринимательстве, идеализме и героях» (2013 г.). Книга, которая раскрывает страшные секреты мира финансов. Показывающая, что вся так называемая «экономическая наука», строящаяся на сложных расчетах и математических моделях, – блеф. Причем, не безобидный; такая экономическая математика трезвому инвестору не только не помогает, но, наоборот, заморачивает голову. Богл вспоминает годы своего обучения на экономическом факультете Принстона в конце 1940-х гг.: «В те давние времена экономика была очень концептуальной и традиционной. Наши исследования включали элементы экономической теории и философской мысли, начиная с великих философов XVIII столетия – Адама Смита, Джона Стюарта Милля, Джона Мейнарда Кейнса и т.п. Количественный анализ, по сегодняшним меркам, как таковой отсутствовал. (Насколько я помню, в нашем отделе даже не употреблялось слово «расчеты».) Я не знаю, вменять ли в заслугу – или в вину – электронному калькулятору то, что его появление привнесло новые веяния в исследования экономики и рынков, но с приходом персональных компьютеров и началом информационной эры числа стали безоглядно верховодить и править экономикой. То, что нельзя подсчитать, кажется, не имеет значения. Я не согласен с этим и присоединяюсь к мнению Альберта Эйнштейна: «Не все, что может быть подсчитано, имеет значение, и не все, что имеет значение, может быть подсчитано». На самом деле, как гласит еще одна цитата, приведенная мной в конце этого эссе, «предполагать, что то, что не поддается измерению, не имеет значения, – откровенная глупость».
На основании десятков примеров из собственной практической деятельности Богл формулирует общий вывод: «Моя главная мысль такова, что сегодня в нашем обществе, в экономике и в финансах мы слишком доверяем числам. Числа не есть реальность. В лучшем случае они – бледное отражение реальности, в худшем случае – грубое искажение тех реалий, которые мы пытаемся измерить». Вот еще сенсационное признание: «Поскольку существует всего две фундаментальные причины, объясняющие доходность акций, требуются лишь элементарное сложение и вычитание, чтобы увидеть, как они формируют инвестиционный опыт. Часто игнорируемая реальность такова, что доходность акций определяется 1) экономикой и 2) эмоциями». Богл хорошо знает, как ребята из банков Уолл-стрит делают экономические прогнозы. Они изучают историю рынка, отрасли, компании, финансового инструмента, и прошлые тренды экстраполируют в будущее. Для пущей убедительности представляют всю эту цифровую мешанину в виде глянцевых докладов на сотни страниц. В результате всегда «пропускают» кризисы. Богл это показал на примере кризисов 1999-2000 гг. и 2007-2009 гг. «Насколько вообще разумно надеяться на то, что в будущем фондовый рынок будет копировать свое поведение в прошлом? – Даже не надейтесь!» – заключает финансовый гений. «Каждый день я вижу числа, которые если и не лгут откровенно, то грубо» – эти слова Богла вызвали настоящий шок на Уолл-стрит. Финансового гения Богла стали сторониться. В лучшем случае воспринимая как «чудака», а чаще считая выжившим из ума стариком. Богл посягнул на святое – число и цифру, магия которых позволяет им грабить Америку и мир. Рекомендую познакомиться с упомянутой книгой финансового гения Богла, она переведена на русский язык и издана в России.
Из всех американских экономических «бунтарей» наиболее молодым, наверное, можно считать Джозефа Юджина Стиглица. Он 1943 года рождения. Также «баловень судьбы», достигший больших высот в мире экономики. Учился в Массачусетском технологическом институте, где получил степень доктора. Преподавал в университетах Кембриджа, Йеля, Дьюка, Стэнфорда, Оксфорда и Уинстона и ныне является профессором Колумбийского университета. Деятельность Стиглица не ограничивалась чистой академической наукой. В 1993-1995 годах входил в состав Экономического совета при президенте США Клинтоне. В 1995-1997 занимал должность председателя Совета экономических консультантов при президенте США. В 1997-2000 годах вице-президент и шеф-экономист Всемирного банка. Лауреат Нобелевской премии по экономике (2001 год). Он ее получил, как было сказано Комитетом по Нобелевским премиям, «за анализ рынков с несимметричной информацией».
Вскоре после получения Нобелевской премии Джозеф Стиглиц стал очень активно и жестко критиковать политику МВФ в отношении развивающихся стран, подверг сомнению все догматы «Вашингтонского консенсуса», коим руководствовался Фонд. Примечательно, что Стиглиц на протяжении последних пятнадцати лет выступает против либеральных реформ в России. В качестве примера критических высказываний подобного рода можно привести обширную статью Стиглица «Кто потерял Россию?», написанную в 2004 году. К сожалению, его голос слабо слышен в России. Для Стиглица не существует политических предпочтений и авторитетов. В период нахождения у руля власти в США Барака Обамы Стиглиц последовательно подвергал критике экономический курс этого президента, обращая внимание на то, что он способствует надуванию нового финансового пузыря на финансовом рынке Америки и подготовке второй волны финансового кризиса. Едва успел республиканец Дональд Трамп победить в президентской гонке 2016 года, а Джозеф Стиглиц уже успел поставить под большое сомнение амбициозную программу Трампа по созданию миллионов новых рабочих мест в Америке и доведению темпов экономического роста до 4 процентов в год.
Как представитель академической науки, Стиглиц выступает с критикой неограниченного рынка, монетаризма и неоклассической экономической школы вообще, а также неолиберального понимания глобализации. Особый акцент в своей критике Стиглиц делает на социальное неравенство, которое неизбежно порождает так называемая «рыночная экономика». Лишь усиление экономической роли государства может если не решить, то, по крайней мере, ослабить остроту проблемы социальной поляризации общества. При этом Стиглиц отходит от чисто абстрактных рассуждений об экономике. Он учитывает особенности разных стран. При этом считает, что американская экономика на фоне других стран особенно ущербна. И эта ущербность американской экономики неизбежно ведет к уничтожению остатков американской демократии: «Если экономика подобна здешней, где процветает экономическое неравенство, то превращение экономического неравенства в неравенство политическое почти неизбежно. Особенно если и демократия подобна здешней, если деньгам дозволено играть ведущую роль, если деньгами определяется ход избирательных кампаний, лоббирование и т.д.». Недавно Стиглицу был задан вопрос: какой из экономических мифов, насаждаемых властью Америки, он считает наиболее вредным? Ответ был следующим: «Думается, тот, который получает известное одобрение и гласит: «Нужно, чтобы деньги поступали наверх!» – поскольку, дескать, наверху обретаются самые главные работодатели. Тут перед нами новая разновидность очень, очень старой теории «просачивания благ сверху вниз» – ныне полностью посрамленной. Она утверждает: выгоды монополий совпадают с выгодами мелких предпринимателей и потребителей. Вы швыряете пригоршни денег снизу вверх – и все довольны, все выигрывают… Жаль, это неправда – ибо сколько денег мы уже метнули «наверх»! И что же получили взамен? Зажиточные люди обеднели, а не разбогатели, бедные люди – вовсе обнищали… Экономика, основывающаяся на «просачивании благ сверху вниз», недееспособна… Америка стала одной из наиболее развитых стран с наименьшими наличными возможностями».
Нелицеприятные оценки от Стиглица получили те экономисты, которые привыкли заниматься прогнозами. Его мнение на этот счет мало чем отличается от мнения Джона Богла. Такие «астрологи», не задумываясь, проецируют прошлые тенденции на будущее. И каждый раз попадают впросак. Именно так они «проспали» начало финансового кризиса 2007-2009 гг. Говоря об экономических моделях, на которых базируется экономическая теория, Стиглиц констатирует что они «провалились полностью, и решения, на них основанные, оказались неверными. Люди, принимающие решения, прозевали кризис, а потом недооценили его продолжительность, а также глубину последствий схлопывания пузыря на рынке недвижимости». Одна из причин прогностических провалов «профессиональных экономистов», по мнению Стиглица, является «гипотеза рационального экономического поведения». Иначе говоря, авторы прогнозов исходят из того, что все люди уже превратились в «homo economicus». А, они, к счастью, еще не таковы. «Наращивать достоверность прогнозирования в нормальные времена (другими словами, точно предсказывать, что экономика вырастет на 2,4%, а не на 2,5%) – гораздо менее ценно, чем уметь предсказывать риск глубокой рецессии. А именно в этом все модели провалились полностью, и решения, на них основанные, оказались неверными», – вот приговор Стиглица современным «астрологам» от экономики. Увы, 99 процентов таких «астрологов» продолжают по-прежнему концентрировать внимание публики на десятых и сотых долях процента прироста ВВП в каком-нибудь далеком 2025 году.
Последний из известных экономистов в нашей галерее «диссидентов от экономики» – Роберт Джейкоб Александр Скидельски. В отличие от первых трех он не американец. По гражданству – гражданин Великобритании, русско-еврейского происхождения, родился в Харбине в 1939 году в семье, эмигрировавшей в годы революции из России. Опуская многие детали биографии нашего героя, скажу, что сегодня он – фигура очень заметная на островах Туманного Альбиона. Имеет титул барона. Профессор политической экономии университета Уорик. Член палаты лордов с 1991 года. Член Британской академии (с 1994 года). Автор известной трехтомной монографии, посвященной биографии и творческому наследию английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (вышла в конце прошлого века).
В своей последней книге о Кейнсе «Кейнс: возвращение мастера» (2009) Роберт Сидельски высказал серьезную озабоченность состоянием экономической науки и преподаванием экономических дисциплин в университетах Старого и Нового Света. Вот что он, в частности, пишет об экономическом образовании во Франции: «В мае 2000 года во Франции возникло движение студентов за реформу экономического образования, позднее распространившееся по всему миру, особенно по Испании, Великобритании и США. Студенты и аспиранты недовольны в основном тем, что современные учебные программы не дают им ответа на вопросы, предлагаемые реальной экономической жизнью. Студентам не нравится, когда им навязывают «мир умозрительных экономических абстракций». Они называют этот стиль преподавания «аутизмом» и выступают за его отмену». Особенно его тревожит, что непропорционально большое внимание уделяется применению математики в экономике: преподаванию математических дисциплин на экономических факультетах уделяется непропорционально много времени: «В итоге студент может получить диплом по экономике с отличием благодаря одним лишь своим успехам в математике. В самом деле, если студенту хорошо даются математические дисциплины, то он может за счет одних своих работ по математике получить все необходимые баллы. Бывает так, что студенты экономических факультетов ведущих университетов Великобритании или США получают диплом с отличием, не прочтя ни строчки из Адама Смита или Маркса, Милля или Кейнса, Шумпетера или Хайека. Обычно они в ходе учебы также не успевают связать микро- и макроэкономический анализ с широким контекстом экономической науки, политической экономии и т.д. Сама по себе математика полезна: никто не отрицает вклад математики и статистики в формирование строгого научного мышления… Вместе с тем современные учебные программы по экономике перегружены математическими дисциплинами, концептуальную ограниченность которых никто не осознает».
В последние дни уходившего 2016 года в британской прессе появилась статья Роберта Скидельски под названием «Экономисты против экономики», которая сильно всколыхнула стоячее болото «профессиональных экономистов» как в самой Великобритании, так и за ее пределами. В статье констатируется, что правительство Великобритании и Банк Англии находятся в полной растерянности. Никаких реальных способов выйти из той рецессии, в какую попала экономика страны после кризиса 2007-2009 гг., они не видят. Рецессию преодолеть не удается, а все признаки второй волны финансового кризиса уже налицо. Власти Великобритании бросаются то в монетаризм, то в кейнсианство, но толку никакого нет. Экономический кризис в стране, по мнению Роберта Скидельски, хотя бы отчасти порожден кризисом современной экономической науки и системы экономического образования. В декабрьской статье Скидельски повторяет многие свои тезисы из книги «Кейнс: возвращение мастера», но в еще более острой форме. Скидельски протестует против «механистического» подхода к пониманию экономики, который утвердился еще со времени американского экономического «гуру» Ирвина Фишера (1867-1947): «Неудивительно, что для экономистов любимым символом экономики является машина. Знаменитый американский экономист Ирвинг Фишер даже построил сложную гидравлическую машину с насосами и рычагами, которая позволяла ему визуально демонстрировать адаптацию равновесных цен на рынке к изменениям спроса и предложения. Если же вы уверены, что экономика работает как машина, то тогда вы, скорее всего, начнёте рассматривать экономические проблемы как, по сути, математические проблемы». А поскольку экономика – не машина, а живые люди (к тому же не «homo economicus»), то чрезмерное увлечение будущих экономистов математикой грозит принести вред, поскольку может затруднить понимание хозяйства как живого организма: «Джон Мейнард Кейнс предупреждал своих студентов, чтобы они не пытались «сделать всё точным». В его великой книге «Общая теория занятости, процента и денег» нет никаких формальных моделей. Он решил оставить задачу математической формализации другим, потому что хотел, чтобы читатели (коллеги экономисты, а не широкая публика) ухватили саму суть того, что он говорил. Йозеф Шумпетер и Фридрих Хай-ек, две самых знаменитых австрийских экономиста минувшего столетия, также критиковали взгляд на экономику как на машину». Роберт Скидельски в декабрьской статье уже более уверенно утверждает, что именно односторонний и очень узкий подход к подготовке экономистов в университетах становится главной угрозой экономическому благополучию общества: «Но некоторые экономисты предлагают иной вердикт (и он скорее обвинительный), который связан с проблемами в обучении экономике. Большинство студентов-экономистов не обязаны изучать психологию, философию, историю и политологию. Им с ложечки подают экономические модели, основанные на нереальных допущениях, а свою компетенцию они тестируют, решая математические уравнения. Их не учат использованию интеллектуальных инструментов, позволяющих увидеть картину в целом».
И вот, наконец, заключительный аккорд статьи, в которой английский лорд выставляет оценку нынешней экономической науке и экономическому образованию: «Современные же профессиональные экономисты, наоборот, не изучают практически ничего кроме экономики. Они даже не читают классические труды по своей собственной дисциплине. Об истории экономики они узнают, если это вообще происходит, из таблиц с данными. Философия, которая могла бы им объяснить ограниченность экономического метода, – для них закрытая книга. Математика, требовательная и соблазнительная, монополизировала их интеллектуальные горизонты. Экономисты – это «учёные идиоты» (idiots savants) нашего времени».
Войти с помощью соц. сетей: