Первые шаги Трампа, или Финансовая мина под Америку

От заявлений, обещаний и угроз новоизбранный президент Америки Дональд Трамп начинает резко переходить к практическим действиям. Одно из первых таких действий – подписание 3 февраля указа о реформе финансового сектора. Указ предусматривает, что Минфин США и ряд других организаций (прежде всего финансовые регуляторы) должны подготовить проект соответствующего закона, который будет внесен на рассмотрение в Конгресс США. На подготовку отводится 120 дней. Следовательно, обсуждение законопроекта в Конгрессе может стартовать в начале лета.

Фактически речь идет о реформе реформы. Реформирование финансово-банковского сектора американской экономики началось на волне финансового кризиса 2007-2009 гг. Тогда в Белый дом пришел президент Барак Обама, которому пришлось гасить пламя финансового кризиса, а заодно пламя общественного возмущения поведением банков Уолл-стрит. Сначала возмущение возникло в связи с тем, что банкиры надули «пузыри» на финансовых рынках, прежде всего на рынке ипотечного кредитования. В 2008 году «пузыри» начали лопаться, «брызги» от этих «пузырей» разлетелись далеко за пределы финансового сектора, поразив многие другие отрасли американской экономики. По некоторым оценкам, кризис спровоцировал потерю по крайней мере 8 миллионов рабочих мест. Далее, кризис вышел за пределы США, захватив Европу, другие регионы, приобретя масштабы глобального. Вторая волна возмущения в американском обществе возникла в связи с тем, что правительство бросилось на спасение банков Уолл-стрит, не жалея на это казенных денег. Согласно данным Минфина США, в банковскую систему было тогда «влито» 750 млрд. долл. Это официальные данные. На самом деле, с учетом косвенных форм поддержки, на спасение ростовщиков Уолл-стрит было истрачено более одного триллиона долларов бюджетных денег. Банкиров спасали налогоплательщики.

Поневоле Обаме пришлось занять сторону тех, кто выражал возмущение действиями банкиров, а также вашингтонских чиновников, спасавших Уолл-стрит. Считается, что главным предвыборным обещанием Обамы было реформирование системы здравоохранения, которое предусматривало чуть ли не поголовный охват страховой медициной населения Америки. К чести Обамы он сдержал свое обещание и сумел провести через Конгресс США Закон об обеспечении доступного здравоохранения (Affordable Care Act). Но мне кажется, что не менее серьезным (может быть, даже более серьезным) было обещание Обамы реформировать финансово-банковскую систему США. Реформировать таким образом, чтобы не допустить повторения кризиса 2007-2009 гг. Опять же Обама сдержал свое обещание. 2 декабря 2009 года соответствующий законопроект был внесен на рассмотрение Конгресса США, а в июле 2010 года закон о реформировании финансово-банковского сектора был уже принят. В 2011 году он вступил в силу. При внесении законопроекта на обсуждение, Барак Обама заявил: «США были почти ввергнуты во вторую Великую депрессию из-за безответственности Уолл-стрит и Вашингтона. Некоторые люди на Уолл-стрит забывают, что за каждым долларом, которым они торгуют, стоят семьи, желающие купить дом или заплатить за образование, открыть свой бизнес или отложить на пенсию. То, что происходит на Уолл-стрит, имеет весьма существенные последствия для всей нашей страны».

Законодательная инициатива исходила от администрации президента, непосредственными разработчиками и «двигателями» закона были председатель Комитета по финансовым услугам Палаты представителей Конгресса Барни Франк и сенатор Кристофер Додд, председатель Банковского комитета Сената США. Официальное название акта – Закон о реформировании Уолл-стрит и защите потребителей. Чаще его называют законом Додда-Франка – по именам основных разработчиков. Борьба вокруг законопроекта была нешуточная. На кону стояли интересы «хозяев денег», измерявшиеся сотнями миллиардов долларов. Республиканцы в обеих палатах Конгресса отчаянно ставили палки в колеса, однако Обаме и его сторонникам удалось победить.

После победы на последних президентских выборах Трампа любимой темой журналистов и политологов было выяснение того, что же можно было бы зачесть в актив предыдущему президенту Обаме. Многие утверждали, что нечего. Думаю, что это несправедливо. По моему мнению, главным активом Обамы стоит считать закон Додда-Франка. Такого «наезда» на интересы Уолл-стрит в Америке не было со времен президента Франклина Рузвельта. Напомню, что Рузвельт, придя в Белый дом, сумел добиться принятия ряда актов, ограничивших алчность банкиров. Это, прежде всего, закон о ценных бумагах от 1933 года и закон о ценных бумагах и биржах от 1934 года; они определяли правила прозрачности на рынке ценных бумаг и учреждали Комиссию по ценным бумагам и биржам, чтобы карать за мошенничество и обман. Закон о ценных бумагах и биржах принуждал торговать акциями на биржах и требовал, чтобы у трейдеров было достаточное дополнительное обеспечение. Крайне важным был Закон Гласса-Стигалла от 1933 года, который запрещал коммерческим банкам заниматься спекулятивной деятельностью и предусматривал разделение банков на коммерческие (депозитно-кредитные организации) и инвестиционные. Закон Гласса-Стигалла также предусматривал создание Федеральной корпорации страхования депозитов, чтобы следить за коммерческими банками и национализировать их в случае возникновения финансовых проблем. Думаю, что летом 2010 года, когда закон Додда-Франка был принят, Обама находился в зените своей славы. Наверное, он мысленно сравнивал себя с одним из величайших американских президентов ХХ века – Франклином Рузвельтом.

В чем суть закона Додда-Франка? Ответить на этот вопрос не так просто, поскольку закон представляет собой один из наиболее объемных документов, когда-либо принимавшихся Конгрессом США. Он насчитывает около 2300 страниц. Наиболее понятным и очевидным решением в рамках указанного акта является учреждение Совета по надзору за финансовой стабильностью. Это новый финансовый регулятор, призванный выявлять возрастающие риски финансовой системы в целом и предпринимать меры по их снижению. Совет является федеральным органом власти, обладающим существенными полномочиями по регулированию деятельности всех системообразующих холдинговых компаний и небанковских финансовых организаций. Он вправе требовать увеличения капитала и ликвидности, совершенствования системы управления рисками, а также ограничить рост крупных финансовых институтов, если это создаёт угрозу финансовой системе. Кроме того, закон предусматривает усиление регулирования любых операций финансового характера, требует их проведения на биржах, выводит финансовый бизнес из «тени». Были ограничены или даже запрещены внебиржевые операции с финансовыми производными инструментами, валютой, золотом и другими драгоценными металлами.

Можно еще упомянуть комплекс мер по ограничению участия коммерческих банков в капитале и операциях хедж-фондов. Было установлено так называемое «правило Волкера» (названо в честь бывшего председателя ФРС США Пола Волкера). В какой-то мере это правило отделяет спекулятивные операции банков от потребительского кредитования. В частности, правило Волкера запрещает банкам, которые используют гарантии правительства, инвестировать средства вкладчиков в хедж-фонды и фонды прямых инвестиций в объёме, превышающем 3% от их капитала первого уровня (расчет показателя осуществляется по правилам Базеля), а равно владеть более чем 3% капитала таких фондов. Конечно, правило Волке-ра не посягало на то, чтобы произвести полное разделение операций спекулятивно-инвестиционных и депозитно-кредитных, как это было предусмотрено Законом Гласса-Стигалла 1933 года (кстати, в 1999 году при президенте Б. Клинтоне указанный закон под сильным напором банков Уолл-стрит был отменен, что создало благоприятную почву для подготовки кризиса 2007-2009 гг.).

Еще одним важным элементом закона Додда-Франка является установление специального режима ликвидации для крупных финансовых учреждений (Orderly Liquidation), банкротство которых может угрожать финансовой стабильности США. Что это за режим? – Во-первых, правительство США финансирует всю процедуру ликвидации и предпринимает действия по пресечению возможной паники на рынке и реализации активов банкрота по максимальной стоимости. После завершения процедуры владельцы ликвидированной компании будут обязаны полностью возместить понесённые государством расходы. Во-вторых, предусматривается возможность принудительного возврата активов банкрота, если они были переданы третьим лицам незадолго до наступления банкротства. В-третьих, предусмотрена персональная ответственность высших управляющих, под чьим руководством компания дошла до состояния банкротства. Это и отстранение от управления компанией, взыскание с них нанесённого компании ущерба, запрет на дальнейшую административную деятельность в других финансовых компаниях.

Закон получился сложный, но весьма интересный. Кстати, многое можно было бы учесть при разработке аналогичных актов в Российской Федерации. Некоторые эксперты утверждают, что, мол, закон с самого начала был «мертвым». С одной стороны, даже опытные юристы не могли быстро разобраться в документе, объем которого превышает две тысячи страниц. С другой стороны, вроде бы в закон удалось заложить много «лазеек», которыми банкиры и прочие ростовщики и спекулянты активно пользовались и продолжают пользоваться. Снижая тем самым эффективность норм. Но думаю, что тезис о том, что закон получился «мертвым», – явное преувеличение. Он стал предметом постоянной борьбы в конгрессе. Республиканцы заявляли, что закон привел к «огосударствлению» финансово-банковского сектора, к полному уничтожению «рыночных механизмов». Часть демократов полагают, что закон чрезвычайно размыт, либерален, не является эффективным средством контроля над финансовым сектором. За истекшие годы в закон вносились поправки. Большинство экспертов полагает, что поправки в целом вели не к размыванию, а, наоборот, ужесточению, конкретизации мер контроля и регулирования. Например, поправка Коллинза предусматривает более строгие требования к расчету достаточности собственного капитала для банков и других финансовых институтов. В целом закон Додда-Франка ориентирует американские банки и другие финансовые организации на выполнение достаточно жестких международных нормативов так называемых «Правил Базеля» (прежде всего, требования по величине собственного капитала).

Теперь вернемся к Трампу. Его предвыборные заявления, касающиеся экономики и финансов, лично мне с самого начала казались противоречивыми и даже взаимно исключающими. С одной стороны, выступления Трампа сопровождались нередко достаточно жесткой критикой банков Уолл-стрит, обвинениями «хозяев денег» в алчности и пренебрежении интересами Америки. С другой стороны, Трамп не раз говорил, что будет добиваться пересмотра или даже отмены закона Додда-Франка. Получается по поговорке: «Казнить нельзя помиловать». Теперь уже нет никакого сомнения, что Трамп собирается банкиров «миловать». Но тут возникает еще одно противоречие. Трамп и в период предвыборной кампании, и уже после победы продолжает настаивать на том, что высшим приоритетом его экономической политики является создание рабочих мест. Он обещает Америке миллионы, десятки миллионов новых рабочих мест. Такое количество рабочих мест банковский сектор, естественно, дать не может. Их может дать лишь реальный сектор экономики – добывающая и обрабатывающая промышленность, строительство, сельское хозяйство.

В России есть проверенная жизненным опытом поговорка: «Что русскому хорошо, то немцу – смерть». И наоборот. Примерно также соотносятся финансовый и реальный сектора экономики: «Что промышленникам хорошо, то банкирам – если не смерть, то, по крайней мере, плохо». И наоборот. Вся история американского капитализма (как минимум, последнего столетия) показывает, что интересы промышленного и банковского капитала не совпадают, а зачастую оказываются диаметрально противоположными. Десятилетия послевоенной американской истории подтвердили, что привилегированное положение «хозяев денег» угнетало промышленность и имело своим следствием деиндустриализацию Америки. «У меня много друзей, обладающих отличным бизнесом, которые не могут занимать деньги… потому что банки просто не дадут им занимать из-за правил и норм закона Додда-Франка», – сказал Трамп на встрече с деловыми лидерами в пятницу, комментируя подписание указа о финансовой реформе. Увы, если друзья Трампа получат неограниченный доступ к кредитам, совсем не факт, что они пойдут на пользу Америке.

На протяжении многих десятилетий американский бизнес занимал деньги у банков Уолл-стрит, однако это не мешало Америке терять свою промышленность. Во-первых, деньги, которые занимали даже промышленные компании, шли не на развитие производства, а на финансовые рынки. Капитализм есть капитализм. Если рентабельность производства автомобилей ниже, чем прибыль от финансовых спекуляций, то автомобильная компания будет играть на бирже, а не вкладываться в строительство нового завода или разработку новой модели автомобиля. Я об этом говорю не «вообще», а имея перед своими глазами конкретную американскую компанию – «Форд моторз». В начале 1990-х годов мне пришлось беседовать в Америке с вице-президентом этого автомобильного гиганта – Еленой Петраускас. Она отвечала за новые технологии в компании и жаловалась, что «Форд» предпочитает вкладываться не в разработку новых технологий, а в «финансовые инструменты». И «Форд», и тысячи других компаний лишь по инерции продолжают называться «промышленными». Если посмотреть на их балансы, мы увидим, что они больше финансовые, чем промышленные компании. Во-вторых, даже если американская компания использует полученные кредиты для развития производства, то эти производства находятся иногда за тысячи миль от Америки и создают рабочие места в других странах. Трамп наивно думает, что если он снизит налоги в Америке, то вывод производств за пределы страны прекратится. Снижение налогов – необходимое, но недостаточное условие. Надо еще снизить зарплату до уровня мексиканского или индийского рабочего. Тогда кредиты пойдут в американскую промышленность. Но тогда это будет не «старая, добрая Америка», а «новая Африка».

Какие выводы можно сделать из события, которое произошло 3 февраля? Во-первых, указ Дональ-да Трампа находится в вопиющем противоречии с его обещаниями обеспечить экономическое возрождение Америки. Во-вторых, указанный декрет нового президента лишний раз свидетельствует о том, что он оказался в очень плотном кольце людей, которые представляют интересы Уолл-стрит. Я об этом недавно писал. В-третьих, запланированное Трампом реформирование финансово-банковского сектора США ускоряет подготовку условий для возникновения новой волны финансового кризиса. Инициатива Трампа может очень дорого стоить не только Америке, но и всему миру.