Глава 20. Точка невозврата

Я угадал с предположением, что личные апартаменты Аргуса находились в самой высокой башне замка. Я только не ожидал, что они окажутся кельей аскета, пусть и весьма просторной. На самом деле, я, в некотором смысле, уже бывал в этих комнатах, когда бывший страж собственноручно обезглавил советника Тулпара и решил отправить его голову мне. Здесь сохранялась прежняя полутьма и единственными источниками света являлись бледные стенные светильники да призрачное свечение, создаваемое содержимым широкого углубленного в пол бассейна, в центре комнаты.

– Зачем здесь этот бассейн? – спросил я первым делом, не в силах подавить любопытство.

Аргус бросил быстрый взгляд на бассейн, от которого исходил сизый пар, но ответом меня не удостоил. Он прошествовал через анфиладу трех комнат, где за широким арочным проходом на возвышении располагалось нечто вроде личного кабинета с черным письменным столом, скромными деревянными креслами и компьютерным терминалом. В отличие от основной части апартаментов, окна здесь имелись, но почти все они были занавешены тяжелыми темными портьерами. На эбонитовой столешнице ничком лежал СиОБи с вывернутыми наизнанку внутренностями. Среди переплетений проводов и схем легко узнавалось скромное следящее устройство.

Я рассмеялся, стрельнув в Аргуса взглядом:

– Интуиция в действии?

На что тот ответил совершенно невозмутимо:

– Даже странно, что леди Диана от него не избавилась. – Сопроводив это утверждение выразительным взглядом, он приблизился к столу, выдрал жучок и легко затолкал лакейские внутренности обратно. Тычком лежавшего здесь же зарядника Аргус заставил семейного робота Дома Орра прийти в себя.

В следующее мгновение фоторецепторы СиОБи заиграли несколькими оттенками синего, после чего тот, крайне убедительно изображая человеческие откашливания, взмыл над поверхностью стола и завертел округлой головой:

– Где я?

Я попробовал привлечь его внимание:

– СиОБи? СиОБи, ты меня узнаешь?

Лакей застыл на мести, вперив в меня светящийся в полутьме взгляд:

– Мастер Риши? Что это за место? На Пристань парящих камней не похоже. Где мы? И где леди Диана?! Она в порядке?! Куда подевались те жуткие личности? – Тут его фоторецепторы заметили отошедшего чуть поодаль Аргуса и подозрительно сощурились: – А это еще кто?

Не зная, на какой из вопросов ответить первым, я ляпнул то, что быстрее всего пришло в голову:

– Мой… друг. – Я не отреагировал на приглушенный смешок, послышавшийся со стороны бывшего стража, и постарался приложить максимум усилий, чтобы успокоить бедолагу-лакея: – Все хорошо, СиОБи. Диане ничто не угрожает. И тебе тоже. Нас пытались похитить, но сейчас уже все позади. Мы в безопасности.

– Вы уверены? – с ярко-выраженными нотками сомнения поинтересовался СиОБи. – Что-то не выглядит это место таким уж безопасным, да и лицо господина кажется до боли знакомым…

С трудом сдержав рвущийся наружу смешок, я понял, что без бороды и брони серого стража СиОБи Аргуса не узнает, а потому прибавил:

– Это самое безопасное место, что для нас с тобой сейчас может найтись.

Такой ответ его как будто устроил.

– Ты помнишь, что делал, перед тем, как тебя отключили? – спросил я.

– Ну, разумеется. Я ведь не какой-то там второразрядный мажордом. Вы, я и леди Диана пытались скрыться от грязных куатских ищеек, но ничего не получилось. Эти поганые тва…

– СиОБи! До того, как стражи нас отвлекли. Ты помнишь? Ты обнаружил на инфочипе карту, которая как будто ведет через Галактическое Ядро к Гробницам юхани.

– Да! И как раз пытался проложить курс. Я и это помню. Конечно.

– Прекрасно! Тогда, быть может, продолжим? – Вынув инфочип из кармана, я протянул его роботу, рассчитывая, что тот без возражений возьмется за дело и поможет во всем разобраться. Однако последовавшая за этим реакция повергла меня в некоторый ступор, заставив удивленно воззриться на отпрянувшего едва ли не в ужасе лакея. – В чем дело?

– Знаете, мастер Риши, – откликнулся СиОБи, – после всего, что мне периодически приходится переживать по вашей вине, я пришел к выводу, что не очень хочу и дальше мириться с тем, как в меня втыкают посторонние предметы. Я, видите ли, искусственный интеллект с крайне тонкой психической организацией!

– Прекрасно тебя понимаю, СиОБи! Посторонние предметы в теле, еще и без твоего согласия – это очень нехорошо! Но я боюсь, что на этот раз у нас нет иного выхода.

– А я считаю, есть.

– Вот как? И какой же?

Лакей замялся, ясно давая понять, что ему неловко отвечать на этот вопрос. Но поскольку отступать я не собирался, он все-таки заговорил:

– Только умоляю, не ставьте мне это в вину! Я правда не подразумевал ничего дурного, лишь следовал своей программе…

– Что ты сделал? – резкость тона, с которой Аргус задал этот вопрос поразила даже меня.

СиОБи проблеял:

– Я скопировал содержимое чипа в свою базу данных.

У меня челюсть отвисла.

– Когда ты успел? – хотел было возмутиться я, и тут же сам ответил на свой вопрос: – Ах, да, пока притворялся, будто занять расшифровкой.

– Я не притворялся! Я просто выполнял несколько операций одновременно.

– Диана может тобой гордится.

– И я надеюсь, что так оно и будет! – не распознав сарказма, довольный собою отозвался СиОБи. – Ведь именно этого она и хотела: получить на руки все козыри, прежде чем делать ставки.

Устало облокотившись о крышку стола, я воздел очи горе:

– В этой чертовой Галактике хоть кому-нибудь можно верить?

Ответа на этот вопрос я, само собой, не ждал, но, когда получил его от Аргуса в виде угрюмого кивка, растерялся.

– Вам вовсе незачем доверять мне, чтобы ожидать помощи, мастер Риши, – вставил СиОБи, не замечая того, как я старался не пересекаться взглядами с хозяином замка. – Я и так ее вам окажу. Леди Диана этого хочет.

– О, правда? Ну, что ж, окажи мне честь и проложи курс к Гробницам.

– Слушаюсь и исполняю.

СиОБи приглушил яркость фоторецепторов, что со стороны выглядело, будто он ушел в глубокую задумчивость. Скромняшка-лакей не желал демонстрировать нам ход своих электронных умозаключений, видимо, переживая о том, что может ненароком выболтать лишнее. Трудно признавать, но у них с Дианой было много общего.

– Ты уверен, что оно того стоит? – спросил Аргус, приблизившись и вынуждая меня поднять-таки на него взгляд.

– Все так отчаянно желают, чтобы я побывал в этих Гробницах, что мне теперь уже не хочется их разочаровать.

– Я думал, тебе не нравится плясать под чужую дудку.

– Не нравится, – согласился я. – Но больно уж музыка забавная.

Аргус прищурился:

– Все надеешься найти свои абстрактные «ответы»?

– Отчасти, – вздохнул я и сам понял, насколько лукавлю. – Хотя на самом деле горю желанием положить всему этому конец. Мне до смерти надоели игры, жертвами которых становятся либо невинные, либо близкие мне люди. Я устал и хочу, чтобы меня оставили в покое.

– И как путешествие к Гробницам поможет это исправить?

Я помедлил, прежде чем сказать:

– Мекет верил, что они смогут усмирить бушующий внутри меня ураган.

– То есть, лишит тебя сил?

– Ну… да, пожалуй. – На самом деле я не рассматривал этот вопрос с такой стороны, лишь интуитивно доверился мнению старшего брата, не вдаваясь в подробности.

Однако Аргус, похоже, продумал все за меня:

– И когда это случится, ты уже подумал о том, что останется?

Услышав вопрос, я захлопал глазами:

– В смысле?

– Тени – то, что делает тебя собой, Риши, – вкрадчиво заявил бывший страж. – Убрать их – значит лишиться части собственной души. Большей ее части. Это ты, надеюсь, осознаешь?

– А тебе какое дело до моей души?

Однако мне не повезло услышать ответ: СиОБи, решив наконец выбраться из глубин внутреннего мира, поспешил продемонстрировать плоды трудов своих, для чего спроецировал на крышку стола схематичное изображение карты с прочерченным по ней пути.

– Маршрут проложен, господа! И пусть задача стояла не слишком уж сложная, я все-таки немного горд собой.

– Ты молодец, СиОБи, – улыбнулся роботу я, а после склонился над картой и присвистнул. – М-да, тот еще лабиринт.

– На то и был расчет, как я понимаю, – откликнулся лакей. – По всему видно, что те, кто выбирал место для этих самых Гробниц, серьезно подошли к своему делу. Они не хотели, чтобы разнообразные праздные зеваки забредали на их территорию. Не будь на инфочипе дополненной навигационной базы Ядра, все мои усилия пропали бы втуне.

– Похоже, Желтый Малыш основательно готовилась.

– Возможно, мастер. Но я проверил подписи и обнаружил, что вовсе не она оставила на чипе координаты.

Оторвавшись от изучения ломанной кривой, представлявшей собой дорогу сквозь скопления и туманности Ядра к маленькому невзрачному шарику под названием Шуот, я в недоумении уставился на лакея:

– А кто же тогда?

Если прежде СиОБи выглядел лишь слегка самодовольным, то после моего вопроса его мнение о собственной значимости вознеслось до небес, вылившись в снисходительный ответ:

– Всем нам хорошо знакомая личность по имени Рас Гугса.

А вот это уже было неожиданностью похлеще скачанного в память содержимого инфочипа и дружелюбного бывшего серого стража! Я даже сперва подумал, что ослышался, настолько невероятным виделось это совпадение.

– Кто, ты сказал?

СиОБи утвердительно махнул своей шарообразной головой:

– Да, вы расслышали правильно. Доктор Рас Гугса, тот самый, что работал на Орден куатов девятнадцать лет назад, тот самый, что был убит Мекетом Динальтом, тот самый, из-за которого мне пришлось провести на Яртелле без малого два десятилетия, тот самый…

– Можешь не продолжать!

– Хорошо. Так вот, именно он был изначальным держателем сей информации, пока она не попала в загребущие лапки Желтого Малыша. И, складывая одно с другим, мастер Риши, полагаю, не трудно прийти к выводу, кто именно эту информацию Малышу доставил.

Ответ напрашивался лишь один:

– Мекет.

– С вероятностью в девяносто девять и девять процентов.

Похоже, не все разработки Гугсы, что тот проводил в своей ледяной пещере, у моего братца хватило мужества уничтожить. Или он решил, что данные такого рода окажутся для него своеобразным путем к отступлению, или же подкупил Желтого Малыша, чтобы та несильно возражала, изображая из себя мою няньку. Так или иначе, он точно знал, что сведения о Гробницах хранятся на чипе и именно ради них устроил гонки на выживание против Черной эскадры. И как обычно обо всем молчал.

У меня не хватало сил, чтобы как следует обидеться, отчего ограничился лишь горькой усмешкой.

– Даже после смерти он умудряется опережать меня на шаг.

– Или же был уверен, что ты способен дойти до всего самостоятельно.

Я все же рискнул взглянуть на Аргуса, произнесшего последнюю фразу, но не увидел в его лице ни малейшего намека на издевку. Как будто он и вправду старался меня ободрить. Непостижимая неожиданность.

– Жаль, я той же уверенности не ощущаю. – Вновь повернувшись к роботу, я попросил его: – СиОБи, скажи-ка, а помимо подписи Гугсы, еще какие-нибудь упоминания о нем на чипе имеются? Может записки какие или статьи?

Ответ лакея последовал незамедлительно:

– О, да, мастер Риши. И записки, и статьи, и даже парочка трактатов по эзотерике, что, если позволите высказаться, совсем уж как-то антинаучно.

Аргус хмыкнул, а я попросил не в меру критичного взломщика:

– Покажи их.

– Вы уверены? По-моему, подобной вульгарной писаниной даже вечно все романтизирующих адептов Палвы развлекать было бы стыдно. Сплошная лженаучная околесица.

– СиОБи, пожалуйста, покажи мне эти статьи.

Он уступил, а я, не спросив разрешения хозяина, уселся за стол и погрузился в изучение документов.

Стоило признать, что слова лакея, охарактеризовавшие работы Гугсы, как нечто весьма далекое от науки, в какой-то мере можно было счесть справедливыми. Пробегая глазами записи опального доктора, я то и дело натыкался на отрывки из легенд, принадлежащих некогда великим, но давно уже утратившим этот статус расам Галактики. И ладно бы гениальный генетик, коим Гугса всегда считался, просто увлекся собирательством и анализом мифов. Глядя на его труды, несложным оказалось прийти к выводу, что он попросту пытался увязать воедино с трудом сочетающиеся сведения, притом непросто увязать, а вывести на их общей основе самые нелепейшие теории, кое-какие из которых, к слову, склонялись к тому, что Тенями могут манипулировать далеко не одни только лейры.

Прежде не проявлявший к происходящему особого интереса, Аргус, видимо, заметив потрясение, победившее все прочие эмоции на моем лице, спросил:

– Для тебя это действительно важно?

Лишь на мгновение оторвавшись от текста, я воззрился на бывшего стража, будто на сумасшедшего:

– Ты шутишь, должно быть? Все, что мне известно о том, кто я есть, было основано лишь на словах посторонних и кое-каком личном опыте. Рассказы Тассии и Метары немногое, на самом-то деле, проясняют, а где-то даже больше запутывают. И оно понятно – ведь каждая из них говорила лишь то, что выгодно, не особенно заботясь о моем благе.

Аргус удивился, но не тому, чему следовало. Он спросил:

– Ты больше не доверяешь шаманке?

– Я не дурак, а с ней следует держать ухо востро. К тому же, несмотря на все заверения, она так ни разу и не объяснила причину, из-за которой я появился на свет. Она, как и Метара, и куаты, и черные корабли, судя по всему, видит во мне лишь какое-то нелепое оружие массового поражения. И если последние просто хотят меня уничтожить, то у шаманки здесь, очевидно, свои цели, которых я пока не понимаю.

– Поэтому рвешься к Гробницам?

– Поэтому пытаюсь найти способ выжить.

– Для этого тебе ничего не нужно делать. Я в состоянии защитить тебя. Даже от Черной эскадры.

– И что тебе с этого?

Аргус негромко выдохнул:

– Пока ничего.

Тоже мне ответ. Я пытался разглядеть на его лице хоть какие-то намеки на правду, но оно оставалось неподвижным, как камень. Будто он давно загнал чувства глубоко внутрь себя, оставив на поверхности лишь ярость, и теперь уже не мог даже вспомнить, какого их значение.

Это заставило меня испытать нечто вроде сочувствия, и я решил, что он заслужил объяснения.

– Просто укрыться в крепости и переждать бурю – не выход. Мы уже знаем, к чему это может привести. И если прежде, выбора у меня не было, то теперь я должен решать, чем и кем жертвовать. Я не могу зарыться в песок и притвориться, будто ничего не происходит. Любые намеки на мое присутствие где бы то ни было, заставят куатов вырезать всех причастных, а Черную эскадру – стирать в порошок целые поселения. Я должен с этим что-то делать, а кроме как разобраться в самой сути проблемы, на ум ничего не приходит. Если в записях Гугсы найдется хотя бы намек на то, чем усмирить силу, которую все так боятся, то я обязан попытаться это сделать. Хотя бы в память о брате.

Аргус смотрел на меня с плохо читаемым выражением, но почему-то казалось, будто он не очень верит в то, что я сказал.

– Делай, как знаешь, – бросил он в конечном итоге, затем развернулся и вышел из комнаты.

– Мне кажется, с этим человеком не стоит разговаривать в подобном ключе, мастер Риши, – проводив удалившегося Аргуса тусклым светом фоторецепторов, заметил СиОБи.

Почти минуту я смотрел в том же направлении, что и лакей, пытаясь понять, что могло так задеть старого ученика моего брата, и не находил ответа.

– Сам разберусь, – в итоге буркнул я и вновь погрузился в чтение.

И хотя записи Гугсы оказались на удивление поглощающими внимание, полностью выбросить из головы лицо Аргуса и его последнюю фразу, мне не удалось. На самом деле, можно было решить, будто он не хотел, чтобы я углублялся в детали своего происхождения, но что это в итоге могло изменить? И тут у меня в голове всплыла одна из фраз, услышанная, кажется, от шаманки: заигрывание с силами, недоступными обычному пониманию, способно привести к последствиям самого непредсказуемого характера. Никто не может вмешиваться в суть бытия и оставаться при этом безнаказанным!

Ну, это мы еще посмотрим.

Гугса писал о юхани и о том, как их самопожертвование привело к тому, что Тени пропитали ткань Пространства-Времени, притом в его словах не было ничего метафоричного. Подобно шаманке, он называл случившееся проклятием, которое лишь все усугубило. Он так же считал явление на свет силы, столь опасной, что в своей сути была способна изменять мир вокруг, противоестественной, как и личностей, эту силу применявших.

И все же не сумел устоять, когда троица лейр обратилась к нему с крайне интригующим предложением.

Я сразу же понял, о ком шла речь, и почему выбор Метары, Тассии и леди Миреи пал именно на него.

Уже в ту пору слава о Расе Гугсе гремела по всей Империи. И пусть она была дурной и до основания разрушившей карьеру самого Гугсы как ученого, он не постеснялся пойти против своих принципов и на основе материала, предоставленного лейрами, создал нечто, как он сам выразился, «уникальное».

На этой фразе текстовое письмо обрывалось, но за ним следовало нечто куда более любопытное: видеозапись дневника, которую Мекет, похоже, счел наиболее важной и потому не рискнул удалить.

Когда над столешницей замерцало лицо темнокожего старика со всклокоченной белоснежной шевелюрой и топорщащейся лопатой бородой, я затаил дыхание.

– Я провел финальную диагностику, – говорила голограмма, – и результаты превзошли все ожидания. На этот раз образец непросто жив, – в нем заметны все признаки нормального развития, что, учитывая последние двенадцать раз, можно считать подлинным чудом. Малютка совершенен! И я не устаю радоваться тому, что годы упорной работы наконец-таки принесли свои плоды. Я создал силу, с которой всем придется считаться, и которую даже лейры не смогут остановить.

Гугса говорил напряженно и все время оглядывался, как будто переживал, что его кто-то услышит.

– Срок моей службы Метаре практически истек. И хоть я благодарен ей за помощь в постижении сути Теней, которую невозможно переоценить, это не остановит меня от задуманного. Нет, нет, я слишком долго к этому шел и теперь просто не могу отступить, что бы ни случилось. Сивер что-то чует, сомнений нет, но он слишком глуп, чтобы понять, откуда ветер дует. А еще он слишком боится Метары. Его фантазии ни за что не хватит на то, чтобы вообразить себе, как запуганный всеми доктор Рас Гугса тайно задумал исказить идею его несравненной хозяйки. Он зовет малыша «синтетом», они все его так называют, даже не подозревая о том, как глубоко заблуждаются. – На этот раз старый доктор не удержался от того, чтобы презрительно фыркнуть. – Этот ребенок – больше, чем просто синтет. Он само воплощение Теней, квинтэссенция того, что они из себя представляют, запертая в ящике буря, циклон, который при неумелом обращении способен натворить много бед. И пусть меня считают аморальным безумцем, я все же полностью осознаю риск, на который иду. Да, осознаю. Хоть Метара и молчит о своих планах, я догадываюсь, как именно она его хочет использовать. Ведьма видит в нем оружие, которым можно легко запугивать нормалов. И в чем-то она даже права. Мое творение действительно можно назвать оружием, но только не для нормалов. А для лейров и всего того, что они собой олицетворяют. Клин клином вышибают…

– Пауза! – приказал я и, как только голограмма замерла, откинулся на спинку аргусовского стула, с трудом пытаясь утрамбовать в своей голове услышанное. О чем он говорит? О чем он говорит?! О чем он говорит?!!

Сделав несколько глубоких успокаивающих вдохов и бросив короткий взгляд на парящего поблизости, но странно молчаливого СиОБи, я продолжил просмотр.

– Больше двух сотен лет прошло с тех пор, как лейры стали официально считаться уничтоженными, и я точно знаю, что Риомм, Тетисс и другие ни за что не признаются в обратном. Ни за что. Пока беда не грянет. Многие годы я пытался раскрыть всем глаза на истинное положение вещей, но никто не захотел принимать мои слова всерьез. Когда же я попытался доказать свою правоту наглядно, меня объявили безумцем, лишили всех званий и вышвырнули на улицу. Моя семья стала жертвой нападок идиотов, а позже – и самих лейров… – Голос Гугсы сорвался и ему пришлось на какое-то мгновение прекратить говорить, чтобы унять душившие его слезы. – Я знаю, Метара к этому не причастна, но у нее хватает и своих грехов. Как и у шаманки, что постоянно таскается за ней следом. Собственно, именно шаманка и натолкнула меня на мысль, что Тени, кажущиеся чем-то незыблемым и вечным, на самом деле не так уж и неуязвимы.

Когда пришло время вербовки, им пришлось быть крайне осторожными, и тем не менее я неплохо читал между строк. Я понял, чего они от меня хотят и как именно я должен удовлетворить их потребности. Для этого пришлось разыграть целый спектакль и заставить идиота Сивера невольно вытаскивать из них для меня сведения о природе Теней. Я сделал то, на что ни один другой в здравом уме и не решился бы. Я посетил руины Паракса, говорил с аборигенами Боиджии, вдыхал зловонный воздух Палвы, слышал, как смерть протяжно голосит, мечась меж шпилей заброшенных храмов, и могу заявить, что стал понимать Тени, как ни один нормал до этого. Это дало мне необходимый материал для воплощения мечты в реальность…

Гугса вновь вынужден был прерваться: что-то за границей восприятия голографической камеры отвлекло его внимание. Для меня же это стало еще одной передышкой, которую я мог использовать лишь затем, чтобы убедиться: все это происходит на самом деле и я не сплю.

Когда его осунувшееся морщинистое лицо вновь появилось в фокусе, речь звучала много быстрее, будто у него катастрофически не хватало времени:

– У Метары на уме лишь одно – жажда власти. Ее на самом деле не волнует монстр, которого я создаю. Она лишь хочет с его помощью подчинить Галактику себе. Но шаманка другая. Она понимает, что существо своим тихим шепотом сведет с ума не только все ее поганое племя, но и вытравит из самой ткани Пространства-Времени скверну под названием Тени. Вот только почему меня не покидает предчувствие, что этого она и добивается?

Впрочем, отвлекаться не стоит. Час моего скромного триумфа почти пробил, и я ни за что не отступлюсь. Нет никаких сомнений в том, что меня не оставят в живых, когда работа будет окончена, и как раз именно поэтому я и делаю эту запись. О том, как сохранить ее от посторонних будет думать уже Мирея Винтерс. Ей же придется запустить реакцию, в которой мое творение возьмет на себя роль катализатора событий. Кем бы он в итоге ни вырос, уверен, свое предназначение он исполнит как надо…

Что именно последняя фраза должна была означать, я не понимал, но именно на ней все излияния Гугсы и обрывались. Больше в записях на эту тему я не обнаружил ни слова, что, впрочем, не меняло того факта, что о деле, которым занимался, доктор Гугса знал больше, чем кто-либо.

Выбравшись из-за стола, я тут же столкнулся с СиОБи, которому, как будто, не терпелось что-то спросить. Не став дожидаться, когда робот созреет, я сказал ему:

– Сотри все данные по Гугсе, что были на чипе, и из собственной памяти их тоже убрать не забудь.

– Что-то не так, мастер Риши?

Я на несколько секунд замер, не зная, что сказать ему. Делиться находкой, которую сам СиОБи счел ничего не значащей болтовней, казалось как-то нелепо.

– Просто сделай, как я прошу, и никогда об этом больше не упоминай.

– Слушаюсь. Но вы же понимаете, что у моего молчания есть свои пределы. Если леди Диана захочет расспросить меня об этом…

– Если не знаешь, о чем спрашивать, то и проблемы нет, верно?

– Я вас понял, мастер Риши.

– Вот и молодец.

Острая необходимость переговорить с Аргусом, возникшая в глубине сердца, вытолкнула меня из-за стола и направила на поиски его хозяина. Знания, почерпнутые из инфочипа, наводили на мысль, что Гугса непросто скрывал от лейр свои истинные мотивы, но также отчаянно хотел, чтобы я, быть может, когда-нибудь узнал о них. Думается, доктор непросто подозревал, что долго он не протянет. Кажется, он, в какой-то мере, сам срежиссировал свою смерть. Ведь Мекет и леди Мирея были знакомы, и, насколько мне известно, именно по ее наущению братец взялся положить конец трудам ученого, а заодно и прихватить меня с собой. Тогда-то шаманка и заподозрила неладное, безжалостно выведя из игры одну из своих подруг.

Снедаемый сомнениями и предчувствиями, я покинул аргусовский кабинет и, пройдясь немного по его апартаментам, замер у края того самого таинственного бассейна, заинтересовавшего меня прежде. Глядя, как гипнотически мерцает и переливается плескавшаяся в нем мутная жидкость, я осознал, что сыт по горло всеми этими баснями. Хватит тянуть время! Пора навестить Гробницы лично и наконец расставить все точки над «i»!

Поглощенный собственными мыслями, я не сразу заметил, как жидкость в бассейне пришла в движение и вспенилась, явив на своей поверхности Аргуса. Я никак не ожидал застать его принимающим ванну и потому попятился, глядя на абсолютно голого и мокрого стража с отвисшей челюстью.

Аргус встретил мое недоумение с невозмутимостью камня. Ни капли не стесняясь собственной наготы, он выбрался из бассейна и с легким интересом склонил голову набок.

– Нашел что-нибудь?

До меня даже не сразу дошло, о чем речь, но как только чудо случилось, я откашлялся и сказал:

– Надеюсь, у тебя есть достаточно быстрый корабль.

Он лишь вопросительно изогнул бровь:

– Решился-таки?

– Вроде того. – Почему-то в присутствии бывшего стража, вся моя непоколебимая уверенность стала вдруг какой-то зыбкой и неустойчивой.

– И знаешь, что там тебя ждет?

– Кажется да, – буркнул я, начисто забыв о странном бассейне и его назначении.

– Хм, – обронил он в ответ, набросив на плечи лежавший поблизости халат.

И что это, позвольте спросить, должно значить?

– Что я, по-твоему, делаю не так?

Запахнув полы халата, Аргус метнул в меня пламенный взгляд:

– Сам не догадываешься? Очертя голову, рвешься в омут, о глубине которого не подозреваешь.

Перепады в его настроении заставили меня выпустить иглы:

– С каких это пор ты стал моим советчиком? Да и вообще, есть ли определение нашим с тобой отношениям? Мы не друзья и даже союзниками называться вряд ли можем. Так с чего ты взял, будто можешь указывать, как мне поступать?

Лицо Аргуса потемнело, отчего глаза стали вдове ярче.

– Разве есть на свете хоть кто-то, способный тебе указывать? – едко поинтересовался он, нависая надо мной могучей скалой. – Ты же никогда и никого не слушаешь. Я лишь пытаюсь помочь тебе сохранить жизнь.

– А разве я просил тебя об этом? – мой резкий выпад прозвучал подобно пощечине.

Аргус замер. Было видно, что он на грани. Однако ответ прозвучал на удивление сдержанно:

– Тебе и не нужно.

– Ну, разумеется, – фыркнул я, подбоченившись. – Тебе ведь больше всех надо.

А он просто кивнул:

– Так и есть.

– А… Прости, что? – переспросил я, растеряв всю язвительность.

– Я сказал, что так и есть. В этот раз мне и в самом деле больше всех надо.

– Но, почему?

Он молчал, казалось, целую минуту.

– Когда-нибудь, возможно, ты поймешь.