Каракули на песке

В каждой игре нужны правила, даже “затерянному миру”. К сожалению, книга с правилами пропала 540 млн лет назад, в начале кембрийского периода. Однако, как и с любой другой карточной игрой, можно попробовать разобраться в правилах, просто усевшись за зеленое сукно и сыграв несколько кругов. Наблюдая за тем, как ложатся карты, можно надеяться на подсказки.

Мы сыграли уже три круга, отправившись в Сибирь, Китай и Монголию для изучения в геологической летописи следов раковинной фауны, например алданотрет и анабаритов. Если задавать правильные вопросы, эти окаменелости с радостью дадут подсказки. Но не все участники встречи 1983 г. в Беруоллс-хаусе разделяли убежденность в том, что мелкораковинная фауна может оказаться полезной для реконструкции событий того времени. Например, раковинная фауна отсутствует во многих фрагментах летописи из-за того, что для фоссилизации необходимы особые условия. В некоторых районах России и Китая подходящие условия есть, а вот другим регионам повезло меньше, и огромная доля окаменелостей из летописи исчезла. Подтверждение этому мы видим, например, в сланцах в Уэльсе и в Скалистых горах в Америке. Поэтому необходим новый набор ископаемых, которые были бы достаточно прочны для того, чтобы оставить след в летописи, и которые встречаются по всему миру. К счастью, такие окаменелости нашлись вдоль береговой линии Канады.

Новые данные приняли форму следов, слегка напоминающих граффити. Однако, в отличие от царапин на стене в метро, эти письмена выполнены с величайшей старательностью. Древнейшие и самые убедительные следы в геологической летописи относятся к самому началу кембрийского периода (см. вкладку).

Джон У. Солтер начал изучать следы червей в 1855 г. Но чтобы показать, что они могут явиться подсказкой для решения головоломки Дарвина, потребовался еще век. Такое предположение прозвучало в 1956 г., когда немецкий палеонтолог Дольф Зейлахер изучил породы Соляного хребта в Пакистане. Зейлахер обнаружил в кембрийских породах этого региона следы, удивительно похожие на обнаруживаемые вдоль современной береговой линии. Вполне можно было ожидать в кембрийских и более молодых породах находок множества следов червей и членистоногих. При этом в докембрийских породах таких следов было очень мало.

Новаторские исследования Зейлахера легли в основу нового раздела палеонтологии: ихнологии, которая занимается изучением следов передвижения и жизнедеятельности вымерших и современных животных. Впрочем, не совсем верно считать это занятие новым: чтение следов наши предки практиковали еще в каменном веке, ведь от этого зависело присутствие мяса на их столе. Следопытство и сейчас сохраняется у немногих оставшихся на планете племенных обществ, например у африканских племен къхунг (бушменов) и у аборигенов Центральной Австралии.

Зейлахер заметил, что “следы животных” в конце докембрия заметно меняются, переходя от редких отметин к широко распространенным и знакомым. Одним из последователей Зейлахера в Англии стал геолог Питер Краймс, изучивший породы этого времени по всему миру. В 1983 г. в Беруоллс-хаусе он вместе с геологом Терри Флетчером сделал доклад об открытии полной, по-видимому, последовательности “следов” на острове Ньюфаундленд у северо-восточного побережья Канады.

У пород от Нью-Йорка до Ньюфаундленда, от Уэльса до Англии единая и очень любопытная история, особенно между поздним докембрием и кембрием. Всего около 200 млн лет назад (в масштабе Вселенной это мгновение) могучие геологические процессы разделили эти далекие теперь друг от друга регионы. Это значит, что с записанной в камне историей мы можем ознакомиться в двух вариантах: полном и сокращенном. “Полное издание” мы находим у побережья Канады, в царстве болот и мха. Там работали Питер Краймс и Майк Андерсон. А сильно сокращенную версию “читаем” на европейской стороне Атлантики, в долинах Уэльса и карьерах Уорикшира, где исследования проводил я сам. В породах по обе стороны Атлантики, разделенных 4,8 тыс. км океана, нашлись слои с одинаковыми окаменелостями, расположенными в одинаковой последовательности.

Хороший пример общего наследия – колеолиды (рис. 7) из томмотского яруса. Эти ископаемые напоминают рог нарвала, так как имеют форму сужающейся трубки с ребрами по спирали, которые, вероятно, помогали животному зарываться в ил. Мы не знаем, какое именно существо обитало внутри крошечной трубки. Когда-то мне нравилось думать, что это был кольчатый червь, похожий на обитающих теперь в обжигающей воде у “черных курильщиков”. Однако ясно, что колеолиды – одни из первых животных, всерьез повлиявших на породообразование. Иными словами, колеолиды помогли возвести известняковые холмы, которые когда-то непрерывной цепью тянулись от Нью-Йорка до центральной Англии.

Еще одна общая для Англии, Нью-Йорка и побережья Канады окаменелость, – древнейший в этом регионе трилобит каллавия (Callavia). Подобные этому примитивные трилобиты были, по-видимому, неважными пловцами, из-за чего они нечасто решались на далекие путешествия. К счастью для каллавии, в кембрийском периоде Атлантического океана еще не существовало, а значит, не было и барьера для миграции. Территория, где теперь располагается Нью-Йорк, находилась тогда у берегов Англии, и вместе они входили в цепь вулканических островов, которую теперь называют Авалония.