Литература:

Gaughwin P. On Being Insane in Medico-Legal Places: The Importance of Taking a Complete History in Forensic Mental Health Assessment. – Psychiatry, Psychology and Law, 2011. – № 12 (1). – 298–310 pp. – DOI: 10.1375/pplt.12.2.298.

Lazarus A. Improving psychiatric services through mystery shopping // Psychiatric Services: journal. – 2009. – July (vol. 60, no. 7). – 972–973 pp.

Loring M., Powell B. Gender, race, and DSM-III: a study of the objectivity of psychiatric diagnostic behavior // Journal of health and social behavior: journal. – 1988. – March (vol. 29, no. 1). – 1-22 pp.

Rosenhan D. On being sane in insane places. – Science, 1973. – № 179 (4070). – 250–258 pp. – DOI i: 10.1126/science.179.4070.250.

Rosenhan D., Laying R.D. Being sane in insane places (фрагмент программы BBC «The Trap» с участием Дэвида Розенхана)

Slater L. Opening Skinner's Box: Great Psychological Experiments of the Twentieth Century. – W. W. Norton, 2004.

Власова О.А. Антипсихиатрия: становление и развитие: монография / О.А. Власова. – Москва: Изд-во РГСУ «Союз», 2006. – 136–138 c.

Помнить ложь

Год проведения эксперимента: 1974

Место проведения: США, Ирвайн

Руководитель: Элизабет Лофтус (1944 – н.в.)

В октябре 1980 года Стив Тайтус, успешный американский бизнесмен, и его возлюбленная невеста Гретхен, возвращались домой после романтического ужина. Ему был 31 год, они жили в штате Вашингтон, в Сиэтле и мысли о скорой свадьбе кружили обоим головы. По пути домой полицейские остановили их машину. Оказалось, что ранее, этим же вечером, неподалеку была изнасилована женщина. Она путешествовала автостопом и быстро заявила о случившемся. Автомобиль Стива, новый ярко-синий Шевроле, был похож на описанный жертвой. Да и сам Стив, как оказалось, тоже. Его сфотографировали, и они с Гретхен уехали домой, чтобы забыть случившееся как неприятный сон.

Однако рассмотрев все фотографии, выложенные перед ней, жертва указала на изображение Тайтуса: «Мне кажется, что это он». Стива задержали. При этом у него было алиби, он был с невестой, его наверняка видели сотрудники ресторана, он даже говорил по телефону, когда совершалось преступление, и это можно было отследить и задокументировать. Шины на его автомобиле не совпадали с колесами преступника – был проведен анализ с места преступления. Салон автомобиля был не матерчатый, как описала жертва, а кожаный. Было много доказательств…

Однако уголовное дело все-таки завели. Стив Тайтус предстал перед судом за изнасилование, которого никогда не совершал. При даче показаний жертва, глядя Стиву в глаза, сказала – «Я абсолютно уверена, что это он». И Тайтус был признан виновным. Его родители кричали на присяжных, невеста билась в истерике, а сам Стив громко заявил о своей невиновности. Он обвинял полицейских в фальсификации доказательств, а детективов в том, что они заставили жертву дать ложные показания. Но зачем? Стив не мог этого понять.

После того, как он попал в тюрьму, его злость и желание справедливости подтолкнули его связаться с журналистом Полом Хендерсоном и рассказать ему о случившемся. Журналист заинтересовался делом и сам провел расследование, за что в дальнейшем был удостоен Пулитцеровской премии. Он быстро нашел настоящего преступника, им оказался серийный насильник Эдвард Ли Кинг. Кинг признался в содеянном и в еще пятидесяти подобных случаях.

Тайтуса освободили. Он потерял работу, потерял все свои сбережения, а постоянное состояние стресса и агрессии вынудило Гретхен покинуть его. Стив был в отчаянии и подал в суд на полицейский департамент. Именно тогда Элизабет Лофтус и присоединилась к делу. Но здоровье Тайтуса было подорвано, и накануне назначенного слушания он умер от сердечного приступа.

Что же произошло на самом деле? С 1970-х годов Элизабет Лофтус занималась изучением феномена ложных воспоминаний – почему-то иногда мы помним то, чего никогда не было, да еще и в мелких подробностях. В 1973 году Лофтус работала ассистентом профессора в Университете Вашингтона и начала новое направление исследований работы памяти в реальных условиях. Одним из первых ее работ стала реконструкция воспоминаний об автокатастрофе. Необходимо было понять, как память очевидца может быть искажена в процессе допроса и как она может быть изменена с помощью информации, предоставленной уже после события.

Предыдущие исследования показали, что воспоминания не обязательно являются точными представлениями реальных событий, но на самом деле они формируются с использованием прошлых переживаний, то есть эмоций самого очевидца. Исследование показало, что от того, как формулировались вопросы, зависели ответы очевидцев. Испытуемым были показаны сфабрикованные видеоматериалы с места событий, на которых была изображена авария. В одном случае у людей спрашивали: «С какой скоростью автомобили двигались до столкновения?», а других: «Как быстро ехали машины до того, как случилась катастрофа?» Слово «катастрофа» побуждало людей называть скорость, превышавшую в два раза показания людей из группы, где это слово не употреблялось.

Более того, люди, слышавшие слово «катастрофа», упоминали детали в виде битого стекла и следов крови на месте происшествия, хотя ни того, ни другого на видео не было. В другом исследовании Лофтус с коллегами показывала испытуемым аварию: на видео присутствовал автомобиль, который проехал перекресток со знаком «стоп». И когда задавались вопросы, намекающие на то, что там был знак «уступите дорогу», воспоминания магическим образом трансформировались.

Лофтус понимала, что постановка наводящих вопросов или предоставление вводящей в заблуждение информации в других формах может повлиять на память людей о первоначальном событии. Память, оказывается, очень податлива и открыта для внушения. Воспоминания очевидцев изменяются после того, как они подвергаются воздействию неверной информации о событии – через наводящие вопросы или любые другие формы пост-информирования. Эффект дезинформации стал одним из самых влиятельных и широко известных эффектов в психологии, и ранние работы Лофтус по этому вопросу стимулировали появление сотни последующих исследований, изучающих факторы, которые улучшают или ухудшают точность воспоминаний, а также изучение когнитивных механизмов, лежащих в основе этого эффекта.

Могут зародиться сомнения по поводу исследования с видеороликами про аварии. Все-таки это не увиденное в реальности событие, да и вообще здесь нет стрессового фактора. В 2013 году Элизабет и ее команда исследователей опубликовали результаты весьма шокирующего эксперимента. Участниками стали военнослужащие США, люди, которые прошли тяжелую физическую и психическую подготовку, люди, которые были готовы попасть в плен и быть готовыми к смерти.

Для них подготовили действительно стрессовые ситуации. Их в течение 30 минут допрашивали в агрессивно-насильственной форме, а помещение и окружающая обстановка соответствовали происходящему. Позже испытуемым было необходимо опознать, кто проводил допрос. Исследователям удалось внушить каждому из участников, что допрос проводил совершенно не тот человек, которого они должны были помнить. Выбор падал на мужчин, выглядевших совершенно по-другому.

Например, реальный агрессор – около 25 лет, полноват, кудрявые черные волосы, вытянутое лицо, большой нос, крупные губы, щетина, глубоко посаженные глаза, широкие темные брови. Мужчине, на которого указывали испытуемые после наводящих вопросов, было около 30 лет – лысый, в хорошей физической форме, узкий нос, крупные глаза, гладко выбритое лицо, светлые брови, узкие губы. Дезинформация в виде наводящих вопросов – «Тебя не раздражала его лысина?» или «Да он в хорошей форме, верно?» могла превратить реального обидчика в кого угодно.

Лофтус давала показания и консультировала сотрудников правоохранительных органов, а также людей, работающих в судебных системах о характере памяти очевидцев в различных случаях. Ведь дезинформация о событии может внедриться в воспоминания не только намеренно. На память способны влиять слова других очевидцев, информация из СМИ о событии, в котором люди участвовали. А ведь на суде ключевую роль в даче показаний играет свидетель, точнее, его память. Адвокаты, прочитавшие статью Элизабет, написанную в 1974 году, начали обращаться к Лофтус, чтобы проконсультироваться с ней по своим делам, а судьи просили провести образовательные семинары по свидетельству очевидцев, поэтому она начала свою работу в качестве преподавателя практикующих юристов. Она давала показания по более чем 250 делам и консультировала по многим другим.

В начале 1990-х годов Лофтус задалась вопросом – «А возможно ли имплантировать в память вообще несуществующее воспоминание о событии, которого никогда не было?» Лофтус была вынуждена придумать для испытуемых парадигму, в которой якобы зародилась старая детская травма. Это было необходимо в связи с тем, что одновременно она состояла участником специфического судебного процесса. В убийстве был обвинен Джордж Франклин, но единственные доказательства против него были предоставлены его дочерью, Эйлин Франклин, которая утверждала, что она изначально подавляла воспоминания о том, как отец насиловал и убивал ее подругу детства Сьюзан Нейсон. Это якобы произошло 20 лет назад, и только недавно она оправилась от этого шока во время прохождения психотерапевтических сеансов.

Лофтус дала показания о податливости памяти, но должна была признать, что не знала никаких исследований о подобных свойствах этого механизма. Франклин был осужден, но в 1996 году освобожден по апелляции. И именно этот случай вдохновил Элизабет. Ее ученик Джим Коан придумал, как можно было бы реализовать такое исследование. «Будучи ребенком в возрасте 5-6-ти лет, вы потерялись в торговом центре. Вы были напуганы, плакали и не знали, что делать. Вам помогла пожилая женщина/мужчина, и вы воссоединились с семьей».

Четверть испытуемых действительно поверили в это и даже поделились некоторыми «подробностями». Но если вам кажется, что это недостаточно сильное внедренное воспоминание, то так показалось не только вам. Лофтус описывает исследования по внедрению воспоминаний о спасении жизни, когда испытуемым «напоминали», что в детстве они якобы чуть не утонули, но им помог спасатель или о том, что на субъектов в детстве напало озлобленное животное, и теперь они должны бояться зверей. Это подействовало на половину испытуемых.

Однако наиболее странное воспоминание звучало так: «Когда вы были ребенком, то стали свидетелем демонической одержимости», и это тоже поселилось в памяти людей. Для каждого исследования была своя группа испытуемых, все эксперименты проходили в разных точках мира. Вам показалось, что эксперимент не совсем этичный? Психологи тоже подумали об этом, но было принято решение, что временный дискомфорт, который чувствуют люди во время исследования, – это небольшая цена за то, какие знания о работе памяти они в итоге получают. Да и внедрением ложных воспоминаний занимаются не только умышленно.

В 1990-х годах внимание Лофтус привлекла работа психотерапевтов. Люди приходили к врачам с тяжелыми, но решаемыми проблемами: депрессией, расстройствами пищевого поведения, плохими отношениями в семье, маниакальными состояниями. А уходили с необыкновенными ощущениями и «открывшимися» воспоминаниями. Подобные истории были описаны в книге Джеймсона Рэндалла Ноблитта и Памелы Сью Перскин «Культ и ритуальное насилие».

В них рассказывалось о надругательстве над женщинами, о насильственных беременностях, о том, что детей вырезали из их животов. Но никаких телесных доказательств об этом никто предъявить не мог. Никаких шрамов, только страшные воспоминания. Книга подверглась критике за то, что была непоследовательной, неправдивой, наполненной логическими ошибками и цитированием доказанных мошенничеств. И к этим доказательствам приложили руку психологи. Элизабет поняла, что ложные воспоминания клиентов психотерапии могут быть напрямую связаны с работой специалиста. Ведь внедряя в память человека нужные события, можно избавить его от множества проблем и страданий. Но Лофтус говорит о том, что подобный опыт выходит за рамки этики психологической работы, так как в этом случае причиненный вред может быть гораздо больше, чем польза. Ведь мы говорим о людях, которые страдают психологическими, а иногда и психическими проблемами.

Если вам кажется, что Элизабет беззаботно ходила по судам, разрушая существующие парадигмы, и никто ей и слова не сказал, то вы ошибаетесь. Критика и настоящие гонения возникали после каждого исследования Лофтус, опубликованной ею статьи или книги. А их у нее немало. Однажды это случилось после критики Элизабет дела о сексуальном насилии над детьми в детском саду в связи с теорией о восстановленной памяти и статей о природе памяти и ложных утверждений. Лофтус подверглась онлайн-преследованию со стороны главной заговорщицы Дианы Наполис, которая считала, что Лофтус занималась сатанинским ритуальным насилием или помогала скрывать эти преступления в рамках более крупного заговора.

Поздние эксперименты Лофтус были уже менее неприятными. В 2001 году она изучала поведенческие последствия и потенциальные преимущества ложных воспоминаний. Например, она пыталась выяснить, способны ли такие воспоминания уменьшать желание потреблять определенные продукты. Оказалось, что да. В первом исследовании Элизабет «подсаживала» испытуемым ложное воспоминание о том, что в детстве им было плохо от определенных продуктов: клубничного мороженного, соленых огурцов или яиц. И как только это произошло, люди перестали есть ту или иную еду. Ученые проверили это во время поездки на пикник, где присутствовали все эти продукты. И даже если испытуемым напрямую предлагали что-то из перечисленного, они отказывались. Как мог происходить процесс такого «кодирования»? Например, в предварительном диалоге несколько раз говорилось: «Мне твоя мама рассказывала, что ты в детстве так сильно отравилась солеными огурцами, что тебе было очень плохо». И все в таком духе.

Получается, что ложные воспоминания имеют последствия, но они не всегда могут быть плохими и ужасными. Ведь можно было внедрить в память факты о приятных воспоминаниях про полезные продукты и использовать этот механизм для детей с ожирением. Когда Лофтус предложила это публично, некоторым родителям идея не понравилось: «Лгать детям недопустимо!» Тогда пришло время рассказать ребятам кое-что о Санта-Клаусе, отшутилась Элизабет.

Память – это не записывающее устройство, это не диск или кассета. Мы не можем просто отмотать назад и воспроизвести информацию, которая была нами услышана. Частицы памяти насыщены эмоциональным окрасом, зависят от состояния тела, настроения, окружающей обстановки. Поэтому даже когда человек делится с вами воспоминаниями уверенно, детально и с большим количеством эмоциональных реакций – нет никакой гарантии, что это произошло на самом деле.

Литература:

Anderson R. Washington State's Wrongfully Convicte. – Seattle: Seattle Weekly, 2013.

Braun K.A., Ellis R., Loftus E.F. Make my memory: How advertising can change our memories of the past. – N.Y.: Psychology & Marketing, 2002. – № 9 (1). – 1–23 pp.

Collins A.M., Loftus E.F. A spreading-activation theory of semantic processing – N.Y.: Psychological review, 1975. – № 82 (6).

Crook L., Dean M. Lost in a Shopping Mall-A Breach of Professional Ethics. – Ethics & Behavior, 1999. – № 9 (1). – 39–50 pp.

Fischer H.D., Fischer E.J. International Reporting, 1928–1985: Innocent Man Wrongly Convicted of Rape // ed. by Heinz-Dietrich Fischer / The Pulitzer prize archive. – K.G. Saur, 1987. – 256–304 pp. – ISBN 9783598301704.

Henderson P. Guilt in rape case may hang on the tick, tick, tick of clock: Local News. – Seattle: Seattle Time Company, 1981. – [Text]: site: https://special.seattletimes.com/o/news/local/tituscase/clock.html

Henderson P. Looking back at Titus case. – Seattle: Seattle Time Company, 1981. – [Text]: site: https://special.seattletimes.com/o/news/local/tituscase/lookingback.html

Loftus E. The fiction of memory (TEDGlobal, 2013)

Loftus E.F. Lost in the mall: Misrepresentations and misunderstandings. – Ethics & Behavior, 1999. – № 9 (1). – 51–60 pp.

Loftus E.F. Make-Believe Memories. – N.Y.: American Psychologist, 2003. – № 58. – 864–879 pp.

Loftus E.F., Palmer J.C. Reconstruction of automobile destruction: An example of the interaction between language and memory. – N.Y.: Journal of verbal learning and verbal behavior, 1974. – № 13 (5). – 585–589 pp.

Saletan W. The memory doctor: the future of false memories. – Slate, 2010.