Глава XXIII
Три часа допросов. Норница сменял Йорс, а его — ещё один дознаватель, не соизволивший представиться. Потом всё повторялось по кругу. Одни и те же вопросы, облечённые в разную форму. Попытки сбить внимание отвлекающими деталям — «А сколько бокалов вы выпили на галерее», «Какая одежда была на девушке из прислуги?», «А цвет её волос?». Классика жанра — допрос похож во всех мирах. С той лишь разницей, что в данном случае, к нам не стали применять пытки. Хотя, судя по выражению глаз Норница, иногда ему этого очень хотелось.
Оружие и всё, что могло сойти за него, у нас забрали сразу по прибытию в университет. Оставалось ещё письмо, но в условиях хаоса, который образовался на обратном пути, я успел спрятать его в кустарнике, что окружал лесные насаждения во дворе Хёница. Не самое изящное решение, но других вариантов у меня не было. Так, хотя бы остаётся шанс достать его позже. Альтернатива — полное уничтожение. В любом случае, когда дознаватели приступили к нашему обыску, его при мне уже не было.
Сейчас, мы вчетвером стоим в кабинете Норница. Сам проректор сидит за массивным столом, задумчиво изучая нас взглядом. А за его правым плечом, с напряжённым лицом, стоит Йорс. Судя по всему, Рэрх пытается окончательно определиться, как с нами поступить. Либо, просто давит на психику, желая, чтобы мы помучались в ожидании.
Так или иначе, проректор сейчас в сложной ситуации. С одной стороны, он понимает, что по логике вещей мы должны быть замешаны в происходящем. Но с другой — наши показания полностью совпадают, а Йорс, оказавшийся ещё и демонологом, подтвердил отсутствие следов магии призыва, которые бы фиксировал артефакт. Если быть более точным — они есть, но как раз такие, которые и должны остаться, при сотворённом рядом заклинании. Тот факт, что призыв использовался Стонкафом Тонфоем — тоже неоспорим. Всё, в чём можно обвинить нас — убийство сотрудника императорской канцелярии, что вёл преследование. Но и тут расклад выглядит двойственным — если кто-то начинает стрелять в помещении, на твоих глазах убивая сразу троих человек, ты наверняка ответишь огнём. Особенно, если тот не представился. А показания второй стороны, Норниц по объективным причинам получить не может. Добавим к этому возможность того, что проректор считает меня наследником престола и на выходе получаем весьма сложное уравнение с массой переменных.
Что интересно, судьба погибших офицеров, в стенах Хёница мало кого тревожит. Куда больше их интересует, кто и как обеспечил прорыв призванного. Дополнительно, ситуацию усложняет то, что эта крылатая махина, похоже надругалась над принцессой, сорвав с неё одежду и крутя в воздухе под разными ракурсами. Несмотря на весь остальной хаос и гибель группы студентов, эта тема стала ключевой среди набившихся в кабины первокурсников, затмевая собой все остальные. За время подъёма я успел выслушать несколько вариаций истории и стать свидетелем двух споров о порядке действий демона. Что-то мне подсказывает — эта изюминка вечера придётся совсем не по душе регенту.
— Вы оказались в эпицентре событий, которые привлекли внимание всех людей Норкрума. Завтрашние газеты выйдут с заголовками о прорыве демонов на территории Хёница, а на нас посыпятся обвинения в использовании запрещённой магии. И при всём этом, никто из вас не может пролить свет на произошедшее. Знаете, как это выглядит?
Переглядываемся и Канс осторожно отвечает.
— Наверняка, весьма плохо, господин Рэрх. Но, мы оказались там…
— Да-да, я помню. Вы оказались там, исключительно случайным образом. Точно так же, нечаянно застрелили унтер-лейтенанта императорской канцелярии, а потом шокировано наблюдали, как ваш двоюродный брат, господин Тонфой, восстаёт из мёртвых и призывает демона. Как только его убили — спалили его тело, действуя как перепуганные цыплята. А сами вы — обычные честные студенты, которые пытались выжить.
Замолкнув, обводит нас тяжёлым взглядом.
— Скажу честно — мне и всем остальным в Хёнице, по большому счёту наплевать на то, что там произошло. Безусловно, я хотел бы знать, кто задействовал магию призыва, но это не так важно, да и не наша забота — пусть разбирается канцелярия, служба магического надзора и все остальные клерки, которых наплодили, чтобы за нами следить. Никто из преподавателей и цердов не погиб, а десяток первокурсников — не такая большая потеря. Вдвое больше сдохнет за ближайший месяц. Но вместе с ними были убиты аристократы и имперские служащие, что даёт властям империи формальный повод вести следствие, которое касается нас. А дочь регента теперь навсегда войдёт в историю — сколько бы не трудились его службы, такое не вымарать из людской памяти. Вы привлекли к нам массу ненужного внимания, господа. Такого допускать нельзя! Запомните и зарубите в своих крошечных рицеровых мозгах — Хёниц на многое смотрит сквозь пальцы, но только не в том случае, когда речь идёт о безопасности всего университета и возможном допуске сюда имперских служб. Теперь можете идти — свободны! Изъятые у вас вещи уже в комнатах. Минус триста баллов каждому!
Замечаю, что на лице Йорса появляется первая, за последние несколько часов, эмоция — вполне искреннее удивление. Всего на мгновение — потом он берёт себя в руки. Но этого хватает, чтобы понять — подобное развитие ситуации кажется странным не только мне, но и дознавателю. Но если я понимаю, что нас скорее всего отпустили из-за «фактора Кирнеса Эйгора», то с точки зрения Йорса, происходящее вряд ли укладывается в какие-то логические рамки.
Молча развернувшись, покидаем кабинет проректора. На момент теряемся, не зная, в какую сторону идти, но находящийся поблизости служащий, подсказывает путь и спустя секунду, мы уже шагаем по коридору в сторону общежития.
Когда выбираемся в знакомую часть Хёница, Канс нарушает затянувшуюся тишину.
— Предлагаю взять пару бутылок хирса и отправиться на террасу. Не знаю, как у вас, но мой мозг настойчиво требует, чтобы я залил себя побольше крепкого алкоголя.
Слышу согласное угуканье Джойла и поворачиваюсь к сыну хёрдиса.
— Я бы тоже не отказался чуть расслабить нервы.
Виконтесса молча кивает и добравшись до блока общежития, мы расходимся по комнатам, заново вооружаясь. Джойл, после короткого раздумья, прихватывает с собой ещё и «Лоун». В ответ на мой удивлённый взгляд, заявляет.
— Спокойнее, когда она рядом. Особенно сейчас.
Сам я ограничиваюсь тем, что возвращаю на место оба револьвера, хьярк и кинжал, подаренный Ральфом. Удобный складной нож так и остался где-то на втором этаже Золотого зала. Когда заканчиваем из стены выскакивает призрак Эйкара, удалившийся на время допроса — помещения, в которых располагалось руководство были под защитой, которую ему было не преодолеть.
— Как всё прошло? Сильно орали? Этот Норниц был тёмной лошадкой, когда здесь учился. Ни с кем не ссорился, тесной дружбы тоже не водил. В основном занимался — учёба ему давалась тяжело. А гляди — добрался до места проректора, пусть и не по научной части.
Поморщившись, поднимаю руку, останавливая льющийся поток слов.
— Да, нас отпустили. А теперь мы собираемся чуть выдохнуть и влить в себя несколько бокалов хирса. Предлагаю оставить все важные вопросы на утро, когда придём в норму.
Старый маг обиженно смотрит на меня, скрещивая руки на груди и что-то ворча о «неблагодарных рицеровых отпрысках», исчезает в стене. Обиделся. Но, сейчас мне и так предстоит ответить на массу вопросов, которые наверняка уже появились в головах приятелей. Присоединись к ним призрак — я рискую не выдержать нагрузки.
Прихватываю с собой пару бутылок хирса и мы отправляемся к выходу из общежития, где встречаем обоих аристократов. Подходя к проёму, ведущему из жилого блока, слышу впереди знакомый голос.
— Представляете, что с ними теперь сделают? Вырвавшийся демон, поруганная честь принцессы, убитые офицеры и погибшие гости. Этим рицеровым выродкам точно конец. Всей четвёрке!
Невольно усмехаюсь, переступая через порог и вижу Свезальда, который распинается перед группой студентов, стоя к нам спиной. Когда лица его собеседников вытягиваются, а взгляды устремляются на нас, блондин поворачивается и застывает, глядя, как мы проходим мимо. Тонфой, весело улыбаясь, обращается к нему.
— В следующий раз, мы и твою задницу поджарим. Хотя, чего нам терять — по три сотни баллов уже сняли, за тебя может вычтут ещё пятьдесят.
Канс замедляет шаг, останавливаясь и в воздухе появляется несколько ледяных сфер. А я задействую нотную связку, которая пока не входит в программу нашего обучения, в результата чего, перед перепуганным Свезальдом появляется искрящаяся цепь из небольших шариков, соединённых тонкой нитью. Парень пятится назад, врезавшись в одного из однокурсников и переводя взгляд с одного объекта на другой, выставляет перед собой ледяной щит, из-за которого слышится глухой голос.
— Мой отец не оставит убийство безнаказанным, идиоты. Вас всех прикончат!
Первым, смех пробивается наружу у Тонфоя. Следом подключается Айрин, а следом и мы с Джойлом. В процессе, обращаю внимание сына хёрдиса на деталь, которую он упустил.
— Значит, ты думаешь, что трупы титулованных аристократов, обесчещенная принцесса и бойня на осеннем балу нам сошли с рук, а вот смерть зарвавшегося тупого блондина почему-то повлечёт за собой месть? Твой отец ничего не может сделать в стенах Хёница. А если он знаком с твоим характером, то думаю даже не расстроится о потере такого отпрыска. Ты же только и делаешь, что позоришь свой дом.
Со стороны аристократа слышится яростный вопль, а потом он неожиданно переходит в атаку — над ледяным щитом появляются сгустки пламени, летящие прямо на меня. Первой успевает среагировать Айрин — передо мной появляется стена льда, принимающая на себя удар. Мы же с Тонфоем наносим ответный удар. Атака Канса тоже приходится на щит противника, а вот моя цепь проскальзывает сквозь тающий лёд и захлёстывается вокруг блондина. С его стороны слышится короткий, быстро затихающий вопль, после которого все первогодки, участвовавшие в беседе, полным ходом мчатся в общежитие, разбегаясь по комнатам.
Оставшийся в одиночестве и парализованный Олаф, которого надёжно охватывает цепь, дико водит глазами по сторонам, валяясь на полу. Правда кричать уже не может — язык у него отказал.
— В следующий раз подумай, прежде чем обсуждать кого-то за его спиной. Иначе это может закончиться куда более неприятным заклинанием, которое станет для тебя фатальным.
Никаких умных слов в голову больше не лезет, поэтому просто шагаю дальше. Когда добираемся до лестницы, Тонфой с интересом спрашивает.
— Чем ты его так? На нотной практике этой комбинации точно не было.
Чуть поворачиваю к нему голову, усмехаясь.
— Мы с Джойлом решили немного опередить программу. Встретили как-то раз Тадеша, когда он упражнялся и поняли, что стоит взяться за ум, если не хотим выглядеть беспомощными имбицилами на его фоне.
— Спашена? Я вот тоже думаю, когда он столько успевает? Ноты, ритуалы, химерология — по всем дисциплинам впереди всего курса. Могу поспорить, даже сейчас не спит, а где-то тренируется.
Добравшись до дальней террасы, располагаемся за столом. Снаружи уже стоит ночь и столовая предсказуемо не работает. Но встреченный нами по пути служащий, выслушав просьбу, удаляется в служебные помещения, вернувшись с большой тарелкой холодного мяса и хлебом, на которые мы сейчас жадно набрасываемся — во время осеннего бала, так и не вышло нормально поесть.
Утолив первый голод, наполняем бокалы и Канс шёпотом озвучивает тост.
— За настоящего наследника империи.
Кашлянув, оглядываюсь вокруг, но судя по тотальной тишине, поблизости нет никого живого. А некон сейчас далеко — остался стоять в помещении столовой.
Сдвинув бокалы, делаем по солидному глотку и Тонфой решает сразу поинтересоваться.
— Как так вышло? Принц с амнезией и в Хёнице. Я не Ценхор, но насколько известно, у Кирнеса не было струны.
Пожимаю плечами.
— Балансирование на грани смерти и мощная целительская магия могут сотворить и не такое.
Аристократ прищуривается.
— Возможно. Что теперь думаешь делать? Вернуться на престол?
От удивления, чуть задерживаю вилку в воздухе. Потом, всё же втыкаю её в мясо и отвечаю.
— Нет. Оказаться на троне империи я не хочу. Сейчас — так уж точно. Продолжу учиться в Хёнице и буду поменьше выбираться за его стены.
Вижу, как Айрин и Канс переглядываются, после чего парень решает объясниться.
— Ты правильно меня пойми, Орн — у тебя просто как-то очень удачно вышло подобрать друзей. Сын хёрдиса, которому можно предложить независимость и он предоставит тебе ресурсы. Дочь главы военной разведки, под чьим контролем есть немало подготовленных людей. Ни для кого не секрет, что несмотря на формальный запрет, они проводят операции и на территории Норкрума. Неплохая база для мятежа.
Он сейчас так намекает, что я специально сошёлся с ними поближе? Или пытается убедить меня, что попытка государственного переворота — не такая уж плохая идея? Вздохнув, откладываю в сторону вилку и снова берусь за бокал.
— Не забывай — я ничего не помню. И с трудом могу оценивать ситуацию, не то, что готовить потенциальные заговоры. Всё, чего я сейчас хочу — тихо отсидеться в стороне. На территории университета, где меня никто не достанет.
— А жаль. Так то неплохой бы получился план. Папаня получил бы своё королевство, ты империю, а я возглавил канцелярию. Джойла мы бы поставили командовать твоей личной охраной. Ну а Мэно стала бы…
На этом моменте затыкается, морщась от боли. Если я верно понимаю его мимику и происходящее — Тонфой только что получил чувствительный удар ногой под столом. А виконтесса, молчавшая всё это время, начинает говорить.
— Там, в Золотом зале… Я произнесла не самые приятные слова. Не подумала, что ты и правда ничего ведь не понимаешь. Извини.
Фразы явно даются девушке нелегко — она их, как будто выталкивает из себя. Начавший скалиться Тонфой, хочет добавить что-то ещё к её словам, но получив локтём под рёбра, быстро оставляет свои намерения.
— Всё в порядке, Айрин. Считай, что твои извинения приняты.
Вздохнув, она чуть улыбается и берёт в правую руку бокал, молча поднимая его вверх. После очередной, отправленной внутрь порции алкоголя, Тонфой интересуется.
— А куда ты дел письмо? Та графиня же тебе что-то передала, пока вы обнимались на галерее.
Кивком показываю в сторону двора Хёница, лежащего внизу, в темноте.
— Где-то там. Сунул в кустарник.
Канс сразу же подбирается.
— Так может сходить и забрать?
Повернувшая к нему голову виконтесса, цокает языком.
— Твоя готовность к идиотским действиям, иногда поражает. Отправиться за письмом, ночью — само по себе подозрительно. Сделать это сразу после допроса дознавателями и проректором Хёница — всё равно, что вести разведку, отбивая палочками дробь на барабане.
Смущённый парень умолкает, а вот Джойл, сидящий справа от меня, около самой стены террасы, интересуется
— Как так? Если ты Орн, прости, Кирнес — наследник императора, то власть регента незаконна. Он, как говорила матушка — «узурпатор». И его надо сместить. Поставив во главе законного правителя.
Тонфой горестно вздыхает.
— Друг мой, Джойл. Знаешь, кого обычно называют законным правителем? Тех, кто убил всех более законных, чем он сам. Так что, апеллировать к закону сейчас не стоит. Да и репутация у Кирнеса до амнезии была так себе — повеса, который тащился за каждой юбкой и пил, как не в себя. В народе его может и поддержат, если он даст о себе знать. Только вот решают всё люди с деньгами и армиями. А они, если и захотят видеть во главе империи распутного алкоголика, то лишь в качестве своей марионетки.
Глянув в мою сторону, добавляет.
— Маркиза Ценхора, к слову, можно отнести к числу игроков первого звена — с серьёзными влиянием и большими возможностями. К тому же, уверен — он уже сбился в стаю с волками покрупнее себя. Завтра надо будет достать это письмо и хотя бы ради интереса, глянуть, что там.
— Всё, Канс. Хватит. Давай просто опустошим эту пару бутылок и отправимся спать. Мозги и так плавятся.
Аристократ замолкает, доливая хирс в бокалы, а я раздумываю над его словами. Безусловно, Ценхор располагает определённым влиянием. Судя по тому, что смог пролезть в окружении Морны и не побоялся схватиться с императорской канцелярией — весьма немалым. А регент, действительно не слишком популярен. Как среди простых людей, так и среди аристократов, которые не считают бывшего военного человеком, который может отдавать им приказы. Но по поводу своих планов я не врал — влезать в кровавый водоворот интриг и провоцировать гражданскую войну или попытку государственного переворота, в мои намерения не входит. Всё, чего мне пока хочется — остаться в живых. Да, пусть регент считает меня целью. Но как я понял, даже он не может достать меня в Хёнице. Остаётся ещё записка, пришедшая от неизвестного и само руководство университета, которое в курсе многих обстоятельств. Но, есть неплохая доля вероятности, что маги не станут вмешиваться. А если так — у меня есть хорошие шансы остаться на месте, используя Хёниц в качестве убежища. Если дела в империи примут совсем горячий поворот, то моя фигура, безусловно станет предметом совсем острого интереса. Но пока страна в состоянии вялотекущего кризиса, стены университета могут служить надёжной защитой.
Конечно, всё может повернуться совсем иначе — в уравнении слишком много переменных, более половины из которых, мне неизвестны. Но активно действовать, с головой окунувшись в заварушку — это ещё более плохой план, чем выжидать в Хёнице. К тому же, чем дольше я здесь нахожусь, тем лучше осваиваю магию. Что тоже серьёзно повышает шансы на выживание.
От мыслей отвлекает вопрос Тонфоя.
— А кто такой Эйкар? Откуда ты его взял? Он, кстати здесь?
Оглядевшись по сторонам, убеждаюсь, что призрак ещё отсутствует и перевожу взгляд на Канса.
— Помнишь, мы с Джойлом прикончили студента в первую ночь здесь? Так вот — он на самом деле состоял из четырёх неконов. Двое карликов и ещё пара псов объединённых под человеческой оболочкой. Приходила эта компания, как раз за шкатулкой, где был заточён Эйкар. Так вышло, что в процессе я его случайно освободил.
— Рассказывал, почему его туда засунули?
На этом моменте чуть теряюсь. Я ведь, действительно не узнавал у призрака, как именно он оказался в шкатулке. И кто его там запер.
— Если честно — об этом я не спрашивал. Но при случае поинтересуюсь.
Виконтесса задумчиво хмурится.
— А магия призыва? Как он смог привести к нам демона? Её уже давно не изучают.
Вздохнув, понимаю, что разговора на животрепещущие темы не избежать.
— Он провёл в заточении полторы сотни лет. В его эпоху, призыв ещё был разрешён и активно изучался. К тому же, там не всё так однозначно, как кажется на первый взгляд.
Дальше пересказываю им всё, услышанное от Эйкара. О мире, который отделён от этого тонкой гранью и существах, там обитающих. Упоминаю и причины, по которым те слетали с катушек, устраивая кровавый хаос при появлении. Закончив, слышу удивлённую реплика Тонфоя.
— Как-то, его версия очень сильно разнится с официальной. Отец правда только один раз упоминал демонов — сказал, что они сыграли важную роль в Войне трёх императоров. Дальше на эту тема общаться не стал. Но, сколько помню — газетчики всегда писали о демонах в негативном ключе. А простой народ их и вовсе ненавидит до дрожи в руках.
Джойл, на лице которого отражается смятение, тянется к бутылке хирса, а Мэно задумчиво произносит.
— Война всегда двигает науку вперёд. Возможно призыв показался императору слишком опасной областью магии, оттого и попав под запрет?
Тонфой задумчиво наблюдая за тем, как мой сосед доверху наполняет бокалы алкоголем, отвечает.
— Может и так. Правда, не совсем понимаю, как он смог убедить магов отказаться от призыва. Вернее, даже не так — непонятно, почему они настолько строго блюдут договорённости. Сторна Эйгора уже давно нет, у власти регент, трон под которым вовсю шатается. А никто из магов даже не заикается о том, чтобы вернуть магию призыва в число изучаемых дисциплин. В конце концов, это можно сделать и втихую — не обязательно получать чьё-то разрешение.
Подняв бокалы, вливаем в себя солидные порции алкоголя и мысли Канса быстро переключаются на другое направление, скатываясь в обсуждение пострадавшей от призванного, Морны. Правда, в основном парень жалеет, что не присутствовал при этом зрелище лично. От этой темы плавно переходим к тому, как это будет преподнесено аристократии, а Тонфой и Мэно заключают пари, споря на ящик вина о том, какое количество газет попробуют затронуть ситуацию с принцессой в своём следующем выпуске.
За разговорами, постепенно приканчиваем обе бутылки хирса и отправляемся в общежитие. На этот раз, уверенно направляюсь в комнату виконтессы. Как только закрывается дверь, чувствую как тонкие пальцы принимаются расстёгивать на мне одежду. Спустя несколько мгновений мы уже опускаемся на постель.
