Глава девятая
Один спекулятивный вопрос
В январе пятьдесят второго года Сэнгер перед поездкой на Дальний Восток навестила Катарину Мак-Кормик в ее особняке в Санта-Барбаре. Если не знать, кто они, их можно было принять за пару состоятельных меценаток. Мак-Кормик, высокая, роскошно одетая, оставалась по-прежнему импозантной, хотя ее вкус в моде застыл где-то около тридцатого года. Сэнгер была пониже ростом, шире, с шапкой медных волос, с грубоватой и энергичной речью. Очень много внимания они уделили обсуждению здоровья и диет. Но разговор неизбежно зашел и о сексе.
В одном письме того периода Мак-Кормик писала: «…научно-исследовательский аспект нашей работы просто приводит меня в отчаяние». В прошлом Сэнгер старалась убедить свою богатую подругу жертвовать деньги «Планированию семьи». Но сейчас она не была уверена, что это по-прежнему лучший подход.
Когда Сэнгер собиралась ехать в Азию, Пинкус отправил ей отчет о ходе своей работы, на четырех страницах через один интервал описав эксперименты, проведенные им и Чжаном на кроликах и крысах, и объяснил разницу между эффектами инъекций гормонов и их пероральным приемом. Он подтвердил, что при приеме через рот эффективность составляла всего девяносто процентов, и выразил надежду, что эксперименты с другими аналогами прогестерона улучшат результат.
«Указанные эксперименты, – заключил он, – однозначно показывают, что прогестероном удается подавить овуляцию у крольчих и оплодотворение у крыс… Далее было продемонстрировано, что после периода стерильности способность к размножению восстанавливается». Следующим шагом, писал он, должно стать испытание аналогов прогестерона.
После этого отчета за Пинкуса взялся исполнительный директор «Планирования семьи» Уильям Фогт и пристал с ножом к горлу, требуя ответа: к чему должна привести его работа? «Какими конкретно способами, – писал Фогт, – по вашему предположению – если бы вы согласились давать такой прогноз, – результаты вашей работы можно применить к делу? Вопрос, конечно, спекулятивный, но я его считаю правомерным, потому что для всех почти исследований основная трудность состоит в том, чтобы убедить в верности самой идеи – убедить именно тех, кто мог бы оказать помощь в проведении опытов».
К Пинкусу стали приставать с такими вопросами всего после года работы и субсидирования – которое, включая финансирование от Мак-Кормик и от «Планирования семьи», составило всего три тысячи сто долларов (двадцать семь тысяч на сегодняшний день). На тысяча девятьсот пятьдесят второй год Пинкус ожидал получить три тысячи четыреста долларов. Он не жаловался, но они с Сэнгер оба признавали, что «Планирование семьи» не вложилось в проект серьезно. Лидеры организации, как Сэнгер сказала в разговоре с Мак-Кормик, «на работу Пинкуса не повелись». И она предложила Мак-Кормик взять дело в свои руки.
Вскоре после этого – в июне пятьдесят второго – Мак-Кормик посетила Вустерский фонд, желая собственными глазами увидеть, что там делается. Она познакомилась с Хоаглендом и Чжаном и услышала их рассказ о работе, ведущейся по прогестерону, но с Пинкусом она не увиделась – он был в отъезде по каким-то другим делам.
• • •
Однажды в выходные той же осенью Пинкус и еще двадцать девять ученых из восемнадцати городов и двадцати университетов собрались в «Арден-хаусе» – конференц-центре в национальном парке Харриман в штате Нью-Йорк, с видом на долину Рамапо. Чтобы собрать такую достойную компанию биохимиков, гинекологов, эндокринологов, иммунологов и социологов, причем на весь уикенд, Пинкусу понадобилось все его огромное влияние. Но если учесть, насколько щекотливым вопросам была посвящена эта встреча, то можно предположить, что подобными делами ученые предпочитали заниматься в нерабочее время и подальше от своих университетов. Собрание не искало публичности, и в итоговых документах имена участников не указывались. А собрались они, чтобы обсудить перспективы расширения исследований по контролю рождаемости.
В документе, где подводились итоги дискуссий, ученые соглашались, что основной прогресс в этих исследованиях был случайным побочным продуктом другой работы. Они также соглашались, что «безопасный, действенный, недорогой и эстетически приемлемый» пероральный контрацептив вполне можно создать – если только исследователи посвятят себя этому вопросу. Они даже выпустили резолюцию:
Как ученые и просто как люди мы желаем, чтобы о нас было известно вот что: мы признаем важность развития исследований, направленных на улучшение и более широкое использование приемлемых средств контроля рождаемости. Основываясь на своем понимании тенденций роста населения и расхода ресурсов и на своем убеждении, что исследования контроля рождаемости внесут значимый вклад в облегчение проблем, стоящих за напряжением в мире, мы формулируем это признание и ощущаем его срочную необходимость.
Мощные слова – правда, имена не названы. Не знай он этого и так, Пинкус снова утвердился бы в убеждении, что широкой и мощной поддержки со стороны научного сообщества не будет.
• • •
«Я весьма удивлена, что план Пинкуса не получил достаточного внимания, – так Мак-Кормик написала Сэнгер первого октября пятьдесят второго года. – Возможно, его считают слишком долгим и сложным – но неужели у всех остальных быстрее и проще?» Она напомнила Сэнгер – которой после полувека работы напоминания вряд ли требовались, – что таблетку для контроля рождаемости, вероятно, не так легко будет изобрести и что организаторам и инвесторам следует спокойно ждать. Мак-Кормик, обладательница диплома МТИ, лично посетившая Вустерский фонд несколько месяцев назад, стала для Сэнгер главным экспертом в исследованиях Пинкуса в области контрацептивов. А возможно, Сэнгер только притворялась наивной в надежде, что богатая подруга возьмет руководство на себя.
«Когда не можешь подтолкнуть, это просто изматывает!» – писала Мак-Кормик в другом письме Сэнгер.
Сэнгер сочувствовала. «Вы совершенно правы, испытывая такие чувства, – ответила она. – Может быть, в ближайшие месяцы нам удастся навестить доктора Пинкуса».
