Чем больше я понимала, что представляет собой вагина и насколько она чувствительна к эмоциональному состоянию женщины, как влияет на творческую и интеллектуальную деятельность, тем сложнее мне было пропускать мимо ушей, не обращать внимания на случайные обиды и унижения, которые даже самые милые люди в нашем обществе считают вполне приемлемыми. После того как весной 2011 г. я побывала в Англии, провела интервью с д-ром Ричмондом, Нэнси Фиш и Майком Лусадой, ознакомилась с исследованиями Х. Юна и его коллег, с работами Александры Реллини и Синди Местон о том, как сексуальные травмы отражаются на нервной системе женщин, а также с последними данными о сексуальных травмах, мультисистемной дерегуляции и ее взаимосвязи с хроническими заболеваниями, мне стало окончательно ясно, насколько эмоционально восприимчива вагина и как она влияет на физическое и душевное состояние женщины. Оказалось, что последствия сексуального насилия гораздо более тяжелы, чем я представляла раньше, и способны очень надолго или даже навсегда отравить жизнь женщины.

На меня очень сильно повлияло интервью с Лусадой по скайпу, которое я брала в старинном колледже сидя под кронами деревьев, и я почувствовала, что благодаря этому разговору во мне произошли изменения. Я вернулась в Нью-Йорк, чувствуя себя необычайно открытой и свободной. У меня не было никаких романтических чувств к Лусаде, я была влюблена в другого мужчину. Но в этом человеке, который посвятил себя тому, чтобы избавить женщин от страданий, ставших результатом сексуальных травм, было что-то, что заставило меня поверить в возможность искреннего взаимопонимания между нами, женщинами, и мужчинами в этих вопросах. Наш разговор о том, как травма «блокирует» женское тело и ум, будто разблокировал что-то во мне. К счастью, я никогда не подвергалась сексуальному насилию, но, как и большинство женщин, сталкивалась с домогательствами и пережила несколько очень неприятных ситуаций. И, как и любая женщина, я постоянно встречаюсь с проявлениями общественного презрения к женскому полу и вагине. Словом, из поездки в Англию я вернулась полная надежд, но одновременно со странным новым ощущением своей уязвимости и незащищенности.

Однажды поздно вечером я отправилась мимо Бэттери-парка к порту, чтобы встретиться с друзьями и прогуляться на той самой парусной яхте, на которой год назад брала интервью у д-ра Ричмонда. Был конец весны, свежо. На борту находились две молодые женщины, а также трое мужчин – моих друзей, постарше, чем дамы. Между присутствовавшими женщинами и мужчинами не было особых отношений, но в воздухе чувствовалось что-то такое, что намекало на возможность их возникновения. Мы отплыли с места стоянки около парка и помчались по темному Гудзону под почти полной луной. Я помню, как я себя чувствовала – обновленной, легкой, полной идей, но незащищенной.

Мы плыли мимо сияющих огней города, мимо сверкающих каньонов улиц Нижнего Манхэттена. Облака мчались, скрывая неоновое лицо луны. Я болтала с другом, которого буду называть Тревор, одним из трех мужчин на борту. Он добрый и заботливый человек, добропорядочный гражданин, у него трое детей и прекрасная жена. Мой друг Алекс управлял парусами. Я спросила Тревора, что он сейчас читает.

«Книги о войне. Я перестал читать фантастику, вся современная фантастика пишется только для женщин, мне она неинтересна. Мне пришлось признать, что это не для меня, что мне нравятся военные истории. Мне нравятся рассказы о сражениях и тактике, и о сексе». – «Обычно в книгах о войне нет секса», – отметил наш друг Стивен, стоявший у штурвала. «Там есть про изнасилования», – пошутили Тревор и Алекс одновременно.

Оба они хорошие люди. И внутренний голос сказал мне, как обычно: «Это была просто шутка. Не обращай внимания». Но что-то случилось со мной в Англии: там я увидела мир, в котором мужчины уважают то, что из-за отсутствия подходящих слов я стала называть священной женственностью или даже Богиней. И я поняла, какой вред наносят подобные высказывания мне и другим женщинам рядом со мной. Поэтому на этот раз я не смогла пропустить мимо ушей эту очередную шутку про изнасилования, про половые органы. Я почувствовала словно удар под дых. В горле встал комок. Я извинилась и спустилась в трюм.

Там я легла на одну из коек. Крепления качались подо мной, меня будто несло по большой темной реке. Я снова ощущала боль от слов, разрывающих, раздирающих как кинжал, то, что я могу описать только как мое энергетическое поле, боль, какой я не чувствовала ранее, когда отмахивалась от подобных слов, «соглашаясь» с шутниками. Я соприкоснулась с моими собственными «внутренними чувствами» и почувствовала жестокость этих слов – слов, которые были произнесены даже не для того, чтобы задеть, это была просто беспечность, слова, брошенные вскользь, без мысли о том, какой вред они принесут.

Я глубоко вздохнула, и тут произошло нечто странное. Из-под закрытых век по моим щекам потекли слезы. Я не рыдала. Меня просто переполняли эмоции. Я лежала совсем тихо, а слезы катились и катились из-под век, текли по шее. Такого со мной прежде никогда не бывало. Я спокойно лежала, а слезы, не переставая, лились из глаз в течение 15 или 20 минут. Я думала о женщинах на палубе, также слышавших эти слова, которые, я знала, немного изменили и их, заставили сильнее закрыться, замкнуться внутри себя. Я чувствовала, что это настоящая катастрофа.

Сексуальные угрозы, которые скрыты во враждебных словах, нацеленных на вагину, не просто запускают в нашем теле стрессовые реакции. Культурные понятия «встраиваются» в тело женщины и ее мозг на уровне восприятия. Как пишет психолог Мичиганского университета Ричард Нисбетт в своей книге «География мысли», мозг людей из разных культур благодаря повседневной практике со временем начинает кодировать культурные различия в восприятии на нейронном уровне. Так, его исследования показали, что на Западе восприятие людей, как правило, сфокусировано на отдельных объектах, в то время как на Востоке используется «широкоугольный объектив» и объекты рассматриваются в контексте.

Мнение о вагине женщины в определенной культуре также формирует ее мозг {1}. Если женщина в течение всей жизни слышит, как ее вагину называют «дыркой», нейроны кодируют это в ее мозгу, а если она слышит, к примеру, слова «нефритовые ворота», ее мозг формируется и формирует ее восприятие с учетом эмоций, вызываемых этими словами.

В Китае во времена династии Хань (206–220 гг. н. э.), или в Индии полторы тысячи лет назад, или в Японии в XIII в., когда вагина изображалась как самое священное место в священном храме священной Вселенной, женский мозг воспринимал этот орган именно так. А когда, например, в средневековой Европе в эпоху охоты на ведьм общество считало вагину местом, где правит дьявол, и воротами в ад, женщины того времени чувствовали себя средоточием греховности. Когда в культуре елизаветинской Англии вагину было принято называть дырой, женщины ощущали пустоту и собственную никчемность. А когда в Германии, Англии и Америке под влиянием Фрейда способность испытывать вагинальный оргазм воспринималась как тест на женственность, женщины, вероятно, чувствовали себя недостаточно женственными. Сейчас в западной культуре в женских журналах царит сексуальный атлетизм, и вагина подается как «аппарат» для множественных оргазмов, стоит только нажать нужную кнопку, поэтому женщины чувствуют себя так, как будто все время сдают зачет по физкультуре. Если же в массовой культуре вагина представлена лишь как одно из десяти миллионов доступных отверстий, как в современной порноиндустрии, женщина чувствует себя легко заменимой с сексуальной точки зрения, не значимой и, уж конечно, не священной.

И все это нельзя считать поверхностными ощущениями: восприятие формируется на уровне синапсов нейронов. Другими словами, с течением времени женский мозг физически изменяется в ответ на постоянно повторяющиеся триггеры во внешнем мире.

Эти триггеры также влияют на уверенность женщины в себе и ощущение оптимизма. На своих лекциях о женской сексуальности я прошу женщин в аудитории вспомнить слова, обращенные к их вагине, которые они впервые услышали в возрасте 14 или 15 лет, проходя мимо стройплощадки или во время прогулки. Я испытываю глубокий дискомфорт, когда около 800 женщин одновременно вспоминают то время, когда они только-только входили в пору женственности и впервые услышали обращенные к ним фразы типа: «Сядь-ка на меня» или «Дай потрогать твою щелку» (или, как вспомнила одна молодая женщина азиатского происхождения: «Дай погладить твою азиатскую киску»). Я спрашиваю: «И как вы себя чувствовали? Не было ли ощущения, что “это они меня так называют этим постыдным, этим вульгарным словом?”» И тогда – а эти эмоции все еще свежи, они буквально висят в воздухе аудитории – я с удовольствием зачитываю им, какие еще слова существуют для обозначения вагины в других культурах. Я произношу словосочетание «золотой лотос» из любовной поэзии времен китайских династий Хань и Минь. «Ароматная беседка». «Врата рая». «Драгоценная жемчужина». Китайские даосские термины всегда очень поэтичны: вагина называется в даосских священных текстах, таких как «Искусство опочивальни», небесными вратами, красным шаром, сокровенным местом, нефритовой дверью, нефритовыми вратами, таинственной долиной, таинственными вратами и сокровищем {2}.

Можно пойти еще дальше: в священных тантрических текстах вагины классифицируются по категориям, однако все категории описаны с любовью: Читрини-йони («йони» означает «любовница») «округлая и мягкая, легко и быстро выделяет смазку, с небольшим количеством волос на лобке. Ее любовный сок, как говорят, исключительно горячий, благоухающий, с медовым вкусом». Хастини-йони – «большая и глубокая, нуждается в сильной стимуляции клитора». Йони-Падмини («женщина-лотос») «похожа на цветок, любит поглощать лучи восходящего солнца и ласки сильных рук. Ее сок имеет аромат только что распустившегося цветка лотоса». Йони-Шанкини («волшебная» или «женщина-раковина») «всегда влажная… обильно покрыта волосами и… любит, когда ее целуют и лижут» {3}. В индуистской традиции подчеркивается связь между вагиной и мозгом, которую Запад, по-видимому, попытался замолчать: одно из определений вагины в индуизме – «лотос ее мудрости».

«А если бы вы всегда слышали такие слова? Если бы самые интимные, сексуальные слова, которые вы слышали, будучи девушками и молодыми женщинами, были такими: источник мудрости, нечто драгоценное, ароматное, сокровище?» – спрашиваю я моих слушательниц. Более почтительные и полные благоговения слова, обращенные к сексуальности женщины, могли бы помочь ей раскрыться не только в сексуальном плане, но и творчески, и интеллектуально.

Я часто зачитываю женщинам в аудитории отрывок из шедевра времен китайской династии Мин «Золотой лотос», и это действительно очень эротичное произведение {4}. Но эта разновидность эротики отличается от той, к которой мы привыкли: в те времена в Древнем Китае в удовлетворенной женской сексуальности видели силу, которая сохраняет гармонию во Вселенной. Считалось, что мужское здоровье, мудрость и потенциал могут быть реализованы в высшей степени, только если мужчина достигнет мастерства в удовлетворении женщины, и это позволит ему насладиться мощной энергией инь, которая исходит только от сильно возбужденной и удовлетворенной женщины. Когда я читаю этот отрывок и моя аудитория слышит язык, которым поэты эпохи Хань описывали искусство любви, и, как кульминацию, их восхищение вагиной, на лицах всех женщин появляется восторг.

Когда слышишь, как о вагине говорят словами, полными восхищения, это не только эротично – это еще и вдохновляет. Совершив мысленное путешествие в другие эпохи, культуры и страны, в которых к женскому началу относились с благоговением, современные женщины покидают аудиторию с совсем иными чувствами. Они выходят, ощущая прилив энергии и даже с чувством легкого головокружения. Видно, что теперь они смогут принимать другие решения, чувствовать себя по-новому.

Язык – это мощная сила. Как пишет Вирджиния Вульф о другом виде возбуждения – интеллектуальном: если «пообедал плохо – плохо думается, плохо любится, не спится… в душе не затеплится свет» {5}. Она имела в виду – и она права, – что тело и воображение зависят друг от друга.

В нашей культуре сексуальное воображение женщины должно воспламеняться от скудных языковых средств: само слово «вагина» произнести довольно сложно. Это антиэротическое слово (с его раздражающе резким «в» и неприятным «г»). Если вы подумаете о вагине в рамках нашей культуры (или наберете это слово в поисковике Google, или посмотрите на Amazon), вам попадутся либо холодные, отпугивающие медицинские ассоциации («вагинальный герпес, вагинит»), либо же в крайнем случае имеющие отношение к здоровью («вагинальный тонус»). Другая ассоциативная группа – это просто порнография. Почти невозможно ежедневно чувствовать свою женскую сущность, быть восхитительной, таинственной, глубокой и сложной, если сокровенная сердцевина твоего существа обозначается вульгарным, или сугубо медицинским, полным враждебности, или низменно-откровенным языком.

Проведите свой собственный эксперимент, если вы женщина. Перечитайте отрывки из Анаис Нин и Генри Миллера, ранее приведенные в этой книге. Понаблюдайте за тем, что происходит внутри вас, когда вы читаете текст, даже если это, возможно, вызовет у вас стресс. Сравнив Нин и Миллера, обратите внимание, что происходит с вами: есть ли ощущение расслабления или напряжения в мышцах, понижен ваш пульс или повышен или же все осталось без изменений? Обратите внимание на свой вагинальный пульс, если вы его чувствуете, на свое дыхание и задумайтесь: чувствуете ли вы себя в целом спокойной или встревоженной?

Занимаясь исследованиями для этой книги, я заметила, что прочитанные мной различные описания вагины в разных текстах непосредственно отражались на моем ощущении внутренней энергии и общем состоянии. После того как я утром прочитала Нин, мир засиял. Но когда я как-то днем в том же кресле на солнце, под сенью тех же бугенвиллей прочитала Миллера, я почувствовала себя больной и слабой, как будто попала под ледяной дождь.

Как далеко мы ушли от «меда» и «раковин» женщин-модернистов! Сайт Onlineslangdictionary.com, содержащий сленговые выражения, перечисляет следующие современные англоязычные сленговые обозначения вагины, связанные с насилием: «рана», «открытая рана» и даже «раненый солдат» {6}. В ответ на запрос о сленговых выражениях для вагины Yahoo.com выдает грубо звучащие слова «дыра», «рана», «щель» и т. д.

Ниже приведен отрывок из интернет-форума, в котором участвовали представители обоих полов. Их попросили перечислить сленговые обозначения вагины, но при этом не сказали, что сленг должен быть грубым. Обратите внимание, какие злые и насмешливые слова приводятся!

Энди: Я видел несколько номинаций на лучшее сленговое слово, обозначающее влагалище… Лично мое любимое – дырка.

Дэвид: Отбивная.

Зои: Полсэндвича, кролик со вспоротым брюхом, солонина в белом соусе.

Льюис: Помойка мясника.

Стив: Овальная дырка.

Стивен: Кобура для члена, пилотка, щелка.

Стив: Гнездо для петушка.

Кин: Волосатая мидия.

Дэниэл: Сэндвич с рыбой, шаурма, авоська для колбасы.

Энди: Спящая летучая мышь – это для больших, обвислых половых губ.

Эндрю: Лучше всего старые проверенные типа «киска». Еще есть неплохое выражение: «волосатый рыбный пирог».

Энди: Я нигде, кроме как здесь, не встречал слова «мохнатка». Здорово: «Покажи нам свою мохнатку, красотка!»

Я думаю, большинство женщин согласятся, что почти все эти словечки и выражения либо просто отвратительны, либо невыносимо отвратительны. Поразительно, сколько из них связаны с мясом: «отбивная», «помойка мясника», «шаурма». Это, конечно, не «шампанское» и «икра», но все же такие слова не вызывают совсем уж оскорбительных, уничижительных ассоциаций. Скорее, эти грубые выражения описывают что-то, с чем было бы неприятно заниматься сексом. Попадаются в современном сленге и другие словечки, которые не имеют ничего общего с мясом, но звучат довольно глупо: «гамбургер», «булочка» и т. д.

Немногие позитивные или забавные выражения, которые я видела на современных сайтах сленга, это «жимолость», ласковое «кукурузная оладья», «лизни-меня-пожалуйста» и экзотические «фрукт страсти» и «южная красотка». Выражение «карта Тасмании» пользуется популярностью в Австралии: по-видимому, остров Тасмания выглядит как перевернутый треугольник.

Изредка можно встретить и слова, несущие в себе явно положительную оценку. Например, на Blackchampagne.com попадаются такие прозвища для клитора, как «засахаренный миндаль» и очаровательное «жемчужный язычок» {7}.

Все это позволяет предположить, что современные молодые люди на Западе никак не соотносят сленговые названия вагины с мрачными представлениями прошлого и пришедшими оттуда оскорбительными ассоциациями. Вместо этого большинство выражений означают низкосортный фастфуд и не наносят серьезного эмоционального удара. Связана ли эта тенденция с порнографией, в которой вагина представлена как «авоська для колбасы?» Связано ли это с производством порнографии – массовым, как дешевая еда, или тем, как представлен секс в порнографии – как нечто быстрое и легко заменимое? И с тем, как порнографию используют, особенно это поколение, порожденное ею, – небрежно и многократно, как фастфуд?

Демонстрирует ли сленг, что порнография добилась эффекта, противоположного тому, которого опасалась Андреа Дворкин? Многие молодые люди вместо страстного желания проникнуть в вагину рассматривают ее с расслабленной эмоциональной отстраненностью как нечто лишь немногим более привлекательное, чем шаурма или сэндвич, разогретый в микроволновке.

Женский сайт Tressugar.com перечисляет дружелюбные по отношению к женщинам обозначения вагины – и это, несомненно, попытка противостоять представленным в изобилии негативным сленговым выражениям. Сайт был создан западными женщинами в возрасте около 20 лет. На его примере видно, что эти молодые женщины, живущие в эпоху постсексуальной революции и постфеминизма, воспринимают свои вагины не как что-то темное и зловещее и не как что-то манящее, необыкновенно притягательное. Скорее, они считают их милыми и безобидными: это что-то вроде пушистой малышки Hello Kitty или сладости; метафоры сливаются, и получается коробка пастилы, завернутая в мех и украшенная блестками.

Сайт также призывает женщин присылать свои собственные слова для обозначения вагины, чтобы противостоять враждебным или неприятным сленговым словам, придуманным мужчинами. Некоторые из любимых выражений этих молодых женщин связаны с чем-то очень вкусным: «ням-ням», «горшочек меда», «вкусности». Другие обозначают меховые аксессуары или пушистых домашних животных: «муфта», «бобрик», «котенок». Есть женщины, которые называют свои влагалища как смешных маленьких сестренок, подобно тому как некоторые мужчины дают ласковые прозвища своим пенисам.

В размещенной в женском журнале рекламе вагинального дезодоранта – да, этот продукт из лихих 1960-х снова появился в продаже – улыбающаяся рыжеволосая модель в очень коротком ярко-желтом платье, подняв руки, словно в салюте, восклицает: «Вау для моей “фру-фру”…» Далее реклама продолжает: «…огонька, цветка, причуды, йони, дамского сада», а затем следует предостережение (ох, уж эти постоянные предостережения!): «Знаете ли вы, что некоторые обычные гели для душа и мыло, если они используются для интимной зоны, могут лишить ее естественной защиты, вызывая сухость и раздражение? Femfresh с его рh-сбалансированной формулой, разработанной специально для кожи интимной зоны, подарит максимальной нежный уход вашей “кошечке”, “персику”, “фру-фру”! Как бы вы ее ни называли, покажите, что вы ее действительно любите!» Завершается реклама заявлением, что Femfresh предлагает «экстрауход для того, что внизу».

«Ваше влагалище плохо пахнет – это позор!» – эту рекламу мыла 1960-х заменили искусственно созданным, нарочито веселым и раскрепощенным языком, но все эти «фру-фру» (мне сразу представляются персонажи детского телесериала «Телепузики» – плюшевые существа, которых зовут Тинки-Винки, Дипси, Ляля и По) или даже «кошечки», «муфты» и «ням-ням» – хотим ли мы прогуляться по такому «дамскому саду»?

Не так давно таблоиды и популярная пресса озвучили попытки некоторых известных женщин придумать новые прозвища для вагины. Мэриан Кайз, популярная ирландская писательница, в шутку назвала свою вагину «ворчунья». А американский таблоид сообщает, что Дженнифер Лав Хьюитт, звезда суперпопулярного сериала «Говорящая с призраками», перед знаменательными событиями vajazzles свою vajayjay (vajazzle – украшать гениталии, vajayjay – вагина (сленг). – Прим. пер.), то есть украшает вагину кристаллами.

Почему женщины популяризуют позитивные наименования вагины через средства массовой информации и рекламу? Высказывание на публику отличается от обращения в приватной обстановке – оно приобретает политическую окраску. И если веками женщины страдали безмолвно, то теперь они, вполне естественно, хотят отстаивать право называть свои половые органы ласково и мило или хотя бы не так грубо, как было принято раньше.

В том, как эти известные женщины называют свою вагину, есть и плюсы и минусы: плюсы в том, что вагина больше не бездна и не ворота в ад, минусы же в том, что ее больше не считают чем-то могущественным и уж тем более центром мироздания.

Волнующие, раскрепощенные или пикантные, вагины теперь повсюду в западной культуре, но о какой-либо магии и силе нет и речи.

Жители Шри-Ланки верят, что призраки, которые подавали людям знаки, исчезли с появлением электрического света. Точно так же ирландцы думают, что феи с их дарами предпочли уйти из нашей сегодняшней жизни. И то же самое произошло в современном языке с вагиной: ее больше не сопровождают призраки и демоны, она лишилась своей тайны и магических чар.