Если понять связь между вагиной и мозгом, а также освобождением вагины и свободой женской души и разума, то становится очевидно, что слова, употребляемые применительно к вагине, всегда являются чем-то бóльшим чем «просто слова». Из-за сложной взаимосвязи тела и разума они (философ Джон Остин в своей книге 1960 г. «Как совершать действия при помощи слов» (How to Do Things with Words) назвал их «перформативными высказываниями») часто используются как средство социального контроля. «Перформативное высказывание» – это слово или фраза, которое меняет что-то в реальном мире. Если судья говорит обвиняемому «виновен» или жених отвечает «согласен», слова воздействуют на материальную реальность {1}.

Слова, обозначающие вагину, создают окружающую среду, непосредственно влияющую на женское тело. Все то, что женщины слышат о своих половых органах, меняет в лучшую или в худшую сторону их мысли. Из-за воздействия на женскую вегетативную нервную систему слова, обозначающие вагину, могут негативно или позитивно повлиять и на состояние женских половых органов. Недавние исследования показали, что вегетативная нервная система прекрасного пола непосредственно связана с возникновением сексуального возбуждения в тканях влагалища, усилением кровообращения, выделением смазки, а это значит, что вербальные оскорбления или вербальное выражение восхищения могут непосредственно отражаться на функционировании вагины. Еще одно исследование, о котором позже я расскажу подробнее, показало, что стрессовая обстановка может также негативно повлиять на состояние влагалища. «Плохой» стресс, отражающийся на влагалище и препятствующий возникновению оргазма, лишает женщину уверенности в себе, оптимизма и понижает ее творческий потенциал.

Именно поэтому женщины так болезненно реагируют на оскорбление вагины со стороны мужчин или скрытые угрозы изнасилования, даже если это «всего лишь шутки», хотя большинство из нас не подозревают о том, что таится за спонтанными реакциями, и не знают, что подобные оскорбления действительно могут нанести вред.

Тому есть множество примеров. Фильм «Северная страна» по книге под названием «Групповой иск. История Лоис Дженсон и прецедент в судебной практике, изменивший закон о сексуальных домогательствах» (Class Action: The Story of Lois Jenson and the Landmark Case That Changed Sexual Harassment Law) Клары Бингхэм и Лоры Генслер, описавших дело Дженсон против компании Evelet Taconite, рассказывает о жизни мужчин-шахтеров в Пенсильвании. Они всеми силами противодействуют вторжению в их жизнь женщин-шахтеров. Однажды эти женщины, войдя в раздевалку, обнаружили, что на стенах написано много раз крупными буквами грубое слово, обозначающее женский половой орган.

В Оксфордском университете в феврале 2012 г. члены клуба колледжа придумали игру, в которой молодые люди охотились за девушками, переодетыми в лисиц (британская охота на лис заключается в том, что охотники на лошадях преследуют лису со сворой собак, а когда животное поймано, собаки разрывают его в клочья). На юмористической интернет-странице колледжа редакторы пошутили, написав, что лишь немногие насильники подвергаются наказанию за содеянное, а значит, «ваши шансы на успех весьма велики».

Как утверждают, в 1991 г. Томас Кларенс спросил Аниту Хилл: «Кто оставил свои лобковые волосы на моей банке колы?» Сам он отрицал этот факт, но если это правда, то ей приходилось несладко.

Юмористка Розанн Барр так описывала поведение коллег-мужчин, работавших для телевидения и очень негативно относившихся к появлению в их профессии женщин: стоило ей прийти на работу, где вокруг были одни мужчины, как уже через пару минут начинались шуточки про «вонючую киску». Вообще, если женщина занимает должность, на которой мужчины ее видеть не хотят, то вокруг нее на работе часто слышатся подобные словечки или появляются картинки с оскорбительными намеками: например, фото моделей с раздвинутыми ногами.

В такого рода агрессивных проявлениях отражаются культурные и психологические аспекты. Но нельзя игнорировать попытки воздействия на вагину в целях манипулирования женщинами. Такое поведение – высмеивание вагины – отлично играет на инстинктах. Эти действия часто не направлены на какое-то конкретное лицо и оказывают на женщину давление, которое сложно понять осознанно, но можно ощутить интуитивно. Оно отражено в фольклоре и вызывает у женщин «плохой» стресс, который действительно изнуряет их.

В 2010 г. юноши-студенты Йеля пришли на акцию «Верните нам ночь», в рамках которой их сокурсницы маршировали по улице, выступая против сексуального насилия. В пику протестующим девушкам юноши выкрикивали: «“Нет” означает “да”, а “да” значит анальный секс» {2}. Несколько студенток подали на университет в суд, заявив, что толерантное отношение к подобному поведению создает неравенство в образовательной среде. И они правы как с этической, так и с нейробиологической точки зрения. Почти все молодые женщины, столкнувшись с подобными выкриками в свой адрес со стороны группы парней, инстинктивно испытывают панику. Они получают сигнал о том, что рядом с ними – потенциальные насильники. Поэтому и не могут последовать распространенному совету и просто не обращать внимания на инфантильных крикунов. В этих угрозах они ощущают риск для себя, и это не только риск сексуального насилия. Если женщины регулярно испытывают подобный стресс, нарушается тонкая и хрупкая система их нейробиологических реакций, позволяющих им чувствовать себя благополучными, счастливыми, мудрыми и уверенными в себе.

Это распространенная практика, когда в учебных заведениях и на рабочих местах объектом угроз или насмешек становится вагина. Почему же одно и то же наблюдается и в элитных университетах, и в среде «синих воротничков», невзирая ни на классовые, ни на какие-либо другие различия?

Подобные действия по отношению к женщинам так распространены, потому что они воздействуют – и не только психологически, но и физически – куда сильнее, чем любые другие виды публичных оскорблений. Как я уже рассказывала, доктор Берк Ричмонд описал механизм возникновения сексуальной травмы, когда женскому сенсорному восприятию наносится вред. Другие исследования выявили новые виды серьезных повреждений или дисфункций систем женского организма, вызванных сексуальным «плохим» стрессом. В одном из последних исследований эту недавно установленную особенность женского организма назвали мультисистемной дерегуляцией.

Тело женщины реагирует на подобный «плохой» стресс всегда одинаково, находится ли она в родильном зале, в университете или на рабочем месте. Если мозг женщины ощущает, что окружающая среда не является безопасной, стресс подавляет все ее органы и системы. Предупреждающие сигналы, снижающие половое влечение женщины, также связаны с вопросом, который так важен для женского мозга: «А безопасно ли здесь?»

Таким образом, если женщина ежедневно работает или учится в атмосфере сексуальных угроз, из-за кумулятивного долгосрочного эффекта этого «плохого» стресса реакция расслабления может не наступить даже вне стен места работы или учебы. Стресс, связанный с сексуальной угрозой, может негативно влиять и на репродуктивные функции женщины, и на ее материнство. Он подавляет не только способность женщины возбуждаться, вырабатывать смазку, достигать оргазма, но и возможность благополучно родить и выкормить ребенка. Со временем, если ее вагине угрожали в вербальной форме, женщине могут грозить различные хронические заболевания. В частности, стресс, связанный с сексуальной угрозой, приводит к выбросу в кровь кортизола, что приводит к наращиванию абдоминального жирового слоя, а это провоцирует развитие диабета и болезней сердца. «Плохой» стресс, вызванный сексуальными угрозами, также увеличивает вероятность возникновения сердечных заболеваний и инсульта.

Если женщину заставляют часто испытывать стресс, связанный с угрозами сексуального характера, то через некоторое время в ее жизни все пойдет наперекосяк. Ей будет сложно расслабиться как в постели, так и в аудитории или в офисе. В свою очередь, это будет препятствовать повышению уровня дофамина, который приводит к выбросу в мозг веществ, порождающих уверенность в себе, оптимизм, креативность, способность концентрироваться, а все это очень важно, если женщина является чьим-то конкурентом в учебе или на работе. В свете этого фраза «отымей ее» обретает новый смысл.

Х. Юн и его коллеги, корейские исследователи, опубликовавшие в 2005 г. в International Journal of Impotence Research статью «Влияние стресса на половую функцию самок крыс», пришли к выводу, что «хронический физический стресс изменяет сексуальное поведение самок крыс предположительно из-за механизма, вызывающего комплексные изменения в половых гормонах, эндокринных факторах и нейротрансмиттерах» {3}. Они отмечают, что «многие женщины в состоянии стресса испытывают сексуальные проблемы, например снижение либидо, сложности с возникновением возбуждения или достижением оргазма. Никаких исследований, посвященных изменениям состояния клитора или вагины в связи с длительным стрессом, однако, не проводилось. Только ли психологический феномен возникает в отделе коры головного мозга, контролирующем сексуальную активность? Или же в вагине, клиторе и других частях половых органов происходят какие-либо существенные изменения, приводящие к сложностям с возникновением возбуждения или достижением оргазма?»

Это первое исследование влияния «плохого» стресса на возбуждение самок крыс, притом что проводилось очень много исследований, где рассматривалось, как стресс влияет на половую жизнь самцов. И оно убедительно объясняет с позиций биохимии, почему женщинам, чтобы возбудиться, нужно расслабиться. Оксид азота (NO) и синтазы оксида азота (NOS) способствуют притоку крови к вагине и клитору, помогая гладкой мускулатуре влагалища расслабиться, а его тканям набухнуть при возникновении возбуждения и оргазма. И эти вещества подавляет негативный стресс.

«В настоящем исследовании мы попытались исследовать влияние физического стресса на сексуальную функцию путем измерения изменений в сексуальном поведении, на гормональном уровне, в нейрональной синтазе оксида азота (nNOS) и в эндотелиальной синтазе оксида азота (eNOS), являющихся значимыми медиаторами расслабления гладкой мускулатуры и притока крови, а следовательно, и сексуального возбуждения», – поясняют авторы {4}.

Они разделили 63 самки крыс на три равные группы. Все животные находились в состоянии течки, то есть при обычных обстоятельствах они должны были стремиться к спариванию. Со слизистой оболочки вагины каждой крысы был взят мазок. Затем в клетку осторожно запустили крысу-самца и стали наблюдать за их половым поведением. Все исследования сексуального поведения были записаны на видео, их результаты оценивали и анализировали с помощью одного наблюдателя, которому были неизвестны детали исследования. Ученые оценивали «готовность» крыс на основании «лордоза» – спинка выгнута, лапки подняты вверх, что свидетельствует о готовности к спариванию. «Любые оборонительные удары, толчки, попытки убежать или перевернуться на спину трактовались как отказ». Такая трактовка вполне очевидна.

Ученые, и в том числе группа Юна, подтвердили, что на всех ступенях «лестницы» млекопитающих создание настроения для спаривания у особей женского пола – процесс, куда более сложный с научной точки зрения и подчиняющийся более тесной связи тела и разума, чем у мужского. «В целом для сексуального возбуждения у женского пола необходимы ментально– физические взаимные реакции, которые являются более сложными, чем у мужчин. Таким образом, психологический и физический стресс может влиять на сексуальную активность женских особей значительно сильнее, чем на активность особей мужского пола… Мы предположили, что хронический физический стресс может отразиться на женской половой функции, и попытались выявить патофизиологические изменения, вызванные хроническим стрессом. Кроме того, мы исследовали, как эти изменения могут привести к сложностям с возникновением возбуждения и оргазма» {5}.

Итак, ученые нашли именно то, что искали: самки крыс, испытывавшие стресс, негативно относились к самцам и не хотели спариваться. «У женских особей при стрессе значительно снизилась восприимчивость к их партнерам-самцам», – пишут исследователи. Самки крыс также продемонстрировали заметную «агрессию» и «раздражительность». Стресс снизил и физические способности к возбуждению самок крыс – он негативно повлиял на кровоснабжение их половых органов:

Стресс отражается на уровне половых гормонов у самок крыс и, как предполагают авторы, создает помехи для основного функционирования вагины – нейротрансмиссии, расслабления гладкой мускулатуры, расширения кровеносных сосудов, необходимых для женского сексуального возбуждения: «Уровень эстрадиола оказался значительно ниже в группе, испытывавшей стресс. Широко известно, что половые гормоны играют важную роль в сексуальной реакции мужчин и женщин. Наши данные показывают, что уровень nNOS и eNOS в группе, испытывавшей стресс, был ниже, чем в контрольной группе. Таким образом, мы утверждаем, что сниженный уровень nNOS и eNOS негативно влияет на нейротрансмиссию, расслабление гладкой мускулатуры, расширение кровеносных сосудов, вызываемые сексуальными стимулами в вагинальной ткани. Клинически все это выражается в сложностях с возникновением возбуждения и достижением оргазма» {7}.

Ученые не ограничиваются лишь констатацией того, что «плохой» стресс снижает уровень женских гормонов и препятствует возникновению возбуждения. Они прогнозируют, что такие изменения на физиологическом уровне в случае длительного стресса влияют на сами ткани влагалища. У нервных, не желавших спариваться самок крыс, а также у более склонных к спариванию крыс из контрольной группы взяли на анализ вагинальные ткани. Результаты анализа показали, что в функционировании влагалища самок крыс произошли биологически значимые изменения. Группа ученых под руководством Юна даже прогнозирует, что изменения в вагинальной ткани крыс, вызванные стрессом, со временем будут нарастать. «Если такой гормональный профиль, отличающийся от нормы, сохранится в течение длительного времени, в тканях влагалища могут произойти вторичные изменения».

Это предположение совпадает с выводами Майка Лусады и Кэтрин Кэйкалс, а также других медиков, исследовавших влагалище: «плохой» стресс, по всей видимости, может влиять на сами ткани влагалища.

Лусада не пытался объяснить природу этого воздействия. Но у ученых возникла гипотеза: «В настоящем исследовании физический стресс вызвал у самок крыс гормональные и вагинальные изменения NOS и привел к заметным изменениям сексуального поведения. Мы считаем, что эти изменения являются результатом множества факторов». Другими словами, стресс у самок крыс влияет на нейроэндокринную систему, и это вызывает различные вторичные изменения влагалища, которые отражаются на сексуальной функции. «У самок крыс при хроническом стрессе изменилось сексуальное поведение. Мы полагаем, что изменение уровня половых гормонов, катехоламинов и NOS в тканях влагалища относится к множеству факторов, повлиявших на самок крыс, находившихся в состоянии хронического стресса» {8}.

Другими словами: стресс негативно влияет на самок крыс, и рано или поздно половая функция их влагалища с его способностью осуществлять выброс гормонов удовольствия в мозг млекопитающих женского пола также пострадает.

Женщины испытывают чувство, похожее на панику, когда понимают, что оказались в ловушке – в среде, где со всех сторон раздаются сексуально унижающие их замечания. Они интуитивно понимают, что будут страдать в ситуациях, когда столкнутся с такими замечаниями, а также вне этих ситуаций, когда они общаются с детьми или с друзьями, когда они находятся в постели с мужем или возлюбленным, когда они стоят за мольбертом или листают журналы. И они правы.

Как мы уже видели, у мужчин и женщин нервы тазовой области защищены неодинаково. Женщина в этом смысле – более уязвима, чем мужчина. По этой причине, а также потому, что мужчины, как правило, крупнее и сильнее, чем женщины, для мужской сексуальной функции ощущение безопасности не так важно, как для женской. На безопасную ситуацию вагина, как и другие органы, реагирует расширением кровеносных сосудов, если же женщина чувствует угрозу, кровеносные сосуды влагалища сужаются. Это может произойти, прежде чем женщина осознает наличие угрозы. Так что если вы постоянно в вербальной форме угрожаете влагалищу или оскорбляете его, будь то в университете или на рабочем месте, это значит, что вы постоянно посылаете мозгу и телу женщины сигналы о том, что она в опасности. «Плохой» стресс ежедневно повышает у нее частоту сердечных сокращений, увеличивает выброс адреналина, катехоламинов и т. д. Таким образом, словесные оскорбления действительно затрудняют для женщины выполнение стоящих перед ней профессиональных или учебных задач.

Раздел IX американского законодательства, посвященный гендерному равенству, запрещает создание «враждебной среды на рабочем месте». Когда женщины на работе или в учебном заведении сталкиваются с шутками, изображениями, оскорблениями или неявно выраженной угрозой в адрес их вагин, им действительно становится труднее сосредоточиться на работе или учебе, в отличие от их сверстников-мужчин, которые не попадают в подобные ситуации. Из-за таких угроз, затрагивающих тело и душу, женщины оказываются в невыгодном положении, страдают от дискриминации. Это настоящие «перформативные высказывания» – слова, оказывающие реальное воздействие.

Как утверждают современные нейробиологи, неоднократно повторяющиеся психологические травмы из-за вербальных угроз приводят к изменениям в мозге: он более активно реагирует на раздражение. Унижающие вагину слова вызывают реакцию на уровне мозжечковой миндалины, будучи воспринятыми как угроза сексуального насилия или иной вид опасности. Оскорбления и угрозы насилия наносят вред мозгу. Этот вред – еще одна причина, по которой негативные высказывания по поводу вагины и женской сексуальности столь опасны. Оскорблять вагину, что в нашем обществе считается дозволительным, – это способ негативно воздействовать на женский мозг. Если женщина ни разу не слышала высказываний, унижающих ее сексуальность, ее мозг не так остро реагирует на угрозы. Иными словами: если женщину не запугивают угрозами в адрес ее вагины, она не испытывает «на уровне подкорки» такого страха, как женщина, чью вагину регулярно оскорбляют.

Какое же слово считается самым уничижительным, самым обидным и оскорбительным? В английском языке это слово cunt (его аналог в русском языке – табуированное «пизда» или «дырка». – Прим. пер.). «Так или иначе, каждое унижение, от которого страдает женщина, в конечном итоге отразится на ее сексуальности, станет ее реакцией, ее стыдом. Все это можно выразить одним словом из четырех букв. И это слово не fuck, а cunt. Наше презрение к самим себе порождено именно этим: пониманием того, что мы – дырки», – пишет Кейт Миллет в «Заметках о проституции» {9}. Филолог Мэтью Хант прослеживает в своей докторской диссертации этимологию этого слова: как оно превратилось в грубое оскорбление. Он делает следующий вывод: «Отношение к слову cunt и органу, который этим словом обозначается, является отражением всеобщего страха и отвращения к вагине» {10}. Или же, думаю я, это отражение страха перед возможной женской силой. Ведь бросаясь словами, ранящими женскую гордость, заставляющими «закрыться», замкнуться внутри себя, вы блокируете выброс химических веществ, дарящих женщине оптимизм, жажду творчества и прочие качества, порождаемые открытостью миру.

Цитаты из диссертации Ханта подтверждают тот факт, что с филологической точки зрения вагина считается «самым ужасным, что только есть на свете», по крайней мере в западной традиции. «Вагина, по мнению многих феминистских авторов, настолько табуирована, что стала почти невидимой в западной культуре, – пишет исследовательница Линн Холден. – Cunt – это, вероятно, самое обидное и нецензурное ругательство в английском языке» {11}. А Рут Уайнриб в 2004 г. утверждала: «Из всех четырехбуквенных слов cunt – самое обидное». О том же писала и журналистка Зои Уильямс: «Это самое грубое слово во всем нашем языке», а обозреватель Ник Феррари подтвердил эту мысль: «{Это} худшее слово на свете… Отталкивающее слово, низкое, ужасное, отвратительное слово» {12}.

В своем исследовании, посвященном граффити в австралийских тюрьмах, Жаклин Уилсон отмечает, что cunt является «словом, вызывающим наиболее сильное отторжение в австралийском английском, а также, возможно, во всех вариантах английского языка, где бы на нем ни говорили». Сара Вестлэнд называет его «худшим оскорблением на английском языке», «самым непристойным, грязным словом», «самым большим унижением», а также «самым страшным словом, которое только можно себе представить» {13}. В статье от 2011 г. «Слово на букву “с”: как одно слово из четырех букв получило такую силу» Кристина Колдуэлл называет слово cunt «мерзейшим из мерзких» {14}.

Понятно? Это самое плохое слово, какое только может быть. Но слово cunt не сразу стало столь отвратительным, его восприятие, как и восприятие самой вагины, определялось контекстом и варьировалось от нейтрального до положительного или отрицательного. Как пишет лингвист Эрик Партридж, префикс cu выражал «квинтэссенцию женственности»: «В неписьменных доисторических индоевропейских языках cu или koo было основным словом, выражавшим понятия женственности, плодородия и другие, схожие с этими» {15}.

Лингвист Томас Торн указывает на то, что «протоиндоевропейское cu также родственно другим обозначениям женственности / вагины, в том числе ивритскому cus, арабскому cush, kush и khunt; ностратическому kuni («женщина»); а также ирландскому cuint (cunt). Coo и cou являются современными сленговыми обозначениями вагины, основанными на этих древних звучаниях» {16}.

Это слово родственно и индоевропейскому gud, обозначающему «оболочку, огороженное пространство», тот же корень присутствует и в cucuteni – «римская ваза в форме лона». Cu ассоциируется также со «знанием». Слова can и ken, означающие «знать» (англ. to know. – Прим. пер.) или, возможно, даже «познание» (англ. cognition), по мнению Торна, связаны с coo. Секс и знание имеют четкую лингвистическую взаимосвязь: ken означает «знать» (англ. to know) и «рожать». Слово ken, имеющее отношение к древнеанглийскому cyn и готскому kuni, также связано с вагиной: «Kin обозначало не только кровное родство по материнской линии, но и расщелину, щель, половое отверстие богини» {17}.

Историк Гордон Тейлор исследует связи между женственностью и знанием: «Корень cu появляется в огромном количестве слов от кипрского cowrie до cow (англ. «корова». – Прим. пер.); у корня cun две линии происхождения, одна связана с матерью, а другая – со знанием: Cynthia (Синтия – женское имя, одно из имен богини Артемиды. – Прим. пер.) и cunt, с одной стороны, и cunning (англ. «знание». – Прим. пер.) – с другой» {18}.

В Индии имя богини Кунти Деви дает понять, что различные варианты слова cunt изначально воспринимались не как оскорбление, а как выражение глубокого уважения. Египетский фараон Птахотеп использовал вариант слова cunt – Quefen-t, когда обращался к богине. Первое упоминание слова cunt в Оксфордском словаре английского языка встречается в названии лондонской улицы: около 1230 г. в районе Саутварк была улица Gropecuntelane, на которой работали проститутки {19}.

Интересно, что многие слова, родственные cunt, изначально имели отношение к воде. Так, сundy означает «подземный водный канал», а менее приятное слово сuniculus, использовавшееся еще древними римлянами для наименования дренажной системы, означает «проход» (сunnilingus, или «облизывание вагины», разумеется, также имеет отношение к cuni). На санскрите cushi/kunthi означало и «канава», и «вагина». Однако в нашем сленге почти не сохранилось отголосков нейтральных и положительных значений cunt. Даже в греческом и латыни слова, связанные с вагиной, имели вполне нейтральное значение: «вульва» – это «форма», «вагина» – «оболочка», английское слово labia (половые губы. – Прим. пер.) – на латыни «губы» (правда, латинское слово pudendum означало как «наружные половые органы», так и «стыд»). Явное презрение и отвращение не сопутствовали словам, обозначавшим вагину, до викторианской эпохи. Только тогда они стали ассоциироваться с чем-то «самым ужасным». Негативные, как и позитивные наименования вагины существовали всегда, но ничего отвратительного в языковом обозначении женских половых органов не было.

Многих из нас начинает буквально трясти от этой постоянно встречающейся в современном языке связи между cunt и отвращением, глупостью, ненавистью или от того, что женщин называют «дырками». Нам постоянно советуют не обращать внимания на такие унизительные обращения, но мы физически не можем не переживать из-за этого, ведь такие слова несут в себе угрозу и могут довести наши организмы до «мультисистемной дерегуляции».

Я сама испытала на себе, какое мощное воздействие слова, обозначающие вагину, могут оказывать на женский мозг. Эта книга уже была одобрена издателем, и я пребывала в состоянии эйфории, предвкушая будущую работу. Но в то же время я была обеспокоена тем, что мне предстоит взяться за столь табуированную тему. И тут мой друг, назовем его Алан, – бизнесмен со своеобразным чувством юмора – предложил организовать вечеринку в честь моей книги. Вечеринка стала предметом обсуждения в кругу его друзей как нечто двусмысленное, с подвохом.

Алан сказал мне, что собирается устроить кулинарный вечер, на котором гости смогут приготовить пасту в форме вагины. Я ответила, что это забавно, отличная идея, дань теме книги и уж в любом случае в этом нет ничего ужасного, хотя я сама выбрала бы другую тематику для кулинарной вечеринки.

Когда я пришла на вечеринку, наверху, где была кухня, царило оживление. Алан был там, в окружении толпы гостей. Я подошла к ним с некоторым волнением.

По пути я прошла мимо стола, где собрались те, кто делал пасту. Группа людей стояла вокруг одного из кулинаров, лепившего вручную небольшие вагины. Фигурки были вполне милы, очень похожи на настоящие. Маленькие пасты отражали опыт каждого человека (или его тела), демонстрируя нам его интерпретацию. Это было данью уважения и даже подарком от мужчин и от женщин. Блюда с пастой на столе показались мне приготовленными с любовью: похожие на цветы или перья, рифленые или расходящиеся веером, все фигурки были выполнены с мелкими деталями и отличались друг от друга – очаровательные произведения на расписанных вручную итальянских керамических тарелках.

Алан подошел ко мне. «Я называю их “кантини” (cuntini, от англ. cunt. – Прим. пер.)», – улыбнулся он, и мое сердце сжалось. На лицах многих из присутствовавших женщин появилось напряжение. Лица мужчин, до этого открытые и даже излучавшие нежность, стали вдруг бесстрастными. Что-то милое и новое, что только что начало происходить, вдруг исчезло.

Я услышала шипящий звук, осмотрела кухню: он исходил от нескольких десятков огромных колбасок, шипевших на железных сковородках на крупной промышленной плите. Тут я поняла: ага, колбаски должны подаваться к кантини, и почувствовала, что энергетика смешанной толпы гостей стала противоречивой. В комнате повисло напряжение, с которым я уже была знакома по ситуациям, когда женщины чувствовали себя униженными, но все ожидали от них, что они стерпят это и продемонстрируют чувство юмора. Мое сердце еще больше сжалось.

Наконец, кто-то обратил мое внимание на последний пункт предложенного меню вечера. На заднем плане на другом блюде лежали несколько огромных кусков филе лосося. И снова я поняла. До меня дошел смысл шутки. Женщины воняют. Воняют рыбой. Я покраснела с ощущением отчаяния – это был, конечно же, психологический удар из-за того, что мой друг решил, будто это будет забавно, но я ощутила его и на физическом уровне.

Но и это было не самое интересное из связанного с тем вечером. Я смогла бы пережить неудачную шутку, если бы она оказалась единственной неприятностью. Однако удивительнее всего было то, что после вечеринки с кантини я полгода не могла написать ни слова для будущей книги, а ведь никогда раньше не страдала от писательского ступора. Я чувствовала – и на творческом, и на физическом уровне, – что была наказана за вторжение туда, куда женщины вторгаться не должны.

Теперь, когда я знаю о связи вербальных или визуальных оскорблений с физиологическими последствиями, я понимаю, почему не могла набрать ни одной буквы. Но тогда я не понимала, что со мной происходит.

Стремление «поставить женщину на место», выбрав в качестве мишени ее вагину, по-прежнему свойственно мужчинам как в странах развивающейся демократии, так и на «продвинутом» Западе. В Египте, бывшем некогда частью Британской империи, женский протест сыграл важную роль в «арабской весне» и восстании на площади Тахрир в 2011–2012 гг., и теперь этих «непокорных» женщин государство заставляет пройти доскональное обследование половых органов.

Двадцатипятилетняя египтянка Самира Ибрагим подала в 2011 г. в суд на военных, утверждая, что, когда ее арестовали на площади Тахрир во время акции протеста, ее заставили против воли пройти гинекологический осмотр. Правозащитники сообщают, что это системное явление: многие протестующие женщины подтверждают, что подверглись насильственному вагинальному «осмотру» под давлением со стороны египетских военных, взявших женщин под стражу. Ибрагим разместила рассказ о своих мучениях на YouTube, описав, как ее и других участниц протестов избили, оглушили током и обвинили в занятии проституцией (отголоски британских законов об инфекционных болезнях 1864–1866 гг.), а затем принудили пройти обследование – «тест на девственность», который проводил солдат в армейской одежде в присутствии десятков посторонних людей. «Мы не хотели, чтобы они заявили, будто мы подвергли их сексуальному насилию или похитили, мы хотели проверить в первую очередь девственницы ли они», – объяснил источник в вооруженных силах на новостном сайте «Аль-Джазира». «Когда я вышла оттуда, я была уничтожена физически, умственно и эмоционально», – рассказала Ибрагим {20}.

Могло ли именно это быть целью военных, если учесть сложность функционирования вегетативной нервной системы у женщин и связь между вагиной и мозгом, между эмоциональными сексуальными травмами и физическими последствиями стресса? Надо ли рассматривать это не как случайную жестокость, а как средство подавления революции «в зародыше», как попытку вмешаться в сложный процесс зарождения протестных настроений?

На Западе, где насильственные сексуальные «осмотры» запрещены законом, женщины, выражающие свой протест, сталкиваются с угрозами по отношению к вагине и с вербальным насилием. (Впрочем, Соединенные Штаты, вероятно, движутся в направлении узаконивания физической агрессии со стороны государства по отношению к женщинам путем вторжения в вагину: недавно несколько штатов предложили узаконить обязательное трансвагинальное УЗИ, если женщина рассматривает возможность аборта.)

Ванесса Торп и Ричард Роджерс пишут в британской газете The Observer, что обозреватели прекрасного пола часто получают угрозы сексуального насилия. Кэролайн Фэрроу, блогер Catholic Voices, сообщает, что она получает «по крайней мере пять электронных писем в день с угрозами сексуального характера». Это результат того, что она решается высказывать свои взгляды под своим именем, разместив собственную фотографию, в связи с чем, как она считает, агрессивные читатели видят в ней «законную мишень для сексуального преследования». Она цитирует одно из последних подобных посланий: «Ты закричишь, когда получишь то, что просила, сука!»

Обозреватель газеты Guardian, писательница Линда Грант и автор документальной литературы, феминистка Наташа Уолтер говорят, что из-за подобных грубых комментариев сексуальной направленности они теперь гораздо реже пишут в Интернете. Журналистка из New Statesman Хелен Льюис-Хэстли подтверждает, что угрозы сексуального насилия являются одним из самых распространенных видов онлайн-преследования женщин-литераторов в Великобритании. «Я знаю, многие люди скажут, что каждый обозреватель в Интернете подвергается оскорблениям, но журналистки получают оскорбления в свой адрес именно в виде угроз сексуального насилия». «Угроза сексуального насилия – это уже, по сути, нападение» – такой вывод делается в статье The Observer {21}. И ученые теперь знают, почему это действительно так.

Страх сексуального насилия подавляет творческие способности женщины, поскольку вызывает напряжение, а наши творческие способности из-за особенностей вегетативной нервной системы больше всего нуждаются в состоянии релаксации. Когда сексуальность женщины задета, ее творческая активность страдает, поскольку она не может расслабиться и сконцентрироваться, а это одинаково необходимо ей для возбуждения и достижения оргазма, рождения детей, создания книг, картин, критических статей, музыки. Если вы с уважением относитесь к сексуальности женщины и ее половой принадлежности, то помогаете ей чувствовать себя так, как необходимо для раскрытия ее интеллектуальных и творческих способностей. Если же вы унижаете и оскорбляете ее сексуальность и ее пол, то достигаете ровно противоположных целей.