Глава 18. Новая задача.

Вот так лёжа на лавке, соседи по купе уже выложили еду, жор устроили, а у меня тяжесть в желудке, перекормили девчат перед отправлением, столько вкусностей было. Да ещё с собой дали. Но это ладно, я о другом. Итак, я майор бронетанковых войск. Взлетел высоко, это есть, но знания то сержанта. Как мне теперь крутится? Тут учится нужно. Вон хотя бы в Академии Генштаба. А так по званию командир полка по сути, но вряд ли получу даже батальон. Роту ещё потяну, но не более. Я трезво оцениваю свои знания и возможности. Идея с учёбой отличная, только Потапов не даст, я ему всё ещё нужен, да и громкие дела необходимы. Немцы почти захватили Крым, моя информация похоже так и не дошла до умов генералов, так и не создали оборону на перешейке, на юге глубоко продвинулись, на Юго-Западном фронте стояли под стенами Киева. Хорошо окружение не удалось, но тридцать километров до города, поверьте, это мизер. Наши всё же сдали Смоленск, там два котла было, но отойдя километров на сто, создали новую линию обороны. Немцы пока её не вскрыли, ищут слабые места. На Севере, три дня назад закончилось окружение Ленинграда, тут куда позже и с большими потерями для немцев и финнов, но они сделали это. Великий Новгород оккупирован.

Что я могу сказать, как танкиста меня вряд ли будут использовать, всё же знаний нема, значит спецоперации в тылу противника. А погода снаружи не в радость, двадцать пятое октября, морозы постепенно накапливались, уже ниже нуля. Сейчас едем, снаружи ледяной дождь по стеклу окна бьёт и тут же застывает. Точно ниже нуля. Как-то в такую погоду по немецким тылам желания нет бродить. Да и вообще желания нет. Может Потапов что другое придумает? Очень на это надеюсь. Чуть позже, когда обед наступил, а мы утром выехали, я тоже поел с соседями. Вообще колоритные люди у меня в купе ехали. Полковник, командир авиакорпуса, с новенькой Звездой Героя. Интересно, почему поездом, а не самолётом? Потом капитан-артиллерист, и батальонный комиссар. Те в карты играли, водку пили, общались, я больше думы думал. Так и катили, прибыв в Киев поздно ночью, почти под утро. Тело у меня отдохнуло, а что, Свете уже можно было и мы устроили у меня ночью прощание, только она и я. Ох и хорошо простились. Продремал всю дорогу. На вокзале, я сразу направился было к выходу, но меня перехватил молодой лейтенант, оказалось меня ждали, комфронта распорядился. Из-за плохой пагоды немцы не устраивали ночных налётов на город, так что перемещались свободно, а не под звуки сигнала воздушной тревоги. У лейтенанта машина была, «эмка» из гаража штаба фронта, тот и отвёз меня в служебную гостиницу, устроив в номере, и перед отбытием сообщил что генерал будет ждать меня в девять утра.

Утром я был как штык в штабе. Кстати, покормили меня в столовой при гостинице, талоны на руках имел, вчерашний встречающий выдал. Долго ждать не пришлось, хотя приёмная была полна, ха. Потапов как чиновник, и без очереди пропустили в кабинет. Мы поздоровались и обнялись.

- Ну как Слава, готов к труду и обороне?

- Всегда готов.

- Отлично. Есть у меня к тебе просьба, личная. Из-за недостатка времени я вынужден сразу к делу переходить.

- Слушаю, товарищ генерал.

Мы прошли к карте, где была нанесена свежая информация по фронту. Генерал ненадолго задумался, но вдруг сменил тему:

- Да, хочу отблагодарить тебя за идею что подал, когда мы виделись в Кремле. Забрасывать небольшие группы миномётчиков, воздухом, в тыл врага. Так было расстреляно с расстояния в пять километров несколько немецких аэродромов, большие пожары были, взрывались склады боеприпасов и горючего. Использовали полковые миномёты. Не всех героев смогли эвакуировать, но большое дело сделали. Немецкая авиация сильно ослабла.

Действительно такой разговор был, но мы общались с Петровским, это он совета испросил, а Потапов рядом стоял с бокалом вина и слушал. Потапов оказался любителем красного вина. Крымского. Такое было на фуршете, что генерала порадовало. А суть в предложении такова, берутся три транспортных самолёта, использовать можно десантников в качестве личного состава. Один, можно два полковых миномёта, пять-шесть бойцов. Главное иметь две переносные радиостанции, опытного корректировщика и расчёт. Корректировщик выдвигается с командиром к аэродрому, командир зарисовывает на карту схему аэродрома, составляя первоочередные цели, тут я не специалист, лучше с самими миномётчиками поговорить как всё делать быстро и толково, после чего наносится удар, меняя цели по мере обстрела и уничтожения. Три самолёта по той причине, что это минимальный размер для перевозки запасов мин что потребуются для уничтожения одного вражеского аэродрома. Как раз в три самолёта и влезут, да ещё совращать посадку рядом с немцами придётся. Быстро организовать огневую позицию и открывать огонь как командир даст сигнал. После этого взорвать миномёт, с ним не сбежишь, и уходить к точке эвакуации. Самолёты естественно после разгрузки улетают. Перед высадкой желательно десантников сбросить, чтобы те всё приготовили, костры разожгли на месте посадки, да, её лучше ночью проводить. И как видно Потапов моим предложением вполне себе воспользовался, да ещё развил. Такие группы не только аэродромы обстреливали, но и штабы и крупные склады. Где авиация не могла сблизиться, это делали диверсионные группы с миномётом. Полковым, но чаще хватало батальонного. Даже показал на карте где находились четыре обстрелянных аэродромов противника, а размещались те в разных местах. Один из них румынским был. Ни одного самолёта там не уцелело, да и личный состав изрядно потерь понёс. Мои слова что летают люди, а не самолёты, давно разошлись по фронтам, так что стрелять старались сначала по спецам, потом и по технике.

- А у Петровского как дела?

- У Петровского? - усмехнулся генерал. - На счету у него только один полностью уничтоженный аэродром противника. У него в армии авиации немного осталось, только один транспортник что ты угнал у немцев, его используют, за ночь несколько раз гонять приходилось, но как видишь не безрезультатно. Ладно, вернёмся к той теме, о которой я тебе рассказать хочу. Смотри…

Генерал очень подробно и ясно описал, видимо для моего уровня понимания, в каком состоянии у него находятся войска. В принципе, если брать другие фронта, то Юго-Западный ещё более-менее, но генерал забоится о своих войсках. Конечно соседям помогает по мере сил, но не более, ему бы своей фронт удержать от развала. Немцы мастера маскировки и перекидывания резервов, молниеносно создав кулак могут ударить в любом месте, зная что там слабая оборона. А резервы у фронта не велики чтобы их растянуть на всю передовую. Держат на танкоопасных направлениях, и это пока всё. Это просто невозможно, тут войск едва хватает чтобы на передовой держать сплошную линию обороны. В общем, немцы готовятся к наступлению, Гитлер, брызгая слюной, смог возбудить своих генералов и те готовятся. Задача захватить Киев. Потапов же не знал где будет нанесён удар, или даже два удара с большой глубиной прорыва. Разведка фронта землю рыла, выискивая нужную информацию, но пока глухо. Меня же позабавило что тот так открылся простому майору. Пока я по госпиталям валялся, генерал в том же положении вполне спокойно отбивался от немцев, пусть и теряя территории, а тут вдруг понадобился мой совет. Ладно, их есть у меня.

- Знаете, товарищ генерал, я вам тут ничего посоветовать не могу, как бы сказал один человек: знаний нема. Только я чем больше смотрю на эту карту, тем больше понимаю, что вы смотрите на неё не с той стороны.

- Что именно? - заинтересовался тот.

- Для начала, вам дана уникальная возможность обескровить противника сидя в обороне. Ставьте задачу не удержать позиции, а пусть оборона будет манёвренной, её ещё называют гибкой. Пусть большая растрата боеприпасов будет, когда немцы наступают, нужно на них шквал огня обрушить. Пока те наступают, они уязвимы на большие потери. Дайте командирам больше воли, пообещав за победы награды и звания, за победу с большими потерями, ничего, а за большей потери и поражение, снимать звания и понижать. А то и под трибунал. По ситуации. Путь учатся воевать, устраивают небольшие котлы немцам, на полк другой, их ещё локальными называют. Им тоже нужно учится, не рубите инициативу на корню. Но наказывайте тех, если не помогут своему соседу, когда нужно, и тот понесёт потери. Мол, сидел и смотрел, ничего не делал, ожидая приказа. За это тоже наказывать. А вот за инициативу поощряйте. Дальше, создать группы снайперов, чтобы в каждом полку не меньше взвода была. Но не как стрелковый взвод, девять пар, восемнадцать человек, плюс командир с замом вот и взвод. Там штаты сами прикинете. Задача выбивать унтер-офицеров, офицеров, пулемётные расчёты, миномётные. То есть, всё что помогает немцам удачно наступать. При возможности создавать группы анти-снайперов. Открыть курсы чтобы опытные стрелки обучали новичков, делились своим опытом, на весь фронт нужно не меньше пяти тысяч снайперов и три сотни анти-снайперов. По последним, если где немецкий стрелок начинает работать, чтобы командир полка или дивизии подал заявку на такую группу и те уничтожили вражеского стрелка. Там приманками можно работать. Я в курсе что войска поступили противотанковые ружья. На их базе, из лучших, с мощной оптикой, создать противо-снайперские группы и вооружить этим ружьями. У немцев снайперов много, наверняка знаете по убыли командиров из рядов подразделений. Но это всё так, мелочёвка. Я предлагаю создать новый фронт, чтобы немцы перекинули туда силы, и ослабили наступление, а то и сели в оборону.

- Не понял, что ещё за фронт?

- Фронт в тылу немцев. Смотрите, тут благодаря пресечению нескольких рек имеется удобное место для обороны. Назвать его партизанским краем. Забросить туда диверсантов и десантников, освободить военнопленных, захватить вот эти два города Ровно и Луцк, уверен там склады с разными припасами, вывести их в партизанский край. Всех пленных освободив, направлять туда. С учётом что многие ослаблены и больны, создать в лесах госпитали, для восстановления бывших пленных и возвращения их в строй. Это будут очень высокомотивированные войска, знающие что такое немцы и плен. Там можно отдать приказ не брать немцев живыми. Да они и так не будут брать. Организовать линию оборона по берегам рек, хотя скоро зима и это не поможет, но так удобнее. Создать множество утеплённых землянок чтобы пережить зиму, и держать партизанский край, высылая в тылы немцев диверсионные, а возможно и моторизованные группы. Немцы этого не потерпят, и чтобы уничтожить угрозу в тылу, тем более если перережем железную дорогу, сократим снабжение, то те бросят немалые силы, ослабив давление на наш фронт. Если у вас найдётся хороший генерал, что не боится инициативы и драки в окружении, то стоит его назначить там командовать.

- Знаешь, а мне нравится, всё нравится. Свежо и с выдумкой. Возьмёшься составить план операций по созданию партизанского края? Да и руководства и рекомендаций для создания снайперского дела.

- Рекомендации написать могу, товарищ генерал, а уж с партизанским краем извините ничем помочь не смогу. Тут работа для целого штаба фронта. Для начала выслать разведчиков, захватить знающих пленных, чтобы составить схемы с расположениями лагерей пленных, кто там содержится и сколько, где сборные склады советского ворожения, где склады с продовольствием и топливом, где немцы держат силы охранных дивизий, где проходимые дороги, и только после получения этой информации составить план и отправить уже диверсантов, для захватов, освобождений, и остального. Тут не меньше двухсот групп получится, у каждой своё задание. Мне этого никак не потянуть. Но получится может, Минск вон сколько продержался при нашей помощи. Неделю назад немцы его вернули, а наши в леса ушли, кто смог блокаду прорвать. Жаль немцы четыре дня назад Ленинград всё же окружили. Тяжело сейчас там.

- Да, тяжело. Я так и думал, что откажешься. Но идея стоящая. Напиши рекомендательную записку, всё что мне озвучил, и потом ко мне.

Покинув кабинет, я сначала прошёл в секретариат, куда мне утром было велено сдать направление и удостоверение. Получив его, и узнал, что меня направили служить в оперативный штаб фронта. Причём в должности аналитика. Любопытно. Потапов действительно интересное дело мне нашёл. А так мне освободили кабинет, выдали писчие принадлежности, и я довольно грамотно, за два часа всё написал. Потом сдал секретарю Потапова, тот в курсе и папку сразу унёс начальству, а я направился обедать. Время полпервого было. А когда вернулся, подождал, и меня вскоре вызвали.

Я сидел, держась за голову, и яростно матерился. Это же было надо так попасть. Вылетел на транспортнике к передовой, должен был посетить одну танковую бригаду, задача обычная, провести проверку боеготовности, это уже вторая бригада за неделю, а тут немецкие истребители, атаковали, убили штурмана, ранили лётчика, и заставали идти на свою территорию. Передовая ещё минут пятнадцать за хвостом скрылась, а я размышлял что делать. Да прыгать, что ещё делать? Давно бы выпрыгнул, но меня оглушило, очнулся только сейчас. Интересно, что немцы тут делают? Всю зиму шли страшные воздушные бои и вот уж как два месяца наши лётчики уверенно держали небо. Охотники появлялись, но у нас свои были, сами засады устраивали, а тут эти две пары, как будто специально выслеживали. Да уж, ситуация, а ведь наш фронт уже месяц как ведёт активные наступательные бои. К слову, Крым уже освободили. На подступах к Одессе бои идут. До Винницы меньше ста километров осталось. Московских боёв не было, не дошли немцы, хотя Ленинград до сих пор в блокаде.

Что я по себе могу рассказать. Сейчас я подполковник, получил месяц назад новое звание. И награду, орден «Боевого Красного Знамени». Единственную награду за всё это время, хотя поучаствовать в планировании множества успешных операций пришлось немало. Когда я по немецким тылам шастал, быстро в званиях и наградах рос, но я этим доволен. А в тыл меня не отправляли, в немецкий, а по свежему приказу, Дважды Героев во вражеский тыл не отправлять, даже если лётчик. Переводят на штабную или административную работу. Вот и меня так, благо я своё место нашёл. Так всю осень, зиму и весну и просидел в Киеве. Только весной стал делать редкие вылазки в войска, глянуть свежим взглядом. В Москве не был. Да и что мне там делать, дочки растут, уже активно ползают, со Светой в постоянной переписке, оставшиеся письма Сталину я передал ещё когда в госпитале лежал. Также позвонил и сообщил в какой почтовый ящик опустил. Больше говорить не стал, положил трубку. Ночью звонил, днём бы меня опознали. То что письма внимательно прочитали, было заметно, смещались одни командиры, повышались другие. Сообщалось о том, что нашли нефть в Татарии. Правда Хрущёв на месте, Член Военного Совета нашего фронта. Однако нервничает сильно в последнее время, но там и другие причины могут быть. Ленинград всё ещё в блокаде, готовятся к летнему наступлению. Да, жителей Ленинграда так и не эвакуировали, но завезли побольше продовольствия создав множество небольших складов. Это и выручало, голода пока как такового не было. Однако жители северной столицы всё же гибли, при артиллерийских обстрелах или авианалётах.

По моей идее с партизанским краем, то его доработали штабисты. Да, всё получилось, и партизанский край просуществовал всю зиму. Есть один момент, их три создали, три партизанских анклава, что помогали друг другу и со своих территорий на оккупированную отправляли боевые группы, включая диверсионные. Уничтожались гарнизоны, с особым удовольствием предателей на тот свет отправляли, связь резали, железную дорогу разбирали, на всю зиму снабжение немецких армий, что противостояли нашему фронту, по сути было парализовано. Мы за зиму почти на сто километров наших земель освободили, продвинувшись вперёд по всему фронту. Больше не смогли, наступательный порыв потеряли, да и тылы отстали. К концу зимы немцы огромным напряжением сил смогли-таки лидировать партизан. Два края в боях сгинули, вырваться удалось единицам. Один анклав устроил рейд на триста километров, со скарбом, тыловым обозом, и вышел к передовой. Его ждали, там встречная танковая атака, прорвали фронт, и наши партизаны вышли к нам. Фронт получил шестьдесят тысяч обстрелянных бойцов и командиров, около полутора тысяч саней с лошадьми, и почти тридцать тысяч гражданского населения, что тут же отправили дальше в тыл, а партизанский корпус что к нам вышел расформировали, бойцов и командиров после недели отдыха, обмундирования, отправили на пополнение частей. Некоторые дивизии даже до штата довели. Многие партизаны получили награды. Ну и я в том числе, говорил уже. Много что рассказать было, меня, например, активно учили штабной работе, неожиданно понравилось, было интересно, а тут полёт, причём транспорт попутный, меня пассажиром взяли, а то на машине бы пришлось ехать, и вот что вышло.

Так вот, я сел на пол, упал на него, когда какая-то железка отлетела, сбитая пулей с немецкого «мессера», и приласкала меня по голове. В салоне был сопровождающий, перевозил шесть мешков с корреспонденцией. С учётом того что сопровождающий младший политрук, корреспонденция наверняка принадлежит Политуправлению фронта. Нас четверо на борту было, два члена экипажа, пилот и штурман, этот младший политрук и я, который случайно узнал о вылете и успел добраться и договориться взять с собой. А то что немцы, например, за мной охотятся, этого не может быть, я должен был на машине ехать и в самолёте оказался случайно. А охотится могли, меня там врагом объявили Германии за номером каким-то, даже немалая премия за живого обещана была. Тут даже не за убитого Кубе, а по совокупности моих дел. Политрук мёртв, пол головы ему снесло, я на полу, вроде в порядке, запылился только. Подняв слетевшую фуражку, вернув её на место, покачиваясь, я дошёл до кабины и заглянул внутрь.

- Давай помогу.

- Я думал в салоне все погибли, - прохрипел тот, протянув руку которую я стал быстро бинтовать.

Сам лейтенант был бледен и явно нервничал.

- Мне по голове чем-то прилетело. Только что очнулся. Политрук мёртв, - кратко ввёл я того в курс дела.

У лётчика левая рука ранена и тот держа одной рукой штурвал, пытался наложить бинт на вторую, работая в основном зубами. Иногда правой рукой, удерживая штурвал коленом, но редко. Я же быстро и качественно наложил повязку. Похоже пуля пробила руку, не задев кости. Находившийся в соседнем кресле штурман был мёртв, но я проверил, приложив пальцы к шее. Точно мёртв.

- Где мы? - спросил я.

- К Виннице подлетаем. Тут не спутаешь, характерная примета была. Я когда диверсантов сбрасывал, немало тут налетал по ночам. Впервые днём лечу.

- Сесть нам не дадут, держат плотно. Вроде их больше стало?

- Да, восемь теперь нас ведут.

- Значит надеваем парашюты и прыгаем. Я парашют штурмана возьму, нужен лесной массив, в поле быстро отловят. Ищи место.

- Понял.

Я же отстегнул штурмана от кресла, и хекнув, вытащил того в салон, и отстегнув ремни, перевернув на живот освободил от парашютной ременной системы. Тут же надев и подогнав под себя. Дальше обыскал штурмана, забрал его «ТТ» и запасной магазин. Планшетка у меня своя была, но забрал полётную карту. Из мелочёвки, часы на руке, если что в деревне на припасы обменяем, перочинный нож, непочатая пачка «Казбека», но она пулями пробита и кровью пропиталась. Остальное тоже. Потом перешёл к младшему политруку. Тут тоже «ТТ» был. Хоть бы автомат взял, всё сподручнее мне было бы. У меня сидор с собой имелся, с личными вещами, что в командировке могут пригодится, да пайком на сутки. Я убрал внутрь оба пистолета и мелочёвку, снятую с парней, да и боезапас тоже. Документы убитых в планшетку. Сидор на себя накинул, спереди он теперь. Однако у политрука тоже вещмешок был, я его прихватил, потом мельком осмотрел салон, не осталось ли чего нужного, и подошёл к кабине.

- Ну что? - поинтересовался я у летчика.

- Вон лес впереди, можно прыгать.

- Отлично. Вот вещмешок политрука, не смотрел что внутри, но запас должен быть. Сделай как я, спереди повесь, и прыгаем. Затяжным, чтобы в воздухе не расстреляли.

- Хорошо, товарищ подполковник.

Когда мы над лесом оказались, не такой и большой, дальше видны окраины Винницы, то тот покинул кабину, я открыл пробитую пулями дверь, и мы сделали шаг в пропасть друг за другом. Я первым, лейтенант за мной. Удерживая падение, чтобы не закрутило, я одной рукой держал кольцо, лейтенант падал чуть дальше и выше. Немцы среагировали с похвальной быстротой. Проскочив, начали разворачиваться для атаки, но высота небольшая, около пятисот метров, так что я рванул кольцо, и меня рывком дёрнуло вверх, но парашют хоть и пробит пулей, сработал как надо, и купол вышел, затормозив моё падение. Дальше, под треск веток я повис в трёх метрах от земли. Сняв сидор, что придерживал руками, мягко сбросил тот на прелую листву, но чуть в сторону от места моего местоположения, потом сгруппировавшись, спрыгнул сам, перекатом погасив скорость падения. После чего схватив вещмешок рванул в сторону. И вовремя. По веткам и стволам деревьев прошлись пулемётами и авиационными пушками. А теперь лейтенанта нужно найти. Тот метрах в ста опускался, и я видел где, так что побежал к лётчику. Нашёл быстро, но поздно. Однозначно мёртв. Это я избежал обстрела, немцы явно по куполу целились, а лейтенанту так не повезло, ему досталось. Вещмешок у него на груди тоже был пробит пулями сейчас пропитывался кровью. Вздохнув, отложив свой, и разбежавшись, оттолкнувшись от ствола дуба, повис на нижней ветке. Так-то до неё метра три, а с разбегу допрыгнул. Подтянулся, и сел на ветку. Я хоть и на штабной работе основное время провожу, но о зарядке и пробежках по вечерам и утрам не забываю. Я уже давно комнату в частном доме снял, и проживал там основное время, место для зарядки имелось. Хозяйка вдова, ух и страстная, довольны друг другом оба были. Я такую хозяйку для проживания два дня искал, пока не нашёл, чему и доволен. Так и добрался до лейтенанта, забрал документы из нагрудного кармана, проверив всё же пульс, не было, забрал оружие, везёт мне на «ТТ», запасной магазин, и неожиданно второй нашёл в кармане галифе. Потом перерезал стропы и аккуратно опустил того на землю. Вещмешок взял, распотрошил, смог целой найти одну банку с тушёнкой, остальное кровью попорчено и пулями. Найдя выворотень, он метрах в пятидесяти был, я мимо него пробегал, оттащил тело лейтенанта туда и обрушив стенки, закапывая лётчика. На стволе дерева ножом метку поставил, после этого забрав свои вещи, побежал прочь.

По пути родник был, напился сам, отмылся, форму от крови оттёр, кое-где попала на форму, потом пополнил водой фляжку, свежей налил, это моя, и побежал дальше. Итак, у меня четыре пистолета, мой «ТТ» не наградной, а табельный. Наградной я в сейфе у себя на квартире оставил. Так вот, четыре пистолета «ТТ», охотничий нож, я кстати уже повесил его на ремень под руку, за голенищем засапожный нож, в кармане перочинный. Планшетка со мной с картой, там же компас, блокнот, карандаши и фонарик. Бинокль мне без надобности, потому и не имел при себе. В вещах политрука или у лётчиков оптики тоже не было. В сидоре у меня фляжка, большая кружка, можно готовить в ней, ложка, заварка соль и сахар был, но закончился. Десяток ржаных сухарей, початая пачка макарон, две банки рыбных консервов, пачка печенья. Туда и тушёнку политрука убрал. Из припасов и оружия всё. Из вещей, бритвенный набор, полотенце, два куска мыла, запасные портянки. Вот и всё. Да и больше не нужно. Остановившись, я переложил вещи в вещмешке, что-то на спину давило, подумав, фляжку на ремне подвесил, а то сидор полный, снова закинул его за спину и побежал дальше. Я был в полной форме комсостава РККА, слегка запачкана и пыльная, позже отряхну, но форма, причём по петлицам и эмблемам ясно что я танкист, я не менял ведомственную принадлежность. Форма на мне не новая, но выглядит прилично, мне её ещё в Москве пошили, и гляди, до сих пор ношу. Стирали мне её три дня назад, но сейчас та снова требует стирки. Все копии наград при мне, на груди расположились в положенном порядке. В левом нагрудном кармане документы, командира, командировочное и партбилет, три месяца назад вступил в ряды партии, пройдя стаж кандидата. На руках часы, по карманам немного денег, мелочёвка, патроны немного россыпью к оружию. Да вот и всё.

Май месяц, до первого дня лета несколько дней, а бежал я не в сторону фронта, а к Виннице. Вот уж где меня будут искать в последнюю очередь. Табака при мне не было, а то что у попутчика или лётчиков было, попорчено, однако мне ещё прошлым летом десантники под Минском показали одну травку. Не любят её псы. Тут она была, натёр подошвы, так и бежал. Можно ещё муравьиной кислотой натереть, говорят тоже помогает, но травкой мне было проще. Бежал, пока не выбежал к дороге. Заметив просвет впереди, я замедлил скорость движения, перейдя на неторопливый шаг, и достав из-за ремня пистолет лейтенанта, свой я в кобуре держал, осторожно двинул вперёд. На дорогу выходить не стал, используя ствол дерева как укрытие, осторожно выглянул, изучая лесную дорогу в обе стороны. Накатанная, тут почва песчаная, следы свежие, но что за ближайшими поворотами не понятно, потому выходить и не стал, не хочу получить случайную пулю, и уж тем более прицельную. Однако от дороги уходить не стал, а двинул рядом с ней, укрываясь под деревьями. Я уже определился где город, так и шёл. Один раз укрыться пришлось, колонна грузовиков полных солдат прошла, но те дальше проехали, видимо точно знали где мы совершили приземления. А потом за поворотом услышал речь. Окликали какого-то Курта, а тот матерился и требовал ему не мешать. Сблизившись, определил, что на дороге пост установили, ещё обустраивались. Один засранец в кустах засел с другой стороны от меня, это и был Курт, ещё пятеро занимались обустройством. Обидно, их высадили только что, техники не оставили. Думаю, сигнальные ракеты есть, а может среди вещей и радиостанция лежит.

Я обошёл этот пост, ловить тут нечего. Шуметь нельзя, а пропажа поста сразу даст понять куда я двигаюсь, так что снова двинул дальше рядом с дорогой. А вскоре обширный просвет и я вышел на опушку леса, впереди виднелись окраины Винницы. Те немцы на грузовиках уверен из местной комендатуры. Бросили ближайшие силы на наши поиски. Будут прочёсывать лес двигаясь к противоположной опушке, гоня нас. Это по плану. А там должны ждать дополнительные силы. Возможно из полицаев. Хотя в окрестностях их изрядно проредили, когда тут партизанский край был, за полицаями тут чуть ли не охотились, куда сильнее было чем за немцами. Последние это быстро прочухали и впереди себя полицаев гнали, наши в основном по ним и стреляли, а немцы по нашим. Когда полицаи заканчивались, немцы отходили. А тактика действия оказалась неплоха, наши несли потери от прицельного огня. Так что полицаев сюда разве что из других краёв завезли. Тут в окрестных возможно остались какие партизанские отряды, но это не моя тема и точно я об этом не знал. У нас в штабе целый отдел работал, что управлял партизанами и держал с ними контакты. Так я и стаял за стволом берёзы и изучал окрестности. Дорога справа ныряла в лес, это та самая рядом с которой я ранее шёл. Слегка задрав рукав френча, я посмотрел на время. Три часа дня. До темноты ещё далеко.

Отойдя чуть в сторону, я присел у ствола дерева, положив вещмешок у ног. Изредка я поглядывал в сторону города. А пока просто сидел и отдыхал, время от времени прикладываясь к фляжке, постепенно опустошая её. Плана как выбраться отсюда я ещё не составил, но прикидывал, не без этого. Вдали был виден чёрный столб дыма. Я всё понять не могу, наш самолёт рухнул на окраине город, или всё же на его территории? Видно, что пожар тушат, полыхал наш самолёт здорово, но через два часа столб дыма превратился в небольшую струйку, пока совсем не пропала. Похоже потушили. Особо местные не шастали по округе, видимо немцы отучили, но несколько парнишек с удочками и вёдрами приметил, видно, как возвращались с речки. Видимо хорошо порыбачили, вон какие довольные. А тут я напрягся, в чистых звуках вокруг вторгся чужеродный рёв мотора. Из леса показался лёгкий разведывательный бронеавтомобиль, с двадцатимиллиметровой автоматической пушкой в башне, и погнал в сторону города, вскоре скрывшись из вида. Хм, откуда тут разведчик? Они же в моторизованных и танковых частях. У охранных дивизий их нет, я это точно знаю, изучал трофейные бумаги, нашёл информацию по штатам разных немецких частей. Это что, в городе какая та моторизованная часть стоит? Вполне возможно, тут крупная железнодорожная станция, может резервы немцы тут держат? Перекинуть по дороге можно быстро. Так-то вполне логично, но я читал сводки по разведупру, ничего такого там не было.

Пока сидел, скинув френч и рубаху, все документы привязал бинтом на руке чуть выше локтя. Я не хотел в плен, но военная удача штука капризная, так что если будет шанс бежать, сбегу, но желательно иметь документы при себе. Я уже так делал, в прошлом году, и сработала идея, так отчего мне тут от неё отказываться? Бинт надёжно удерживал документы, жаль пакетика нет, пришлось накрутить бинт на руку, потом уже документы, чтобы между кожей и документами была прослойка материи. Потом оделся. Вроде внимания не привлекает, незаметно чтобы на руке выпуклость была. Тем более её и не должно быть видно. Снова застегнув ремень, лямку портупеи, ремень планшетки перекинул через голову, и продолжил наблюдение. Надо воду где-то набрать. Палит, жарко, пить постоянно хочется, а фляжка уже опустела. Надо сказать, когда я услышал совсем рядом лошадиное ржание и скрип тележного колеса, или оси, не понятно, я чуть удивился. Страх мне не ведом, но то что меня нашли, это поразило. Однако я ошибся, мелкий седой старичок в потёртом до блеска на локтях пиджачке вёл на поводу старую лошадь, что тянула телегу полную сена. Тут укатанная колея у опушки была, но не дорога. Скорее всего старик и накатал её. Хм, если кто думает, что я бросился договариваться со стариком чтобы тот меня в этом сене довёз до окраин города, то он ошибается. На черта мне это нужно? Еда есть, на пару суток растянуть можно, в город особо мне не нужно. Я сидел в двадцати метрах от дороги что выбегала из леса и ожидал возможности добыть транспорт, с приставкой авто, и немецкую форму. Ходить в форме советского командира, по немецким тылам, это, скажем так, несколько опрометчиво. Так что я проводил старика с его телегой взглядом, и продолжил ожидать. И надо сказать дождался, было пять часов дня, когда я заметил, как по дороге катит немецкий солдат-велосипедист. Это не совсем то что не нужно, но сойдёт для сельской местности. Так то по дороге машины не часто ездили, пара грузовиков прискочили, потом бронетранспортёр в сопровождении двух мотоциклов, да и всё. А немец вроде моей коллекции, такого шанса упускать нельзя. Я оставил вещмешок на месте и скользнул к дороге.