Глава 17. Возвращение в Москву.

Вот так и лечился дальше. В газетах узнал, что коринженер, тот самый генерал что мне мотоцикл чинил, всё же вывел наших на позиции Шестьдесят Третьего корпуса. Да ещё несколько лагерей военнопленных освободил по пути. Много бронетехники вывел. Его за это к Герою представили, уже вручили в Кремле, я фотографию видел в газете. Из двух других групп только одна благополучно к нашим прорвалась. Вторая сгинула. Нет, аэродром как я и приказал они уничтожили, лётчики подтвердили, но сгинули. Топливо закончилось, или в засаду попали, поди знай. Минск ещё держится, там был воздушный мост организован. Наши стали немецкие трофейные «Лаптёжники» использовать, но как сейчас с ними, летают или нет, не в курсе. По остальному. Смоленск ещё держится, бои там страшные идут, а вот на Юго-Западном фронте не всё так хорошо, было три попытки прорыва танковых и моторизованных соединений, чтобы организовать крупные окружения. Два отбили с серьёзными потерями для немцев, да так что три корпуса те отвели в тыл как практически полностью обескровленные, а третий почти получился. Точнее он получился, но окружить наших не удалось, пока смертники пытались удержать эти мобильные моторизованные группы, устраивая засады, Потапов успел вывести войска, выстраивая новую линию обороны, куда немцы и упёрлись. Проблема в том, что до Киева около ста километров осталось. Одессу румыны и немцы взяли всё же, на днях, сейчас к Крыму идут. Не помню раньше срока или позже, если учесть, что было девятое сентября на тот момент. И вообще, что происходит, в газетах особо не писали, от свежих раненых всё узнавали. О нашем рейде трубили долго, считая это большой победой, где немцы понесли огромные потери. Документы немцев убитых мной лично, я ещё Петровскому сдал с моим рапортом по всей операции. А что дальше не в курсе, увезли меня. По вещам, они у Светы, я уверен в их благополучии, доберусь до Москвы, заберу, а пока хочется узнать как там у неё дела, да и о себе вот дал знать.

До Москвы письмо от десяти дней будет идти, это если повезёт, до пары недель, а то и трёх, но это если не повезёт. И плюс назад какое-то время, так что месяц ждать буду пока письмо не придёт мне. Сегодня было шестнадцатое сентября, я лежал в больничной пижаме, выдали ещё неделю назад, да и бинты в то же время сняли, кровь уже не идёт, так заживало и зажило, я уже пытался ноги разрабатывать, движения делал. А вчера разрешили ходить, выдав костыли. Приём чем больше ходить, тем лучше, так вот, я мокрый от испарины, да находился, даже на улицу выходил, лежал на своём коврике, завёрнутом в простыню, как видел, что в зал через двухстворчатые двери заходят несколько командиров госбезопасности, и с ними наша Лидия Николаевна. С ней пара медсестёр и неприметный невзрачный мужичок во врачебном халате. А не наш ли это главврач? Ранее я его не видел, только от раненых слышал, что он есть. А вот один из командиров госбезопасности мне был хорошо знаком. Маринин. Шли те уверенно, наш лечащий врач шла впереди, и вела их. Одна рука у меня за голову была закинута, опирался затылком о ладонь и с интересом наблюдал как те шли в мою сторону. Дураку понятно, что я их интересовал. Маринин меня уже рассмотрел, и видимо опознал. А когда те подошли, не дал ему раскрыть рот и первым спросил:

- Маринин, а ты-то какого хрена тут делаешь?

- Бард, тебе не говорили о субординации? - возмутился тот. - Где уважение к старшему по званию?

- Что-то слышал о такой гадости, но видеть не доводилось. Тем более что я ненавижу армию во всём её проявлении, и ненавижу командиров, особенно когда на меня орут, отдавая приказы. У меня есть острое желание впечатать кулак в рожу такому командиру. Смотри, будешь повышать голос этот раз наконец не сдержусь, а то сначала войны коплю в себе, должно же когда-нибудь прорваться.

- И что, меня уважать не за что?

- Хм, интересней вопрос, - я действительно задумался, и после минуты размышлений, нехотя всё же вынужден был признать. - Не припомню пока за тобой косяков, честный служака, всё вовремя делал, успевал. Ладно, считай убедил, извиняюсь за грубые слова. Так чего надо?

- Ты не охренел? Тебя умершим признали, торжественные похороны были, а ты тут лежишь, скалишься, скотина.

- Ага, видел некролог в газете.

- А говорил не Бард, только похож, - возмущённо прошептал один из соседей.

- Даже не родственник, - тут же отрезал я.

Было дело, лицо-то характерное, вот и говорил, что только похож, раз данные другие. Убедить смог, а теперь всё насмарку. А ведь я и письмо посылал как Ростислав Гафт, как у меня в больничном листе записано. Светка сдала, больше некому, та по письму сразу поймёт кто писал. Почерк та мой знала. Маринин же нахмурившись, спросил:

- Ты почему не сообщил кто такой?

- Я сообщил. Я виноват, что врач идиот, и записал так как ему нужно, а не как мне? А я менять не стал, меня тоже всё устраивало. Знал бы что так будет, специально изменил бы данные свои. Ладно, не томи, сын или дочь?

Весь зал слушал нас, почему-то Маринин не отдал приказа вынести меня чтобы пообщаться без стольких зрителей. А мне наплевать.

- Дочка, точнее дочки, близняшки. Катериной и Елизаветой назвали.

- Катя и Лиза? А что, мне нравится. Как Светлана? Когда роды были?

- Двадцать третьего августа. Как узнала, что ты умер от ран, так и схватки начались. Да и срок подошёл, сейчас дети и мать в порядке. Я перед вылетом зашёл к ним, сказал, что скоро привезу тебя.

- Смысл? Я сам через пару неделю впишусь и побываю у Светы. Детей навестить хочу и у меня там вещи, личные.

- Хм, их изъяли у Светланы.

- Маринин, - тихим голос сказал я. - Буду у Светы, проверю. Если чего не найду, или что пропало, хоть один патрон, лучше сразу вешайтесь. Я эти пистолеты, у правителя оккупированных территорий Белоруссии трофеями взял, его коллекция. Перед тем как ему живот ножом вспороть, так и взял. Я так не только какие лежали в чемоданчике системы помню, но и номера оружия. Если чего из трофеев не будет… Если вы меня не знаете, то узнаете.

- Как судья и следователь?

- Ты о чём? - приподнял я одну бровь в вопросительном знаке, сразу сообразив в чём дело.

- Удивительное совпадение, как тебя разжаловали и судили, то судья вдруг в этот же день утонул в ванной, а следователя пытали, забили гвозди в ноги и пустили через них ток. Странное совпадение, не находишь? С учётом того что ты сам в тылу врага так действуешь, не шаблонно, да и не повторяешься никогда.

- Не докажите. И вообще, с чего это на меня подумали?

- А большак-то некому, - развёл тот руками. - Да и насчёт трофеев своих забудь. У нас трофеев нет, у нас только мародёрство.

- Значит разграбили мои запасы, - покивал я сам себе. - Я запомню. А насчёт судьи и следователя, будут доказательства, свидетели, приходи, а беспочвенными подозрениями пугать меня не нужно. Ладно, так чего надо?

- Приказ опознать тебя и доставить в Москву.

- Зачем? Меня и тут неплохо лечат.

- Ты не слышал? Это приказ. Подготовьте его к транспортировке, - это тот уже передал тому мужичку непонятному, видимо главврачу.

- Сейчас-сейчас. Лилия Николаевна.

Та кивнула и отдала несколько распоряжений, а меня готовить начали. Два мелких санитара из местных принесли носилки.

- Так почему ты не сообщил кто? - всё допытывался Маринин.

- Я уже сказал, сообщил. Повторю, врач идиот, записал то что хотел, а не как на самом деле. Это ещё в санитарном поезде было. А потом я сам менять ничего не стал. Решил провести социальный эксперимент, вспомнит обо мне кто или нет. Да и как в госпиталях на периферии лечат заинтересовало. Вот всё и узнал. На меня было плавать, лечится и ладно, госпитали на периферии хрень полная. Врачи тянут как могут, но без грамотного руководства всё это напрасные труды. Наш госпиталь ниже среднего, врачи тянут, но главврача не того поставили, мямля бесхребетная. Хотя бы посмотреть на него, а то ни разу не видел. По палатам не ходит, условия лечения не наблюдает…

Тот мужичок, бледнел, краснел, но молчал, Лидия Николаевна как раз усмешки не скрывала, я знал что та в контрах с главой госпиталя, это её должны были поставить.

- Куда вы меня вперёд ногами понесли?! - возмутился я, когда меня подняли и понесли. - Коновалы. Вас где, на мясокомбинате обучали?

Те всё же исправились и понесли меня к выходу. Громко попрощавшись с остальными парнями в этом зале, и вежливо со своим лечащим врачом, я дождался, когда меня донесут до машины, обычная старенькая «полуторка», и мы покатили к аэродрому. Маринин ждать не стал. Трое командиров что его сопровождали сели в кузов, а тот в кабину.

- Останови на рынке. Арбузов и дынь купим. В Москве это дичайший дефицит.

Но меня не послушали, так и доехали до места назначения. А когда самолёт поднялся воздух, я так и был в больничной пижаме, то поднялся с носилок и сел рядом с Марининым, за чем тот наблюла с удивлением.

- Ты ходишь?

- Второй день как с костылями разрешили, - пожал я плечами.

- Так какого хрена тебя на носилках несли?

- Вам захотелось, я не стал отказываться. Тем более устал, и сам вряд ли бы дошёл.

- Ладно, оставим это. Ты что в госпитале устроил?

- Вы первые начали, - снова пожал я плечами.

- Забудем, - решил тот. - Почему не спрашиваешь, как тебя умершим признали?

- Я в армии служил. Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Бардак какой-нибудь или путаница как обычно. Что я нашу армию не знаю? Что вы мне нового сообщите?

- Ну да. Ночью умер боец с ранениями ног, как у тебя, его и похоронили в брестской могиле, а когда тебя наконец нашли где высадили, то того парня уже похоронили. Да ещё цвет волос и возраст совпадал.

- Так Новодевичьем же было в некрологе.

- Кто раскапывать могилу будет? Похоронили пустой гроб.

- Значит долго жить буду. И да, когда мои вещи и трофеи вернёте?

- Сказал же, забудь.

- Не забуду.

- Ты даже не представляешь каким людям разошлось это оружие. Многие захотели получить оружие что вывез Бард из немецкого тыла. Фотоаппараты тоже ушли.

- Суки.

- Что?

- Я говорю, что припомню ещё это разграбление. А сейчас я устал, спать хочу.

- Подожди, а где твои награды, всю квартиру перевернули и не нашли?

Однако я дёрнул плечом и не стал отвечать. Вернувшись на носилки я, накрылся одеялом и так пролежал до самой Москвы. Жаль не привезу дынь и арбузов Светлане, сами мы их каждый день ели, хотя бы по кусочку, но доставалось, сахарные. Ничего, как-нибудь по-другому порадую. Ну а пока лежал, размышлял. Устроило меня то что было? В принципе, да. Везде нужно искать плюсы и минусы. Минусы, я нахожусь в серьёзной конфронтации с командованием РККА, что ограбило меня на трофеи. Или там госбезопасность поработала? На месте узнаю. И хотя те об это ещё не знают и конфронтация только с моей стороны, всё равно узнают рано или поздно. Ещё и Петровскому не простил что заслуженную награду о которой договорились, зажал. Хотя время есть, может ещё исправится. Да нет, не исправится, время упущено, да и аккордеон мой профукал. Плюсы, я улучшил свой немецкий язык, найдя знатоков среди раненых. Двое поволжских немцев, я с ними в основном и общался, остальные их как-то… игнорировали. Так что подтянул навык. Подучился игре на гитаре, узнал, что есть несколько способов играть на ней, я учился двум, более-менее освоил. А подучится всегда не против. Жаль, что Лидию Николаевну не помял, как планировал, но надеюсь шанс ещё будет, и мы встретимся. Вот на этих мыслях и задремал. А вообще я на перепутье, что делать дальше?

Просунулся я, когда самолёт совершал посадку. Сели благополучно, сам самолёт был транспортным судном, но не «Дуглас», а вообще одномоторный, моноплан с высоким подъёмом крыла, на шесть-семь пассажиров. Кроме нас пятерых других пассажиров не было. Да и для носилок едва место нашлось. В общем, меня всё же вынесли, тут даже санитарная машина ожидала. С чего это такие почести? Я действительно был в недоумении. Меня погрузили в машину, и мы покатили в сторону столицы, аэродром недалеко был, но всё же не в черте города. Маринин со своими сотрудниками следом на легковом лимузине ехал. У них чёрный «ЗИС-101» был. Что за госпиталь? Да тот же где я лежал в первое своё ранение и куда меня не приняли после второго. Я это запомнил. Палата отдельная, одноместная для ГСС. Занесли, врачи изучили мои раны, опросили, и сообщив что мне осталась программу реабилитации пройти, так как всё практически зажило, то постепенно можно повышать нагрузки, а пока ходить. По палате, по коридору, через пару дней и по лестнице можно будет. Выдали два костыля, и ушли. Маринин в госпиталь даже не заходил, убедился, что меня приняли и укатил.

Кстати, я уж принял решение что делать дальше. Буду строить из себя обиженного властью, ограбленного. Стойте, не возмущайтесь моим решением, я принял его после долгого обдумывания, намёк вовремя второго рейда от моей Фортуны, что подобным не стоит заниматься, был ясный. Многие женщины разработали систему знаков и живут по ним. Сам я тоже пользуюсь подобной системой и ориентируюсь по знакам что мне показывает Судьба. Это был второй знак, ранение при практическом окончании операции. Тут не сомневайтесь, я со своей Фортуной давно бок о бок существую и знаю её намёки, так что больше в рейды мне не ходить, следующий могу и не пережить. А как отказаться? А никак, не поймут, когда другие мальчишки готовы отдать жизнь за Родину, и я хорошо их понимаю, я вдруг начну из себя барышню строить, ломаясь. Готов ли я отдать жизнь? Знаете, не могу сказать уверенно, всё от ситуации зависит. В бою это одно. Например, если мы все вместе из окопа как один поднимемся в атаку, зная что в любой момент срежут, но рядом чувство локтя товарища, поднимусь и побегу в атаку. Также с танковой. А если есть вероятность избежать, то так и сделаю. Отказаться от таких рейдов, после двух закончившихся ошеломляющим успехом, это по мнению многих командиров, мне просто не дадут. Значит будем саботировать их. Мне приказывают одно, а я делаю другое. Объяснение одно: действую по ситуации, выполнить задание не было возможности. Один раз пошлют, второй, в пятый, когда-нибудь надоест. Главное мне эти все заброски пережить, в чём я сильно сомневаюсь. Что переживу их. Вот и думаю что делать. Под крылышко Потапова вернуться не вариант, тот ничуть не сомневаясь тоже меня к заброске в тыл к немцам будет готовить и сделает это. В другом виде я ему не нужен. Вот и выходит, поза обиженного, мне пока подходит, пусть временно, изображаю ребёнка что дует в губы, но пусть будет. Да я и реально взбешён ограблением и не собираюсь прощать пока всё не вернут. Ворьё в петлицах. Хм, ещё больше года ждать пока погоны введут.

Света пришла уже утром следующего дня, как меня поместили в отдельную палату для ГСС. Дочек та на попечении двоюродной сестры оставила, малы они чтобы их носить далеко, да и коляски для них та всё никак не сподобится купить. Да и большой дефицит они, поди ещё найди. Для двойняшек так совсем, их кажется только по заказу выпускают, то есть, найти нереально. А после войны единственная фабрика в Москве что выпускала детские коляски, была перепрофилирована. Интересно на что? Света тоже не знала. Хорошо пообщались. У них всё в порядке, живут, у Светы два месяца декретного отпуска, потом на работу, даже когда война началась, ничего не изменили. Так что отдыхать и восстанавливаться той осталось чуть больше месяца. А дочек я сам попросил не приносить, разрешат прогулки по городу, когда сил у меня будет достаточно, сам приду. Это произойдёт через неделю, ну максимум дней десять. На том и договорился. Выяснил что всё же у Светланы всё идёт как обычно, живут хорошо, много гуляют с дочками. Просто на руках носить их неудобно, руки устают. Хорошо сестра помогает. Да, коляску нужно срочно. Стоит что-нибудь придумать.

Света ушла, оставив гостинца, ватрушки напекла, всё как я люблю, побольше начинки, поменьше теста, как раз лакомился, когда появился новый гость. Майор Краснов из Генштаба, с приказом для меня описать всё от начала до конца по моим действия в Белоруссии. Проверил документы, приказ, вроде всё настоящее, ну и мы приступили к работе, тот записывал, был обучен скорописи, а я больше говорил, под редкие уточняющие вопросы. Два дня тот ко мне ходил, пока мы не закончили. Острые моменты я не описывал, оказалось пытки, даже противника, уголовно наказуемы, вот о Кубе пришлось рассказать, тут вывернутся сложно, но поставил всё это так как будто это была месть за убитых евреев и расстрелянных военнопленных. Вроде проскочило. Потом про меня забыли на неделю, только Света через день заскакивала на часок, у неё всё время дети занимают. А я активно ходил, врачи разрешили, раны беспокоили, но всё же уже делал до десятка кругов вокруг комплекса зданий госпиталя. Наконец мне разрешили покинуть территорию госпиталя, и посетить город. Тут прискакал перец из Кремля в звании лейтенанта ГБ, им сообщили что я ходить могу, и уведомил что через три дня будет официальное моё награждение в Кремле, чтобы был готов. Парадную форму уже заказали, и отвёз меня к портному. Мне каптёр выдал форму командирскую, моего размера, сильно ношенную и без знаков различия, больше не было из свободных моего размера, а моя прошлая что в госпитале после ареста осталась, уже давно пропала. Видать выдали кому-то. Я потребовал вернуть всё что мне принадлежало, на что копёрщик скис. Как он вернёт? А нечего чужое имущество разбазаривать. Пообещал если не вернёт, шум устрою. После того как меня в этот госпиталь не приняли, добрых чувств к сотрудникам и врачам я не испытывал, что и демонстрировал. Главврач не мог не заинтересоваться, подошёл, получил честный ответ, и покидывав ушёл. Даже не извинился.

В таком виде я к портному и завалился. Заказал тому помимо парадной ещё и повседневную форму. Одной хватит, всё равно долго не проживёт. Да и я больше в комбинезонах хожу. Вот только если парадная мне в подарок, платить не нужно, уже всё оплачено, то повседневная, вместе с шинелью, идёт отдельно. Мы договорились о цене, меня ещё к сапожнику завезли, тот только хромовые шьёт, снял мерки, и на этом меня высадили у рынка. Лейтенант укатил, обещал, что сам заберёт форму и заедет за мной, ну а я направился к одному из домов у рынка. Там на чердаке клад был, пять колбасок с золотыми монетами. Пять сотен штук. Нужно дочкам коляску купить, да и мне по мелочи прибарахлится. Из моих вещей Свете удалось только аккордеон сохранить, показав чек. Хм, надо бы в прокуратуру зайти, забрать заявление о воровстве моего аккордеона, пока меня в тюремной больнице содержали. Вроде как получил моральное удовлетворение. Дальше настаивать не стоит.

К счастью на крыше этого здания не было постов зенитной обороны, как на других, так что благополучно посетил чердак, вскрыл аккуратно схрон, забрал одну «колбаску» и закрыл, заворошив пылью, как будто тут ничего не делали, и вернувшись вниз, направился в сторону рынка. Тут меня патруль и перехватил. Однако справка с разрешением в кармане, всё честь по чести выправил в секретариате госпиталя, правда не по форме одет, но узнав что сделал заказ пошива новой формы, козырнули, с интересом меня рассматривая, и отправились дальше. А газеты обо мне пишут, на днях было выложено опровержение что я погиб, ошибочка вышла, а лечился в другом госпитале, произошла путаница с документами. Дальше на рынке нашёл скупщика, один на весь рынок работал, видимо место занято, под крышей работал, продал ему все монеты, а солидная сумма вышла, мы ещё и поторговались, я и направился за покупками. Как я уже говорил, купля-продажа золота уголовно наказуема, поэтому сам скупщик ничего в руки не брал, деньги принёс, и забрал золото, парнишка лет десяти. Он не подсуден, а тот продолжал гулять на своём пятачке, негромко выкрикивая что скупает. Для начала я прошёлся среди торговцев и напряг их на поиски детской коляски для близнецов, для девочек, а сам пока занялся покупками. Приобрёл вещмешок, отличный бритвенной походный набор, расчёска и маникюрные ножницы входили в набор. А то надоело санитара с бритвой звать, тот и постригал, и брил. Лучше самому делать, да и навык утратить не хочется. У нас такое не делают, проверил, и точно английская продукция. Видимо морячки привозят и продают втридорога, а этот товар распространяется таким вот образом. Качества на удивление приличного, потому и приобрёл. Перочинный нож, нормальный охотничий с ножнами, причём настоящий. Тут старичок тряпицу на земле расстелил и продавал. Я поинтересовался, распродаёт работу сына, тот кузнецом был, сгинул на фронте месяц назад. Я тогда ещё засапожник купил, хороший нож, да и был в одном экземпляре. Конфет приобрёл и печения, ну и сапоги, отличные сапоги, для повседневной формы. К ним два комплекта портянок. Те мои сапоги сгинули пока меня по госпиталям возили. Надо было Свете отдать. Как чувствовал.

Тут меня и остановила девчушка лет десяти, и сопроводила к матери, что стояла за одним из прилавков. У той была нужная коляска, сейчас прикатят, а так как я предлагал двойную цену, то та и назвал ту сумму что хочет получить.

- Хорошо, устраивает.

Пусть на эту сумму можно приобрести два новеньких велосипеда, не в магазине, а тут на рынке, но меня цена действительно устраивала, главное нашли, а деньги это что, пыль. Пока ожидали я просмотрел товар у той. Торговала женщина в основном хозяйственными вещами, от посуды до разной мелочёвки. Вроде толкушек и тазиков. Купил стиральный порошок, он в жестяной банке продавался, и две бутыли шампуня. Тут и коляску провезли, я внимательно её осмотрел, чудо-юдо конечно на небольших колёсах, но сейчас такой дизайн. И пусть та для мальчиков, жёлтый низ - белый верх, всё равно другой не найти. Не новая, но вполне ничего состояние, так что расплатился, положив в коляску покупки, и направился к выходу с рынка. Тут нанял пролётку, коляску разместить смогли, и покатили сначала к портному, там я расплатился за работу, тот лейтенант оба комплекта формы заберёт, портной обещал всё успеть сделать, а потом и к Светлане на квартиру. Та в курсе что я сегодня прибуду, как раз к обеду успевал, вот и наготовила всего. Я застал Светлану в открытых дверях, та расплачивалась со старичком за крынку молока. Значит деревенские всё ещё развозят свою продукцию. Это хорошо. Молочко я люблю. Мы поздоровались, расцеловавшись, и я предъявил покупку. Коляска привела женщин в восторг. Мне представили Ольгу, двоюродную сестру Светланы. Вот Виктора, сына Ольга, не было, его в школу устроили, тот в первой смене учится. Тут неподалёку.

Виктор вот-вот должен быть, так что решили подождать его, а мне пока предоставили дочек. Так что я няшкался с ними, благо те не спали, и трещоткой, купленной мной на рынке, детская игрушка, развлекал дочек. Да тут особо и смотреть нечего, кульки в пелёнках, только губки бантиком и носики торчат. А глаза мои, серые. У Светы зелёные. Кстати, Светлана у молочника не только молоко приобрела, но и творог с домашней сметаной. Та, по-моему заказу налепила пельменей, надеюсь поедим отлично. Я ещё и торт купил. Как раз выброс в магазине кондитерских изделий был, вот и успел купить. Я туда за пирожными зашёл. Их не было, но было свежее слоёное печенье. Всё это тоже хозяйкам отдал. А чуть позже прибежал десятилетние парнишка, мы познакомились и сели обедать. Дочки спали, Света их покормила и те отсыпались. Квартира хоть и небольшая, но вместила всех. Виктор спал на кухне на раскладушке, обе сестры и мои дочки в большой комнате, что являлась и гостиной, и спальней. В ванной комнате на верёвках сохли пелёнки. Стирать приходилось каждый день. Жаль ещё не выпускают стиральные машины, я бы купил. Хотя те итак рады стиральному порошку и шампуню. К слову, они из-за границы. Шампунь французский, а порошок из Англии.

Отлично поели, приготовили коляску, на дно одеяло, дочек в коляску и меня отправили гулять, велев раньше чем через час не приходить, ну а сами прибирались. Торт вкусный был. Даже мне понравился. В новом теле я стал любителем сладкого. Вот так погулял с дочками и направился обратно в госпиталь. Еле дошёл, всё же такие длительные прогулки мне пока тяжелы. Однако и на следующий день, и на следующий, ходил к Свете, и меня отправляли на прогулки. По паркам с дочками гулял, неплохо получалось. Те спали и не шумели. А потом и день награждения настал. Форму привезли, я всё померил, хромовые сапоги тоже как влитые были, так что прицепил к парадной форме все награды, а я забрал их из тайника, и вот так меня повезли в Кремль. А там народу… Потапов был, даже Петровский. Много личностей коих я видел только на фото из газет. Берия к слову тоже присутствовал. Ну и началось награждение. К слову, не меня одного, полсотни человек, около сорока фунтовиков и восемь гражданских. Сначала ордена, потом и до награждения золотыми медалями дошло. Я оказался последним в списке. Меня наградили за освобождение Минска второй Золотой Звездой, город до сих пор в окружении держится, а за помощь в освобождении командиров и уничтожении аэродромов, уже орденом «Ленина». Тоже вторым. Майора мне подтвердили. Однако, как дважды герой мне на родине положен бюст, и квартира в центре Москвы, так что получил ордер на квартиру, а ключи в соответствующей организации получу.

Потом до полуночи, до окончания банкета я общался с Потаповым, Петровским и другими генералами, много интересного узнал, да и сам сообщил немало. Пожаловался на ограбление, что меня обокрали, я уже в курсе кто это сделал. Ольга, сестра Светы сообщила что подпись на ордере принадлежала Маринину. Он на мой чемоданчик давно поглядывал, ещё когда мы у Минска были, а тут воспользовался возможностью. Я это теперь так не оставлю. А Петровский всё же исправился, вручил мне тяжёлую кобуру с «ТТ». На боку затвора была наградная табличка. Оружие уже зарегистрировано на меня. Личное. Кстати, у обоих генерал-лейтенантов на груди, помимо других наград, были новенькие Золотые медали. Успели получить. Вот так уставший, но довольный я вернулся в госпиталь, форму не сдавал, тут же на плечиках повесил, в палате шкаф был, там и комплект повседневной формы, и отдыхать. Только умылся, да в тазике ноги помыл, а то взопрели в этих сапогах.

На следующий же день я сначала со Светланой посетил фотографа, мы с дочками на руках устроили новую фотосессию. А как же, память всё-таки. У меня на руках Катерина, у Светы Елизавета. После этого та с дочками ушла гулять, коляска при них, фотографии будут через два часа готовы, а я направился на пролётке в ту организацию что выдаёт ключи от квартир. Ордер при мне. Кстати, удостоверения коммандера я не имею, только справку из госпиталя, но при этом при полном параде. Хотя награды шинель скрывает. Там меня уже ждали, выделили сотрудника, и он сопроводил к нужному дому, показав квартиру на третьем этаже пятиэтажного дома с лифтом. Трёхкомнатная отличная квартира, благоустроенная с мебелью. Только хочется сказать, квартира всё же казённая, и в случае моей гибели вернётся на баланс государства, вся мебель с инвентарными номерами. Сама квартира мне понравилась, спальня, рабочий кабинет, гостиная, кухня, совмещённая с обеденным залом, совмещённый санузел, ванна чугунная, кладовка, вот в принципе и всё. Ах да, балкон был, вход из гостиной. Консьержка внизу. Так что я подписал все бумаги, и теперь числюсь жильцом квартиры. К слову, коммунальные я не буду платить, за меня государство платят. После этого направился к Свете, девчата тоже захотят посмотреть. И посмотрели, вот только переехать в большую квартиру отказались. Светлане до завода тут пару шагов идти, а от моей квартиры на трамвае с пересадкой. Да и их квартира им нравилось. Всё рядом, больница, парк для прогулок, магазины и работа. Моя квартира тоже им понравилась, было видно, что уборка влажная проведена недавно, постелено бельё постирано, шторы тоже. Ну и те сразу приступили к покупкам чтобы квартира приобрела жилой вид, а не казённый, как сейчас. А я к нотариусу наведался, оформил завещание на своих дочек как на наследниц. Света в курсе, хотя и расстроилась. А ей нельзя расстраиваться, молоко может потерять. И да, дочки по метрикам носят мою фамилию и отчество.

Да, а то что меня ограбили я простил. Ну… по-своему. В один из вечеров я посетил малину бандитскую, одет в гражданку, на голове шляпа, шарф лицо скрывает, пальто не по размеру скрадывает фигуру. Меня проводили к старшему, и я положил перед ним «колбаску» с золотыми монетами, сто штук. Тот вопросительно посмотрел на меня и я объяснил что нужно сделать. Если всё удачно пройдёт, получит столько же. А следующей ночью, я в это время в шахматы играл в соседней палате, проигрывал свои наручные часы, свидетелей множество, полыхнула квартира Маринина. Да так что тот сам со своей любовницей Паниной еле выжил, хотя обгорели серьёзно. Коктейли-Молотова штука страшная. Также заполыхало одно крыло здания Лубянки, потушить не смогли, выгорело. Зато другую часть отстояли. Искали серьёзно меня тоже два дня допросами мурыжили, видимо Маринин сдал, сообщив что только мне все ноги отдавил, обокрав. Но доказать ничего не смогли, я был чист. А оплату вором передал. Только инкогнито. Записка ушла старшему и те забрали «колбаску» с монетами из тайника. Я честно расплатился за хорошую работу. Пусть недоделана, Маринин не должен был выжить, но тот своим телом выбил окно выпрыгивая наружу, сломав обе ноги, ещё и Панина за ним, но буду считать, что отработали отлично. Если Маринин снова на горизонте появится, уже сам доделаю дело.

В остальном, время шло, пока не пройдя врачебную комиссию не узнал что та постановила, годен к военной службе без ограничений. Так что попрощался с врачами, с девчатами, дочками, ключи от своей квартиры я Свете отдал, если надо переночуют, а так присматривать будут, и на этом отбыл в Киев, к штабу фронта. Потапов заждался. У меня туда направление было. Кто поработал я у Светы знал отлично, из госбезопасности люди были, а старшим, на ордере была его подпись, Маринин. Знал бы что он такой ушлёпок, удавил ещё в тылу у немцев. Как я уже говорил, он на мой чемоданчик с трофеями давно поглядывал, ещё когда мы у Минска были, а тут и прибрал к рукам. Остальное всё честь по чести оформили, я проверял, как изъятие в Фонд Обороны. Его раньше создали, я посоветовал в том повторном первом письме Сталину. Хрен вернёшь теперь. И ещё, как командиру мне зарплата капала, а после смерти всё прекратилось, пришлось побегать по инстанциям, но вернули потерянное. Ещё у меня счёт в банке открыт был, изъял два тайника, распродал и солидную сумму положил. Часть в золоте, так можно было, часть деньгами. Это и наследуют мои дочки, если что. В квартире у меня сейф был, стояла тумба в кабинете, но уверен ключи у кого нужно есть, я там ничего серьёзного не держал, копии документов и всё. Вот так я сел на поезд, в купе, верхнее место, и мы отправились из Москвы, в Киев. Я сразу лёг, как же надоедала эта предпоездная подготовка, устал честно слово. Я был в повседневной форме, парадную я оставил в шкафу в квартире. И да, награды что у меня на груди, копии, заказал у одного ювелира, тот и сделал. А настоящие в том же тайнике где ранее держал, как и все документы к ним. Ситуации всякие бывают, вот и пытаюсь подстраховаться.