Глава 8
Переварив и информацию, и эмоции, бегу в деканат. Там нахожу Лю, сообщаю ей о детях наика всё, что выяснил, и шагаю на обед. Как раз есть о чём за едой спокойно подумать.
После обеда заглядываю на склад пообщаться с уоррентом:
— Батя, такой вопрос. Вернее, даже не вопрос, а информация. Смотри. — И раскладываю перед ним веер из бланков.
— Это ты в таком авторитете? Или весь отряд? — через три минуты спрашивает уоррент, внимательно ознакомившись со всем.
— Второе. Я просто последний. Ну и — всех задело, что меня в халате из госпиталя уволили. Точнее, пытались. Задним числом. На моём месте ведь любой мог очутиться. Вот братва близко к сердцу и приняла.
— Сколько всего прислали?
— С тем и пришёл. Импов сто десять. Сто одиннадцать, если совсем точно.
— Какие планы?
— Нет планов. Мне их девать некуда. По кабакам не хожу. Живу один. Планов нет.
— Пошто? Молод ещё. Не веришь, что душа заживёт?
— Батя, не могу я всего рассказывать, но это не первый раз, когда всё теряю. Первый раз — не тут. Скажу честно, но не всё, не пытай в подробностях, ладно?
— Само собой.
— В общем, и самому приходилось подрываться. И тут семью потерял. И в госпитале, если верить медкарте, клиническая смерть была. Потом врачи с того света вытащили.
— М-да-а-а…
— Ну и выходит так, что не интересно мне ничего. Кто родным был — тех нет. А в третий раз, даже почти в четвёртый, заново всё начинать — уже просто сил нет. Вот, плыву по течению. Вопрос: куда деньги пристроить? Братве обратно слать — не вариант, сам понимаешь.
— Конечно. Об этом и думать не моги. Не ради себя — ради них. Кто-то последнее отдал, чтоб себя человеком чувствовать — тебе руку протянули. Не отталкивай.
— То понятно… Но и девать два годовых жалованья некуда. С тем, что за крест — почитай три. А образ жизни ближайшие годы я менять не планирую. А потом — так и подавно, — показываю пальцем на чёрную петлицу.
— Совет простой. Клади в ящик. Запирай. Пусть лежит. Запас в спину не сечёт и пожрать не просит. Хуже будет, если какая надобность — а ты пуст. Как тогда после госпиталя. Согласен?
— Вполне. Логично, чего уж там…
И я шагаю запирать переводы в сейф. Потом, как выберусь в город, надо будет махнуть их на деньги в ближайшем банке, но это не к спеху.
* * *
Незаметно за разговором с уоррентом, настаёт время занятий по анатомии в кружке с детьми. Возвращаюсь в учебный сектор и захожу в аудиторию. Дети оказываются здоровенными лбами лет по семнадцать — восемнадцать, порой на голову меня выше. Вперемешку с такими же дородными девицами.
Лю рассаживает всех по одному за парту и начинает занятия.
В отличие от штатной пары, тут я понимаю всё. В канцелярских принадлежностях я теперь не стеснён, потому старательно записываю всё, что слышу. По мере написания конспекта, постепенно начинают всплывать в голове школьные уроки биологии, анатомии и бог знает чего ещё включая химию. Интересный эффект от занятий с детьми. Которые совсем не дети. Два часа пролетают незаметно. Все расходятся, Лю подходит ко мне:
— Атени, с детьми наика всё в порядке. Инфекция. Была. Теперь всё нормально. Как вам первое допзанятие?
— Почему-то намного понятнее, чем на штатной паре, — честно признаюсь.
— Я внимательно следила за проекцией вашего мозга. Тут вы расслаблены и абсолютно не в стрессе. Ваши мыслительные процессы разгоняются до субмаксимума.
— А на обычной паре? — тут я искренне заинтересовался.
— А там у вас — один адреналин. И мозги, как и положено по физиологии, не работают.
— Что ж делать, — загружаюсь я. — Получается, вопрос не в том, насколько я тупой. А в том, что плохо соображаю в условиях относительно небольших помех?
— Тут может быть не только это. — Как-то серьёзно говорит Лю. — Это может быть направленным воздействием кого-то из тех, с кем вы ссорились.
Я только присвистываю. О возможностях местного магического мира я как-то подзабыл. Уж больно «аппаратная часть» на нашу похожа. Софт, как говорится, из головы-то и вылетел.
— Как с этим бороться? — спрашиваю, не особо рассчитывая на варианты.
И тут ей удаётся меня удивить:
— Только воля. Есть специальные упражнения. На концентрацию. На силу воли. Вам, кстати, по вашей основной специальности и так нужно. Вероятно, есть смысл начать заниматься, не дожидаясь следующей недели.
— А почему тогда на других парах этого нет? — пытаюсь понять несоответствие.
— На других парах вы — в своей тарелке. На той же спец. тактике. И ваше подсознание работает не в ведомом, как на моих парах, а в доминантном режиме. Программа третьего курса, режимы работы сознания.
— Что за упражнения?
— Есть специальный учебник. Его надо будет взять в библиотеке. Возьмите у Валери талон в библиотеку, как у куратора курса. «Мыслительные и биохимические процессы и управления волевыми усилиями». Книга из спецсекции. Без талона Валери не дадут.
— Спасибо.
* * *
Хотя время к ужину, топаю искать Валери. На кафедре говорят, он пошёл в спортгородок. Книгу хочу взять сегодня — почитать несколько часов перед сном, всё равно заняться нечем.
В спортгородке — пусто. А на выходе из спортгородка случается то, чего я всё это время жду.
Пятеро знакомых дворянских рыл с моего курса и шестой на курс старше, идут мне навстречу, демонстративно не уступая дороги. Вероятно, кто-то свой в деканате у них есть, но обдумаем это позже.
За три шага до столкновения, командую:
— Смирно!
Но кто бы меня послушал.
Ладно. Предупреждён равно вооружён. А предупреждали меня все, кому не лень.
Даю широко раскинувшейся пятёрке столкнуться со мной грудь в грудь.
Всё, формальности соблюдены, и теперь любой доктор уровня Лю, при допросе, стопроцентно установит реальную причину.
На что они надеются?
Вариант только один. Что разбирательства по факту неподчинения и оскорбления действием не будет.
Это, в свою очередь, может произойти тоже при весьма ограниченном диапазоне событий. Прямо интересно, что они задумали. Неужели?..
Как-то не могу поверить, что в одной армии можно так… Впрочем, и там дворяне даже на войне резали друг друга, плевать что из одной части. Взять хоть и известную всем школьникам дуэль Лермонтов — Мартынов в Пятигорске. Оба — офицеры не просто действующей армии, а конкретно воюющей в районе боевых действий одной армии.
Опыт Атени говорит, что там, где дворяне — межличностных отношений погранвойск ждать не стоит. Дворяне — то ещё болото.
Хорошо, все переводы оставил в ящике, с собой ни копейки. Случись что — уйдут в КВП нижних чинов… А не дворянам на пропой и баб. Тьфу три раза.
Все эти мысли стройно проносятся в моей голове за время, необходимое, чтоб сделать шаг вбок и перенести вес на левую ногу. Либо это и есть моя особенность мыслительных процессов тут, либо — богатый практический Атени исключает эмоции в стрессе на уровне обмена веществ.
Не знаю, спрошу у Лю потом.
Пятка — копчик ближнего, успевшего проскочить за спину. Локоть — рёбра правого. Минус два. Шаг назад, больше в этом контакте не успеваю.
Начинают обходить с боков. Чтоб пара оказалась со спины. Без шума, криков, но с какой-то дикой ненавистью в глазах.
— Это последнее предупреждение. Или выполняете команду — или не обижайтесь. — Честно говорю на всякий случай.
Это предсказуемо оказывается бесполезным, поскольку, судя по их действиям, все решения той стороной давно продуманы, приняты и между собой согласованы.
Предупреждён равно вооружён. Меня несколько раз предупредили. Сжимаю правой рукой капсулу размером со спичечный коробок, подбрасываю ее в воздух и прикрываю глаза.
Сигнальная пирошашка погранвойск, которой мы обозначаем уже занятые тактические высоты, чтоб не задели свои из миномётов, тьфу, трубок Брауна, может работать и в режиме светошумовой гранаты. Спасибо магическому миру.
Она и работает.
Именно за этими девайсами я и заходил к уорренту пару дней назад, не строя иллюзий на тему отсутствия последствий. Раз у него нашёлся весь штат погранвойск, я предположил, что и из спецснаряжения что-то может оказаться. Так и вышло.
Оглушённых визави вяжу аксельбантами, в очередной раз мысленно гладя себя по затылку. Как в воду глядел. Получается не хуже, чем обрезком стропы.
Через минуту гарцующим бегом прибывает дежурный наряд Трубачей Декана. Видимо, увидели вспышку и услышали звук.
Принимаю строевую стойку. В наряде сегодня — наш преподаватель физкультуры.
И кто после этого будет утверждать, что Бога нет?
— Господин субедар, согласованное нападение на старшего по званию…
* * *
Плац под палящим солнцем заполнен полностью. Солнце жарит немилосердно, так как самая середина лета.
Присутствует весь личный состав без исключений. Включая хозслужбу, техслужбу и прочий вспомогательный персонал, относящийся к нижним чинам.
Шестеро вчерашних инициативных «товарищей по учёбе» стоят по форме два, с голым торсом со стянутыми впереди руками.
Декан чем-то усиливает свой голос и в гробовой тишине становится слышен на весь плац:
— Согласно уложению о дисциплинарных взысканиях, за покушение на преступление курсанты подвергаются телесному воздействию номер два, группа А! Экзекутор, Ходатайствую о смягчении приговора!
— Вынужден отказать, господин декан. — Отвечаю с каменным выражением лица.
— Экзекутор, приступить к исполнению наказания!
Сегодня я одет в робу. Оказывается, и такой комплект нашёлся в мешке, выданном мне хозяйственным уоррентом в первый день. А я и догадаться не мог — зачем оно мне в дворянском колледже может пригодиться?
Ох, непрост уоррент, если он такие вещи предугадывает на три шага вперёд. Впрочем, возможно, банально позаботился. И выдал всё, до чего дотянулся.
Беру из специальной стойки шомпол, опрокидываю первого из шестерых топлесс на специальную скамейку лицом вниз и приступаю.
— Вж-ж-ж-жих! Вжжжих! Вжжжих!..
После отмеренных пятнадцати шомполов, наказуемый сам стоять не может. Его под руки убирают со скамейки специальные люди из хозслужбы. Именно их содействия на будущее я просил у уоррента вместе с пирошашками. Предвидя именно такой сценарий.
Уоррент не отказал, но честно предупредил:
— Паря, по пять импов каждому. Они ж дворян будут лично до «губы» волочить, представляешь, как те и на них с тобой до кучи окрысятся? А так — тебе они, конечно, помогут. Но потом сразу переведутся. В тот же день. Деньги нужны на переезд. Не подумай, что на тебе наживаются…
Это как раз понятно. И деньги у меня есть. А впутывать в свои дела нижних чинов, у которых — семьи, дети, да и просто робость перед дворянами — мне и самому не охота.
Оговоренные гонорары уплачены вчера. Сегодня после экзекуции, эта пара подписывает рапорта у декана и убывает к новому месту службы.
— Вж-ж-ж-жих! Вжжжих! Вжжжих!..
…
Когда заканчиваю разбираться с шестым, плац только что не звенит от ненависти. Кажется, у меня под давлением чужих эмоций начинают произвольно просыпаться какие-то профессиональные способности. Нужно срочно консультироваться с Лю.
Я сейчас, сосредоточившись, могу сказать, что чувствует любой из людей на плацу. Ненависть. Злость. Обида. Снова ненависть. Ненависть. Хм. Равнодушие. С удивлением отмечаю, что это Валери. Ненависть. Ненависть. Сочувствие. А это Лю. Ну да, она врач…
Последний шестой получает свои пятнадцать шомполов и также скрывается на гауптвахте — досиживать, утаскиваемый парой хозслужбы.
— Экзекутор, окончание наказания! — в соответствии с уложением, объявляет Декан. Кстати, и он равнодушен к происходящему, ты смотри… Правда, он врач — возможно, его эмоций я просто не вижу. Разница в классе.
— Откладываю бурый в потёках шомпол в специальную стойку. Окидываю плац взглядом. В звенящей тишине отвечаю:
— Наказание справедливо. Экзекутор работу окончил. Jai mahakali!
* * *
— Ну и зачем тебе это было нужно? — индифферентно интересуется Валери, заполняя талон на мою книгу. Вчера я его так и не нашёл. В деканате меня обманули: он уже убыл домой к тому времени, как я начал его искать.
Нужно отметить, что по местным понятиям Валери полностью вписался за меня. Прямо разрешив телесные наказания дворян от недворянина. Уложения уложениями, но врагов сегодня нажил не только я.
В реалиях моего бывшего места службы тут, это всё равно что совместный боевой выход. Сближает. Потому его обращение «на ты» — самая маленькая компенсация, которую он может себе позволит за то, во что я его невольно втянул.
— Господин Валери, — также опускаю звание, подчёркивая неформальность и искренность. — Насколько я понял задачу деканата, из этого стада баранов надо сделать тех, кто сможет побить вторую ударную Кименистана.
— Ну допустим. И?
— У них нет чести. У них нет гордости. Нападать вшестером на крестьянина, предварительно организовав отсутствие свидетелей — из таких людей сделать солдат будет очень сложно. Но теперь и их, и оставшихся, работать над собой заставит хотя бы ненависть. И страх. Не доходит через голову — дойдёт через жопу. Извините.
— Логично… — бормочет Валери. — До чего странно видеть такую предусмотрительность вкупе с целеустремлённостью в простых крестьянах, это ирония, Атени.
— Простые крестьяне киженцовского погранотряда выполнили свой долг до конца. Дворянская элита второго кирассирского даже не стала покидать расположение. Вернее, покинула. В обратном от госграницы направлении. В направлении эвакуации.
— Мда уж… — снова бормочет Валери. — Умеешь ты тактично поддержать и разговор. И отношения… Я — дворянин, если что.
— У меня нет претензий к Вам, господин подполковник. Я горжусь служить под Вашим началом, пусть даже тут! И я отдаю себе отчёт, что Вы сейчас со мной в одной группе на одной задаче. Спасибо.
— Давай, топай в библиотеку, опоздаешь, — хлопает меня по плечу Валери. — Психолог-психопат доморощенный…
Интересно, хлопок по плечу — это какой-то местный обычай? Или они с Лю — родственники? Надо спросить уоррента…
