Глава 38

Обратно в колледж привычно двигаемся бегом. Для пущей реалистичности, разобрав и прихватив с собой стволы, которые Пун, пользуясь статусом Соратника, закрепляет за нами на время наших тут тренировок.

Начальник полигона либо оказывается более конструктивным. Либо играет роль статус Пуна, который тут очень даже роляет. Я, например, не знал, что со стволами так можно.

Вообще, против меня работает автоматизм предыдущих реалий. Я упустил из виду: несмотря на относительную продвинутость, местные стволы не имеют индивидуальных маркировок. Не имеют формуляров. И так далее. Их тут учитывают, как патроны или мины, по количеству.

— Ощущения, как пропустили через мясорубку. Ещё эту трубу тащить бегом…

— Можно подумать, это ты её тащил, — хохочет со своей койки Дайн. — Мы же вроде вас старались максимально разгрузить? Это ты от чего так перенапрягся?

— Слава Великой, что тащил не я! Да я б мог и не справиться, — соглашается его сосед. — И кстати, у меня резерв ещё подрос сегодня, судя по ощущениям.

— У меня тоже. — Бормочет Дайн, лежа с закрытыми глазами. — Дай спать. По-хорошему.

— Давай что-нибудь попробуем? — не унимается сосед Дайна. — Тебе что, совсем не интересно, на что сейчас хватит резерва?

Дайн через силу поворачивает голову и нехотя открывает один глаз:

— Чего тебе не ймётся? Завтра ты будешь трубу тягать!

— Попробуйте на мне целительский сон, а лучше даже наркозный, — доносится с соседней кровати.

— Да пожалуйста, — неслышно щёлкает пальцами курсант.

— И мне! А то отключиться не могу… Ничего себе напряглись, — задумчиво доносится с другой кровати.

— И мне!

— И мне!

— Тебе помочь? — курсант не может справиться с эйфорией от роста резерва и обращается к Дайну, мерно дышащему и закрывшему глаза.

— Иди в дупу. Дай спать. — Бормочет Дайн, не просыпаясь.

Через минуту, над спальным помещением стоит ровная тишина спящего глубоким сном коллектива.

Кабинет Декана. Присутствуют Лю и Декан.

— Кофе? — спрашивает Декан, с явным удовольствиям помешивая что-то в кофейнике. — Сегодня новый рецепт, со специями.

— Одну чашку. Не больше. — Ровно отвечает Лю, не открываясь от расчерченных на бумаге таблиц.

Таблицы заполнены именами курсантов первого курса, записанными азбукой, и какими-то примечаниями по каждой фамилии, написанными иероглифами.

— Они уже сейчас сдадут аттестацию по второму классу и по эмпатии, выросла вместе с волей почему-то. — Сообщает Лю, заполняя что-то в таблицах. — И по эффективности магического мед вмешательства. Если хочешь произвести фурор, можем устроить внеплановую аттестацию. Я не поручусь только по трём человекам за второй класс. Остальные пройдут, кое-кто даже с запасом.

Декан на секунду останавливает руку с кофейником, потом продолжает движение:

— Я подумаю. Вернее, сегодня на вечернем приёме кое-что выясню. ЖаоКсия, сколько тебе надо времени, чтоб подготовить их? Если решение о досрочной аттестации будет принято?

— Нисколько, — отвечает Лю, принимая одной рукой чашку с кофе от Декана, декан подаёт ей кофе двумя руками. — Они за счёт резерва выполнят норматив. Я не знала, что эти побегушки имеют такой эффект…

— Это не побегушки, — улыбаясь каким-то своим мыслям, отрицательно качает головой декан. — По крайней мере, Кхла’Пан считает так.

— Что он говорит? — оживляется Лю, поднимая глаза на Декана.

— Он говорит, что они прокачивают какую-то волю. Говорит, достаточно профильное упражнение из их сегмента. — Декан многозначительно играет бровями.

— Странно. Почему мы об этой связи ничего не знаем? — задумчиво грызёт карандаш Лю.

— Мы не «не знаем», — рассеянно качает головой Декан. — Мы просто не могли их заставить тренироваться так, как в своё время тренировались сами.

— Пожалуй, — теперь рассеянно кивает Лю. — Хотя я никогда не понимала. Как аристократия и элита может быть такой инертной, ленивой и недальновидной…

— У нас другие нравы. — Примиряюще говорит Декан, ставя свою чашку на стол. — У нас добродетелью аристократии не считается умение заставлять себя через силу делать что-то сложное.

— Да я в курсе… просто брюзжу по-стариковски, — белозубо улыбается Лю.

— Девочка моя, — хохочет Декан. — Это ты сейчас нарываешься на мои комплименты?

— Лай, держи себя в руках. — Неожиданно жёстко отвечает Лю. — У меня есть мужчина.

— Пардон, пардон! — Декан скрещивает руки перед собой. — Хотел сказать тебе комплимент!

— Никаких комплиментов. Извини.

— Конечно. Всё никак не привыкну. Прости, просватанная женщина, — загадочно улыбается Декан каким-то своим мыслям.

— Извинения приняты, — опускает ресницы Лю, после чего они с Деканом долго смеются в унисон.

— Надеюсь, это у вас серьёзно, — говорит Декан, отсмеявшись.

— Мы любим друг друга, — просто пожимает плечами Лю.

— Что-то слишком быстро, — недовольно бросает Декан, помешивая ложкой в чашке.

— У нас любовь не то, что у вас. Вы её путаете со страстью. Часто — вообще с желанием секса. А у нас любовь — это взаимное уважение, готовность идти друг за друга до конца и бескорыстное желание, чтоб твоё избранник был счастлив…

— ЖаоКсия! — перебивает Декан. — Я уважаю всё, что ты скажешь! Но, пожалуйста, избавь меня сейчас от этих пояснений. На матримониальную тему.

На утро, к нам на зарядке присоединяется Валери. Пун коротко рассказывает ему о вчерашних пертурбациях на полигоне, Валери ненадолго задумывается.

— Азы можем закрепить и тут, на базе колледжа. — Продолжает размышлять вслух Пун. — Но настрел — только на полигоне. Практика очень важна, господин подполковник. По мнению хавилдара Атени, даже сотня мин, выпущенных собственноручно, является радикальным прорывом в индивидуальной подготовке каждого курсанта.

— Подтверждаю, — киваю головой. — Скажу больше. При условии месяца регулярной практики, при правильно подобранных упражнениях, на дистанциях до полутора миль, первый курс удивит результатами даже джемадара Пуна. Не то что преподавателей колледжа.

— Я не думаю, что будут ещё какие-то проблемы после вчерашнего, — задумчиво говорит Валери. — Я знаю начальника полигона. Он не из того рода, чтоб сознательно идти против Соратника Её Августейшества. Да и против большинства курсантов тоже… Вы там всё правильно сделали, так и надо. Но с их стороны, это было никак не осознанное противодействие. Обычное головотяпство на местах. Ваш унтер просто не знает, что у него на незапертом складе происходит. А сделать ему что-то в условиях мирного времени и глубокого тыла майор не в состоянии — разница между родами не даёт.

— До чего всё-таки хорошо было у нас в отряде, — бормочу. — Никаких тебе тычков жетонами в нос. Голая эффективность личных действий.

Со стороны Валери доносится глубокий вздох; со стороны Пуна — сдавленный смешок.

После зарядки, пробежки и фехтовальной разминки, к нам подходит делегация от первого курса. Что интересно, Дайн и Бажи оказываются в одной группе. После полагающихся по случаю приветствий, Бажи обращается к Валери:

— Господин подполковник, что нужно предпринять со стороны моего дома, чтоб у нас более не было ни дефицита учебных боеприпасов, ни проблем с обеспечением наших занятий на полигоне?

Ну да, как раз на это именно дом Бажи повлиять в состоянии. Хотя подобное разруливание в ручном режиме лично меня напрягает. Надеюсь, внешне это никак не видно.

— По обеспечению, вопрос уже согласовывается на уровне господина Декана, — сводит брови вместе Валери, о чём-то задумываясь на секунду. — Дело в стыковке графика ваших занятий с занятиями самих артиллеристов. Что касается выделения и расхода учебных боеприпасов, идеальным было бы выделение нашему колледжу собственного склада на территории полигона. И снабжение его по оговоренным нормам из какого-то внешнего источника. Но по ряду моментов, я не могу инициировать этот вопрос лично, ещё и в адрес вашего Дома, курсант Аспан.

Аспан кивает каким-то своим мыслям, потом поднимает глаза на Валери:

— Господин подполковник, я могу лично решить этот вопрос, на своём уровне. Обязательств между домами при этом не возникает, так как стараюсь, в том числе, для себя лично. Но мне необходима возможность посещения Главного Управления и дяди, это за территорией колледжа.

Мы втроём переглядываемся, и Пун решительно кивает:

— Это решаемо. Давайте оговорим время…

Буквально на следующий день, на примыкающей к полигону территории нам выделяется капитальное охраняемое помещение, куда благоволением родни Аспана завозится неснижаемый остаток учебных боеприпасов.

Их расход мы после занятий отмечаем в специальных формулярах, которые вечером Аспан лично и вручную с узла связи передаёт снабженцам, подчинённым своей родни. За ночь, влиянием и усилиями родственников Аспана, запас учебных мин на нашем складе пополняется. Пун каждый день регулярно благодарит Бажи перед строем: нам это ничего не стоит, а вклад с его стороны действительно неоценимый.

Лично я далёк от того, чтоб кого-то идеализировать. Но в данном случае вожжа, попавшая под хвост Бажи-младшему, полностью совпадает с тем, что полезно всему курсу.

Свой десяток стволов таскаем с собой, дополнительная нагрузка. Плюс запас мин не кончается. Тренируемся от души. Теперь есть возможность отработки массы полезных практических навыков, типа перехода в боевое положение из походного на время и открытие огня «с рук», без опорной плиты. С последующим поражением заданной мишени максимум с третьего выстрела.

Получается далеко не у всех, но роптания стало на порядок меньше. Смешная игра — местный миномётный аналог нашего пейнтбола — радикально снизила градус напряжённости и создала хороший фокус у первокурсников на занятиях. Совсем равнодушных среди них нет.

Кстати, местные мины и снаряды — единственный вид боеприпасов, которые не поддаются магическому воздействию (из-за толщины стенок корпуса). Но орудия для настильной стрельбы в горах с собой не потягаешь, да и бесполезны они там в большинстве случаев.

По вечерам я занимаюсь с Хлопани, который сдержанно удивляется моему прогрессу. Видимо, мышление информационного мира имеет свои преимущества: я и понимаю его лучше, чем большинство моих предшественников-учеников (его слова), и нарабатываю необходимые навыки быстрее.

В один из следующих вечеров Хлопани отводит меня во Второй Магический Колледж. Вместе с нами, под руководством Валери, следует и первый курс, но на территории Второго Колледжа мы с первым курсом расходимся: Хлопани ведёт меня к месту наших занятий, а Валери уводит курс куда-то в сторону.

Полигон, отчасти похожий на артиллерийский, озаряется рваными вспышками в разных частях.

— Ночная тренировка старшего курса, — поясняет Хлопани с возвышенности, на которой мы расположились, наблюдая за окрестностями. — Ты хорошо всё видишь, ученик?

— Да, а вы?

— Мне не нужно видеть здесь, — прикрывает глаза Хлопани. — я смотрю там. А тут и так понимаю, что происходит. Опыт.

Я некоторое время наблюдаю за конвейерной работой старшекурсников Второго Магического.

В обычном зрении, работа терции боевых магов выглядит как трёхходовка: вначале водник создаёт облако пара на месте «мишени». Исходя из того, что вижу я, это облако появляется на расстоянии до полутора километров.

Затем, примерно через пару минут после создания облака, срабатывают одновременно воздушник и огневик. Вначале пар рассеивается во все стороны, как от удара воздушного кулака; потом на этом месте образуется сгусток плазмы, выстреливающий в разные стороны. Мощность «выстрела» зависит от индивидуальных способностей каждой тройки и варьируется, судя по тому что вижу, от мощности обычной мины до четверти залпа ГРАДа.

— Учитель, а это — максимум того, что может давать терция? — спрашиваю после нескольких десятков минут наблюдения за различными терциями, обстреливающими разные участки полигона.

— Дальность их работы зависит от точности водника и мощности воздушника, — не открывая глаз, отвечает Хлопани. — Мощность поражения — от силы огневика. Скорость и точность — от водника. Здесь они отрабатывают только слаженность работы между собой. Сбой любого из тройки ведёт к сбою всего заклинания. Причём, Воздух и Огонь должны работать синхронно.

— Почему у них перерывы между заклинаниями по несколько минут?

— Время на восстановление, как личное, так и энергии на месте формирования заклинания. Закон сохранения энергии: им нужно подтягивать силы из окружающего пространства. Кстати, они могут работать где угодно. А ты можешь помешать им только там, где есть наш серый фон. Давай подойдём поближе, посмотришь в другом зрении.

Мы спускаемся со своей возвышенности и подходим к ровному отрезку, на котором несколько троек местных что-то отрабатывают.

В трансе, их действия выглядят уже иначе. Вначале в месте заклинания формируется голубой сгусток, видимо, это и есть то самое облако водника. Потом, через несколько десятков секунд, к нему добавляются белый и красный сгустки и смесь взрывается подобно струе расплавленного металла, расплёскивающейся из ковша.

Красиво.

— А можно потренироваться против них? — спрашиваю, насмотревшись в обеих проекциях.

— Мы за этим пришли.

Хлопани подходит к местному преподавателю, о чём-то говорит с ним в течение минуты, потом взмахом руки подзывает меня:

— Становись тут. Начинаешь с водника. Они сейчас будут специально работать как можно ближе…

Подмешивать нашу «грязь» в Воду оказалось просто. Серые сгустки, которых тут не мало, достаточно чутко подчиняются моим усилиям и облако пара рассеивается. После этого ничего не происходит. Я со своей стороны вижу усилия Огня и Воздуха, но после моего вмешательства, «выстрел» терции не срабатывает.

Начинаем с дистанции вплотную и постепенно удаляем мишень. Моя эффективность, к неудовольствию стихийников, до первой сотни метров стопроцентная. А потом я начинаю «мазать» и маленькие сгустки терции без существенных помех с моей стороны полыхают один за другим.

— Это наш предел, ученик, — трогает меня за руку Хлопани. — В реальном бою, мы сможешь защитить только себя и небольшой радиус вокруг. Ты понял, как и почему?

— Кажется, да… Мы можем «подмешать грязь в воду». Это сбивает весь залп терции. Но, в отличие от стихийников, наш предел — порядка полусотни саженей, если только среди нас нет тех, кто радикально превосходит меня по силе воздействия.

— Таких нет, — качает головой Хлопани. — Полста саженей — наш обычный результат. Особенности типа энергии. И учти ещё вот что. Терция, восстанавливаясь, может обстреливать тебя хоть целый день. А вот ты сможешь отвечать только пока не «вычерпаешь» все серые сгустки. Кстати, есть места, где их вообще нет. В таких местах тебе вообще нечем защищаться. Продолжай.

— А я закончил. Стихийники терции могут переносить точку удара хоть на милю. А я могу нейтрализовать их залп только если нахожусь вплотную к их точке прицеливания.

— Справедливости ради, они и бить будут в первую очередь в тебя, если обнаружат, — смеётся Хлопани. — Но в целом, да. Мы легко можем испортить их залп — особенности вида энергии. Но для этого мы должны находиться рядом с точкой прицеливания. По той же причине.

— Получается, использование традиционного оружия — гораздо более перспективный метод, — прикидываю вслух возможности местных миномётов. — Во-первых, труба Брауна и за милю их достанет. Во-вторых, пока они будут собираться с мыслями почти три минуты, умелый стрелок нафарширует их позицию минами, как торт вишнями.

— Тут тебе виднее, ученик. Труба Брауна — не мой инструмент.

— Мастер, а к чему такие сложности с моей нейтрализацией их залпа, если эту терцию вполне можно уничтожить обычным оружием?

— Во-первых, твой арсенал должен быть полным. И мне бы не хотелось однажды не увидеться с тобой только из-за того, что я не объяснил тебе азы и не показал элементарного, — сердито отвечает Хлопани. — Не заставляй меня думать о тебе как о лентяе или глупце… Во-вторых, это только в горах существует возможность подобраться к терции на дистанцию удара. На всех других ландшафтах, они перемещаются не иначе как в окружении минимум сотни кирасиров и жгут всё мало-мальски подозрительное, если движутся по сомнительной или вражеской территории. Нам тут больше делать нечего. Я показал тебе, что хотел, ученик.

Мы идём искать первый курс, который находим на соседней площадке. Наш с интересом наблюдают за тренировкой стихийников, а некоторые вроде Дайна что-то лихорадочно записывают, сверяясь с хронометрами.

Через некоторое время к нам присоединяется Валери, который отходил куда-то на территории согласовать программу соревнований на спортивном празднике, и мы неторопливой рысью убываем к себе.

У меня и Пуна не уходит ощущение уходящего сквозь пальцы песка.

Лю, Декан и Валери усиленно прокачивают первому курсу прикладные медицинские навыки, не требующие глубокой теоретической подготовки.

Сама Лю говорит как-то за завтраком, благодаря растущим как на дрожжах резервам, первый курс сейчас только за счёт силы может корректировать чуть не обмен веществ у роты солдат. Хлопани поправляет её: «За счёт Воли». Они переходят на какой-то язык, который даже Пун понимает с пятого на десятое, и долго спорят о терминах.

Видимо, сказывается напряжение.

А мы продолжаем наши «игрушки» на полигоне артиллеристов. Постепенно наши упражнения усложняются, дистанции увеличиваются, нагрузки на корректировщиков и связь возрастают, а курсанты постепенно приобретают навыки, о которых предыдущие поколения преподавателей даже не мечтали.

Под молчаливое одобрение Декана.

— Внимание! На каменистом грунте в горах стрельба ведется без опорной плиты! — Вещаю перед строем, засунув пальцы за ремень. — Опорная плита в таких условиях не только бесполезна, но и вредна — она не фиксируется на камне, и после каждого выстрела смещается назад! Трубу Брауна при этом для каждого нового выстрела приходится устанавливать и наводить заново. При этом, теряется драгоценное время, снижается результативность огня и повышается расход боеприпасов. Для установки трубы на каменистом грунте киркой или ледорубом вырубаются два углубления для двуноги-лафета и одно углубление поглубже — для шаровой пяты казенника. Ствол трубы при этом опирается непосредственно шаровой пятой на камень. Вместо опорной плиты, которая весит пуд, на позицию выгоднее и лучше взять четыре — пять дополнительных мины, их при этом просто засовывают стабилизаторами за поясной ремень… Это не относится к восьмидесятке или большим калибрам, там о скалы разбивается шаровая…

— …Сегодняшняя дуэль как на скальном участке! Правила как всегда! — даёт отмашку Пун и две группы привычно устремляются в разные концы полигона. Сегодня их будет разделять небольшая лесопосадка, позиции они будут оборудовать на камнях по обе стороны от неё, а корректировщики сидят на имитации превышающей высоты с небольшим разносом.

Группа южан, старательно следуя наставлениям, споро выдалбливает в каменистом грунте первую пару углублений. Потом, видимо, желая сэкономить время, напрочь забывает обо всех наставлениях. Один из них, в порыве энтузиазма, в момент выстрела пытается придержать шаровую пяту своей ступнёй, которую предсказуемо раздавливает в момент выстрела.

В первый момент пострадавший кричит, как на ультразвуке, но потом целительская подготовка берёт верх и он сам себе останавливает кровотечение и сам себя обезболивает.

Занятие на этом, понятно, прекращается, пострадавшего несём в свой колледж на себе. На его счастье, в Колледже есть доктор Лю.

Такие случаи не редкость. Из-за объёмов вбиваемого в курсантов материала, как практического, так и теоретического, их головы пухнут от избытка информации.

Мы с Пуном, Деканом, Лю и Валери обсуждали момент травматизма на занятиях достаточно долго. Под давлением с нашей стороны, колледж в лице Декана и Лю согласился: подобные травмы, вплоть до переломов позвоночника, отлечивать на базе колледжа не сложно. Особенно с учётом сопротивляемости организмов самих курсантов и их ненормально выросших резервов, которые теперь сильнее, чем в среднем даже на четвертом курсе.

Но каждый такой случай запоминается всем первокурсникам намного сильнее, чем проговоренный теоретически. И пусть они лучше набьют шишки на полигоне, но усвоят материал, чем потом будут придерживать ствол ногой в реальном бою.