Глава четвертая
На рассвете Троица Воинов собралась в дорогу.
Вольштагг долго рассказывал детям о своих приключениях. Он намеревался поделиться лишь одной историей, но они выпросили еще две и только потом уснули. Затем он с наслаждением провел ночь подле своей жены Гудрун.
Фандрал скрасил ожидание в компании брюнетки по имени Элла. Поначалу он склонялся к блондинке Хельге, но оказалось, что той нездоровится, – несомненно, из-за похищения золотых яблок. Следующим вариантом была рыжеволосая Моренн, но ей пришлось сидеть подле заболевшего брата. К счастью, Фандрал лишь раз назвал Эллу Хельгой, да и перебрал он так, что нечаянная ошибка наверняка прошла незамеченной.
Огун всю ночь точил свой клинок.
У Вольштагга была семья и вкусные яства. У Фандрала – харизма и обаяние. У Огуна – лишь память о трагически погибших родных и своем бездействии. За Асгард он готов был отправиться в Хель, без сомнения отдал бы жизнь за Вольштагга и Фандрала – как и за Тора, Сиф и Балдера, и тем более за Одина, – и все равно его снедал страх излишне сродниться с ними, а потом потерять, как некогда своих близких.
Он почти что подпустил к себе своих славных товарищей, но не готов был дать большую волю чувствам и считал их не более чем соратниками в борьбе. Однажды Огун любил и потерял все, что ему дорого. Еще раз он этого не вынесет.
На рассвете Фандрал и Огун прибыли к конюшням. Там их уже ждал Один вместе с конюхом и своим советником, который, надо сказать, выглядел неважно.
Конь Фандрала по кличке Гилльтопр, изящный, с переливающейся золотистой шерстью, заржал, увидев наездника. Жеребец Огуна, вороной Кольр, был спокойнее. Тяжеловоз, стойкий скакун Вольштагга, буднично пожевывал сено.
– Где Вольштагг? – спросил Один.
Фандрал ухмыльнулся.
– Вы ведь сказали ему приходить на рассвете. Минут пятнадцать, и он появится. Хотя, скорее всего, позже.
– Наверняка пробует на зуб пищу, которую собрал в дорогу, – сухо проговорил Огун.
Обернувшись к Одину, Фандрал спросил:
– Властитель, Локи еще в вашем дворце или вернулся в башню?
– Хм? – Один отсутствующим взглядом посмотрел на светловолосого воина. – Ах да, Локи. Да, ночью он вернулся в место заточения. Я поставил на стражу Хугина и Мунина. Они проследят, чтобы он больше не сбежал. Хеймдалл пока слишком слаб, чтобы присматривать за ним.
Фандрал одобрительно кивнул и обменялся с Огуном обеспокоенным взглядом. Один смотрел на них пустыми глазами – глазами Асгардца, явно не способного править как следует.
– Нам пора отправляться, властитель, – сказал Фандрал. – Мы отомстим за то, что ледяные великаны снова пошли войной на Асгард.
– Не сомневаюсь, Огун, в смысле Фандрал. – Один быстро исправил оговорку, но это нисколько не успокоило воинов.
– Приветствую вас, друзья! – послышался бодрый голос.
Огун и Фандрал повернулись и увидели, как к ним приближается Вольштагг в сопровождении своей дочери Хильде. Она тащила в руках увесистый мешок снеди.
– Я замечательно провел вечер с семьей, а Хильде любезно согласилась проводить нас в дорогу.
– И помочь дотащить провизию, – добавил Огун.
– Само собой. Зачем же еще нужны дети?
Фандрал пожал плечами.
– Не могу придумать иной причины.
Отметив про себя, с какой легкостью Хильде несет мешок, Огун задумчиво погладил усы.
– Похоже, на твоей дочери нисколько не сказалось заклятье, Вольштагг.
– Да, дети в полном порядке, – ответил пожилой воин. – Это все молодость. Да и сила золотых яблок им мало что дает.
– Ваши скакуны накормлены, почищены и напоены как должно, господа, – объявил конюх.
– Отлично! – отозвался Вольштагг. – Тяжеловоз готов к забегу до Йотунхейма. А значит, мы прищучим Тьяцци в его логове.
– Если только твой конь не упадет под тобой замертво, – прошептал Фандрал так, чтобы увесистый воин его услышал.
– Тяжеловоз служил мне верой и правдой долгие годы, – сказал Вольштагг, выпрямившись во всю стать.
– Удивительно, что он до сих пор держится на ногах, – бросил ему Фандрал, запрыгивая на Гулльтопра.
Прежде чем сесть на своего скакуна, Огун подошел к Хильде, которая крепила к седлу Тяжеловоза мешок с едой.
Заметив, что Огун идет к ней, девушка уронила мешок, дернулась и от неожиданности пискнула. Неловко подняв провизию с земли, Хильде попыталась ровным голосом проговорить:
– Да, Огун?
– Я хотел спросить, не окажешь ли ты нам услугу, Хильде.
– Еще как! Только попроси! – выпалила Хильде и тут же нахмурилась, поняв, что ее готовность помочь кажется слишком уж чрезмерной.
Огун бросил взгляд на Одина.
– На Всеотце явно сказалась наша общая беда.
– Кража яблок. По дороге сюда отец мне все объяснил.
– А остальной семье ничего не говорил? – с сомнением в голосе спросил Огун.
Хильде покачала головой.
– Только мне. Он сказал, что я показала себя достойной доверия, когда помогала Сиф в битве с драконами.
На лице Огуна проступила едва заметная улыбка.
– Да... О твоей храбрости все время говорят во Флудбьёрги, где мы как раз помогали восстанавливать дома.
– Правда? – глаза Хильде округлились. – О моей храбрости еще никто нигде не рассказывал!
Улыбка на губах мрачного воина потухла.
– Не очень-то поощряй людскую молву, Хильде. Истинный воин ищет не одобрения, а отважного подвига. Слава – это для бардов и светских гуляк.
– Я поняла, – неуверенно проговорила Хильде.
– Отлично.
Когда Хильде наконец прикрепила мешок с провизией к седлу, Огун подвел ее к Одину.
– Властитель, Хильде проводит вас и вашего советника в тронный зал.
– Зачем, Фандрал? То есть Огун! Прости, что-то память подводит.
– Думаю, вы сами ответили на свой вопрос, Всеотец, – сухо проговорил Огун.
– Верно. Ты мудр, Мрачный воин. Вольштагг, кажется, сказал, что детей эта напасть не поразила. – Один опустил глаза на Хильде. – С радостью приму твою помощь, дитя.
– Рада услужить, Всеотец. – Девушка встала на одно колено и склонила голову.
Один улыбнулся.
– Поднимись. Вольштагг хорошо тебя воспитал.
Старый воин ухмыльнулся.
– За это надо хвалить мою дорогую Гудрун. Что ж, пора в путь!
Он попытался забраться в седло, но то съезжал, то вскарабкивался, но спрыгивал обратно, то перегибался через коня. Наконец Вольштагг устроился на своем скакуне. Тот продолжал жевать сено, будто и не заметив, какой тяжелый ездок взгромоздился сверху.
Покачав головой, Огун сел на Кольра и пообещал:
– Мы вернем яблоки. Так скоро, как только сможем.
– Счастливого пути, ловкий Фандрал, мрачный Огун и грузный Вольштагг! – сказал Один, подняв скипетр в руке. – Да приведет вас судьба к победе и спасению асов!
Фандрал мягко прижал коня коленями, и скакун ринулся вперед.
Огун дернул поводья, и его лошадь галопом поскакала за светловолосым Асгардцем.
– Ну, Тяжеловоз, и нам бы пора отправляться! – проговорил Вольштагг, но лошадь продолжала задумчиво поедать сено.
Немного погодя воину все же удалось заставить крепкого скакуна пойти по дорожке, но о бодром галопе и думать было нечего.
Когда Вольштагг наконец нагнал товарищей, те уже ждали его у моря Марморы, водами которого их кони утоляли жажду.
– О, вы решили передохнуть, – сказал Вольштагг. – Похоже, Тяжеловозу не помешает ускорительный пинок.
– Нужно двигаться быстрее, – серьезным тоном ответил ему Огун. – Мы прождали тебя полчаса. Если конь продолжит плестись с той же скоростью, за день мы успеем только добраться до Йотунхейма через земли гномов и Лес Сигурда. Надо ускориться.
– Да, да, конечно, – смущенно пророкотал Вольштагг. – Не беспокойтесь, друзья мои, Тяжеловоз наверняка уже переварил все съеденное сено. Теперь он поскачет быстрее – как обычно.
– Тогда мы до Йотунхейма и век не добе...
Фандрал осекся, ощутив в воздухе что-то подозрительное.
Он бросил взгляд на Огуна.
– Да, я тоже это чувствую, – сказал тот.
Спустя мгновение перед ними возник Буйный исполин, рыжеволосый и с бородой гуще, чем у самого Вольштагга.
– Ха! Вижу, Асгардцы решили вторгнуться в мои владения! Вас заточат в тюрьме короля Ругги!
Великан застал врасплох не только воинов, но и их скакунов. Тяжеловоз и Гулльтопр встали на дыбы и заржали, и даже Кольр от неожиданности отпрянул.
Фандрал и Вольштагг хотели успокоить коней, но Буйный исполин сгреб обоих воинов своей пятерней.
Огун не стал испытывать судьбу и бросился в морские воды, пока никто не обращал на него внимания.
Фандрал совершенно растерялся, будучи зажатым в огромной руке Буйного исполина, он не мог даже дотянуться до меча, не то что воспользоваться им.
Конь Вольштагга пока оставался на свободе, но сам воин, сдавленный исполином, тоже едва мог пошевелиться.
– Да как ты смеешь! Отпусти Льва Асгарда, не то тебе не поздоровится!
– Не пищи, мелкий Асгардский божок, не поможет. Никто не вырвется из стальной хватки короля Ругги!
Недовольно фыркнув, Вольштагг проговорил:
– Вот так дела, никто еще не называл Льва Асгарда мелким.
– Помолчи, мелкий божок! – выкрикнул Ругга и посмотрел на берег. – Я вижу трех коней и только двух маленьких Асгардцев. Где же ваш товарищ?
– О ком ты, Ругга? – спросил Вольштагг с деланным удивлением. – Тяжеловоз служит нам вьючным конем – наш путь долог, и без припасов не обойтись. А два остальных – наши скакуны.
Ругга медленно выдохнул зловонное облако, от которого Вольштагг едва не лишился сознания.
– Пусть так. Тогда отправимся в мой тронный зал. Устроим допрос. Либо вы все расскажете, либо умрете.
– А как же наши лошади? – поинтересовался Вольштагг.
– А что с ними? Мяса на них мало, а рук, чтобы их перенести, мне не хватит.
Когда Ругга скрылся вдали, Огун рискнул выйти из моря. Обтеревшись пледом, который он с собой захватил, Мрачный воин задумался о том, как королю Ругге удалось подобраться к ним незамеченным: как и полагается Буйным исполинам, он был намного больше любого Асгардца.
Но потом Огун вспомнил одну историю из юности Тора. Они с Локи однажды проникли в мир Буйных исполинов, а там попались на уловки и магические трюки правителя Утгарда. Вероятно, Ругга прибегнул к тому же волшебству.
И все же этих существ сложно было назвать мыслителями – по сравнению с Асгардцами. Ругга удалился вместе с пленниками, даже не попытавшись найти Огуна, а значит, наверняка не особенно внимательно посчитал, сколько у него врагов. И теперь Мрачный воин был полон решимости заставить Буйного исполина об этом пожалеть.
Огун помнил, что им никак нельзя позволить себе долго задерживаться в пути. С каждым часом Асгардцам становилось все хуже.
Воин отвел коней к огромному дубу и привязал их там. Лошади успели наесться и утолить жажду, а теперь смогут еще и отдохнуть, что будет совсем не лишним. Как только Огун спасет друзей, скакунам придется нестись во весь опор к замку Тьяцци.
Огун имел славу выдающегося следопыта, но чтобы найти тропу, которой шел Буйный исполин, никаких особенных умений применять не пришлось. Если Ругга и напустил чары, когда готовился напасть, после заметанием следов он не озаботился.
Зеленые холмы близ моря Марморы служили от-личным прикрытием, и Огун, никем не замеченный, продвигался вперед. Вряд ли Ругга прислушивался к окружающим звукам, но лишняя скрытность еще никому не мешала. Огун понятия не имел, что сейчас происходит с его друзьями и куда их забрали.
Наконец Мрачный воин добрался до Цитадели Утгарда, той самой, где когда-то побывали Тор и Локи. Это было огромное, величественное здание, построенное специально для великанов, а потому Огун легко пролез под створками закрытых ворот и двинулся через просторные залы. До него доносились звуки, которыми обычно сопровождаются застолья. Огун пошел в их сторону и набрел на нескольких занятых обедом исполинов. Однако Ругги среди них он не обнаружил.
Огун шел по коридорам, едва ли запоминая пройденный путь. Он без труда бы прошел по памяти и с закрытыми глазами любой лабиринт, но из-за огромных площадей исполинской цитадели запомнить метки, по которым можно было вернуться, оказалось не так легко. Бесконечные коридоры напоминали пещеры и вели в еще более огромные залы.
В конце концов Огун услышал голос Вольштагга и, пойдя на него, нашел друзей в тронном зале. Перебравшись через порог и пройдя в щель между дверью и стеной, воин увидел перед массивным троном большой стол, на котором стояли два огромных стеклянных колпака.
Под одним был Вольштагг. Под другим – Фандрал.
Однажды, много лет назад, Огун потерял родных из-за своего бездействия. С тех пор прошли тысячелетия, и Фандрал с Вольштаггом стали ему ближе кровных родственников, даже ближе двоюродных братьев, на гибель которых он безмолвно смотрел в юности. Увидеть, как лишатся жизни боевые товарищи, Огун был не готов.
Громкий голос Ругги отражался от стен, каждое слово пробегало дрожью по костям Мрачного воина.
– Мне донесли, что Асгард лишился золотых яблок Идунн и асы уже слабеют и лишаются сил. Так ли это?
Фандрал с деланным удивлением посмотрел на великана.
– Неужели бравый Фандрал кажется тебе ослабевшим, король Ругга? Уверяю, я в самом добром здравии.
Ругга повернулся к Вольштаггу.
– А о твоем товарище того же не скажешь.
– Не сомневайся, – резко ответил Вольштагг. – Лев Асгарда не уступит ни одному богу в силе!
– Тогда, возможно, мой план меня не подвел, – с ухмылкой проговорил Ругга.
– Это вряд ли, – возразил Фандрал. – Ведь яблоки никто не похищал. Их скрыли в надежном месте, и Асгарду ничего не угрожает.
– Однако, – добавил Вольштагг, – тот, кто решится пойти против Вечного королевства, подвергается серьезной опасности: наши воины готовы дать отпор любому врагу. Лишь недавно я сам отбил нападение троллей на стены города. Ох, как отважно я раскидывал их во все стороны!
Ругга разразился смехом, от которого задрожали стеклянные колпаки.
– Ты? Один отбился от троллей?
– Ну, не совсем один, мне немного помог мой друг Фандрал и еще кое-кто: Балдер Храбрый, Огун Мрачный, Тор громовержец и, конечно, леди Сиф. Все они отважные воины, и, будь уверен, они с радостью последовали моему примеру.
Пока Вольштагг заговаривал Буйному исполину зубы, Огун осмотрел зал. Все же он, наверное, смог бы повторить свой путь сюда в обратном порядке и вывести друзей наружу, но для этого нужно лишить самого Руггу боеспособности, иначе король позовет на помощь других исполинов.
– О, и еще однажды на нас напал Хрунгнир. Ты, разумеется, слышал, что Задира вызвал Одина на состязание и проиграл. От зависти и гнева он пошел войной на Асгард, и тогда Лев Асгарда повел войска против него. Один за одним сыпались наземь ледяные великаны от ударов могучих кулаков славного Вольштагга!
Огун молча радовался, что Фандрал не стал по обыкновению острить в ответ на россказни старого воина. Ругга внимательно слушал и уже начинал верить, что Асгард не так слаб, как ему говорили (пусть это и было так на самом деле).
Ругга погладил свою пышную рыжую бороду.
– Говоришь... в битвах тебе помогал Тор.
– О да, – кивнув для убедительности, подтвердил Вольштагг. – Можно сказать, бог грома – мой протеже. Я научил его всему, что он умеет.
Приметив страх в глазах Ругги, Фандрал решил вмешаться в разговор.
– Кстати сказать, Тор не обрадуется, если узнает, что мы с Вольштаггом в плену, ведь мы – его самые дорогие друзья.
Ругга отвел взгляд в сторону.
– Помню его гнев, когда я давным-давно похитил Сиф.
Вольштагг усмехнулся.
– Я бы не рискнул предположить, что нас Тор любит больше, чем леди Сиф, и все же...
Наконец Огун заметил, чем можно буквально сбить с ног Буйного исполина, и, по-прежнему незаметно, приблизился к подножию трона.
– Возможно, твои слова правдивы, – проговорил Ругга.
Вольштагг выпрямился во весь рост под колпаком.
– Возможно? Ты что же, называешь Льва Асгарда лгуном? Никогда еще меня так не оскорбляли!
– Хотя я пытался, – пробормотал себе под нос Фандрал.
Ругга наставил на Вольштагга огромный палец.
– Но, может, ты и солгал, чтобы спасти себя. Как знать, может, боги Асгарда и правда лишились сил, а теперь похваляются, чтобы никто не напал на них, пока они слабы и уязвимы.
Вольштагг цокнул языком.
– Просто смешно! Будто богам есть нужда преувеличивать свои подвиги!
– Если яблоки украли, – ухмыльнулся Ругга, – есть, и еще какая!
Буйный исполин поднялся с трона...
... и резко выбросил вперед руки, чтобы не упасть. В растерянности он вскрикнул и таки рухнул, с громким стуком ударившись головой об стол.
Стеклянные колпаки пошатнулись, затем упали и покатились. Вольштагг и Фандрал изо всех сил старались удержать равновесие.
Огун, стоявший у трона, закричал:
– Торопитесь, друзья! Вряд ли король Ругга долго пробудет без сознания!
Стеклянный колпак Фандрала остановился на боку, и светловолосый Асгардец легко выбрался наружу. Он подошел к краю стола и увидел внизу, у ног Ругги, своего товарища Огуна.
А кроме того, он заметил, что шнурки исполинских ботинок связаны вместе.
От души рассмеявшись, Фандрал проговорил:
– Позволь сказать тебе, мой друг, наконец я дожил до того дня, когда детский розыгрыш принес Огуну Мрачному победу.
– Маневры есть маневры, – без выражения проговорил Огун. – Если они помогают победить, какая разница, детские они или нет.
– Тоже верно.
– Фандрал!
Светловолосый воин обернулся и увидел, что Вольштагг не может выбраться из своего плена: он выполз из колпака по грудь и застрял.
– Поскорее вызволи его телеса, – сказал Огун. – Надо бежать, пока великаны не поняли, что случилось.
Фандрал направился к Вольштаггу, достав из ножен свой меч. Он занес Фимбульдраугр над головой, направив кончик вниз.
– Мой корпулентный друг, застынь и не двигайся.
Одним ударом Фандрал расколол стекло, и осколки разлетелись по столу.
– Поспешим же. – Фандрал приложил всю недюжинную силу, чтобы поднять товарища на ноги.
– Пора бы. Идите за мной! – скомандовал Огун и зашагал к выходу.
