Глава первая
Тьяцци составлял план.
Он какое-то время служил помощником Хрунгнира, главы ледяных великанов Йотунхейма. У Хрунгнира было два преимущества перед собратьями: более выдающийся, чем у остальных, ум и Голдфакси, второй по скорости конь во всех Девяти Мирах.
Хрунгнир и правда был умнее большинства ледяных великанов, и все же по меньшей мере один из них считал, что превосходит его. Это и был Тьяцци. Однако он уступал в силе и умениях в бою – не зря ведь Хрунгнир получил прозвище Буян. Да и такого быстрого коня у Тьяцци не имелось.
Но ему достался еще один редкий среди ледяных великанов дар: терпение. Он понимал, что господство, которое держится на скорости лошади, – конструкция шаткая. Да и самомнение Хрунгнира рано или поздно должно было ему помешать.
Так и вышло. Хрунгнир бросил вызов незнакомцу на лошади – предложил забег – и проиграл. Позже бог коварства и обмана Локи рассказал великану, что тем незнакомцем был Один на Слейпнире, самом быстром коне во всех Девяти Мирах. Хрунгнир не смирился с поражением и не пережил обмана. Уязвленное тщеславие заставило его напасть на Асгард (атаку отбили пять-шесть лучших воинов), а затем похитить Фриггу, жену Одина, и обменять ее на возможность выйти на поединок с Тором.
В той битве Хрунгниру помогал Локи: бог зачаровал броню, однако чуть позже выяснилось, что он не зря получил свое прозвище. Заклинание рассеялось прямо в битве, и раненый Тор одержал победу над ледяным великаном.
Да, Тьяцци оказался на стороне проигравших, и все же поражение сослужило ему хорошую службу. Падение Хрунгнира означало его собственный триумф.
Тьяцци все так же ненавидел асов из Асгарда. Как и большинство ледяных великанов, он не мог простить Одину убийство Лафея, к тому же Асгардцы вечно нападали на Йотунхейм. В общем, Тьяцци с радостью избавился бы от Асгардцев.
Однако развязывать бой в открытую ему не хоте-лось. Многие великаны шли войной на Асгард, от Лафея до Утгарда-Локи и Хрунгнира, и все они потерпели неудачу. Пусть великаны и были крупнее асов, Асгардцы ничуть не уступали им в силе, а кроме того, обладали острым умом. Тьяцци понимал, что одной силой Асгард не взять – придется идти на хитрость.
Укрепляя свою власть, Тьяцци неделями изучал Асгард. Конечно, он и до этого кое-что знал. Но вскоре ледяному великану удалось определить главное: слабость асов. Они полагались на золотые яблоки бессмертия. Без них воины Асгарда со временем теряли силы. Если исключить действие яблок и дождаться, пока асы ослабнут, то можно смело наносить решительный удар.
Сложно будет выкрасть яблоки. Они охранялись Идунн, которая добросовестно выполняла свой долг.
Тьяцци придумал, как отвлечь хранительницу яблок и оставить волшебные плоды без присмотра. Действовать нужно было под прикрытием, однако ледяные великаны обладали разными магическими способностями, но не умели менять свой облик. К счастью, среди асов не все любили Асгард и, возможно, хитростью ледяные великаны смогут привлечь таковых себе на помощь.
Нужным видом магии владели пятеро. Первая – Фригга, однако на нее можно было не рассчитывать. Даже если забыть о том, что Фригга приходится супругой Всеотцу, после похищения она вряд ли согласится помогать великанам.
Однако за вычетом жены Одина оставались еще Локи, Амора, Карнилла и Лорелей, которые не так уж расположены к Асгарду и, возможно, согласятся выступить на стороне Тьяцци.
При прочих равных лучше всех для этой задачи подходил Локи. В конце концов, бог коварства и обмана приходился сыном самому Лафею. Однако пусть Локи и брался время от времени помогать ледяным великанам, на его совести (как и на совести Тора с Одином) была гибель Хрунгнира. Получалось, нельзя поверить Локи на слово и не помнить о том, что у него есть свои интересы, которые в итоге могли бы плохо отразиться на судьбе Йотунхейма.
Можно обратиться к Карнилле. Но еще до того, как пойти войной на Асгард, Хрунгнир сравнял с землей ферму на окраине Норнхейма, которым она правит, к тому же однажды Карниллу похитил и подверг унижению Утгард-Локи. Тьяцци решил, что хозяйка Норнхейма скорее сама даст бой ледяным гигантам, чем поможет им.
Амора, которую еще называли Чаровницей, казалась неплохим союзником – конфликтов с ней Тьяцци не помнил. Однако она, как и Локи, излишне увлекалась хитроумными планами и в той же мере была склонна пустить под откос желания ледяных великанов ради собственной выгоды.
Оставалась сестра Аморы, Лорелей. Она обладала теми же силами, но не имела таких амбиций.
«Да, Лорелей, – думал Тьяцци, – это идеальный вариант».
Первым делом великан отправился на кухню замка Хрунгнира.
Правил теперь Тьяцци, но он все еще про себя называл ветхое перекошенное строение, в котором поселился, замком Хрунгнира. Неприятное глазу, за-пущенное и постепенно приходящее в совершенно негодный вид, оно служило идеальной характеристикой предыдущего правителя. Тьяцци надеялся со временем построить новый замок, но эту задачу пришлось отложить. Сначала Тьяцци нужно доказать, что он сильный лидер.
И этому поможет победа над Асгардом.
На кухне, как обычно, суетился Кар. Никто не знал, откуда он взялся. Поговаривали, что он родился от союза ледяного великана и какой-то женщины из Ванахейма, чем, вероятно, объяснялся его небольшой рост. Ледяные великаны взяли за привычку поддразнивать Кара и издеваться над ним, и Хрунгнир отправил его работать на кухне, по большей части чтобы убрать с глаз долой.
Тьяцци понятия не имел, зачем Кар остался с ледяными великанами. Ростом с высокого вана, Кар мог сойти за своего в Ванахейме, Асгарде или Норнхейме, но почему-то решил мириться с издевками гигантов.
Когда новый правитель Йотунхейма пришел на кухню, Кар отмывал кружки для эля.
– Зачем бы ты ни пришел, – не оборачиваясь, бросил Кар, – бери и уходи.
– Я к тебе.
Узнав голос Тьяцци, Кар все-таки повернулся.
– Решили все-таки от меня избавиться? Если честно, никогда не понимал, почему Хрунгнир меня держит.
– Вообще-то я хотел дать тебе задание, с которым никто другой не справится.
– В подпол нужно залезть?
Тьяцци отрицательно покачал головой.
– Не совсем. Ты – ключевая деталь моего плана уничтожения Асгардцев.
До того Кару, похоже, было откровенно не до заданий правителя, но услышав про уничтожение Асгарда, он оживился:
– Что надо делать? Готов на все.
– Не очень-то ты жалуешь Асгардцев, верно? – с ухмылкой спросил Тьяцци.
– Скажем так: я буду счастлив послужить деталью плана, который кончается падением Асгарда, не важно, ключевой или нет.
Услышав это, Тьяцци вдруг понял, почему Кар до сих пор не ушел из Йотунхейма.
Следующим вечером в приграничном районе Асгарда Лорелей отправилась поразвлечься.
Для нее это означало прийти в таверну и наблюдать, как толпы мужчин соревнуются за ее внимание, надеясь забраться к ней в постель. Иногда она выбирала победителя этой схватки.
Но сегодня ей хотелось только внимания. Почувствовав утомление от флирта и хмеля, она направилась к выходу.
Дорога от таверны, которую выбрала Лорелей, до ее дома змеилась по лесистой местности, и девушке всегда нравилось гулять на природе, особенно насмотревшись на пьяных завсегдатаев питейных заведений. Не то чтобы они ее совсем не забавляли, но все же свежий воздух и зелень были гораздо приятнее.
В ту ночь, когда Лорелей шла домой по своей любимой дорожке, из-за деревьев ей навстречу вышел высокий мужчина.
– Ты! – проревел он.
– Мы знакомы? – спросила рыжеволосая девушка. У нее было столько знакомых мужчин, и они так мало отличались друг от друга, что Лорелей даже не старалась удержать их в памяти.
– Ты даже не помнишь? Ты разрушила мою жизнь!
– Это вряд ли, – недовольно проговорила Лорелей. – Ты жив и здоров, так что, видимо, все же не разрушила.
Она хотела двинуться дальше, но мужчина не пропускал.
– Ты соблазнила меня каким-то заклинанием, а потом об этом узнала моя жена! Ты испортила все!
Может, Лорелей и не помнила этого мужчину, но вот обвинение его звучало вполне правдоподобно. Она давно потеряла счет женатым мужчинам, которых совращала веками, и бракам, которые распались по ее вине. Одним словом, вполне вероятно, что все было именно так, как сказал незнакомец.
Вообще, если он не может противиться чарам, это его проблемы. Лорелей принялась шептать заклинание, от которого брусчатый камень под ногами мужчины должен был разрыхлиться.
Вдруг незнакомец крепко схватил' ее.
– Я тебе отомщу! – закричал он.
Лорелей учуяла запах эля.
– Пусти меня, недоумок, не то...
Высокий мужчина зажал ей рот мясистой рукой.
– Нет уж, ведьма, больше ты меня не зачаруешь своим сладким голосом! Думаю, даже так. Оторву-ка я тебе голову, чтобы твое колдовство больше никому не принесло зла!
Лорелей распахнула от страха глаза и попыталась вырваться. Незнакомец схватил ее так, что она не могла ни рисовать в воздухе колдовские символы, ни шептать слова заклинания. Но едва мужчина потянул голову девушки назад, готовясь отделить ее от тела, как из-за ближайших деревьев выскочил ледяной гигант.
Тьяцци дождался, пока жизнь Лорелей окажется в настоящей опасности, и перешел к следующей части плана. И когда Кар едва не оторвал ведьме голову, появился из-за дуба, где они вместе поджидали девушку.
– Пусти ее! – выкрикнул Тьяцци и схватил Кара за маленькие по меркам великанов ручки, оттолкнув его от Лорелей.
Как и было оговорено заранее, Кар прокричал:
– Ты не помешаешь мне получить свое, ледяной великан!
А затем Тьяцци вытащил топор и занес его над головой.
Кар глянул на него со смесью удивления и страха. Что было вполне объяснимо, ведь они с Тьяцци репетировали совсем другую схему. Напоследок, прежде чем голова Кара покатилась по земле, он успел подумать, зачем же правитель его предал.
А Тьяцци такой маленький великан был без надобности. К тому же Лорелей наверняка больше оценит его помощь, если он убьет ее мучителя, а не просто прогонит (именно об этом они заранее договаривались с Каром).
Лорелей стояла, прикрывшись руками, и смотрела на Тьяцци.
Он опустил топор на землю и поднял руки.
– Я не причиню вам зла, Лорелей, – сказал он.
– Ты знаешь, кто я, ледяной великан. Это больше, чем я могу сказать о себе.
– Меня зовут Тьяцци.
– Мне ни к чему твое имя, – оборвала Лорелей. – Но хотелось бы узнать, почему ты так поступил.
– Так – это как? – спросил Тьяцци, который вообще-то рассчитывал на благодарность со стороны чародейки.
– Зачем ты убил этого мужчину. Ледяные великаны не часто спасают Асгардцев.
– По правде сказать, леди, я шел по этой дороге, чтобы попросить вашей помощи. Мне нужно волшебство, которым владеете только вы, Лорелей.
Девушка усмехнулась.
– И с чего ты взял, что я тебе помогу?
– Я спас вашу жизнь. Я не знаком с тем мужчиной, и хотя по сравнению со мной он мелковат, он все же намного крупнее вас. Не окажись я тут со своей просьбой, злодей довершил бы то, что хотел, оставив вас бездыханной. – Тьяцци шагнул к Лорелей. – Мы, ледяные великаны, держим слово и не любим тех, кто поступает иначе.
Несмотря на растущую тревогу, Лорелей подняла голову и выпятила подбородок.
– Я не давала тебе никаких обещаний, ледяной великан. Не просила вмешиваться. – Затем выражение ее лица смягчилось. – И тем не менее не буду отрицать, что ты оказал мне услугу, пусть и случайно. Так или иначе, ничто не мешало тебе причинить мне вред после того, как ты убил этого идиота. Ты поступил иначе, и это делает тебе честь. Выгодное отличие от остальных ледяных великанов. Так что я готова по крайней мере выслушать твою просьбу.
Тьяцци едва заметно поклонился.
– Леди очень добра. – Но ледяной великан понимал: Лорелей никому не расскажет об этом происшествии. Она не захочет, чтобы кто-нибудь узнал, как какой-то гигант спас ее от бывшего ухажера, жаждавшего мести. – Как вам известно, ледяным великанам доступны многие заклинания, но мы не умеем накладывать на себя личины.
– Понятно. Какой же облик ты хочешь принять?
– Локи.
Лорелей помолчала.
А затем заливисто расхохоталась. Тьяцци смотрел на нее и постепенно понимал, чем она так привлекает коротышек.
– Ох, Тьяцци. С этим я бы тебе помогла, даже если бы меня ни от кого не пришлось спасать. Я по многим причинам не испытываю теплых чувств к приемышу Одина. Я так понимаю, твой план подразумевает, что богу коварства придется несладко?
Тьяцци кивнул.
– И ему тоже.
– Тогда замри. Несколько секунд, и даже Фригга не отличит тебя от сына Лафея.
Идунн сидела дома, у дерева, на котором росли золотые яблоки.
Она читала поэтический сборник Уильяма Блейка, который Тор захватил с собой из Мидгарда. Красочные иллюстрации, огибавшие стихотворные строки, увлекали и даже захватывали.
Когда-то Идунн казалось, будто нет ничего проще, чем защищать золотые яблоки бессмертия, но вот уже несколько веков подряд она снова и снова убеждалась в том, что это не так. Время от времени кто-нибудь в очередной раз решал завладеть волшебными плодами, а потому на Идунн постоянно кто-то нападал. А иногда к ней подлизывались, чтобы убедить отдать предпочтение тому или иному Асгардцу.
Но Идунн, несмотря ни на что, оставалась беспристрастной. Каждому Асгардцу доставалось одинаковое количество яблок. Никому не давали больше, никого не обделяли. Так поддерживалось равновесие.
Идунн закончила томик «Песен невинности» и как раз думала, не взяться ли сразу за «Песни опыта». Ей казалось, что земной поэт рассуждает о равновесии почти так же, как она сама.
Однако Идунн в тот день устала и хотела спать.
Вдруг она ощутила, что кто-то приближается к ее дому.
Поднявшись с кушетки, хранительница яблок бессмертия пошла к двери – за ней оказался Локи.
– Что привело бога коварства и обмана в мою обитель?
– Фригга, – не размениваясь на приветствия, сказал Локи. -– Моя леди, вы ведь знаете, что она недавно сражалась с ледяным великаном Хрунгниром?
– Да, я слышала об этой битве.
Обычно Идунн не особенно интересовалась делами других асов, оставаясь выше всего этого, чтобы и дальше сохранять беспристрастность. Но Девять Миров быстро полнились слухами, и она не могла не узнать о схватке Тора с правителем ледяных великанов, случившейся после столкновения в горах супруги Одина с ним же.
– Увы, матушка недооценила свои ранения – не только от рук Хрунгнира, но и те, что получила, пока была в плену. Тьяцци, приспешник Хрунгнира, был к ней довольно жесток.
Идунн колебалась.
– И чего же ты ожидаешь от меня, Локи?
– Мне нужно яблоко. Без него она наверняка погибнет.
На какое-то мгновение Идунн замялась.
– Локи, весьма подозрительно, что за яблоком отправили именно тебя, ты ведь понимаешь?
Локи раздраженно глянул в сторону.
– Просто мать моя – та еще упрямица! – Затем бог коварства взял себя в руки и уже спокойно пояснил: – Она не захотела беспокоить Всеотца и не сказала, как плохи ее дела. А этот одноглазый болван ей поверил. Тор сам оправляется от ранений, так что если бы ему и хватило мозгов понять, как серьезно ее положение, сейчас моему братцу совсем не до того.
Идунн хохотнула.
– О, ты говоришь прямо как мой старый знакомый Локи. – Ее лицо вдруг напряглось. – Тот самый Локи, который однажды спалил дотла мой дом, лишь бы выкрасть яблоки.
– Неужели вы никак не простите мои детские проступки?
– Не так уж давно это было. – Идунн покачала головой. – Тебе я яблоко все равно не дам. Отнесу сама, но сначала придется наложить заклятье, которое не подпустит Локи к дереву с плодами.
Локи низко поклонился.
– Ничего другого я и не ждал. Прошу вас, поторопитесь. Матери нужна помощь, и как можно скорее.
Через несколько минут Идунн с яблоками отправилась к Фригге, заколдовав оставшиеся плоды от Локи. Для Тьяцци это было как нельзя кстати – больше личина приемного сына Одина ему не пригодится. Ледяной великан произнес заклинание, которому научила его Лорелей, и снова обрел свой облик. Он сложил золотые яблоки в волшебный мешок, которым обзавелся десятки лет назад, – туда умещалось бесконечное число предметов.
Теперь нужно было выждать месяц или два, но Тьяцци был терпелив. Он знал, что Асгардцы скоро ослабнут и постареют. А значит, уже не будут опасны для его армии.
