Глава десятая

Сиф пробыла без сознания всего несколько минут, но когда в ее голове прояснилось, обнаружилось, что руки ее связаны за спиной, а сама она сидит, прислонившись к камню. Рядом с ней лежал обнаженный Отер. Он все еще был без сознания – и его руки тоже оказались связаны.

Над воительницей возвышался Регин; на его лице красовалась злобная улыбка, на поясе висели ножны Бьёрна с вложенным в них Гуннваром... получается, он обезоружил Сиф.

– Р-Регин? Что...

– Моя леди, прошу простить за столь дурное об-ращение, особенно если учесть, какую огромную ус-лугу вы мне оказали. Но вы можете попытаться помешать мне, что совершенно нежелательно.

От изнеможения и перенесенного удара Сиф по-прежнему не могла толком соображать. Она тряхнула головой, пытаясь прочистить разум.

– Также я извиняюсь за историю, что выложил перед вами и советом. – Регин печально улыбнулся. – Должен признать, я немного ввел вас в заблуждение, но это было необходимо.

Пока он говорил, Сиф пыталась высвободиться из оков, но Регин завязал узлы на совесть. Воительница едва могла пошевелить запястьями. Голова казалась набитой ватой, но Сиф нужно было найти способ выпутаться. Значит, необходимо сделать так, чтобы Регин продолжал говорить.

– Ну не такое уж и заблуждение. Метод, которым Отера можно было превратить обратно в человека, сработал точно как ты и сказал.

– Ну разумеется, потому что в этом и заключалась моя цель. Но чтобы достигнуть ее, я несколько покривил душой об отношениях с отцом... и братом.

– Что ты имеешь в виду?

Регин улыбнулся.

– Когда я рассказывал вам о своем детстве, полагаю, у вас создалось впечатление, что мы с братом были совершенно довольны жизнью с нашим отцом, Хрейдмаром. – Он отвел взгляд. – Для вас, Асгардцев, все, видимо, достаточно просто. Ваши жизни так чисты и легки. Кто-то нападает на Асгард, и вы его защищаете. Один говорит вам, что делать, и вы это делаете. Никто не ставит его слова под сомнения, ведь это же Один.

-– Если ты в это веришь, то ты глупец. Всеотец велик и мудр, но он не идеален. Я сама как-то раз воспротивилась ему вместе с Тором, Троицей Воинов и Балдером. В наказание нас изгнали в Мидгард. Много раз Тор и Локи противились Одину, поскольку он не только их царь, но и отец. – Сиф усмехнулась. – И если ты считаешь, что моя жизнь чиста и легка, то ничего не знаешь о ней.

– Возможно, но наказания Одина за непокорство его отпрысков – ничто. И я это знаю, потому что и Обманщик, и бог грома все еще живы! А вот моей матери не так повезло. Скажите мне, моя леди, будучи маленькой, просыпались ли вы каждый день с мыслью, что этот день станет последним, ибо вы, наконец, умрете, угодив под горячую руку своего отца? Дрожали ли вы с Хеймдаллом на пару от ужаса каждую ночь перед тем, как лечь спать? Если нет – а это определенно было не так, – то, полагаю, я останусь при своем мнении о том, что жизнь асов чиста и легка.

Сиф почувствовала приступ сочувствия и постаралась подавить его. Регин напал на нее сзади и связал – он стал врагом, а воительница не могла сочувствовать врагам.

Регин продолжил:

– Наша мать воспротивилась воле Хрейдмара так же, как, по вашим утверждениям, Тор и Локи воспротивились Одину. Но что было самым страшным наказанием Тора? Изгнание в Мидгард? Моя мать не отказалась бы от чего-нибудь столь же безболезненного, как изгнание. Нет, за свою непокорность она заплатила жизнью. И Хрейдмар ясно дал понять, что и нас ждет аналогичная судьба, если мы скажем хоть слово. – Он фыркнул. – Можно подумать, это имело бы значение. Мы жили в Настронде под властью короля Фафнира, у которого существовал всего один закон: «Не зли короля Фафнира». Даже если бы мы кому и рассказали о смерти матери, никакой кары бы не последовало.

– Настронд действительно был жутким местом. Не зря Один его уничтожил, – тихо произнесла Сиф.

Регин зловеще улыбнулся:

– Вы не выбираете выражений, моя леди.

– Я говорю правду. Ты сказал нам, что ваша мать умерла, производя на свет вашего мертворожденного брата.

– Да, мать едва не умерла в тот день. Роды были тяжелыми, а когда она наконец родила, плод оказался мертвым. Хрейдмар пришел в ярость – он хотел еще одного ребенка – и жестоко избил нашу мать. Но в тот раз она выжила. Нет, Хрейдмар лишил ее жизни в день, когда она вздумала сбежать от него.

– На вас хотя бы нападал бандит по имени Зигфрид?

– Не совсем, – покачал головой Регин. – После смерти матери история продолжалась в точности так, как я вам и рассказывал, за одним значительным исключением. Торговля мехом была прибыльна для нашего отца, но не для нас... и не для Хрейдмара в перспективе. Отец быстро спускал любые деньги, какие только мог заработать. Сперва он пил дома, затем начал ходить в местную таверну – в одиночку. Однажды мы попытались убежать от него, впервые. Но он поймал нас, и с того дня стал брать нас с собой в таверну.

Сиф покачала головой:

– Едва ли вы первые дети, выросшие в таверне.

– О, Хрейдмар оказал нам огромную услугу, взяв с собой. Ибо именно там мы и познакомились с Зигфридом. Видишь ли, впервые мы встретились вовсе не на дороге в Гандерсхейм, а одной ночью в таверне. Зигфрид увидел, как Хрейдмар с нами обращается, и понял, что мы боимся оказать ему сопротивление. Он предложил нам заплатить кому-нибудь за его убийство. Мы согласились, но у нас не было денег. Именно Зигфрид рассказал нам о гноме, который поедет через Настронд с большим грузом золота, на которое он собирался купить приличный надел земли, чтобы построить кузницу.

Вы были правы, моя леди, когда сказали, что настоящие бандиты никогда не нападают в одиночку. Вот почему Зигфрид не собирался воровать золото. На самом деле он вообще не планировал воровать его самостоятельно. Зигфрид был силен, это правда, но еще он хромал. И не верил, что сможет достаточно быстро убежать с места преступления. Таким образом, мы все в чем-то нуждались – ему был нужен кто-то с сильными ногами, чтобы ограбить гнома, а нам – кто-то, кто избавил бы нас от отца. Так что мы заключили соглашение: украденные у гнома сокровища мы разделим на три части. Зигфрид отвлечет Хрейдмара в таверне, пока мы с Отером украдем золото у гнома.

– Я так понимаю, вы с братом не выполнили своей части соглашения.

Регин кивнул.

– Хрейдмар научил нас, что верность можно купить и продать, либо же добиться через угрозы. Какая нам от нее польза? Зигфрид предложил убить нашего отца, так зачем нам что-то платить ему после того, как дело было сделано?

– Но вы его убили? – спросила Сиф.

Она продолжала попытки освободиться, и ее узы наконец-то начали поддаваться. Ей нужно было продолжать занимать Регина разговором.

– В конечном итоге да, мы убили Зигфрида. Наш отец умер по большему счету именно так, как я и описал во Флудбьёрги, когда Зигфрид «подстерег» нас на пути в Гандерсхейм, куда мы везли меха на рынок. Зигфрид вел себя как бандит, собирающийся обворовать нас, и, как мы и рассчитывали, Хрейдмар с яростью напал на него. Зигфрид с легкостью убил нашего отца, а затем потребовал свою долю сокровищ. Разумеется, у нас ее с собой не было, поскольку мы должны были держать все в тайне от Хрейдмара. Мы велели Зигфриду встретиться с нами в хижине в Лесу Норнов. – Регин засмеялся. – Должен признать, моя леди, я понятия не имею, есть ли в лесу такая хижина. Мой брат придумал ее только для того, чтобы услать Зигфрида куда подальше, как последнего идиота.

– Вы сказали, что убили его, а не услали куда подальше.

– Да, моя леди, потому что это мы оказались идиотами. – Регин принялся ходить из стороны в сторону перед входом в пещеру. – Зигфрид догадался, что мы хотим его обмануть, и проследил за нами до того места, где мы спрятали золото. Но как только Отер вошел в помещение, где хранились сокровища, он начал меняться. Понимаете ли, именно он украл золото. Я должен был стеречь гнома и не давать ему помешать нам. По этой причине лишь Отеру оказалось суждено принять бремя проклятия.

Сиф покачала головой, параллельно выпутав большой палец из оков.

– Так что же, не было никакого талисмана, делавшего тебя неуязвимым к чарам?

Регин фыркнул.

– Сомневаюсь, что такие талисманы вообще существуют, но мне была нужна эта деталь, чтобы придать достоверности рассказу.

– Молодец, отлично придумано, – сухо сказала Сиф. Теперь она выпутала и указательный палец. Полное освобождение оставалось лишь вопросом времени. Если ей удастся вытащить и средний палец, она сможет схватить веревку и разорвать ее на части.

– Как бы то ни было, Отер превратился в дракона. Я смог избежать его гнева, а вот Зигфриду повезло меньше. На следующий день после моего побега я вернулся туда и обнаружил, что золото исчезло. Там не было ничего, кроме гнома. Эта часть моей истории правдива – гном пришел в поисках золота, но обнаружил только меня и пощадил, поскольку я не превратился в дракона, так что он счел меня невиновным.

– Так значит это не совпадение, – произнесла Сиф, – что ты переехал жить во Флудбьёрги.

– Я долгие годы искал моего брата, чтобы заявить права на сокровище. Изначально я хотел забрать лишь свою половину, но теперь увидел, как люди в деревне живут в страхе перед драконом. Это даже лучше того богатства, что даруют мне сокровища гнома. Я хочу власти, которую дарует облик дракона. Так что теперь я заберу весь клад и стану тем символом ужаса, которым был мой брат.

Сиф пыталась выпутать второй палец. Кто бы что ни говорил о Хрейдмаре, очевидно, что он научил хотя бы одного из своих сыновей правильно вязать узлы. Нужно было задержать Регина еще немного, поэтому воительница спросила:

– И что тебе даст облик дракона? Судьбы многих драконов Девяти Миров уже написаны, и все они сулят тебе дурной конец. Станешь ли ты подобен Нидхёггу, который обречен вечно грызть корни Иггдрасиля, ожидая у врат царства Хелы? Станешь ли ты Змеем Мидгарда, сидящим взаперти под землей того мира? Уподобишься ли ты своему бывшему монарху, Фафниру, превратившемуся в дракона и павшему в битве с Тором? Все истории о драконах неизменно сулят плохое окончание жизни.

– У меня нет амбиций этих существ, моя леди. Мне вполне хватит, чтобы жители Флудбьёрги взирали на меня с ужасом.

– Твои амбиции меня не интересуют, Регин. Будь уверен, что если ты не остановишься, то просто превратишься в еще одного дракона, которого я победила.

Регин фыркнул:

– Только потому, что ты победила моего брата...

– Я говорю не о твоем брате, но о могучем Линдворме Датском, из Мидгарда.

– И ты его одолела?

– Я убила этого монстра, прежде чем он сумел посеять еще больше хаоса и разрушений в Мидгарде, да. Я прибыла туда в поисках малыша-дракончика, который сбежал из Асгарда, и обнаружила, что его вручили в качестве свадебного подарка королеве Торе, – она вышла замуж за Рагнара Лодброка. Супруги считали детеныша безвредным домашним питомцем, однако дракон довольно быстро вырос и начал пожирать их скот.

Король Рагнар послал множество своих солдат на битву с этим существом, которого он назвал Линдвормом Датским, но мало кто вернулся из боя живым. И в деле своем они не преуспели. Королевские подданные оказались перед угрозой голода, потому что животных, которыми они пользовались для возделывания полей и употребления в пищу, теперь пожирал дракон.

Тебе бы понравился король Рагнар, Регин, потому что он, как и ты, сразу усомнился во мне, едва я к нему подошла. Я сказала, что происхожу из асов, и хотя королева Тора и большинство его подданных склонили передо мной колени, король Рагнар лишь фыркнул. «Ты наложница Тора, девка, – сказал он мне, – какой мне с тебя прок в бою против Линдворма?» Крепко стиснув зубы, я посмотрела на него и произнесла: «Да, Тор иногда получает право разделить со мной постель, но столь же часто мы разделяем битвы. Я одолела всех врагов, что когда-либо выступали против меня, и доказательством тому служит факт, что я все еще жива, а они – нет». Король Рагнар вскочил на ноги и закричал: «Мужчины, которых я послал на битву с Линдвормом, так же бахвалились и расписывали свои подвиги перед боем! Ты всего лишь девчонка, что такого сможешь сделать ты, что оказалось не под силу им?» Я улыбнулась и ответила: «Победить». Король Рагнар вскинул вверх руки и сказал: «Ты – богиня, а я – всего лишь смертный король. Кто я такой, чтобы мешать тебе встретить свою судьбу?»

Чего я тогда не знала, так это того, что король Рагнар пообещал руку своей дочери, Аслауг, воину, который одолеет Линдворма. И он боялся моей победы, так как в этом случае был бы вынужден нарушить свое слово, а это испортило бы его репутацию среди подданных.

И я выехала в поля и выследила Линдворма. Его было не сложно найти, потому что он оказался еще крупнее, чем твой брат, и постоянно пожирал волов, коров, быков и лошадей.

Я вытащила меч и атаковала чудище. Битва длилась много часов, и Линдворм нанес мне серьезные раны, но его уязвимым местом был живот, и мне удалось воткнуть туда свой меч.

Убив Линдворма, я отрубила его голову и принесла ее королю Рагнару. Только тогда я узнала о его обещании – и по праву забрала себе его дочь. Аслауг была очень умным и талантливым ребенком и весьма искусно играла на арфе. Я взяла ее с собой и отвела по Радужному мосту в Асгард, угостила золотыми яблоками бессмертия, и она по сей день входит в число музыкантов, которые играют для Одина в его дворце.

К концу своего рассказа Сиф наконец сумела вы-путать и второй палец.

Регин коротко поклонился ей:

– Вы заслуживаете похвалы, моя леди, за эту победу и за множество других, а в особенности за победу над моим братом. Но если после победы над Линдвормом вам удалось вручить Всеотцу арфистку, то сегодня единственным подарком, который он получит, станет ваш хладный труп.

С этими словами Регин двинулся к пещере, а Сиф изо всех сил натянула свои путы, на сей раз добавив ловкости. К тому моменту, когда ей удалось разорвать веревки и вскочить на ноги, Регин был уже внутри. Последовав за ним, Сиф в ужасе увидела ту же трансформацию, которую недавно наблюдала на Отере, только в обратном порядке. Лицо Регина удлинилось, тело выросло, руки истончились и расширились, ноги слились вместе, а кожа превратилась в черную чешую.

Преобразившись, Регин взирал теперь на Сиф глазами столь же желтыми и водянистыми, как у его брата, хотя окружающие глаза чешуйки выглядели темнее. Его голос звучал с той же глубиной, что и у брата, но слова звучали четче и даже еще злее.

– Я благодарен вам, леди Сиф. Вы смогли сделать то, что было не по силам мне – одолеть моего брата и снять с него проклятье. В благодарность я обещаю вам быструю и милосердную смерть.

И с этими словами Регин откинул назад голову и приготовился окатить Сиф своим новообретенным пламенем.