Глава 22. Мята
Замираю на месте, не в силах набрать в лёгкие воздух. Кирилл, Денис и Камень. Лица без эмоций, опустошённые глаза, пугающее спокойствие. Заглядываю в сферу и подталкиваю энергию к ядру. Не впускаю внутрь, но создаю давление, чтобы в случае чего получить мгновенную прибавку к силе.
Иксы идут на меня. Подходят ближе, обтекают меня, будто обычного встречного, и углубляются в толпу. Мир моргнул оранжевым. Немного энергии проскочило в ядро, но я тут же остановил подачу, когда Иксы прошли мимо.
- Эй! Чего тупишь-то?! - крикнул ушедший вперёд Желудь. - Пошли!
Не понимая, что случилось, я поплёлся за Желудем. Остановился на углу и посмотрел назад. Неужели они меня не узнали? Вскочил на парапет ограждения парковки и присмотрелся. Иксы были там.
Они прорвались через оцепление и вышли в просвет, куда осмеливались входить только смельчаки. Копы разговаривали по рациям и потихоньку разгоняли толпу, а Иксы стояли, будто вкопанные и смотрели в пятно. Они даже не шевелились. Замерли и пялились в аномалию. Казалось, что прозрачная хреновина с тёмными разводами загипнотизировала их.
К Иксам подошёл полицейский. Попросил отойти, но те его не замечали. В конце концов он оттолкал их силой.
Подростки из Бетонки могли залипать на пятно хоть целый день. В районе появилась новая игрушка, в которую можно было закидывать яблоки, цветы, букашек и смотреть, как их пожирает аномалия. Но копы оказались настойчивее. Сначала огородили пятно лентой, а затем пригрозили задержаниями. Толпа начала расходиться.
По дороге домой Желудь без конца болтал о всемирном заговоре и тёмных силах. Не удивительно. В ближайшие дни пятно будет самым обсуждаемым событием в Бетонке.
Я Желудя не слушал. Изредка поддакивал и кивал, но не слушал. Меня волновало другое. Почему они так смотрели в Пятно? Заражённые фиолетовой энергией Иксы, конечно, странные парни, да и пятно - не просто забавная фиговина, а редчайшая энергетическая аномалия. И всё же. Они пялились в него, будто оголодавшие львы на косулю. Зрительная тяга пятна была насколько сильна, что они не заметили стоящего перед ними меня? Их что-то объединяло? Фиолетовая энергия связана с пятнами?
- Алё!
- Что?! - я вырвался из размышлений и уставился на Желудя.
- Ты чего виснешь-то сегодня, Данил?! Там клёвые гамбургеры продают. Пожрём?
- Давай, - ответил я и обернулся. - Только по-быстрому.
… … …
Не знаю почему, но про Иксов пацанам я не рассказал. У Карате с Тарасом были свои проблемы, а все мы и так находились под прессом долга от Калёных. Я лишь сделал для себя вывод, что появляться на улице - не безопасно. Хотя не был уверен, что они разыскивают меня. Может быть Иксы появились здесь из-за пятна?
Тарас пришёл позже остальных, когда мы уже подумывали идти спать. Прошёл по коридору, остановился в проходе на кухню, посмотрел на нас и двинул в свою комнату. Выглядел уставшим и измотанным, но это не помешало Карате задать ему вопрос:
- Кто-нибудь ответил?
- Нет! - с нервозностью в голосе сказал Тарас. - Я спать!
Желудь фыркнул и залез в холодильник, а мы с Карате переглянулись. Похоже, ни один я заметил, что с Тарасом что-то не так. До этого он всегда выглядел спокойным и уравновешенным, а тут… Стоило мне поднять тему с подставой Калёных, и он бесился. Лично у меня это вызвало, если не подозрение, то сомнения. Причём, по взгляду Карате я понял, что он тоже не понимает, что происходит.
Конечно, у Тараса могли быть проблемы личные, в крайнем случае он мог хандрить из-за предстоящей жизни в подполье. Но слишком уж очевидным было совпадение. Он взрывался тогда, когда мы затрагивали тему прошлого.
Желудь накладывал что-то в тарелку, неаккуратно повернулся и уронил посуду на пол. По кухне разлетелись осколки керамики и брызги салата.
- Руки из жопы, - шуткой сказал Карате.
- Заткнись! - рявкнул Желудь.
- Не борзей! - Карате утихомирил Желудя взглядом и встал, собираясь уйти. - Прибери за собой!
Я встал вместе с Карате и пошёл из кухни, а когда Карете потянулся к своей двери, я дёрнул его за кофту и кивнул в сторону своей комнаты.
- Хреново, что мы не может поговорить об этом в открытую, - сказал я. - Но он ведёт себя странно.
- Согласен.
- Что думаешь?
- Не думаю, что он кому-то писал, - ответил Карате.
- И мне так кажется. Но почему?
- Без понятия. Не хочет тревожить попусту?
- Может быть, - я посмотрел в окно. - Только непонятно почему.
- Ага.
- Давай сами с кем-нибудь поговорим.
- Надо подумать, - Карате пожал плечами.
- У тебя есть знакомые среди старшаков или людей в бандах?
- Нет.
- Хреново. А знаешь, где их можно найти? Где они обитают, кроме домов банд?
- Хммм, - Карате подчесал подбородок. - Видел пару раз Мяту в бильярде. Но я сомневаюсь, что у нас получится с ним поговорить.
… … …
Вечером следующего дня я стоял за бильярдным столом и бил шары. Через один стол от меня играл Мята. Среднего телосложения с дорогими часами на руке и стильной причёской. Мяте было около тридцати, и он чувствовал себя королём. Не только хорошо бил, но и давил харизмой.
Расправленные плечи, уверенная похода, надменный взгляд. Я не сомневался, что Мята в случае чего разнесёт харю одному из пьяниц, которые бушевали за соседним столом. Но он считал себя выше этого. Таскал с собой охранника на подобный случай.
Вместе с Мятой играла смазливая девчонка, младше его лет на десять. Он учил её держать кий, шире расставлять ножки и бить, а охранник приносил им с барной стойки коктейли. Игра Мяты походила на ухаживания, но девчонка пускала по нему слюни и без этого. Мята был не прочь покатать шары. Если бы ему нужна была только девчонка, он бы смело пропустил эпизод с бильярдом и сразу перешёл к спальне.
Придумав план на коленке, я подошёл к бармену. Продажа сигарет или алкоголя несовершеннолетним в Бетонке казалось такой мелочью на фоне творящегося безумия, что это даже не считали преступлением. Бармен взял мои деньги, положил на прилавок пачку сигарет и кивнул на дверь:
- Курилка там.
В интернате все пробовали курить. Да что там пробовали, многие становились постоянными курильщиками с двенадцати лет, а к шестнадцати самые трудолюбивые хвастались прокуренным голосом и жёлтыми зубами. Мне же тема с курением не зашла. Поддерживать форму было много важнее, чем пускать от безделья дым.
Вошёл в курилку и встал спиной к двум парням, которые обсуждали, каким уродом стал их общий друг. Курил не в затяжку, чтобы не ударило в голову. Выжидал подходящий момент.
Первый раз я сходил в курилку, чтобы не вызывать подозрений, а все последующие совмещал с походами Мяты. Только с четвёртой попытки мне повезло остаться с ним наедине.
- Привет, меня зовут Данил, - без рассусоливаний начал я, ибо знал, что времени у меня немного.
Мята выпустил дым и посмотрел с прищуром. Кажется, он пытался меня вспомнить. Ему и в голову не могло прийти, что мы не знакомы. Мята был птицей высокого полёта и привык, что всякая шелупонь, особенно незнакомая, держится от него подальше. Для этого он даже охранника нанял. Понимая, что разговор может закончится быстро, я продолжил:
- Извини, что пристаю с разговорами. Не подумай, что я какой-нибудь придурок. Я работаю с Тарасом из мелкой банды, которую в Бетонке обозвали Трубами. О трубах, ты, скорее всего, знать не знаешь, но Тарас… Пару лет назад он работал с Калёными и…
- Ты кто такой, мля? - одной затяжкой Мята скурил треть сигареты и посмотрел на дверь. - Чё надо?!
- Ты помнишь, Тараса?
- Ты осознаешь, с кем разговариваешь?
- Да, - я пожал плечами. - Тебя зовут Мята. Я знаю кто ты. Поэтому и подошёл. Не мог бы ты ответить всего на один вопрос? И я сразу исчезну.
- Исчезни прямо сейчас, - Мята затянулся ещё раз, и сигарета почти закончилась. - Я не станут тебя калечить, потому что у меня хорошее настроение. Он очень скоро я передумаю. У тебя есть время на одну затяжку.
Мята сунул сигарету в рот. Остатки табака истлели за следующую секунду, а я по-прежнему стол перед ним:
- Тебя или твоих друзей интересует компромат на Калёных?
Мята разжимает пальцы, окурок летит на пол, а его кулак с золотой печаткой на среднем пальце срывается ударом в грудь. В грудной клетке хрустит. Я выставляю плечи и прогибаюсь вовнутрь, жгучая боль растекается от груди по всему торсу.
Боль не походит на боль от удара. Казалось, мне вкололи ядовитую инъекцию, которая пожирает плоть и ткани. Я сделал три шага назад и упёрся лопатками о стену.
- Беги, - сказал Мята и показал взглядом на дверь.
Прежний Данил, тот, которого воспитал интернат, взял в руки рупор и орал мне прямо в ухо «Вали отсюда по-резкому!». Но был и другой Данил. Совсем юный и неопытный. Данил, который делал свои первые шаги в мире за пределами интерната. И он сказал вот что: «А почему бы и нет?!».
Сам же я, состоящий из осколков разных Данилов, выбирал из предложенных вариантов. Хотя выбор показался очевидным. Раз уж я притащился в этот опасный бильярд и уже битый час притворяюсь заядлым курильщиком, чтобы получить ответ… Почему бы и нет?!
Вижу, как его наполненная энергией рука срывается и по дуге летит мне в лицо. Окрашиваю мир оранжевым и вместе с блоком бью в бороду. Голова, хорошо знакомая с барбером, откидывается назад, на дизайнерский свитер падаю красные капли из разбитых губ. Мята делает шаг назад и выбрасывает ногу.
Натыкаюсь животом на подошву, на секунду сбивается дыхание. Отдаю приказ сфере выбросить в ядро всю энергию. Контраст оранжевого усиливается, а вместе с ним притупляется боль.
Придерживаю ногу Мяты, обтекаю её разворотом через спину и бью предплечьем. Он ловит мою руку и берёт на излом. Сжимаю зубы от боли, и с удвоенной яростью задираю его ногу. Он падает на лопатки и гнёт мою кисть ещё сильнее. Чувствую, как в руке что-то лопается. Боль проходит даже сквозь оранжевую завесу энергии. Взваливаюсь сверху и пробиваю с левой в челюсть.
От удара его голову выворачивает в сторону, а затылок бьётся о грязную плитку. Взбешённый он подсвечивает обе руки и швыряет меня к противоположной стене. Спиной чувствую, как ломается штукатурка и осыпается на землю крошкой.
Мы оба на ногах. Понимая, что энергия вот-вот закончится, я срываюсь и иду в нападение. Пара-тройка быстрых ударов, блоков и подсечек. Из второй схватки я выхожу проигравшим. Лицо пухнет от пропущенных, кружится голова, тошнит. Я напрягаюсь и добавляю в ядро энергию, но во внешних слоях остаются сущие крохи. Ломлюсь в атаку ещё раз.
Оранжевая энергия сильнее, чем красная, но она не всемогущая. Мне повезло застать Мяту врасплох, и покоцать его лицо. Но в боевой готовности, я был слабее, как бы не было горько это признавать…
Он останавливает меня вытянутой левой ногой и выдаёт удар с разворота, перепрыгивая на правую. Я успеваю выставить блок, но… Разве способен блок остановить удар кувалды или капот летящей на тебя машины?
Меня сносит в сторону метра на три. Я ломаю подоконник и разбиваю головой стеклопакет. Оранжевый мир дважды мигает и оставляет меня в обречённой реальности. Лёгкие сжимаются спазмом. Я выплёвываю густой ком крови, и съезжаю на пол.
Дверь в курилку распахивается. На пороге показывается охранник. Бешенные глаза сканируют комнату и охреневают от увиденного. Он врывается в курилку и ломится ко мне.
- Стоять!
- Но…
- Выйди и проследи, чтобы сюда никто не вошёл! - приказывает Мята.
Охранник покорно кивает и прячется за закрытой дверью. Мята достаёт из кармана платок и принимается вытирать сначала окровавленное лицо, затем - руки, в конце - обувь. Наклоняется и берёт меня за шиворот. Поднимает на вытянутые руки.
Нахожусь на грани потери сознания. Внутри всё болит. Кажется, что какие-то органы работают неправильно. Немного помогает дуновение свежего воздуха из разбитого окна. Я бросаю взгляд в сторону и вижу внизу асфальт. Пять этажей. Но мне хватило бы и трёх…
Мята подносит меня к окну и отпускает руки. Я падаю задницей на остатки подоконника и опираюсь о раму. Кажется, полёт на асфальт отменяется. Он достаёт пачку сигарет, суёт одну себе, вторую - мне. Чиркает кремень зажигалки, и курилка в очередной раз наполняется дымом.
- Как, говоришь, тебя зовут? - ни с того ни с чего голос Мяты становится не только спокойным, но и дружелюбным.
- Данил, - отвечаю я и закашливаюсь не то от дыма, не то от булькающей жидкости в лёгких.
- Отсаженный, ты, однако пацан, Данил, - Мята придерживает меня за плечо, видя, что я сползаю на бок. - Задавай свой вопрос, раз уж познакомились…
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. Мята его предоставил. Вообще было удивительно смотреть, как он изменился. Я бросился на него с кулаками и неслабо помял лицо. Почему он сменил гнев на милость? Впрочем, мне ли не знать ответ? В интернате я многие годы держался на плаву и не падал в канаву лузеров потому, что каждый раз выбирал давать сдачи и драться. Так случилось и в этот раз. Мята оценил мою смелость. Хотя мне повезло, что он оказался адекватным мужиком. Будь на его месте кто-то задиристее и высокомернее, валялся бы я на асфальте пятью этажами ниже.
Кое-как в своём одурманенном мозге я восстановил логические цепочки, поправил ячейки памяти и спросил про давнюю подставу от Калёных. Ответ Мяты ударил меня, будто электрический разряд:
- Подстава от Калёных?! Не было никакой подставы! Вернее она была, но в обратную сторону!
- Как это?! - я почувствовал горечь в груди и влагу на ладонях.
Рассказанное Мятой переворачивало картину отношений Тараса и Калёных вверх тормашками. Каждое слова Мяты почти зеркально противоречило словам Тараса. Я считал Тараса нашим безоговорочным лидером, и уважал его. Сперва я даже счёт слова Мяты выдумкой, которая расползлась по Бетонке про слишком амбициозного подростка. Но чем больше я об этом думал, тем больше приходил к выводу, что слова Мяты могут быть правдой.
Не я ли оказался наживкой в заброшенном ангаре, где Тарас за спинами своих пацанов нечестным путём выбивал бабки? Да и вообще, разве не за доказательствами странности поведения Тараса я сюда пришёл?
В истории Мяты Тарас был отнюдь не жертвой, а преступником. Едва он получил место в банде, освоился и понял, как всё работает, тут же принялся подстраивать схему под себя. Не прошло и трёх месяцев, как он накинул на крышуемые Калёными бизнесы дополнительный процент, который шёл напрямую ему в карман.
Сначала Тарас наваривался на мелком бизнесе, а затем нашёл способы заработка и на наркоте. Находил залётных барыг и предлагал им охрану от лица Калёных, хотя никто из банды об этом не знал. Всего за три месяца Тарас наладил постоянный приток налички к себе в карман и не собирался останавливаться.
Вскоре случилось то, что должно было случится. Калёные узнали про его левые делишки. Обыскали его хату и нашли кучу налички. Его должны были грохнуть, но тогда у пацана и пробудилась способность Прыжок. Он убежал и на время спрятался.
Калёные объявили на Тараса охоту, а он выставил им ультиматум. Грозился разослать полицейским сложную и налаженную годами схему поставки и торговли наркотиками. Калёные отвалили. Болтовня Тарса могла принести им куда больше проблем, нежели подпорченное самолюбие.
- Хочешь сказать, что он до сих пор их шантажирует? - спросил я.
- Нет, конечно. Если он что-то и знал про схему Калёных, то за два года она поменялась на корню. Скорее всего, они просто о нём забыли. Или забили на него. Пожалели и оставили в живых. А спустя два года вот как всё вышло. Теперь ему не соскочить…
Мы разговаривали минут сорок. Охранник дважды заглядывал в курилку и спрашивал, всё ли нормально. Мята выпроваживал его и просил передать девчонке, что скоро вернётся.
Мог ли я представить, что драка в туалете обернётся таким разговором? Хрен с ним с разговором. Мог ли я представить, что после драки в курилке я обзаведусь другом? Нет, конечно. А ведь случилось именно так:
- Ладно, Данил, засиделся я тут с тобой, - сказал Мята и протянул руку. - Звони, если будут какие-то вопросы или дела. Не обещаю, но, может быть, чем-нибудь помогу.
- Спасибо.
Мы пожали друг другу руки, обменялись номерами, и Мята ушёл. Я же достал телефон и набрал Карате. С недавних пор Карате пользовался трубкой. Когда Трубы жили в подвалах и промышляли кражей элитного алкоголя, Карате ещё мог позволить себе такую роскошь - остаться без связи. Больше нет. Всё закрутилось так сильно, что даже один пропущенный звонок в теории мог привести к катастрофе. Карате смирился. Причем, оказалось, что трубка у него была. Валялась среди вещей с отключенным аккумулятором.
- Да.
- Тарас вернулся?
- Что? - Карате говорил спросонья.
- Тарас вернулся?
- Не знаю. Я сплю.
- Посмотри!
- Что случилось?
- Карате, пожалуйста, встань и посмотри, вернулся ли Тарас.
- Ладно, - в трубке раздались шлёпающие шаги и звук дверной ручки. - Нет. Что случилось?
- Где деньги?
- У него в шкафу, - ответил Карате, хотя в его голосе сквозило неуверенностью.
- Проверь!
И снова я слушал двадцать секунд тишины, которая прерывалась звуками раздвижных дверей и шуршащих вещей. А затем Карате сказал то, чего я больше всего боялся:
- Денег нету! Он свалил с нашими бабками?!
