Глава 25
Тёмный замок
Холодный ветер бушевал на платформе вокзала, отдаваясь тревожным стонущим эхом в тёмном отверстии туннеля, ведущего на юг, к Охраняемой Зоне Нью-Йорка.
Ник прикинул, что воздух здесь, наверху, градусов на пятнадцать холоднее, чем в куполе вокруг Нью-Йорка.
Ник на самом деле не замёрз.
Тем не менее, он воспользовался возможностью заслонить лицо воротником пальто, скрывая его, насколько это возможно, пока шёл к лестнице, которая вела к вокзальному терминалу.
Он уже думал о стоянке за ней, где, как он надеялся, можно будет поймать другое такси без водителя, которое принимало наличные.
Он проверил время в гарнитуре.
3:57 утра.
Она всё ещё не позвонила.
Выругавшись себе под нос, Ник попытался решить, что будет делать, если она не позвонит.
Он мог предположить, что она в безопасности.
Он мог предположить, что она точно следовала его указаниям и спряталась где-то в доме друга, целая и невредимая. Он мог надеяться, что ей удалось избежать камер, когда она вышла из своего дома, заплатила наличными, оставила гарнитуру, помнила не использовать свою идент-тату для покупок и держалась подальше от главных улиц.
Она была неглупой.
Она бы поняла, почему он попросил её сделать всё это.
Она не станет рисковать, как бы он её ни раздражал.
Он не сказал ей о картине.
Возможно, ему следовало сказать ей об этом.
Нахмурившись, Ник отбросил от себя эту мысль.
Зачем пугать её до чёртиков без всякой причины? Какая будет польза, если она хоть что-то из этого узнает? Главное вытащить её из дома, и как можно скорее.
Как бы то ни было, сейчас бессмысленно сомневаться в правильности принятого решения.
Ему нужно решить, что делать.
Он подумал, не спросить ли Кит — вдруг она сможет выследить Гэвина Кингсворта, выяснить, где он находится, и, что ещё важнее, не бывал ли он в последнее время в даркнете. Кит могла бы сказать Нику, посылал ли Гэвин какие-нибудь сообщения или крупные суммы наличными за последние несколько дней.
Например, его приятелям-убийцам гибридов в качестве аванса за то, что они подчистили «хвосты».
«Хвосты» вроде читающей мысли гибридки, которая была школьной учительницей и его девушкой.
Надо было спросить Уинтер о Кингсворте.
По крайней мере, он должен был предупредить её о нём.
Чёрт возьми, после того, как Ник сказал ей убираться из дома, она с таким же успехом могла побежать к нему, думая, что он был её «безопасным местом».
При этой мысли, которая до сих пор не приходила ему в голову, Ник нахмурился, толкнув дверь, которая вела на улицу за вокзалом.
Он взглянул на часы.
Четыре утра.
Бл*дь.
Он подошёл к стоянке такси без водителя, пытаясь решить, куда ему теперь ехать. Он не знал никого из её друзей.
На самом деле он ничего о ней не знал.
Всё ещё размышляя, Ник подошёл к двери такси в начале очереди, подумал несколько секунд, затем набрал пункт назначения.
— Подготовительная школа Келлерман, — прогудела машина в ответ. — Если это правильно, нажмите «Да».
Ник нажал зелёную кнопку, и дверь распахнулась.
Он решил, что, по крайней мере, попытается выяснить, нет ли слежки в той комнате библиотеки, куда Уинтер привела его накануне.
Он мог бы также немного поболтать с этим парнем Гаррисоном — при условии, что его не забрали из кампуса, учитывая, что его отец только что обвинил его биологическую мать в убийстве.
Может быть, между ними случится нечто большее, чем просто разговор.
Может быть, он накачает юного Гарри достаточным количеством яда, чтобы выяснить, как много этот маленький засранец знает о том, чем занимались его отец и мать.
Может быть, тогда Ник лучше поймёт, кто из родителей Гаррисона Кингсворта был массовым убийцей-расистом, а кто — психопатом.
***
Когда он добрался туда, в школе было темно.
В саду было темно.
Деревья и тропинки, вьющиеся вокруг похожего на замок здания, были тёмными.
В коридорах и каменных коридорах было темно.
В здании кафетерия было темно.
Коридоры с жилыми комнатами позади кафетерия были тёмными.
Вся эта чёртова школа была чертовски тёмной.
Ник этого не ожидал.
Он ожидал, что большая часть кампуса будет освещена хотя бы фонарями на дорожках. Он думал, что коридоры будут освещены. Он думал, что студенческие общежития будут частично освещены, хотя бы для того, чтобы было удобнее бегать в туалет по ночам. Он ожидал, что в каком-нибудь окне ученической спальни наверняка будет гореть свет, потому что всегда найдётся как минимум один ребёнок, который занимается в предрассветные часы, готовится к экзамену или просто не может заснуть. Тёмными оставались только классные комнаты, большинство спален и административные кабинеты.
Где, чёрт возьми, их охрана?
У них ведь есть охрана, верно?
С кучей богатых детей, спящих здесь каждую ночь, они должны были иметь охранников, курсирующих вокруг, чтобы убедиться, что эти дети не крадутся куда-то ночью, не употребляют наркотики, не убегают и не делают ничего такого, чем дети занимались в таком месте, как это.
Ведь должна же иметься охрана… не так ли?
Запихивая бумажные деньги в ящик для оплаты в беспилотном такси и думая про себя, что надо взять у Кит карточку с поддельными данными, чтобы расплачиваться, когда он будет в бегах от копов, Ник невесело хмыкнул.
На самом деле он ещё не позволял себе думать об этом — имея в виду тот бескрайний шторм дерьма, который он навлёк на себя, убежав вот так.
Возможно, ему придётся пуститься в бега.
Возможно, после этого ему действительно придётся пуститься в бега.
Сначала он удостоверится, что с Уинтер всё в порядке.
Чёрт, может быть, она даже захочет убежать с ним.
Но эта мысль была так абсурдна, так полна иллюзий, что Ник покачал головой, насмешливо фыркнув в адрес себя самого.
Если он пустится в бега, у него будет только один реальный выбор.
Если полиция Нью-Йорка решит убрать его… если Ник не сможет найти выход из положения, отделаться отстранением от должности или официальным выговором… у Ника оставался только один выход. Не считая того варианта, при котором он будет торчать здесь и ждать, когда М.Р.Д. вырвет его сердце из груди с помощью одной из этих когтистых машин, которые они называли аллигаторами.
Большую часть времени он не позволял себе думать об этом варианте, но правда в том, что ему было кому позвонить, если дела действительно пойдут плохо. У него был кое-кто, кто мог заставить его исчезнуть в вампирском подполье, вероятно, в течение нескольких дней… если не часов.
Это означало полный отказ от законной жизни.
Это означало продать себя, телом и душой, нелегальным вампирским сетям. Ник знал, что это значит… что это значит на самом деле. Он знал, чего они захотят в качестве платы за свою помощь. Они будут владеть его задницей. Пути назад не будет.
Более того, это означало возвращение к прежней жизни.
Убивать. Воспринимать людей как пищу.
Воспринимать людей, гибридов и видящих как врагов… или ещё хуже.
Воспринимать их как рабов.
Это означало сдать себя во власть вампирских версий Дмитрия Йи. Это означало присоединиться (или, в случае Ника, повторно примкнуть) к Эйфе вампирского мира.
По той же причине Ник давным-давно поклялся, что никогда больше не постучится в эту дверь.
Но это одна из тех вещей, которые всегда говоришь себе, пока не столкнёшься с очисткой разума или пока твоё сердце не вырывают из груди механическим когтём.
Один телефонный звонок.
Один телефонный звонок, и его дни, когда он был прикован к дому, закончатся.
Стряхнув с себя эту мысль и разозлившись на себя самого, Ник захлопнул за собой дверцу такси, сунув руки в карманы. Когда такси медленно отъехало по кольцевой подъездной дорожке школы, Ник повернулся и начал подниматься по чёрному как смоль тротуару, используя свою естественную вампирскую поступь и манеру двигаться, чтобы шагать бесшумно.
Не было ни луны, ни звёзд.
Небо затянули тучи, отчего стало ещё темнее, чем должно быть.
Ник подошёл к главному зданию и взялся за ручку полуорганической металлической бронированной двери, ожидая, что она будет заперта.
Но это оказалось не так.
Нахмурившись по-настоящему, Ник распахнул дверь.
Он осторожно закрыл её за собой, пройдя внутрь, и теперь старался производить как можно меньше шума.
Держась в тени и не издавая ни звука, Ник направился по тому же коридору, по которому они с Джорданом шли накануне. Он не замедлил шага, пока не добрался до лестницы, а потом убедился, что там его не поджидает охрана.
Когда он огляделся по сторонам, до него дошло. Камеры тоже были отключены.
Ник обычно мог слышать и видеть камеры. Как минимум он мог видеть электричество, проходящее сквозь стены, а полуорганические материалы выглядели иначе для его вампирского зрения, чем мёртвый металл, дерево или пластик.
Здесь он ничего не мог разглядеть.
Стены были совершенно чёрными.
Казалось, что кто-то отключил электричество во всём здании.
Нахмурившись, он уставился на мраморную лестницу.
Двигаясь так же тихо, как и в коридоре, он начал подниматься.
***
Ник не замедлил шаг, пока не добрался до четвёртого этажа, и сделал это только потому, что кое-что услышал.
Не на четвёртом этаже, а на верхнем, где располагались административные помещения.
Звук был слабый, но наверху кто-то находился.
Ник не различил слов, но слышал движение под потолком, достаточно громкое, чтобы это не мог быть скрип ветра или оседание здания. Он всё ещё смотрел на последний лестничный пролёт, когда услышал, как закрылась дверь.
Нахмурившись, Ник всмотрелся в темноту.
Он начал подниматься, двигаясь уже медленнее, но по-вампирски медленно. Его шаги были бесшумными, пока он поднимался по внешней стороне лестницы, находившейся в глубокой тени. Теперь он мог слышать несколько людей. Звуки доносились справа от лестницы, со стороны кабинетов преподавателей. Библиотека факультета, куда Уинтер привела его, чтобы просмотреть папки, располагалась слева, на верхней площадке лестницы.
Кто бы ни был здесь сейчас, они определённо находились на другой стороне.
Вспомнив картину Бёрда, Ник почувствовал, как напряглись его мускулы, словно превратившись в камень под кожей.
Он не останавливался.
Он добрался до верха лестницы и скользнул вправо, двигаясь с явной осторожностью, зная, что дверь может открыться в любую минуту и, возможно, разоблачить его.
Он осторожно прошёл вдоль стены, прислушиваясь.
Теперь он мог видеть, откуда исходит свет.
Дверь прямо перед ним.
Кабинет директора.
Кабинет Уинтер.
Ник был так сосредоточен на этой двери, на слабом свете, который пробивался из окошка над ней, освещая угловатый прямоугольник потолка, что не увидел парня, пока почти не наткнулся на него. К счастью, Ник двигался так тихо, так плавно, держась самой тёмной части стены, что парень тоже не заметил его.
Ник остановился, уставившись на узнаваемый металлический синий ирокез.
Янно Ли.
Последователь Гаррисона Кингсворта и Дмитрия Йи.
Ник внимательно посмотрел на него, наблюдая, как парень прислонился к стене за дверью.
Он подумал, не пытается ли тот подслушать, что происходит в этом кабинете. Затем, понаблюдав за ним несколько секунд, он понял, что парень стоит на стрёме. Они оставили его снаружи, сказав, чтобы он наблюдал… либо потому, что не хотели, чтобы он знал или видел, что происходит внутри, либо потому, что они планировали задержаться здесь на какое-то время и в конечном счёте ожидали «гостей».
Нику не нужно было знать точную причину.
За доли секунды он оттащил мальчишку от двери.
Пацан лягался, пытаясь завизжать в ладонь Ника, как маленький зверёк.
Ник не стал ждать.
Он вонзил свои клыки в молодую шею, впрыснув сильную дозу яда прежде, чем ему пришло в голову поесть. Даже после того, как он ввёл в него яд, он не взял много крови. Он был слишком рассеян, чтобы даже думать об этом, когда услышал мысли парня.
Затем он выругался, практически закричав в голове Янно Ли.
Более чем на одном языке.
Он кричал, матерился, чувствуя, как парень, чей рот он всё ещё зажимал одной рукой, вздрагивает от громкости его мыслей.
Уинтер у них.
Уинтер у них, и с ними есть проклятый вампир.
