На следующий день Эмма пошла на могилу Эбигейл. Она оставила ребенка с Джеймсом и пошла одна, сказав, что торчит дома уже несколько дней и ей нужно размяться. В свой выходной Джеймс обычно всюду ходил с ней. Ему нравилось проводить время втроем, чем больше, тем лучше. По крайней мере, ему нравилась сама идея. Сегодня он отпустил ее без вопросов, казалось, даже не выслушав ее объяснения, и она снова задумалась о том, что занимает его мысли.

Кристофера не похоронят рядом с Эбигейл. Хотя они пока не знали, когда им отдадут тело, Мэри и Роберт уже решили, что кремируют его. Мэри сказала, что не вынесет мысли о том, что к его могиле будут приходить незнакомцы и пялиться на нее. В наше время даже приличные люди и то загораются нездоровым любопытством, когда СМИ пишут о жестоком убийстве. С Эммой этот вопрос не обсуждали, и она думала, что так лучше. Конечно, она грустила из-за смерти Кристофера, но не убивалась. Она не была охвачена горем, как следует, когда убивают брата. Интересно, что с ней было не так.

Эмма чувствовала себя виноватой из-за того, что мало общалась с родителями после смерти Кристофера. Это можно было исправить, и она пообещала себе, что скоро съездит в Спрингхед, чтобы проверить, как у них дела. Она осознала, что испытывает облегчение от того, что они сами изолировались. Ее отец перестал появляться на пороге каждые пять минут, чтобы предложить моральную поддержку и наставления. Ей не приходилось играть послушную дочь.

Она дошла до кладбища и подумала, что пришла зря. Спустя столько времени ее посещение было бессмысленным жестом. В последний момент она пожалела, что не принесла цветы. Это придало бы визиту хоть какой-то смысл. Она попыталась восстановить в памяти образ Эбигейл, но каждый раз, как она вспоминала какой-нибудь момент, когда они были вместе, ее образ ускользал, оставляя лишь общую картину. Да, был момент, когда Эбигейл победоносно заявила, что наконец убедила Кита попросить Джини Лонг уйти. Вечер пятницы. В молодежном клубе в церковном зале. Обычно Эбигейл воротила от него нос, но Эмме приходилось туда ходить. Пара бильярдных столов и большой магнитофон в углу, из которого доносилась музыка, которую она никогда раньше не слышала. Запах рыбы на пару, оставшийся после обеда в клубе для стариков. Прилавок, где продавались чипсы, кола и дешевые сладости: жвачка, леденцы, разноцветные спиральки карамелек, которые она никогда не видела в нормальных магазинах. Эмма знала, что Эбигейл выглядела потрясающе в ярко-зеленом топе – она вспомнила укол зависти, когда Эбигейл вплыла в зал, – но не могла ее увидеть. Она видела лица парней, их тоскливые взгляды, потому что они знали, что они ей не ровня. Кристофер тоже был там. Он играл в бильярд, выпрямился и неотрывно смотрел на нее какое-то время. Но она не могла представить себе Эбигейл. И совсем не могла вспомнить, как Эбигейл отреагировала на все это внимание.

Эмма стояла у могилы, а мысли ее сфокусировались на Кристофере. Здесь его видели в последний раз. И если инспектор была права, он приходил сюда много раз до этого. Она могла ясно представить себе его здесь – длинная куртка, тонкие спутанные волосы. Лицо вытянулось из-за недосыпа и похмелья. Но она понятия не имела, что было в его голове. Она почувствовала отчаяние от упущенной возможности. Если бы она проявила больше участия или настойчивости. Если бы убедила его рассказать, что ему известно.

Ее внимание вдруг привлекла суматоха вокруг фермы на другом конце поля. Во двор въехал микроавтобус, из которого вывалилась толпа полицейских. С ними была пара собак, она расслышала, как выкрикивают приказы. Офицеры ждали. Потом подъехала машина, из которой вышли две бесполые фигуры в белых защитных костюмах и шапках. Наверное, у кого-то был ключ от дома, потому что они вошли внутрь. Остальные стояли у автобуса, смотрели на мусор, груды проржавевшей техники, как будто не знали, с чего начать. Эмма подумала, что тут может появиться Вера Стэнхоуп, и не хотела, чтобы та застала ее у могилы Эбигейл. Детектив могла подумать, что Эмма пришла сюда из-за ее слов прошлой ночью. Эмма не хотела доставить ей такое удовольствие.

Она уже собиралась уходить, как увидела Дэна Гринвуда, который стоял, прислонившись к ограде. Похоже, он за ней наблюдал. Он улыбнулся и поднял руку в знак приветствия. Она почувствовала, как кровь прилила к лицу, и ее замутило. Он все еще вызывал в ней волнение. С Джеймсом было иначе, подумала она. Она никогда не ощущала с ним никакой особенной связи. Он был просто персонажем ее историй.

– Что, по-твоему, они там делают? – Она кивнула в сторону людей в темно-синих куртках, которые начали собираться в группы. Одна из групп просочилась через щель в ограде на поле, располагавшееся ближе всего к реке.

– Они хотят выяснить, где Кристофер провел день, когда его убили. В последний раз его видели на кладбище. Эта ферма пустует. Возможно, он был там. Они хотят проверить, не осталось ли там следов его пребывания. Он говорил так, как будто это была не просто догадка. Она решила, что у него, наверное, еще остались друзья в полиции, которые держали его в курсе.

Она вышла через ворота и подошла к нему. Он пах табаком для самокруток. Она отошла подальше, чтобы запах затерялся в запахе мертвых листьев. Лучше держаться подальше.

– Значит, ты сегодня без малыша? – спросил он.

– Да.

– Наверное, тебе иногда хочется побыть наедине с собой.

– Да, – ответила она. – Хочется.

– Давай я пройдусь с тобой обратно до деревни. Мне не нравится, что ты тут ходишь одна.

Она снова подумала о Джеймсе – его это не волновало.

– Не вижу в этом ничего опасного. Вокруг столько полиции.

Он не ответил, но встал так, чтобы пойти между ней и дорогой. Он шел с ней в ногу. Несмотря на морозный туман, на нем не было пальто, только свитер из грубой шерсти темно-синего цвета и приглушенный запах табака. Она чувствовала себя неловкой, нелепой.

– Почему ты решил открыть мастерскую, когда ушел из полиции? – спросила она, чтобы прервать тишину.

Он ответил не сразу.

– Я долго не мог ничего решить. У меня было что-то типа срыва. Нервы. Я знал, что мне хочется заниматься чем-то творческим. Сначала я пошел в школу искусств на пару лет, но не смог разобраться в этом. Концептуальное искусство. Что это вообще такое? Но кое-что мне нравилось. Ремесло. Керамика. Делать что-то материальное для людей, что-то полезное. – Он помолчал. – Я не особо хорошо излагаю, да?

– Наоборот.

– Я получал от полиции кое-какую пенсию. Достаточно для начала. Потом умерла моя мать и оставила мне деньги, которые были нужны для покупки кузницы.

– Так поэтому ты ушел из полиции? Из-за стресса?

– Видимо. – Он улыбнулся, чтобы свести все в шутку. – Слишком чувствительный, видите ли. Не мог забыть, что жертвы когда-то были живыми людьми.

Они продолжили идти молча и дошли до деревни. У двери кузницы они остановились. Эмма знала, что ей нужно продолжать идти, перейти через дорогу и зайти в Дом капитана. Джеймс мог выглянуть на улицу, ожидая ее.

– Не знаю, мы можем выпить кофе? – сказала она. Она чувствовала, как лицо заливается краской. – Но, как ты и говорил, у меня редко выдается возможность выбраться куда-то без ребенка. Очень не хочется сейчас возвращаться домой.

– Конечно.

Она не поняла, как он отнесся к ее просьбе. Подумал ли он, что она сошла с ума? Или свалил все на горе?

– Но ты, наверное, очень занят, – добавила она. – Наверное, мне нужно идти.

– Нет. – Дверь была выгнутая, она застряла, зацепившись внизу за камень. Он надавил плечом, чтобы открыть. – Я буду рад отвлечься. – На скамейке внутри в ряд стояли кувшины, которые он расписал вручную. Ярко-синие и зеленые линии завивались в спирали, как водовороты.

– Чудесные, – сказала она. – Напоминают о воде, да? Кажется, как будто тонешь в цвете.

– Правда? – казалось, ему было по-настоящему приятно. – Когда покрою глазурью, обязательно возьми один.

Внутри все снова перевернулось от волнения.

Они сидели в той маленькой комнате, которую она видела во время своего первого визита. Он приготовил кофе, извинился за щербатые чашки, за отсутствие свежего молока.

– Что ты делал на кладбище? – вдруг спросила она. Было жарко. Она чувствовала себя неловко. Теперь, когда она оказалась здесь, она не могла продолжать разговор в духе вежливой беседы. Жаль, что она не умела сводить все к обмену шутками, что так естественно получалось у ее коллег по колледжу. – Ты пришел на могилу Эбигейл? – Она вспомнила, что он сказал по дороге обратно в деревню. – Потому что, хоть ты никогда ее не видел, она была для тебя живым человеком?

Вопрос, казалось, застал его врасплох.

– Нет, – ответил он. – Ничего такого.

– Извини. Не мое дело.

– Я услышал, что ребята разворачивают поиски на ферме, и даже спустя все это время я не перестал быть любопытным. Наверное, я в каком-то смысле скучаю по службе. По дружбе, так точно. Я общаюсь с некоторыми парнями, но это не то же самое.

Ей это показалось грустным. Как он наблюдает за бывшими коллегами, работающими через два поля от него.

– Ты когда-нибудь встречался с Эбигейл при жизни? – Она не понимала, почему задала этот вопрос, и сразу же пожалела, что спросила.

Он быстро посмотрел на нее поверх чашки с кофе, зажатой в руках.

– Нет. Конечно нет. Каким образом?

– Извини. Просто все это как будто снова вернулось – после того как умер Кристофер.

– А вот с ним я встречался, – сказал Дэн. – В тот вечер, когда ты нашла тело девочки, я разговаривал с ним в соседней комнате, пока начальница беседовала с тобой и твоей матерью на кухне.

– Если бы он видел убийцу, он бы сказал, правда?

– Он ответил на все мои вопросы. У меня не было ощущения, что он что-то скрывает. Он тебе когда-нибудь что-нибудь говорил?

– Нет. – Она поставила почти полную кружку на стол. – Мне пора. Не буду тебя задерживать.

– Я не спешу, – ответил он. – Я работаю в одиночестве. Честно говоря, я рад компании.

– Тебе нужно найти женщину. – Она говорила легко и гордилась игривым тоном. Так он увидит, что у нее на него видов нет.

– Может, уже нашел. Но все идет не совсем так, как я надеялся. – Он посмотрел на нее, и ей в голову пришла нелепая мысль. Он хочет, чтобы я спросила, что это значит. Он говорит обо мне?

– Слушай, – сказала она. – Мне пора. Джеймс удивится, что меня так долго нет. Не хочу, чтобы он волновался.

– Приходи еще, если захочешь поболтать, – ответил он. – В любое время.

Она не знала, как на это отреагировать, и ушла, не ответив. За дверью она на какое-то мгновение остановилась, чтобы восстановить самообладание перед возвращением домой. На другой стороне дороги, на пороге пекарни, появилась громоздкая фигура Веры Стэнхоуп. Она согнула палец и поманила Эмму к себе. Как ведьма из «Гензель и Гретель», заманивает в свой пряничный домик, подумала Эмма. И, как и дети из сказки, она почувствовала, что должна подчиниться.

– Чем это вы занимались? – спросила Вера.

– Ходила на прогулку. Наткнулась на Дэна. Он пригласил меня на кофе.

– Неужели. – Она выдержала паузу, наполненную каким-то скрытым смыслом, который Эмма не могла разгадать. Потом спокойно добавила: – В вашем возрасте пора знать, что уходить с чужими мужчинами нехорошо.

– Дэн Гринвуд не чужой.

Снова пауза.

– Может, и нет. Но все равно, будьте осторожнее. – Такое же напутствие ей дал Джо Эшворт во время их последней встречи. Инспектор махнула рукой, развернулась и ушла, и Эмма осталась с ощущением, что это было какое-то предостережение.