Глава девятая

Мы оставили Эллери в Локуст Гэп под охраной одного из людей Ламота. Я хотел взглянуть на больную, узнать, как у нее дела, но имбрины отговорили меня, заявив, что она нуждается в покое и отдыхе, а посетители ей совершенно ни к чему. Наши быстрые и энергичные действия спасли ей жизнь, но что это будет за жизнь, никто пока не знал. Всего за вечер она состарилась лет на пятьдесят, а такое событие не могло не оказать серьезного воздействия на психику. Однако Ламот, несмотря ни на что, был нам благодарен. Он не говорил этого вслух, но я понимал все и без слов. Он больше не ворчал и не делал резких замечаний, вообще молчал всю дорогу, пока мы летели обратно в Марроубон, а его еноты наконец прекратили шипеть и копошиться.

Мы тоже мало разговаривали. Енох уснул. Большую часть путешествия Эмма тихо внушала что-то Хью, поглаживала его стиснутые кулаки, и в конце концов он все-таки разжал пальцы.

Я думал о Нур. В последнее время я часто о ней думал. Вернее, я думал о ней постоянно, если только меня не отвлекали разговоры с людьми или угрожавшая моей жизни опасность. В краткие мгновения затишья стоило мне представить ее лицо, и я чувствовал себя немного спокойнее – скажем, процентов на десять или двадцать. Напряжение, которое не отпускало меня много дней подряд, ослабевало. А время от времени, когда я воображал, что она рядом со мной, когда представлял, как целую ее, это напряжение превращалось в нечто иное, но такое же могучее, властное и грозное, и мое сердце трепетало от тоски и желания.

Честно говоря, я никогда не испытывал подобных чувств по отношению к Эмме. То, что было между нами, можно, наверное, назвать платоническими отношениями, такими чистыми, викторианскими, как в книгах. А к Нур я испытывал другое, более земное, чувственное влечение. Но в нем была и нежность.

Она была совершенным новичком в нашем мире. Я постоянно спрашивал себя: как она там, о чем думает, удалось ли ей приспособиться к существованию среди странных? Все ли с ней в порядке? Продвинулись ли они с Миллардом хоть немного в изучении американских карт, нашли ли какой-нибудь ключ к местонахождению петли Ви? И что будет, если… нет, когда Нур найдет свою приемную мать?

Размышляя об этом, я вспоминал о другой проблеме, стоявшей перед нами: как найти Фиону?

Поскольку Эллери и телохранителей Ламота с нами сейчас не было, мисс Королек и мисс Кукушка могли лететь на вертолете в облике женщин. Во время полета они тихо, но очень серьезно обсуждали что-то с мисс Сапсан. На Хью невозможно было смотреть без душевной боли, и я надеялся, что имбрины рано или поздно сообразят, куда твари могли увезти Фиону. Но неуверенность терзала меня. До начала этих событий Хью сумел взять себя в руки и немного успокоиться – иногда он даже искренне веселился и легкомысленно смеялся, но после страшного известия рана открылась вновь и кровоточила сильнее, чем прежде. Я достаточно хорошо знал Хью и понимал: ему не будет покоя до тех пор, пока его возлюбленная не вернется к нам, пока не исчезнет угроза ее жизни. А если, сохрани нас птицы, с ней что-нибудь случится, он этого не выдержит. Это его убьет.

Усилием воли я постарался отогнать кошмарную мысль, но едва я избавился от нее, как в моем мозгу снова возник вопрос, который мне смертельно хотелось задать мисс Сапсан. Однако я не мог заговорить с ней по рации. Мне вовсе не нужно было, чтобы нас услышал Ламот. Он спал, привалившись к окну, но я опасался, что он лишь притворяется. С другой стороны, ждать дальше было нельзя.

– Мне нужно кое-что узнать. – Наклонившись к мисс Сапсан через спинку сиденья, я шепотом обратился к ней. Она отвернулась от других имбрин. – Там, в Марроубоне, в лагере, когда вы указали мне на лужицу черной жидкости пусто́ты… Ведь вас привели туда не следы туфель, верно?

Мисс Сапсан покачала головой:

– Нет.

Хью начал внимательно прислушиваться к нашему разговору.

– В лесу у палатки, у подножия какого-то дерева, я обнаружила вот это. – И она вытащила из кармана блузки сплющенный пурпурный цветок. Цветок шиповника.

Хью протянул руку, прикоснулся к бордовым лепесткам, взял крошечную розу, повертел в пальцах.

– Значит, она приходила в лагерь?

– Да. А твари даже не появлялись в петле. – Мисс Сапсан говорила так тихо, что мне приходилось угадывать ее слова по губам. – Именно Фиона привела девушку к пусто́те, которая спряталась на безопасном расстоянии от лагеря Северного клана и поджидала их.

– Я не понимаю. – Хью нахмурился, его взгляд метался из стороны в сторону. – Она что, помогала им?

– Да, но не потому что хотела. Я сейчас обсуждала этот вопрос с мисс Королек и мисс Кукушкой, и мы пришли к выводу о том, что твари контролировали ее сознание. И, скорее всего, до сих пор контролируют. Авария автобуса произошла в результате того, что этот контроль временно ослаб. Фиона попыталась бежать. Возможно, даже уничтожить врагов, захвативших ее.

Эмма ахнула. Хью ничего не сказал, но так крепко стиснул челюсти, что я испугался за его зубы.

– Дьявол! Они теперь, наверное, ужасно разозлились и все-таки убьют ее, – пробормотал Енох, но тут же захлопнул рот и даже прикрыл его рукой. Эмма бросила на него суровый взгляд.

– Едва ли, – возразила мисс Сапсан. – Твари не подвержены эмоциям, они прежде всего практичны и не склонны действовать под влиянием гнева или досады. Они приложили множество усилий, чтобы доставить Фиону сюда из Уэльса, сохранили ей жизнь после того, как она сыграла свою роль и помогла похитить Эллери. На все это есть причина. Какова бы ни была их цель, она пока не достигнута. Они не собираются убивать свою пленницу.

– Пока не собираются, – прошептал Хью. – Она еще нужна им.

Говорить было больше не о чем. Ламот пошевелился во сне. Остаток пути до Марроубона прошел в тяжелом молчании.

На улице, у выхода из петли, замаскированной под современный музей-рудник, мы ненадолго остановились, чтобы обсудить некоторые вопросы, Какой-то турист остановился, чтобы сфотографировать нашу живописную группу, но Ламот грубо велел ему убираться, и человек испуганно попятился прочь.

Мисс Сапсан натянуто улыбнулась.

– Мы ненадолго покинем конференцию, на несколько дней, не больше, – сказала она. – У нас возникли неотложные дела.

Ламот кивнул.

– Надеюсь, вы найдете свою девушку, – произнес он, а затем, к моему изумлению, пожал имбрине руку.

– Спасибо, – ответила мисс Сапсан. – Как только Эллери оправится и сможет путешествовать, мы сделаем для нее все, что в наших силах. В Дьявольском Акре есть замечательный целитель, так что, может быть, вы согласитесь доверить ее нам на некоторое время…

Ламот кивнул в знак согласия, затем обернулся и впервые за все это время обратился ко мне.

– Прости, что сомневался в тебе, парень. У тебя редкий талант. – И он хлопнул меня по плечу с такой силой, что у меня подкосились ноги.

Он уже хотел уйти, но мисс Королек поймала за хвост одного из енотов.

– Если можно, попытайтесь не развязать войну, пока нас не будет, – попросила она.

– Если война и начнется, то, уверяю вас, не по нашей вине. – Ламот дотронулся до полей шляпы, прощаясь с нами, и ушел.

Несколько минут спустя мы прибыли на чердак Бентама в Панпитликуме, и когда дверь лифта отъехала в сторону, услышали совершенно неожиданный звук – аплодисменты.

На чердаке толпились люди: имбрины, мои друзья, работники министерства и какие-то странные, которых я прежде видел лишь мельком. Все они аплодировали, лица у них были счастливые, и все они улыбались… мне.

Я почувствовал, как меня слегка подтолкнули в спину – это мисс Сапсан намекала, чтобы я выходил из лифта.

– Им известно о ваших достижениях, – прошептала она. – И все они очень гордятся вами.

Здесь был Гораций, он сиял и кричал что-то. Бронвин держала на плечах Оливию и Клэр, чтобы те могли видеть нас поверх голов, и девочки тоже выкрикивали радостные приветствия. Мисс Дрозд и мисс Бабакс рассыпались в поздравлениях; даже Харон пришел, чтобы похлопать меня по спине. При виде такого множества улыбающихся лиц, при виде всех этих людей, собравшихся, чтобы встретить меня, со мной произошло нечто странное. Меня охватило ликование. Я почувствовал необычайную легкость, мое тело стало невесомым, в кровь хлынуло огромное количество дофамина. Эта встреча напомнила мне о моей цели, обо всем, за что мы боролись. Цель и смысл существования были здесь, у меня перед глазами.

Мои настоящие друзья, мой настоящий дом.

Я и раньше знал, что люблю свою странную семью, но в этот момент понял, что буду сражаться вместе с ними – и ради них – всю оставшуюся жизнь.

Мисс Сапсан положила руку мне на плечо. Я обернулся и успел заметить редкое выражение нежности на ее лице. Ее глаза блестели от слез.

– Вы превосходно выполнили свою работу, мистер Портман, – негромко произнесла она. – Да, это была превосходная работа.

Я стоял на пороге лифта, улыбаясь, как идиот, и пытаясь решить, кого из друзей обнять первым, а кого – вторым, когда толпа внезапно притихла. Мгновение спустя я увидел ее. С этой минуты все прочие люди, все происходящее вокруг утратило для меня значение, и я перестал что-либо соображать. Расталкивая широкоплечих кузенов Харона, ко мне пробиралась она. Она запыхалась – наверное, бежала вверх по лестнице. Ее лицо выражало тревогу и… счастье.

Нур.

– Джейкоб, – произнесла она, с трудом протискиваясь сквозь толпу людей, которые почему-то не замечали исходившего от нее света. – Ты вернулся… Я только что узнала… Была в библиотеке с Миллардом… Я так волновалась за тебя…

Я двинулся к ней, раздвигая толпу руками. Я даже не стал здороваться – просто поцеловал ее на глазах у всех. Сначала она удивилась, но удивление тут же сменилось другим чувством, и она всем телом прижалась ко мне. Весь мир, казалось, куда-то исчез, а в моей груди, в мозгу вспыхнули тысячи искр.

Наконец мы отстранились друг от друга, но лишь потому, что оба вдруг заметили, что наступила полная тишина. Множество людей смотрело на нас. А еще я понял, что мне не хватает воздуха…

– Привет, – пробормотал я, глупо улыбаясь. Мои щеки стали горячими и, наверное, покраснели.

– Привет, – улыбнулась она.

А потом мы рассмеялись. Мы смеялись, и нас обоих захлестнула волна облегчения, невыносимое счастье и какой-то безумный трепет. Как будто мы оба осознали, что переступили некую черту и возврата к прошлому уже не будет. Мы безрассудно ворвались на неизведанную территорию. Дружба осталась позади. И мы стояли на пороге…

Вот только я не знал – на пороге чего.

У меня перехватывало дыхание при одной мысли об этом, о том, во что могут вылиться наши отношения. А потом главным чувством стало удивление. Меня удивляло то, что я оказался способен ощущать столь многое – радость, ужас, страх, горе… И все это – одновременно. Улыбка погасла, и я в мгновение ока вернулся в реальный мир. Снова увидел комнату и окружавших меня людей и даже вздрогнул, придя в себя. Но все же опасности реального мира теперь казались мне не такими серьезными, а трудности – не такими уж непреодолимыми. Это было настоящее чудо.

Я услышал, как мисс Сапсан где-то рядом мрачным тоном разговаривает с кем-то о Фионе. Харон направлялся к нам. Мы с Нур застыли рядом, не прикасаясь друг к другу, даже не глядя друг на друга, но что-то изменилось, и между нами теперь все было иначе. Кто-то похлопал меня по плечу, и я, нахмурившись, повернулся, намереваясь сказать Харону, чтобы он убрал свои лапы и что я не настроен сейчас беседовать о свободе от петель.

Но передо мной стоял Гораций.

– Джейкоб, – взволнованно заговорил он, – я понимаю, ты только что приехал, но нам многое надо обсудить. Пока тебя не было, мы с Нур и Миллардом обнаружили кое-что, тревожащее нас.

Я взглянул на Нур. Она прикусила губу.

– Да, я еще не успела сказать тебе, – робко произнесла она. – Гораций прав. Нам нужно о многом поговорить. Здесь творится нечто невообразимое, просто с ума сойти можно.

– Вы нашли что-то серьезное? – спросил я и ощутил знакомый трепет зарождающейся надежды.

– Вообще-то да, – ответила она и рассмеялась. – Помнишь, я сказала, что видела дорожный знак, который стоял через улицу от нашего дома? Оказалось, это была реклама торговой сети, у которой есть супермаркеты только в Огайо и Пенсильвании. Так что у нас осталось всего два штата!

– Это потрясающе! – воскликнул я. – Вы уже близки к цели!

– Не так уж и близки… Миллард говорит, что поиски петли на такой большой территории могут занять еще несколько недель. А сегодня работа продвигалась медленно, потому что у Милларда нашлись еще какие-то важные дела.

– Еще какие-то дела? – Я нахмурился. – Но что может быть важнее вашей работы?

Нур пожала плечами. Я обернулся к Горацию. Тот тоже пожал плечами и принялся рассеянно играть своим галстуком.

– Кто его знает. Малларда почти невозможно поймать, чтобы расспросить, – усмехнулся он. – Особенно когда он разгуливает по городу в чем мать родила, словно дикое животное.

– Некоторые животные носят одежду, – заметил я, вспомнив Эддисона.

– Я сказал – «дикое животное».

Я уже хотел сменить тему, когда Енох, расталкивая людей, подлетел к нам, словно бильярдный шар, и вцепился Горацию в плечо.

– Слышал насчет Фионы? – воскликнул он. – Она жива, дружище! Она, черт подери, выжила!

Гораций буквально подскочил на месте, как будто коснулся оголенного провода.

– Что?!

Очевидно, он об этом еще не слышал. Никто из наших друзей не слышал.

– Что вы там говорите насчет Фионы? – крикнула Бронвин, отпихнула с дороги Улисса Критчли и шагнула к нам. – Она жива?

– Боже мой! – взвизгнула Оливия. Услышав это известие, она так разволновалась, что выпустила плечо Бронвин и взмыла к стропилам.

– Это… это… – запинаясь, пробормотала Клэр и вдруг потеряла сознание. Она упала бы на пол, если бы Бронвин не подхватила ее. – Это поразительно, – простонала она, придя в себя.

– Хорошо. Но где же она? – спросила Бронвин, оглядывая комнату. – Это нужно отметить!

– Она в плену у тварей, – вмешалась Эмма и подала Оливии веревку. Бросив на нас с Нур быстрый взгляд, она сразу же отвернулась.

– О! Вот черт, – потрясенно прошептал Гораций.

– Мы немедленно идем освобождать ее! – объявила Бронвин, которая никогда не падала духом. – Сегодня же соберем спасательный отряд. Сию минуту! Где они держат ее?

– Мы не знаем, – ответил я. – В этом-то и проблема.

– Проклятье, – пробормотала Бронвин и повесила голову.

Я поискал взглядом Хью и заметил его рядом с лифтами: он был поглощен серьезным разговором с мисс Дрозд и мисс Сапсан.

– Не понимаю, зачем мисс Сапсан вызвала его к нам, – заговорил Енох, – если с самого начала знала насчет Фионы. Знала, что мы нашли бы ее совершенно не такой, как прежде. Теперь ее поступки контролируют твари. А может, мы нашли бы ее… – Он вовремя догадался, что не стоит произносить слово «мертвой», и прикусил язык. – Это просто убило бы Хью.

– Боже мой, Енох, – прищурился Гораций, – неужели в твоей душе проклюнулась способность к состраданию?

Енох недовольно посмотрел на приятеля.

– Мне просто показалось, что это жестоко со стороны мисс Эс, вот и все.

– Нет, – твердо возразила Эмма. – Если бы она оставила Хью в неведении, ему бы от этого лучше не стало. Представь себе ситуацию: мы вчетвером находим Фиону, а Хью потом каким-то образом узнает, что мисс Сапсан с самого начала все знала и мы отправились в Америку именно за его возлюбленной. Вот это наверняка убило бы его. Он заслужил право знать и право идти с нами.

– Как он держится? – спросила Нур.

– Не хуже и не лучше, чем можно было ожидать, – сказала Эмма. – Он сильный. Но сейчас очень озлоблен на тварей, а кроме того, его терзает постоянная тревога.

– Как и нас всех, – вздохнул я и обернулся к Нур и Горацию. – Итак, вы говорили, что у вас есть новости.

– Здесь неудобно об этом разговаривать, – прошептал Гораций. – Давайте найдем место, где не так сильно шумят и где никто не будет вертеться у нас под ногами.

– Только если в этом месте найдется что-нибудь поесть, – пробурчал Енох. – Я помираю с голоду.

Близился вечер, но комендантский час еще не наступил. Солнце висело довольно высоко в серо-желтом небе на западе от Дьявольского Акра, и кабак «Сморщенная Голова» пока пустовал.

– Вообще-то я не одобряю посещение пабов, – заметила мисс Сапсан, с сомнением разглядывая почерневшую, иссохшую человеческую голову, которая украшала вход, – но поскольку в буфете у нас сейчас пусто, а последние несколько дней выдались тяжелыми, сегодня я сделаю исключение.

– Катись к Аиду, надутая старая крыса! – прохрипела в ответ голова, но мисс Сапсан то ли не расслышала, то ли проигнорировала оскорбление намеренно, чтобы позлить сушеную голову.

Мы заняли два столика в дальней части зала и, сдвинув их вместе, соорудили нечто вроде отдельной кабинки. Здесь собрались все мои друзья, кроме Милларда, который поприветствовал нас на чердаке Панпитликума и тут же убежал по своим таинственным делам.

Я занял место рядом с Нур. По другую руку от меня сел Гораций. Мисс Сапсан, Енох и Эмма сидели напротив нас за древним деревянным столом, на котором было вырезано множество разных инициалов. Бронвин вместе с Оливией и Клэр села сбоку.

Мне ужасно хотелось узнать местные новости, особенно после загадочных слов Горация, но они с Нур сначала заставили нас рассказать обо всем, что мы видели и делали в Америке. Мы с Эммой и Енохом говорили по очереди. Хью сидел молча, погрузившись в мрачные раздумья, и вертел в руках кружку с мутным элем. Мы рассказали друзьям о лагере северян, о происшествии, с которого все началось, об Эллери и «личинке-матери», которую у нее отняли, о Теде и его похищенном «искристом камне». Когда мы закончили, я внезапно осознал, что множество необыкновенных и необъяснимых событий подвело нас к одному-единственному вопросу: чего добиваются беглые твари?

– Между прочим, – заметил Гораций, пододвигаясь ко мне вместе со стулом, – насчет этого у нас возникла одна интересная мысль.

И в этот момент принесли еду. Ну а как же иначе.

Каждый получил по миске рыбного супа, в котором плавали куски костей, кожи и картошки. Ни у кого из нас не хватило смелости спросить, что это за рыба, а бармен, который принес заказ, не удосужился об этом сообщить.

– Мисс Шилоклювка и ее команда посвятили последние несколько дней тщательному изучению «Апокрифона», – начал Гораций, когда хозяин паба отошел. – Франческа работала до глубокой ночи, занимаясь переводом еще одной части пророчества, которую мы не могли расшифровать.

Все наклонились ближе.

– И? – прошептала Эмма.

– Оказывается, в этом пророчестве содержится больше, чем мы думали.

Мисс Сапсан отшвырнула ложку, и та громко брякнула о миску.

– Вы должны были сообщить мне об этом сразу же, после того как мы вернулись, – гневно воскликнула она. – Ну, довольно намеков! Что там у вас?

– В примечании к пророчеству, которое мы обнаружили только вчера, – продолжил Гораций, – перед строками о приближении тьмы сказано, что сначала появится некая группа, называемая «предателями». В примечании они описаны как «безжалостные люди, которые пытались извратить природу вещей, и в наказание за это их постигло вечное проклятье».

– Скорее всего, речь идет о тварях, – догадалась Эмма. Бронвин и Оливия мрачно закивали.

– К такому выводу пришла и мисс Шилоклювка, – подхватил Гораций. – Но дальше еще удивительнее. И страшнее! Похоже, что в пророчестве упоминается о Кауле и о Библиотеке Душ.

У меня перехватило дыхание.

– Мне никогда не попадалось пророчество, которое ссылалось бы на другое пророчество, но мы расшифровали строки «Апокрифона», по-видимому, являющиеся цитатой из Библии, а точнее, из Откровения Иоанна Богослова. «Царем над собою она [саранча] имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон». Дальше говорится, что предатели воскресят царя и вернут его из этой самой бездны.

Енох едва не подавился супом.

– Воскресят?

– И он вернется, наделенный невиданным, ужасным могуществом.

– Каким еще могуществом? – прошептала Бронвин, застыв на своем стуле.

Мне показалось, что вокруг сгущается черное облако. Мне вдруг стало очень холодно. Я вспомнил тело, накрытое простыней. Голос Каула, цитирующий откровения Боба Болтуна.

– Могуществом, источником которого является бездна, обиталище древних духов, – заговорил я и не узнал звук собственного голоса. – А это не что иное, как Библиотека Душ.

Нур встревоженно смотрела на меня, но я не мог заставить себя встретиться с ней взглядом. Не хотел показывать свой страх, только не сейчас. Поэтому я сделал то, что часто делал, когда мне становилось не по себе. Я посмотрел на мисс Сапсан. Однако вид каменного лица имбрины ничуть не успокоил меня. Очевидно, она еще не решила, как относиться к новому повороту событий. Все были напуганы, а Гораций без остановки пил воду. Казалось, рассказав о жутком открытии и избавившись наконец от этого бремени, он испытывал мучительную жажду.

Только Енох сохранял присутствие духа.

– Что за кретины! – фыркнул он и с громким хлюпаньем втянул суп с ложки.

– Здесь нет ничего смешного, Енох, – процедила Эмма, окинув его уничтожающим взглядом.

– А мне кажется, что есть. Теперь мне ясно, в чем дело – зачем им нужна была Фиона и «личинка-мать» той американской девушки. – Он тряхнул головой и негромко рассмеялся.

– О чем ты говоришь? – воскликнул я, чувствуя, как панический страх в моей душе сменяется гневом.

– Все ясно как день, – бросил Енох. – Твари раздобыли какой-то рецепт. – Он постучал ложкой по краю миски. – Они хотят сварить воскрешающий суп, словно ведьмы на шабаше. «Жарко, жарко, пламя ярко!»

Бронвин укоризненно произнесла, словно обращалась к неразумному ребенку:

– Нехорошо так говорить, Енох.

Тот вздохнул. Положил ложку.

– Неужели только я слышал мисс Сапсан? Каул заперт в мышеловке, в схлопнувшейся петле. Навечно. Повторяю для тех, у кого плохо с памятью: его невозможно вернуть.

– А вдруг все-таки возможно? – пропищала Оливия.

– Миллард тоже говорил, что он не вернется, – возразила Клэр.

Енох покачал головой.

– Любому очевидно, что твари лишились последних остатков мозгов. Хватаются за соломинку. На самом деле им остается лишь с достоинством принять поражение и навсегда уйти в тень, а это не в их характере. Вот они и изобретают дурацкие и безумные способы вернуть власть. Больше они ничего не могут выдумать. Но это невозможно. – Он указал на мисс Сапсан ложкой, с которой капал суп. – Вы сами так сказали!

Но чем дальше он говорил, тем неувереннее звучал его голос. Было ясно, что он отчаянно нуждается в подтверждении своих слов.

Мы все посмотрели на мисс Сапсан; надежда висела на волоске и зависела от того, что скажет имбрина, сохранявшая задумчивый вид.

– Да, мне кажется, я говорила нечто в этом роде.

Что-то в голосе мисс Сапсан заставило Еноха забыть о еде. Он замер, не донеся ложку до рта.

– Кажется?

– Может быть, они, как говорит Енох, просто впали в отчаяние и готовы на любое безумие или глупость. Но я считаю, что такие опасные создания не будут тратить столько сил на предприятие, заранее обреченное на провал, – особенно это касается Мурнау. Я подозреваю, что он получает прямые указания от самого Каула, возможно, с помощью сновидений. – Она многозначительно взглянула на меня. – Мистер Портман несколько раз видел Каула во сне. И я тоже.

Гораций негромко застонал.

– О-о-о.

Я резко повернулся к нему.

– Что это еще за «о-о-о»? – удивился Енох.

– Что-то не так с супом? – спросил хозяин, заглядывая мне через плечо. – Может, добавить еще порошка из сушеных угрей?

– НЕ СЕЙЧАС! – проорал Енох, и после того, как хозяин испуганно скрылся за стойкой, снова обратился к Горацию. – Что еще за «О-о-о»?

– Я тоже видел его во сне, – пробормотал Гораций, уставившись в пустой стакан.

– Вот как? – с трудом выговорил я.

– Помните кошмары, которые мучили меня в нашем старом доме? Я еще тогда с воплями просыпался по ночам… Это было примерно в то время, когда на острове появился Джейкоб. Кошмары с бурлящими морями крови и огнем, обрушившимся с неба. Помните? – Он помедлил, потом затряс головой. Сглотнул, как будто у него снова пересохло в горле. – Ну так вот, сегодня ночью мне опять это снилось. Только теперь там был еще и Каул.

– Почему ты ничего об этом не сказал? – уязвленно проворчала Бронвин. – Ты же всегда приходишь ко мне, когда тебе снятся кошмары!

– Я подумал, что этот сон ничего не значит, что это не пророческое видение, а всего лишь отражение моих собственных страхов, – смущенно пробормотал Гораций. – Но если Каул является во сне Джейкобу и мисс Сапсан… – Он провел по лицу трясущейся рукой, постарался успокоиться и продолжал: – До сих пор я ни разу не видел Каула во сне, ни в пророческом, ни в обычном. Но на сей раз я рассмотрел его очень отчетливо. Он парил в небе, руководя концом света, как дирижер руководит оркестром. – Гораций поднял на меня взгляд. – Думаю, что именно он, точнее, его воскрешение, повлечет за собой наступление эпохи тьмы и войн.

– Которую я, как предполагается, помогу закончить, – с хмурым видом заговорила Нур. – «Освободить» нас от несчастий. Вместе с шестью другими спасителями мира.

– Секундочку, – вмешался я, – не нужно забегать так далеко вперед. Будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Почему твари решили, будто могут воскресить своего лидера? Потому что они тоже читали пророчество? И так же, как и мы, думают, что в стихах говорится о них и о Кауле?

– В пророчестве действительно говорится о них и о Кауле, – буркнул Гораций.

Мисс Сапсан подняла руки, призывая всех успокоиться и вспомнить о здравом смысле.

– Предположим на минуту, что Гораций прав и речь в пророчестве действительно идет о тварях. Как они собираются его осуществить? Если они, как говорит Енох, собираются использовать рецепт «воскрешающего супа», кто составил этот рецепт? Какие ингредиенты в него входят? Где они их взяли? Я думаю…

– У вашего брата, мисс. У Майрона Бентама.

Это был голос Милларда. Он, запыхавшись, ворвался в трактир и остановился рядом с мисс Сапсан, сидевшей во главе стола. Директриса, не привыкшая задавать вопросы, на которые сама не знала ответа, выглядела ошеломленной.

– Я прибежал сюда из тайного кабинета Бентама, – продолжал Миллард, – и мне кажется, вам лучше пойти туда со мной. Немедленно.

Потайной кабинет Бентама был расположен прямо над обычным. Забраться туда можно было по приставной лестнице, привинченной к потолку. Лестница была спрятана за огромным портретом самого Бентама, одной из множества картин, украшавших потолок – да-да, именно потолок, а не стены. На чердаке мы обнаружили нечто вроде кельи монаха-аскета: полки, заставленные книгами, стол-бюро с выдвижной крышкой и жесткий стул.

Ним, старый слуга Бентама, нервно переминался с ноги на ногу в углу, глядя, как мы друг за другом поднимаемся по лестнице.

– Никогда прежде не видела этой комнаты, – заметила мисс Сапсан, медленно оглядываясь. – Подумать только, а ведь я просила мисс Дрозд и ее людей обыскать каждый квадратный дюйм в этом здании…

– Ниму было известно о существовании потайного чердака, – заметил Миллард, и странный маленький человечек кивнул. – Очевидно, о нем знали и твари.

– Мистер Бентам держал здесь самые важные и секретные бумаги и книги, – объяснил Ним, – подальше от любопытных глаз. Но старому Ниму он доверял, это правда. – Его руки находились в постоянном движении; он лихорадочно ощипывал заусенцы вокруг ногтей. Взгляд у него был неприятный, бегающий. – Ниму поручено вытирать пыль, расставлять все по порядку, по алфавиту…

– Нельзя ли перейти к делу? – перебила его Эмма. – Как именно твари собираются воскресить Каула?

– И какое отношение к этому имеет Фиона? – прорычал Хью.

Миллард откашлялся.

– Да… Итак, все утверждали, что из схлопнувшейся петли бежать невозможно. Эксперты, изучавшие этот вопрос, пришли к одному и тому же выводу: ты погибнешь, станешь пусто́той, а пространство на сотни миль вокруг тебя превратится в безжизненную пустыню, как это случилось в 1908 году во время так называемого падения Тунгусского метеорита. Есть и другой вариант: если по счастливой случайности ты только что поглотил душу какого-нибудь могущественного древнего (как это сделал Каул перед самым разрушением Библиотеки Душ), тогда ты навеки угодишь в ловушку. Это явление мы называем эзотерической изоляцией…

– Ближе к делу, мистер Наллингс, – перебила его мисс Сапсан.

– Эксперты единодушно считают, что это невозможно. Точнее, почти единодушно. Очевидно, Бентам придерживался иного мнения. – Миллард кивнул Ниму. – Продолжай. Расскажи им.

Ним, шаркая, приблизился к нам, не переставая при этом общипывать отмершую кожу вокруг ногтей.

– Мистер Бентам не хотел этого делать, но мистер Каул заставил его.

– Заставил его… сделать что? – резко произнесла мисс Сапсан.

– Найти способ бежать из схлопнувшейся петли. – Слуга втянул голову в плечи, осторожно поднял взгляд, словно ожидал удара, и снова уставился в пол. – Мистер Каул много лет надоедал мистеру Бентаму с этой просьбой. Я помню, а как же. Я все слышу. Ним всегда подслушивал. Ним – так меня зовут…

– И что же? – нетерпеливо воскликнул я. – Он нашел способ?

– Конечно, нашел! Мистер Бентам был гением. Но он солгал мистеру Каулу. Сказал, что это невозможно. А сам записал найденную секретную формулу в книге. «Открытие есть открытие», – сказал он. Он дал книгу старому Ниму, чтобы тот ее спрятал, и запретил даже ему самому говорить, куда я ее положил. Чтобы это нельзя было вырвать у него даже под пытками, если до этого дойдет дело.

– Дай я догадаюсь, – заговорил Енох. – Ты так плохо спрятал книгу, что твари нашли ее в два счета.

– Нет, сэр, нет, нет! Я постарался как следует! Но они все равно отыскали ее…

Вмешался Миллард:

– Твари совершили побег из тюрьмы, но прежде чем покинуть Дьявольский Акр, пришли сюда, в эту самую комнату, и украли одну-единственную книгу. Книгу, в которой была записана формула Бентама.

Ним указал на пустое место, зиявшее на одной из полок.

– Воры, негодяи!..

Эмма всплеснула руками.

– Какой кошмар! Это ужасно. Но как все это поможет нам остановить их?..

– Или найти Фиону? – перебил ее Хью. Он выглядел так, словно был готов рвать волосы на голове.

Во время этого разговора мисс Сапсан хранила странное спокойствие. Она медленно прошла через комнату, подошла к Ниму и положила руки ему на плечи. Старик вздрогнул.

– Ним, – заговорила мисс Сапсан, улыбаясь ему, как ребенку. – А ты случайно не сделал копию рецепта Бентама?

Он посмотрел на руку, лежавшую у него на плече, затем взглянул имбрине в лицо.

– Мистер Бентам сам сделал копию, – пролепетал он. – И попросил меня спрятать обе.

Улыбка мисс Сапсан стала еще шире.

– И эта копия сейчас у тебя?

– О да, мэм. – Он смущенно заморгал. – Вы не… не хотели бы на нее взглянуть?

– Да, Ним, я бы хотела.

Ним подошел к бюро, открыл замок и опустил крышку. Бюро было забито бумагами, беспорядочно распиханными по полочкам и ящикам. Пока слуга рылся в них, Нур подняла руку и осторожно заговорила, стараясь никого не обидеть:

– Могу я задать вопрос?

Мы обернулись к ней.

– Почему все так уверены, что этот рецепт поможет? Твари дошли до крайности и пытаются воплотить в жизнь идею вашего Бентама, но это вовсе не значит, что рецепт подействует. Разве этот человек был… волшебником?

Енох с наигранным раздражением поднял глаза к потолку.

– Волшебников не существует.

Нур, казалось, готова была поспорить с ним, но Миллард ее опередил.

– Законный вопрос, – заметил он. – И вполне понятный, поскольку ты не была знакома с Бентамом.

– Бентам был вроде… вроде архитектора, – сказал я, и Нур вопросительно посмотрела на меня.

– Его специальностью была наука о петлях, – объяснил Миллард. – Например, он разработал проект Панпитликума, а потом построил его. Кроме того, как нам теперь известно, на нем лежит ответственность за коллапс, в результате которого Каул и его последователи превратились в пустот – и благодаря которому и сам он, и Каул теперь заперты в Библиотеке Душ…

– Ладно-ладно, я поняла, – воскликнула Нур, примирительно поднимая руки. – Вижу, он свое дело знал.

– Вполне, – бесстрастно произнесла мисс Сапсан; однако ее лицо приобрело зеленоватый оттенок. Она не сводила пристального взгляда с Нима.

Наконец он достал из ящика какую-то помятую бумажку и помахал ею.

– Вот он, вот он!

Мисс Сапсан взяла у него листок, начала читать, но через несколько мгновений нахмурилась.

– Это что, шутка?

Гораций заглянул ей через плечо.

– Перепелиные яйца… желе из угрей… капуста…

– О, нет, это список покупок, – воскликнул Ним, протянул трясущуюся руку и перевернул листок. – Рецепт на другой стороне.

Мисс Сапсан начала читать. По ее лицу невозможно было определить, какой вывод она сделала из прочитанного.

Бронвин повернулась к Милларду и прошептала:

– Мне кажется, довольно странно записывать такие важные сведения на обороте списка покупок.

Миллард цыкнул на нее. Взгляд мисс Сапсан скользил по бумаге. В комнате царила полная тишина – можно было бы услышать, как на пол упал волосок.

Затем мисс Сапсан тяжело вздохнула. Ее лицо было бледнее обычного.

– Да, – тихо произнесла она. – Это действительно многое объясняет.

И она без чувств рухнула на пол.

Все бросились к ней, Бронвин подхватила имбрину на руки, Миллард обмахивал ее какой-то книгой вместо веера, Эмма, щелкнув пальцами, создала у нее перед глазами небольшой огонек, а Гораций сбегал за стаканом воды. Через несколько секунд ресницы имбрины затрепетали, она открыла глаза и заговорила – спросила, который час и вскипятили ли чайник. Когда мисс Сапсан окончательно пришла в себя и вспомнила, что произошло, то смутилась и с укоризной велела нам поставить ее на пол. Бронвин выполнила приказание, но мисс Сапсан снова зашаталась.

– Все дело в супе, понимаете ли, – произнесла она, когда Бронвин и Нур подхватили ее под руки. – Мой организм плохо отреагировал на этот отвратительный суп.

Никто не поверил ей, даже Клэр.

Она выдала себя, позволила нам увидеть ее в минуту слабости, и теперь старалась все замять, потому что ее страх заставил нас испугаться еще сильнее.

Мисс Сапсан выпила немного воды, успокоилась и села за рабочий стол Бентама. Все просто умирали от желания узнать, что же написано на обороте списка покупок. Она расправила на столе скомканный листок, покрытый пятнами, похожими на пятна от кофе, и сказала:

– Не хочу больше держать вас в напряжении. Садитесь и слушайте.

Мы расселись вокруг на полу, словно дети, которым воспитательница собирается рассказать сказку, чтобы отвлечь от приближающейся грозы. Нур сидела рядом со мной, и ее близость была для меня утешением, хотя она нервно сжимала и разжимала кулак, уничтожая и вновь оживляя свет.

– Первая строчка на латинском языке, – сказала мисс Сапсан. И прочитала ее – именно так, на латыни. Мы с Нур переглянулись, но остальные сидели с совершенно невозмутимыми лицами.

Прежде чем мисс Эс собралась продолжать, я поднял руку. Имбрина в недоумении взглянула на меня.

– Гм. – Я откашлялся. – Не могли бы вы перевести?

Даже в тот полный хаоса день, накануне конца света, мисс Сапсан сочла необходимым укоризненно помолчать, чтобы я понял, как она разочарована.

– Не думала, что все настолько плохо, мистер Портман, – сказала она, качая головой. Но все-таки перевела: – «Чтобы вызвать из ямы заблудшую душу, нужно в это дело вложить всю душу».

– Ваш брат явно был не силен в поэзии, – заметил Миллард.

– Далее следует список. – Она продолжала смотреть на меня в упор. – Написанный по-английски.

Список из шести ингредиентов был очень похож на список покупок, написанный на другой стороне листка, с той лишь разницей, что «продукты» Бентама были более экзотическими.

– «1. Холмики земли, оставленные верховным червем».

– Верховный червь. – Я обернулся к Эмме и Еноху, которые, в свою очередь, уставились на меня. – Что там говорила Эллери? Кого они забрали у нее?

– Личинку-мать, – пробормотал Енох. – Вероятно, это и есть…

– Большой, отвратительный червь, – подхватила Эмма.

Бронвин тяжело вздохнула.

– Значит, первый ингредиент у них есть.

– Могу я продолжать? – холодно спросила мисс Сапсан и прочитала: – «2. Свежесрезанный язык проращивателя».

– Что такое «проращиватель»? – удивилась Оливия.

На лице мисс Сапсан отразилась боль.

– Это Фиона, – произнесла она. – Проращиватель – устаревший термин, которым называют таких, как она.

Хью закрыл лицо руками.

– Свежесрезанный, – повторил Миллард. – Вот почему они до сих пор ее не убили…

– Миллард, прошу вас, – прошипела мисс Сапсан. – Хью, мне очень жаль…

– Ничего, продолжайте, – сказал он и убрал ладони от лица; его глаза покраснели. Бронвин крепко обняла его.

– «3. Неугасимое пламя».

Мы начали вполголоса переговариваться, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– Может быть, речь идет об Эмме? – предположил Гораций.

Енох громко ахнул.

– Только если бы я была бессмертной. – Эмма покачала головой. – Но меня можно убить, уничтожить, а значит, мое пламя нельзя назвать неугасимым.

Вдруг меня осенило.

– Помните того мальчика в одеялах, в Локуст Гэп?

Глаза Эммы загорелись.

– Точно! Ему было ужасно холодно, и у него была такая штука, которая помогала ему согреться, – пылающий камень у него в желудке…

– Искристый камень, – произнесла мисс Сапсан, с интересом глядя на Эмму. – В мире есть только один такой камень.

– Несколько месяцев назад его украла какая-то тварь, – сказала Эмма.

Мы не рассказывали мисс Сапсан историю Теда, но она сразу же все поняла и сурово кивнула.

– Значит, три компонента у них уже есть. – Она вернулась к списку. – «4. Мертвые жуки Подземных Хеттов».

Ним прижал руки к губам.

– Ой.

Все обернулись к нему.

– В чем дело? – резко спросил Миллард.

Щеки Нима порозовели.

– Они лежали под стеклом в музее мистера Бентама. Еще несколько дней назад.

– До той ночи, когда их украли Мурнау и его подручные, – догадался я.

– Ну, гм… Учитывая время их исчезновения… – запинаясь, пролепетал он. – Да, боюсь, что…

Все застонали. Енох выругался. Нур сидела молча и совершенно неподвижно. Миллард вполголоса бормотал, что это хуже, гораздо хуже, чем он себе представлял, а мисс Сапсан потирала переносицу, крепко зажмурившись, словно пыталась справиться с жестокой головной болью.

– Боже мой, – заговорил Гораций дрожащим от страха голосом. – Они собрали почти все, что есть в рецепте! Что же осталось?

– Прошу вас, дети, успокойтесь! Мы не должны терять присутствие духа, – сказала мисс Сапсан. – Еще два ингредиента.

Мы притихли. Мисс Сапсан снова расправила бумажку на столе и, прищурившись, принялась вглядываться, словно не могла разобрать почерк Бентама.

Потом она произнесла:

– «5. Альфа-череп из Кладезя Надежды (в виде порошка, 5—10 мг)».

Мы замерли, глядя друг на друга. Я с ужасом думал: сейчас кто-нибудь скажет, что Альфа-череп давно попал в руки тварей. Или что альфа-черепа – распространенная в здешних местах штука и просто растут на деревьях. Или что альфа-череп (в виде порошка, 5—10 мг) можно просто купить в супермаркете. И единственной преградой на пути к воскрешению Каула является отсутствие у тварей клубной карты этого магазина.

Но никто ничего не сказал.

– Что такое Кладезь Надежды? – наконец, робко спросила Нур.

Все посмотрели на мисс Сапсан.

– Понятия не имею. – Она обернулась к Еноху. – Мистер О’Коннор, вы наш эксперт по вопросам загробной жизни. Слышали что-нибудь об альфа-черепах?

Енох в недоумении покачал головой. Мисс Сапсан пожала плечами.

– Значит, остается последний ингредиент. «6. Бьющееся сердце матери птиц».

Все громко вскрикнули от ужаса. Имбрина посмотрела на нас:

– Прежде чем вы придете к каким-то преждевременным…

– Это же про вас, мисс! – воскликнула Клэр.

– Теперь они придут за вами! – всхлипнул Гораций.

– Гораций, Клэр, немедленно прекратите! – резко приказала мисс Сапсан. – Возможно, вам кажется, что здесь имеется в виду имбрина, но я отнюдь не самая старшая среди нас, а кроме того, меня никак нельзя назвать «матерью птиц». Если уж речь зашла о матери имбрин, то, скорее всего, в виду имеется мисс Шилоклювка.

– Но вы наша мать, вы заменили мать нам всем, – возразила Эмма.

– И Фионе, – добавил Хью, – а ведь она тоже в списке.

– Вы – сестра Каула, – напомнил Миллард. – Можно сказать, плоть от плоти его. Да, звучит ужасно, но мне кажется вполне логичным, что ему для возвращения требуется ваша… частица.

Я ждал, что мисс Сапсан начнет спорить. Возразит Милларду, скажет, что он ошибается. Но она молчала, пристально глядя куда-то мимо нас, а затем очень тихо произнесла:

– Да. Да, мне кажется, это логично.

Наступило тяжелое молчание, и мне показалось, что мы все падаем куда-то вниз, во тьму. Мы опустили руки, поддались страху, оставили надежду.

А потом заговорил Хью.

– Это все не важно, – заявил он. – Мы не позволим им и пальцем вас тронуть.

– Вот именно! – воскликнула Оливия.

– Никогда, – подхватила Бронвин.

– Они до сих пор не пришли за вами, – сказал Миллард, – только потому, что справиться с вами труднее всего. Это дело они оставили напоследок. Насколько нам известно, они до сих пор не заполучили и эту штуку – альфа-череп…

– Чем бы это ни было, черт бы его побрал, – закончил Енох.

Мисс Сапсан поднялась из-за письменного стола. Она уже твердо держалась на ногах.

– Значит, мы выясним, что это за штука, – сказала она, – и помешаем тварям завладеть ею.

– И вернем Фиону, – добавила Бронвин.

– И украсим ворота Дьявольского Акра их головами! – воскликнул Хью.

Все начали аплодировать и разразились возгласами одобрения. Впервые за несколько дней я увидел на лице Хью некое подобие улыбки.