К вечеру первого дня, как и предвещал Яков Всеволодович, раны начали мало-помалу затягиваться. На третьи сутки я с горем пополам уже мог вставать и, кое-как опираясь на деревянный костыль (предусмотрительно оставленный учителем), передвигаться по комнате. На четвертые я впервые за эти дни без чьей-либо помощи смог сходить в туалет. На девятые я уже не нуждался в поддержке деревянного друга — резво передвигался, лишь изредка придерживаясь за окружающие предметы, а к концу второй недели вполне нормально ходил, правда, чуть прихрамывая на правую ногу.

В общем и целом, на пятнадцатый день чувствовал я себя почти так же, как и до той роковой встречи с демоном.

Но время зря я не терял. Яков Всеволодович притащил в комнату несколько книг и наказал мне их подробно изучить. А на весьма простой вопрос «Зачем?», ответил так же просто: «Пора тебе заняться изучением межпространственного языка». Да, да, именно так. Оказалось, что между мирами существует определенный язык, и он, как ни странно, оказался весьма простым в изучении. Во всяком случае, намного проще русского. На межпространственном языке иномирянину (тоже владеющему им) можно объяснить практически все. Здесь нет лишних слов или синонимов, зато омонимов — хоть отбавляй. Это было сделано для того, чтобы обитатели миров, чей язык не имеет звуковой формы, могли быстро его освоить. Я бы даже назвал эту систему звуковых и словарных средств идеальной, если бы не одно «но»: слишком много букв — аж сто двадцать четыре штуки. Хотя если сравнивать с тем же китайским, то это совсем мелочь.

Естественно, чтобы усвоить подобную глыбу информации, человеку потребуется несколько месяцев упорного труда. Но это нормальному человеку, каковым после попадания в обитель пожилого стража я больше не являюсь. За те две недели с гаком, что я провел «на больничном», мне удалось овладеть новым языком пусть не в совершенстве, но очень даже неплохо.

Конечно же, посильную помощь в этом оказал сам Яков Всеволодович — дал мне испить приторного на вкус снадобья, от которого так и веяло магией. Именно она и придала моей памяти ту необыкновенную способность, что помогла вместить в несчастную голову приличную дозу незнакомого лексикона. Правда, вместе с новым языком я запоминал и всякую ерунду, как например, мог в точности описать сон, который видел накануне. Причем он совершенно не забывался, повиснув в памяти мертвым грузом.

Но вернемся к действительности.

За окном сейчас льет дождь. Даже не льет, а жалко моросит, наводя уныние на мою и без того заскучавшую душу. Учитель последние два дня совсем не навещал меня. Он наглухо заперся в подвале — портал на Дарн готовит. Странно, что ему потребовалось столько времени для этого. Проход в Клораллию он за несколько часов открыл, а тут закрылся и ведь настойчиво просил его не беспокоить.

Вот я и не беспокою.

Только скучно одному в комнате сидеть, да книжки эти осточертевшие штудировать.

За дверью раздался звук шагов, и вскоре на пороге появился Яков Всеволодович. Что сказать, легок на помине.

Вид у него уставший: лицо бледное, под глазами синяки, в ауре явно высвечивается, что магический запас сильно истощен.

— Добрый день, Яков Всеволодович! — радостно поприветствовал я его.

— И право, добрый! — попытался улыбнуться учитель, но вышло у него не очень удачно. Сведенное усталостью лицо оставалось по-прежнему бледным и хмурым. — Мне наконец-таки удалось открыть проход в этот проклятый Дарн. Пора отправляться.

— Очень хорошо, хоть развеемся немного, а то я скоро с ума сойду от этих книжек.

— Ох, как же ты заблуждаешься, Андрей! — покачал головой пожилой страж.

— Что плохого в этом Дарне?

— Зачем рассказывать, идем лучше вниз. И одень что-нибудь потеплее, там сейчас может быть прохладно. — И не дожидаясь меня, Яков Всеволодович вышел из комнаты.

Я подбежал к гардеробу, нацепил кожаный черный плащ с высоким воротником и заклепками на манжетах — одна из немногочисленных вещей, что напоминала мне о прежней жизни в городе; переодел штаны, и хромым, но скорым шагом отправился в подземелье.

Через четверть часа я, открыв от удивления рот, стоял перед пространственным проходом, играющим сине-зелеными бликами.

Портал сильно отличается от виденного мною ранее клораллийского прохода. Он был намного больше и походил на бесформенное цветное облако, сквозь которое едва проглядывалась серая стена комнаты.

Яков Всеволодович стоял рядом со мной и, поглаживая подбородок, задумчиво глядел на этот цветной сгусток магической энергии. Лицо его уже не выглядело усталым — страж, видимо, испил тонизирующего зелья или, может быть, подзарядился Пискуном. Да и аура его заметно изменилась — стала чуть живее и ярче.

— А он не похож на клораллийский портал. Да и открывали вы его намного дольше. Хотелось бы знать — почему? — поинтересовался я.

— Потому что энергетические потоки у Дарна связываются по иному принципу, — не сводя взгляда с прохода, ответил пожилой страж.

— Не совсем понимаю, что это значит, — признался я. Доныне мы с учителем не разговаривали о том, каким образом открываются порталы в иные миры.

— Любой мир состоит из энергетических потоков или, как еще их называют, — энергетических нитей, связанных между собой определенным образом. В каждой вселенной связь образуется по присущим им законам — именно поэтому магия, сносящая горы в одном мире, не способна поднять даже пылинку в другом. Энергетические потоки в разных мирах протекают… как бы поточнее выразиться… в общем, протекают в разных направленностях или, если еще вернее сказать, — на разных частотах. Но не все. Некоторые энергетические нити имеют схожую направленность с параллельными вселенными, и вот именно их и нужно искать для того, чтобы открыть проход в другой мир. Их нужно отыскать и собрать в пучок, связать в единую линию и дать нужную направленность. И тогда, если все правила соблюдены, пред тобой откроется проход в иное измерение. Но как он будет выглядеть — в виде переливающейся глади или мутного тумана — зависит от присущей тому миру энергетической направленности… — Яков Всеволодович на миг умолк, задумчиво насупился. — Но вот с порталом на Дарн дела обстоят по-особенному. Энергетические потоки этого сумасшедшего мира постоянно меняют свою частоту… Понимаешь, что это значит? — Учитель уставился на меня, явно дожидаясь ответа.

— Что тяжело отыскать нити с одинаковой частотой, да? — ответил вопросом на вопрос я.

Страж мгновенье глядел на меня так, будто ожидал, что я скажу что-нибудь другое или дополню ответ, но я молчал.

— Да, — наконец кивнул он. — На открытие такого прохода может уйти несколько дней — прямо как в нашем случае. Но это еще не самое страшное. Ибо может произойти худшее — такой портал способен выплюнуть путешественника совсем в иное место, возможно, даже в другую вселенную, при этом напрочь распустив пучок энергетических нитей и практически лишив возможности вернуться обратно… Вот за это я и не люблю Дарн. — На последних словах Яков Всеволодович снова перевел недовольный взгляд на сине-зеленый туман.

Я же озадаченно чесал в затылке и морщился. Не то, чтобы меня испугало заявление старого стража, но стало как-то не по себе. Энергетические потоки, пространственные пучки и прочая ересь — от всего от этого пухла голова. Почему мир так сложно устроен?

— Ладно, нам пора, — внезапно изрек Яков Всеволодович.

— Я готов, — кивнул я, мысленно содрогаясь от возможности того, о чем совсем недавно упомянул наставник.

— Я чувствую в тебе сомнение. Неужели мои слова подействовали на тебя столь сильно?

— Ну не то, чтобы подействовали, но…

— Не волнуйся, я достаточно укрепил энергетические нити, вероятность ошибки невелика. Где-то один к пяти, — попытался успокоить меня учитель.

— Один к пяти — не так уж мало, — возразил я. А и вправду — это ж всего двадцать процентов. Процента два — еще б куда не шло, но двадцать…

— Это нормальная вероятность. Поверь, тебе еще предстоит побывать в ситуациях, где вероятность успешного исхода будет почти равна нулю, и даже тогда ты ни в коем случае не должен сдаваться. Понимаешь? — Лицо пожилого стража было серьезно как никогда.

Я кивнул.

— Тогда идем. — И Яков Всеволодович шагнул в портал. Его тело окутало сине-зеленое полотно магического тумана, очертания стали расплываться.

Я последовал за ним и, как только мое тело слилось с цветным облаком, сразу же ощутил, как тяжело перемещаться. Я словно оказался под водой. А вокруг между тем сгустился туман, и все заблистало сине-зелеными оттенками — как будто я смотрел на мир сквозь цветные линзы.

— Есть еще одно очень важное замечание, — спокойным голосом изрек наставник. — Чтобы энергетический узел не распался, ты не должен испытывать никаких эмоций при перемещении. Расслабься, успокойся и подумай о чем-нибудь приятном. В твоей голове не должно быть резких мыслей.

— Почему?

— Потому что мысль или эмоция — это прежде всего выброс энергии. А любая неосмотрительно брошенная энергия может сбить едва собранный воедино пучок. Нужно быть осторожным.

— Это ведь как при медитации, да?

— Да.

— Хорошо, Яков Всеволодович. Я уже спокоен, — тихо промолвил я, разглядывая потолок подземелья — от наложения сине-зеленых тонов он казался серым.

— Тогда приступим. Подойди ближе. И ни в коем случае не мешай. Если заклинание сорвется — последствия могут быть самыми непредсказуемыми. — Учитель прикрыл глаза, его руки легли на грудь, губы зашептали что-то малопонятное.

Я медленно шагнул к нему. Закатил глаза и протяжно вздохнул, пытаясь отогнать все негативные мысли. И у меня получалось — я становился все более спокойным, мысли медленно утягивались в глубины сознания.

Начал чувствовать, как мир понемногу меняется. Состояние странное, совсем не похожее на то, что я испытывал при перемещении в Клораллию.

И тут вдруг до меня начал доноситься протяжный и будто замедленный стук шагов. Но… чьих шагов? Если мы с учителем здесь, в портале, то кто тогда там? В голове метеором пронеслись тревожные мысли. Я открыл глаза — перед взором все плыло, по залу носились искаженные пространственным преломлением силуэты предметов. Серый потолок сдвинулся вправо, потек по стене. Магический глобус вытянулся овалом и накренился — теперь он удивительно походил на дыню. Клетка с Пискуном превратилась во что-то длинное и непонятное, а сам скимб скрючился знаком вопроса и с явным удивлением взирал на нас. Видимо, ему мы тоже казались искривленными уродцами.

И тут я заметил, что среди всего этого абсурда скользнула чья-то тень. Через мгновенье я увидел расплывчатый силуэт человека.

Он медленно плыл к нам и также медленно махал руками, словно о чем-то предупреждая. Невольно вспомнилась замедленная съемка — уж очень похоже передвигается этот тип… И он явно что-то говорил, даже кричал, но разобрать слов я не мог. Видимо, заклинание исказило не только пространство, но и звук.

Его смазанное лицо отдаленно мне кого-то напомнило. Я определенно видел этого человека раньше.

Непонятный тип подплыл ближе, вот он уже в тумане портала и… все вмиг пошло кругом. Предметы совсем потеряли форму, растворились в пространстве, как сахар в чае. Цветные оттенки плясали перед глазами, постепенно превращаясь в сплошные жирные линии. Все вертелось вокруг меня или, может быть, кружился я.

Резкий хлопок! Ощущение, что подо мной исчезла опора. Вокруг темно — не видно ни ног, ни рук… Вдруг сверкнуло!

И, по-моему, я начал падать.

Нет, точно падаю!

Ног коснулось что-то твердое. Не удержался на весу. Сначала коленки, потом локти пропахали что-то жесткое. Но… я не остановился — перевернулся через себя и покатился кубарем куда-то вниз. Перед глазами замельтешило: свет, тьма, земля, трава.

Какой-то камень угодил в коленку. И палка уперлась под ребро.

И наконец моя далеко не мягкая посадка закончилась. Тело ломило от тупой боли, голова гудела — почти перед самой остановкой я шарахнулся ею о камень. Глаза резало от пыли.

Протерев глаза и отряхнувшись, я встал и огляделся. Моему взору предстала довольно-таки странная картина: по одну сторону простирается густая зелень леса, по другую — огромный покрытый мелкой травой холм. Видимо, с него я и катился, как шарик с горки. Вдали виднелись окутанные бледным туманом такие же исполинские возвышения.

Солнца не видно, но небо светлое. Ярко-белое покрывало облаков обволакивало его, словно огромное одеяло.

Ну и где я? Неужели это и есть Дарн? Странно, наставник говорил, что тут сейчас холодно, а я вижу совсем обратное — климат достаточно теплый и зелено вокруг. И, кстати, где сам Яков Всеволодович? Почему я очутился здесь один?

Я еще раз огляделся и, приложив руки ко рту, громко прокричал:

— Яко-о-ов Всеволо-о-одо-о-ови-и-ич!

— О-одович… до-о-ович… и-ич! — откликнулось эхо.

Ничего не пойму. Где же он?

Неужели тот неизвестно откуда взявшийся тип как-то повлиял на заклинание, и нас с учителем разбросало по разным мирам? Ведь Яков Всеволодович говорил о возможности подобного исхода.

Что же теперь делать?

Я начал понимать, что мною стала овладевать паника. Неужели меня выбросило в какие-нибудь дебри межпространственного многомирья? И как отсюда выбраться, ведь я не то, что порталы открывать не умею, но даже понятия не имею, куда меня занесло?

Нет, нужно успокоиться и все обдумать… Медитация… от всех проблем спасет только она.

Я глубоко вдохнул, прикрыл глаза.

Нужно успокоиться, а для паники найдутся и более ужасные времена. Меня ведь занесло ни в какое-нибудь жуткое место, а в мир очень даже похожий на Землю. Во всяком случае, он сейчас таким кажется.

Минут через пятнадцать я все-таки успокоился и теперь на происходящее глядел с холодной трезвостью. У меня появилось две проблемы. Первая — я попал не совсем туда, куда изначально планировалось. Этому есть превосходное доказательство — стоит лишь посмотреть по сторонам. Вторая — это отсутствие Якова Всеволодовича. Без него путь на родную Землю точно закрыт. Следовательно, его нужно отыскать. И чем быстрее я это сделаю, тем лучше. Иначе мне попросту ничего не останется, как поселиться здесь.

Что ж, размышлять-то хорошо, но нужно что-то делать.

И я решил забраться на холм, с которого я недавно скатился, как мяч, и оглядеться. Но что легко сказать, не всегда просто сделать. Тело ломило от неудачной посадки, да и рана на ноге, совсем недавно зажившая, снова напомнила о себе противной болью.

Добравшись до вершины холма, я огляделся. Красотища неописуемая! Зеленое море леса простирается у подножия невысоких гор, речка темной лентой пересекает ветвистую чащу и скрывается на горизонте. Обширная полянка далеко за лесом кричаще заявляет о себе светло-зеленым пятном луговых трав.

Так, а это что?.. Серый пятачок, пронизанный кое-где зелеными ветвями деревьев. Явно не памятник природного происхождения, ибо виднеются объекты очень похожие на каменные строения… Интересно.

Вот туда мне и нужно.

Если это и действительно какие-то строения, стало быть, их кто-то строил. А значит, я могу встретить этого кого-то.

Определив на глаз расстояние в десять-двенадцать километров, я начал осторожно спускаться. Скоро оказавшись на том месте, куда изначально приземлился, я двинулся к лесу.

Приблизившись к первым деревьям, я сразу же заметил необычную форму их листьев — семиугольная пластинка почти правильной формы. Причем листочки наслаиваются друг на друга, образуя маленький букетик. Да уж, настоящая диковинка. Если на Земле и встречается подобное, то только в отдаленных и уж точно мне неведомых уголках планеты.

Через несколько минут я слился с лесом.

Все здесь какое-то… необычное. Вроде лес как лес, коих в моем родном мире великое множество, но в то же время есть в нем что-то особенное, явно неземное.

Вокруг тихо-тихо, словно в царстве вечного сна — ни ветра, ни звука. Только шелестит мертвая листва под поступью моих шагов. Стоит остановиться — и снова глухая тишина.

Внезапно по земле проплыла мелкая тень. Я инстинктивно поднял голову и едва разглядел сквозь густоту листвы маленькое существо, смирно сидящее на чуть покачивающейся ветке. Интересный зверек, напоминает нашу земную белку-летуна — такие же перепончатые лапы, узенькая мордашка. Только вот хвост не пушистый, а кожистый, как у крысы. Да еще по-змеиному обвивается вокруг ветки. Здешний Творец не обделил местных обитателей красотой. Даже страшно подумать, как будут выглядеть разумные существа.

Через час неуклонного путешествия ярко-белое покрывало неба стало тускнеть, причем как-то странно — темнело не одним краем, как на Земле, а все сразу, целиком. Будто солнце, по-прежнему скрытое густотой облаков, и не сдвигалось никуда, а начало банально гаснуть.

Еще через минут сорок стемнело окончательно, и небо устлалось непроглядной пеленой мрака. И ничего теперь на нем нет: ни привычной россыпи звезд, ни наводящей на философские размышления Луны. Только черная пропасть, ужасающая своей однотонной безупречностью.

И тут моему взору предстала еще одна загадка этого мира. Если бы ночью на Земле можно было убрать с неба Луну и звезды, то темень бы настала непроглядная. Я и подумал, что здесь должно случиться что-то подобное, ведь никаких источников освещения и в помине нет. Но каково же было мое удивление, когда с наступлением ночи листья на деревьях стали светиться, как маленькие фонарики гирлянд. Лес за считанные минуты наполнился приятным зеленоватым светом и будто ожил. Минуло совсем немного времени, как со всех сторон этой диковинной рощи до меня начали доноситься загадочные звуки и шорохи. То там, то здесь замелькали размытые тени необычных зверьков. Животные, наподобие моего недавнего гостя, перепрыгивали с ветки на ветку, цепляясь голым хвостом за шероховатости веток. Лес словно воспрянул от дневного сна.

Я продолжал путешествовать по этой ожившей сказке, зачарованно озираясь по сторонам и восхищаясь местными диковинами. Как же здесь все необычно и красиво!

Залюбовавшись, я и не заметил, как перед глазами выросла покрытая светящимся мхом высоченная стена. Что ж, похоже, я достиг цели.

Выложена эта достопримечательность искусственного происхождения крупными овальными камнями. Всюду виднеются выбоины и трещины, что подобно старым шрамам покрывают тело древнего строения и напоминают о его былой удали. Видимо, когда-то эту ныне поросшую светящейся зеленью стену осаждали, и, возможно даже, успешно. Но наверняка я не узнаю, да и не зачем. Сейчас главное не то, что было, а то, что сейчас скрывается там, за толщей древней стены.

Перебраться на «ту строну» труда не составило, потому что, как только я зашагал вдоль старинной кладки, почти сразу же наткнулся на широкую брешь, образовавшуюся, судя по всему, тоже очень давно. Аккуратно прошмыгнув через нее, я оказался за стеной.

К моему разочарованию «внутри» почти ничем не отличалось от «снаружи» — меня окружали такие же поросшие люминесцентной зеленью деревья и кусты. Но как только я отошел на несколько шагов от ветхой кладки, мои непривыкшие к атакующему со всех сторон свету глаза узрели еще кое-что необычное: силуэт замысловатой конструкции.

Отодвинув в стороны назойливые ветки, я протиснулся дальше и вышел к огромному постаменту. Теперь моему взору открылось нечто невообразимое: склонившееся под тяжестью времени грандиозное архитектурное сооружение, невесть как удержавшееся на поросшем мхом основании. Древний памятник неизвестной цивилизации представлял собой громадный куб, причем располагался он, подчиняясь каким-то неведомым законам природы, на ребре. Казалось, будто он весит в воздухе или опирается одним боком на невидимую стену.

Я долго ходил вокруг, пытаясь отыскать какую-нибудь хитрость, держащую исполинский монолит на столь сомнительной опоре. Но… Увы! Похоже, архитектор, сколотивший сие произведение искусства, оказался настоящим мастером, либо структура памятника скрывала в себе все еще ненайденный мною потайной механизм, возможно, даже основанный на магии. Хотя причем здесь магия? Мир это другой, стало быть, и живет он по иным законам, мною еще не понятым.

Ведь не все же необычное в мире должно содержать в себе магическую основу.

Минуло еще немного времени, и мною медленно, но верно стала овладевать томительная усталость. Непривыкшие к столь дальним походам ноги наполнились тяжестью, разболелось совсем недавно зажившее бедро. Причем настолько сильно, что даже довольно-таки неслабое заклинание Снятие боли, на досуге вмученное в меня наставником, лишь немного ослабило страдания. И я решил отдохнуть, но не с помощью медитации, что хоть и очищала тело от пут усталости, но все же делало это не до конца, а осуществить это самым простым и доступным каждому человеку способом — сном.

Взобравшись на край древнего постамента и подложив под голову свернутый в импровизированную подушку плащ, я аккуратно прилег. Теперь грандиозный монумент загадочной цивилизации возвышался прямо надо мной. Казалось, что он в любой момент может рухнуть, похоронив под грудой обломков потревожившего его основание незваного гостя. Но что-то мне подсказывало, что этого не произойдет. Памятник древней культуры простоял многие годы, значит, продержится и еще несколько часов.

Вытянув ноги, я лежал и глядел в черноту неба сквозь зеленые заросли веток. Избитое физической усталостью тело и утомленный тревогой разум, словно сговорившись, стали потихоньку сдаваться. Приятная сонливость медленно обволакивала сознание, не давая ему возможности вновь проявить панических чувств. Последнее, что взбрело мне в голову перед полным погружением в сон, так это мысль о том, что здесь, в этом странном мире, необычно тепло даже ночью. С этой маленькой думой я и уснул.

Из омута сна меня выловил монотонный звук, заставив сознание вновь вернуться к суровой реальности. Широко зевнув и продрав заплывшие глаза, я приподнялся на локтях и огляделся. Зелень вокруг меня больше не светилась, да и небо давно уже утратило былую черноту. Похоже, проспал я до самого утра.

Странный звук, удивительно похожий на невнятное бормотание, едва слышно доносился откуда-то снизу. Аккуратно спустившись с постамента и убедившись в том, что вчерашняя усталость ушла, я снова осмотрелся, пытаясь нащупать взглядом хоть что-нибудь, способное издавать подобный шум. Ничего так и не отыскав, я решил обойти основание монумента по периметру. Но как только я заглянул за угол, моему взору предстала странная картина: опустив голову и приложив ладони к лицу, на коленях стоял человек (или удивительно похожее на него существо) и что-то бормотал — во всяком случае, звук исходил именно от него.

На мгновение я оцепенел. Неужели мне наконец-то удалось повстречать более-менее разумного обитателя этого мира?

Рот непроизвольно открывался и закрывался, но, пораженный столь внезапной встречей, я не мог вымолвить и слова.

Как мне с ним вступить в контакт? На каком языке заговорить? Впрочем, выбор не так уж велик — либо русский, вероятность владения которым у иномирянина стремится к нулю, либо межмировой. Еще могу пролепетать что-нибудь на немецком, но это вряд ли принесет результат.

Пока я стоял и размышлял, иномирянин, будто почувствовав мое молчаливое присутствие, внезапно повернулся. Бормотание вмиг прекратилось. Теперь я видел его лицо отчетливо. Бледное и чуть вытянутое, с тонкими чертами. Немного печальное и явно чем-то озабоченное. И какое-то оно необычное — иномирянин явно не принадлежал ни к одной из существующих на Земле этнических групп. И похоже на то, что мой новый гость вовсе не «он», а «она»… Да, это женщина, без сомнений, ибо как только она приподнялась с колен и полностью повернулась ко мне, на ее груди я узрел два явно выдающихся холмика, обтянутых светло-коричневой тканью.

Выглядела иномирянка лет на тридцать пять. Лицо чуть помятое, словно его обладательница только встала с постели и еще не успела умыться. Темные волосы коротко острижены, прическа, мягко говоря, оставляет желать лучшего — странно, и как такое могла допустить женщина? Телосложение немного полноватое, но только самую малость. А рост: сантиметров сто семьдесят. Что касается одежды — уж не знаю как в этом мире, но на Земле в наше время представительницы прекрасного пола подобное носят очень редко. В общем, надето на ней нечто вроде туники с удлиненным подолом, перевязано сие одеяние черным ремнем с поблескивающими на свету кругляшками пуговиц. На ногах — невысокие черные ботинки, но, судя по виду, сшиты они явно не для женской ноги — грубые и тупоносые.

Незнакомка глядела на меня с явным интересом, на ее лице переливалась самая разнообразная гамма эмоций. Сначала недоумение, потом явное недоверие, сопровождаемое чуть нахмурившимися бровями, и затем легкий восторг, плавно перетекающий в откровенную радость. Вопреки всеобщему мнению, гласящему, что повстречав незнакомца в лесу ничего хорошего от него, как правило, ждать не стоит, на лице иномирянки не отобразилось и толики испуга.

— Парламано к'хун! — чуть растянулись уголки губ женщины, глаза радушно засияли Странно, с чего это она так радуется моему появлению?

— Здравствуйте! — промямлил я, не в силах придумать ничего более вразумительного.

— Куэрло м'хил туэр? — Брови незнакомки нахмурились.

— Не понимаю я тебя… — озадаченно протянул я, стараясь вспомнить фразу, означающую на межмировом языке дружелюбное приветствие.

— Амутино! — жалобно пробормотала иномирянка, с явным сожалением глядя на меня.

— Кайтанелли! — поприветствовал я незнакомку на межпространственном.

— Дуайтэ, — помотала головой она, давая понять, что совершенно меня не понимает.

Межпространственным она не владеет. Впрочем, язык этот распространен исключительно среди братии стражей и магов, а она к ней явно не принадлежит. Как же быть?

— Гилдэт гар'х ширти. — Женщина улыбнулась и шагнула ко мне, ее жестковатая рука аккуратно сжала мою ладонь.

— Постойте, дамочка, — запротестовал я.

— Дуайтэ варано, гио дэро канн дэт'х, — снова улыбнувшись, помотала головой незнакомка. Ее рука при этом чуть потянула меня к себе.

Похоже, она хочет, чтобы я пошел за ней. Что ж, попробую. В любом случае, другого выхода у меня нет.

Иномирянка вела меня по лесу, держа за руку, как ребенка. Временами она оборачивалась, что-то говорила на своем непонятном языке и снова устремляла взор в глубину леса. Я шел молча. Поначалу пытался с ней заговорить, хотел хотя бы узнать ее имя и представиться самому, но ответом было лишь отрицательное мотание головой и таинственное «Дуайтэ».

Минут через двадцать мы вышли на обширную поляну, густо покрытую сочной зеленью. Вдалеке виднелось нечто вроде небольшого селения — маленькие домики с округлыми крышами плотно прижимались друг к другу подобно сбившимся в группу пухлым грибам.

Я облегченно вздохнул — незнакомка поступила правильно. Видимо, осознав, что войти в полноценный контакт с незваным гостем она не может, женщина решила отвести меня к более опытному человеку. Наверное, совсем скоро я предстану перед старостой деревни или еще кем-нибудь более весомым.

Но к моему удивлению повела она меня не в селение, а в другую сторону — чуть левее от деревни. Через некоторое время я узрел в отдалении одинокую бревенчатую хижину, скромно притуленную к краю леса.

Строеньице это, как и сбившиеся в кучку деревенские дома неподалеку, тоже являло собой нечто странное. Вроде и похоже на обычное жилище старых времен, тем не менее, было в нем что-то чуждое. Видимо, каркас здания был построен по иному принципу, а не так, как принято на Земле — бревна сложены таким образом, что дом издали напоминает огромный гриб.

И вот мы подошли к жилищу, поднялись на небольшое крылечко. Женщина отворила узкую дверь и дружелюбно указала мне на открывшийся проход, — мол, заходи, не стесняйся.

— Э, нет! — чуть растянул губы в улыбке я. — Женщины вперед….

— Дуайтэ, — помотала головой незнакомка. — Гио дэро!

— Ну, ладно, будь по-твоему, — вздохнул я и, напоследок окинув взглядом окружающее пространство, чуть пригнулся и шагнул в темный зев дверного проема.

Я оказался в сенях, заставленных разнообразными вещами, о предназначении которых стоило только догадываться. Впрочем, некоторые из них удивительно напоминали предметы сельскохозяйственного инвентаря — вон в углу нечто вроде тяпки лежит, грабли аккуратно приставлены к стенке, возле невысокой скамейки расположился небольшой плуг.

— Гио дэро, — пролепетала снова иномирянка. Пока я озирался, она успела прошмыгнуть мимо меня и теперь стояла возле следующей двери, ведущей, видимо, в недра жилища.

— Да иду я, иду, — ответил я, перешагивая через порог.

Теперь я стоял в тесной, но достаточно уютной комнате — сразу видно, что здесь приложила руку женщина. Все аккуратно и к месту. Небольшой камин с дугообразной топкой расположился посередине стены, недалеко от него стояла деревянная кровать, застланная чем-то вроде стеганого покрывала. К круглому оконцу приставлен широкий округлый стол, сколоченный из прочного на вид дерева, и высокий, тщательно освобожденный от коры пенек — судя по всему, банальная замена стула. В целом можно сделать вывод, что оказался я в архаичном и весьма комфортном жилище, приправленным иномирной самобытностью.

Женщина подошла ко мне вплотную и, ткнув пальцем себе в грудь, вымолвила:

— Кави.

Похоже, она наконец-то представилась. В ответ я тоже приложил палец к груди и по слогам выговорил:

— Ан-дрей.

— Дуайтэ, — замотала головой она и, легонько толкнув меня ладонью в грудь, произнесла: — Фирбет.

И что это означает? Я же ей назвал свое имя.

Я повторил процедуру приветствия, выговорив свое имя еще отчетливее.

— Дуайтэ, — снова не согласилась иномирянка, в голосе промелькнули едва заметные нотки недовольства. — Яги дан Фирбет.

— Да нет же, Андрей меня зовут, Ан-дрей! — настаивал на своем я.

— Яги дан Фирбет. — В глазах женщины блеснуло возмущение. Она явно требовала, чтобы я называл себя Фирбетом.

— Ладно, пусть я буду для тебя Фирбетом, — махнул рукой я.

— Яги дан Фирбет, — снова повторила иномирянка.

— Да, Фирбет, Фирбет, черт с тобой! — кивнул я.

Кави удовлетворенно улыбнулась и тут же принялась увлеченно что-то рассказывать. Я, естественно, ничего понять не мог. Пару раз пытался перебить ее, но женщину ничто не могло остановить. Непонятные слова так и лились из ее уст.

Я слушал. Долго слушал. Некоторые слова в ее речи повторялись неоднократно — видимо, это были предлоги или местоимения. А иногда Кави указывала на предметы и объекты: стол, камин, кровать, окно, пол, потолок; периодически тыкала пальцем себе в грудь, и порой даже указывала на меня. И я заметил, что кое-что из ее туманного рассказа начало проясняться. Да и по интонации можно было с легкостью понять, что женщина определенно жаловалась на что-то или на кого-то.

И вот затянувшееся повествование наконец закончилось. Губы Кави расплылись в теплой улыбке, и она довольным голосом изрекла кульминационную фразу, о значении которой я быстро догадался. Несомненно, она вымолвила что-то сродни: «Теперь все изменится к лучшему» или «Отныне дела пойдут хорошо». И почему-то мне показалось, что это положительное изменение в ее жизни загадочным образом связано с моим появлением. Невольно сложилось ощущение, что она ждала меня. Ведь даже тогда, у подножия древнего памятника, иномирянка, встретив меня, не особо удивилась.

Как бы то ни было, мне сейчас не до этого. Нужно искать Якова Всеволодовича. Но с чего начинать поиски, если на местном языке я не могу связать и двух слов? Стало быть, необходимо овладеть местной речью хотя бы на начальном уровне. А это ведь непростая задача. Для изучения нового языка потребуется не один день.

Посему, я решил прибегнуть к наиболее простому способу. В последующие тридцать минут я путем убогого языка жестов упорно пытался вынудить из моей новой знакомой хоть какую-нибудь информацию, прямо или косвенно касающуюся моего наставника. Но на все вопросы женщина отвечала мрачным «Дуайтэ», явно давая понять, что ничего не уразумевает.

Окончательно выбившись из сил, я махнул на все рукой и, чертыхнувшись, обессилено рухнул на табурет-пенек. Иномирянка присела рядом на корточки, ее рука нежно провела по моим волосам, а полный сострадания взгляд ласково прошелся по моему измученному лицу.

— Т'ха ги, конари вэ, — тихо изрекла она с такой интонацией, будто говорила нечто вроде: «Милый мой, как мне тебя жаль!». Видимо, Кави тоже понимала, что между нами стоит непробиваемая крепость языкового барьера.

— Мне нужно овладеть твоим языком. Ты сможешь меня ему обучить?

— Гиро, — ответила она, явно не понимая, о чем я спрашиваю.

— Может, попытать счастья в том селении? — спросил я сам у себя. Встал, мой взгляд снова устремился на женщину. — А ну-ка пойдем со мной. Отведешь меня в ту деревню. — Я указал на дверь.

— Яги горэ орт'х, Фирбет? — спросила Кави чуть взволнованно.

— Не знаю, что ты там говоришь, но я собираюсь в ту деревню. — Я шагнул к выходу. Женщина, что-то невнятно бормоча, последовала за мной.

Оказавшись снова на улице, я взглянул в отдаленные силуэты диковинных домов. Повернулся к своей новой знакомой, хлопнул себя по груди и указал на селение.

— Дуайтэ, — замотала головой она, в глазах блеснуло беспокойство. Вмиг оказавшись рядом со мной, Кави взяла мою руку, дернула к себе, определенно желая, чтобы я следовал за ней.

— Нет, я пойду в деревню. Возможно, там удастся наладить контакт, — воспротивился я, указывая пальцем на обветшалые крыши иномирных хижин.

— Дуайтэ! — снова запротестовала женщина.

И тут из ее рта снова полился поток непонятных слов. Иномирянка импульсивно жестикулировала, видимо, пытаясь объяснить, что в той деревне происходит что-то неладное. Она корчила такие гримасы, что мне и вправду становилось жутко.

— Стало быть, мне нужно остаться у тебя.

Не знаю, поняла меня женщина или нет, но после моих слов на ее лице сразу же засияла радужная улыбка, и она, чуть прильнув ко мне, прошептала:

— Гиро.

И в этом чужом мире у меня появился дом. Нет, скорее, не дом, а временное пристанище, ведь оставаться здесь на всю оставшуюся жизнь я не собирался.

Кави вела себя довольно-таки забавно. Она постоянно отиралась возле меня, безустанно приговаривая: «Т'ха ги, Фирбет!», что впоследствии я перевел, как «Милый мой, Фирбет». Я же постигал тонкости нового языка, ежедневно выучивая по десятку слов. Видимо, тот эликсир, что я выпил накануне, по-прежнему действовал, потому что новый язык мне давался без особого труда. К концу первой недели моего пребывания здесь мы с Кави уже могли общаться друг с другом, а в завершении второй седмицы мне мало-помалу стали открываться некоторые тайны этого дикого мира.

Оказалось, что в том селении, куда Кави упорно не желала меня пускать, по словам иномирянки живут «неверные Кубу люди», что они очень жестоки и алчны и не ведают добра. На вопрос, что же такое Куб (это я потом перевел ломающееся на языке слово, как «куб», изначально оно звучало по-другому) женщина долго изучала меня пристальным взглядом недоверчивого следователя и, видимо, смирившись с моим незнанием столь простой вещи, неохотно объяснила, что Куб — это творец всего сущего. Проще говоря, бог. Я сразу же вспомнил тот грандиозный монумент в лесу, где позволил себе прикорнуть на часок-другой и где повстречал Кави. И, естественно, я спросил у женщины, не является ли то древнее сооружение воплощением ее Куба, но иномирянка снова обвела меня подозрительным взглядом и отвечать отказалась.

А в остальном все шло гладко. Кави охотно помогала мне в изучении ее языка, многое объясняла, но кое-что, как и сведения о своей религии, утаивала. Впрочем, о ее жизни у меня сложилось яркое представление. Она носила ярлык изгнанницы (правда, за что с ней так поступили, она, опять же, умолчала) и вела уединенный образ жизни, занимаясь сельским хозяйством.

Параллельно я пытался связаться с учителем. Часами медитировал, упорно старался открыть ментальный канал, что должен был настроить меня на мысли наставника. Но все было тщетно. Яков Всеволодович по неведомым причинам на контакт не шел. Но я не отчаивался. Возможность того, что его в этом мире нет, я не допускал даже в мыслях. Просто нужно еще немного времени.