Я оказался посреди огромной комнаты, аккуратно обитой ровными досками. Высокие стеллажи и полки, расставленные почти у всех стен, забиты разными книгами и толстенными фолиантами. У одной из стен расположен массивный камин, перед ним два кресла в шерстяной обивке.

— Поздравляю, друг мой, ты прошел испытание, — чуть улыбаясь, проговорил Яков Всеволодович. Скрестив руки, он стоял у камина и разглядывал меня с головы до ног.

— Какое испытание?

— Ты сообразил, как пользоваться браслетом. Это было твоим испытанием.

— Знали бы вы, чего мне это стоило. — Я сурово покосился на серебряную побрякушку, которую все еще сжимал в руке, с недовольством вспоминая, как несколько минут назад отчаянно пытался ее активировать.

— Догадываюсь. Со своим наставником, предыдущим стражем, мне тоже не сразу удалось связаться, — попытался успокоить меня Яков Всеволодович. — Правда, тогда и ситуация посложнее была.

— А вы… меня опять телепортировали, да?

— Конечно. Кстати, ты правильно сделал, что решил поскорее отправиться обратно. Действие того зелья, которое ты выпил, еще не закончилось, поэтому мне легче было перебросить тебя к себе. Если бы ты решил сделать это, скажем, завтра, то мне пришлось бы отправиться к тебе самому.

— И вы появились бы в моей квартире?

— Мог бы и в квартире, но для этого потребовалось бы затратить больше энергии. Я, наверное, лучше с меньшими затратами шагнул бы по уже проторенному пути — пассивному порталу.

— Это что еще такое?

— Когда телепортируешься, то в пространстве, в том месте, куда ты отправляешься, остается нечто вроде прохода. Если его не закупорить, то потом можно свободно им пользоваться. — Глядя на мое недоуменное лицо, Яков Всеволодович махнул рукой. — Ладно, со временем во всем разберешься.

— Это я понимаю, но как же тогда зелье, которое я выпил, и которое, как вы говорили, вам помогло с перемещением? Оно-то здесь причем?

— Оно на время сделало твое тело проводником энергии, служащей для создания прохода.

— Как это?

— Ты сам стал проходом, ведь все мы являемся частью пространства, и нас, как и пространство, можно менять… в общем, это не так легко объяснить. Придет время, и тебе все станет ясно. А сейчас лучше давай я покажу тебе дом.

Жилище Якова Всеволодовича оказалось очень вместительным. Одноэтажный дом с элементами древнерусского стиля, но больше почему-то с западным уклоном, оказался на удивление уютным. Огромный зал (он же — библиотека и место для отдыха и раздумий), кухня, две спальни — вот и все комнаты. В подвале у старого мудреца, как он утверждал, располагалась огромная лаборатория, но туда Яков Всеволодович даже не дал заглянуть и одним глазом. Сказал, что еще рано. Что касается туалета и умывальни, то к моему великому сожалению они оказались на улице. Чердак мне дед показывать наотрез отказался, заявив, что смотреть там нечего. Впрочем, я и не горел желанием лезть в пыльное пространство между потолком и крышей, невесть сколько лет не знавшего уборки… И еще один нюанс — в доме я не заметил ни одной люстры, ни одного светильника, собственно, как и приборов, питающихся от электросети.

— Ничего, добротный домик, — похвалил я обиталище Якова Всеволодовича, как только экскурсия закончилась. — И таким новым выглядит. Вы его недавно построили?

— Вообще-то нет. Ему уже лет триста. Тут до меня еще мой наставник жил.

— Сколько? — ошарашено поглядел я на старого мудреца. Дом и вправду не выглядит на три века, ему даже пятидесяти лет не дашь.

— Ну может не триста, но двести восемьдесят годков точно есть.

— Так-так. Я полагаю, что и наставник вашего наставника здесь тоже жил.

— Нет. Сей дом Федор Славомирович построил собственноручно, — с уважительной ноткой проговорил Яков Всеволодович и, чуть помолчав, добавил: — А я лишь придал ему тот вид, что он имеет сейчас.

— Тогда сколько же вам лет? И вашему наставнику?

— Стражи границ живут долго, во всяком случае, дольше, чем обычные люди. Пропитанные магией люди неохотно ложатся в могилу. Причем, как в прямом, так и в переносном смыслах… — многозначительно улыбнулся дед.

— И все же, сколько вам лет?

— Двести двадцать четыре.

— Ну… — Я не знал, что сказать. Да, что не говори, а выглядит он моложе своих лет.

— Федору Славомировичу было двести сорок семь перед тем, как его душа покинула наш мир, — тяжко вздохнул Яков Всеволодович.

Старик заметно погрустнел, видимо, вспомнил своего учителя.

А меня же мучил один малозначительный нюанс, и я не вытерпел:

— Ладно, с вашим возрастом худо-бедно понятно. Я слышал, что некоторые горцы почти два века проживали и не морщились. Но вот дом… вы меня хоть убейте, но он все равно не выглядит на триста лет.

— Не выглядит, потому что мой учитель наложил на него заклятие долговечности.

— И что, он теперь останется таким новым навсегда?

— Нет, не навсегда, но, думаю, что еще лет на двести хватит.

— Надо же! — присвистнул я. — Вам бы нашим ученым про все это рассказать: про телепортацию, магические зелья, заклятия. Сначала бы, конечно, не поверили, но доказать было бы не сложно. Нобелевку точно получили бы. И не одну.

— Хех… — как-то недовольно усмехнулся старец, — не доведи до этого Господь! Если бы обычные люди про все это прознали, то мир давно бы скатился во мрак хаоса.

— Это почему же?

— Видел бы ты, несмышленый друг мой, на что стали похожи миры, в которых магия стала всеобщим достоянием. Это поистине ужасное зрелище.

— Как по мне, так от нее только одна польза.

— Магия способна не только пользу приносить, но и творить зло, причем такое зло, о котором ты даже не помышлял. Она дает великие возможности. И люди незамедлительно воспользовались бы ими не в благих намерениях. Ведь все, что есть в мире, все до чего дошел разум человека — все это в той или иной степени используется для разрушения. Как только человек взял в руки камень, он сразу же осознал его убийственную силу. А дальше — больше… Железо, свинец, огонь, химия, сила атома — все, что постиг человеческий разум, идет только на разрушение. Так что магию ни в коем случае не нужно делать общедоступной. — Яков Всеволодович недовольно сощурился. — И ты даже не думай об этом… Никогда! Все, чему я тебя научу, ты должен будешь передать только одному человеку, как сделал это в свое время Федор Славомирович и как собираюсь поступить я.

Признаться, меня даже удивила столь пылкая реакция будущего наставника. Может быть, и действительно я слишком равнодушно отнесся к тому, чего еще не понимаю?

— Я вижу, ты еще не готов принять на свои плечи этот груз. Но я обучу тебя. Всему обучу. В тебе я вижу человека сильного и устремленного, пусть пока ты этого еще и не понимаешь… — вздохнул пожилой страж, положа руку мне на плечо.

Что ж, старик как в воду глядит. Я действительно не вижу в себе перечисленных им качеств. Пока что я простой неудачник, потерявший работу, девушку и цель в жизни.

— А сейчас лучше пойдем завтракать. Тебе пора принять нормальной пищи.

— Что значит «нормальной пищи»? Разве… — И тут я вспомнил о еде… впервые за полтора месяца. Странно, но голода все это время я не чувствовал.

— Я питал твой организм магией, — угадал мой вопрос Яков Всеволодович. — Но этот способ обедняет тело и иссушает душу. Нет ничего лучше настоящей свежей еды.

— Вы прочитали мои мысли, да?

— Нет. Я не читаю мыслей, но способен угадывать всплески эмоций. Это может любой страж. И ты со временем научишься, — объяснил дед и, не дожидаясь меня, зашагал в сторону кухни.

Завтрак оказался скромненьким но питательным. Пара вареных всмятку яиц, шматок сала и стакан теплого молока отлично сделали свое дело. Поглотил я пищу молниеносно.

За время завтрака мы хранили гробовое молчание, придерживаясь мудрости общеизвестной поговорки. Но в конце трапезы я все-таки не выдержал и задал гостеприимному деду вопрос: откуда же в столь отдаленном от городов и поселков местечке он достает продукты? На что старик хмыкнул и ответил, что объяснит все позже. Но я понял, что и тут не обошлось без магии.

После трапезы Яков Всеволодович отвел меня в комнату, где мне и предстояло в будущем жить. Коморка оказалась на удивление уютной. Деревянная кровать с пышной периной и пуховым одеялом, высокий шкафчик, прямоугольное зеркало в резной рамке и небольшой письменный столик с бронзовым подсвечником — вот, пожалуй, и все предметы интерьера.

— Жить будешь здесь. Комната уютная, но немного неубранная, впрочем, это не трагично. Располагайся, — улыбнулся Яков Всеволодович, повернулся к выходу и бросил через плечо: — И переоденься во что-нибудь попроще. Лето на дворе. Зажаришься. В гардеробе полно моих старых вещей, может, и для тебя что сгодится.

— Спасибо, — кивнул я. Неуверенно спросил: — А можно мне будет забрать кое-какие вещи из города?

— Можно, но потом. Хотя на твоем месте я бы оставил все в прошлом. Поверь, все, что тебе нужно, всегда при тебе. — Яков Всеволодович снова повернулся ко мне, дотронулся пальцем до моего лба, но тут же убрал руку. — Но в любом случае сейчас я занят, так что тебе придется подождать.

Дверь, чуть скрипнув, захлопнулась, и я остался в своей новой комнате один. Что ж, буду располагаться. Под этим выражением обычно подразумевают распаковку багажа, расстановку вещей по разным местам. Но у меня за душой ничего. Даже как-то неловко. Нет, обязательно нужно уговорить старика отправить меня на время домой.

Одежды в гардеробе оказалось навалом, но такой древней и старомодной, что мне даже на миг померещилось, будто само время повернулось вспять и отбросило меня в прошлое лет так на сто. Нашлись тут и старинные сюртуки, и выцветшие камзолы; пиджаки конца девятнадцатого века с характерными по тем временам вычурными воротниками; ветхие мешковатые рубашки; даже казацкие шаровары. И откуда у Якова Всеволодовича столько разнообразной одежды? Нет, если учесть, что ему больше двух сот лет, то все эти тряпки он в свое время носил. Но почему одежда такая разномастная — есть вещи как для простого люда, так и для аристократии?

Немного порывшись, я откопал в богатом разнообразии тряпья очень неплохую льняную рубаху, широкую и свободную, телесного цвета. И тоненькие коричневые штаны с веревочкой вместо резинки. В это и решил облачиться. Выглядеть конечно буду не ахти как, но зато станет не так жарко.

Снял с себя верхнюю одежду, стянул свитер, расстегнул пуговицы на рубашке и… увидел, что на груди чернеет пятно.

Что за чертовщина?!

Мгновение, и рубашка оказалась на кровати, со скоростью мысли подлетел к зеркалу. Черное пятно огромной кляксой размазано на груди и животе, почти от самой ключицы и до пупка. Откуда оно взялось? Неужели подцепил заразу какую-то? Что-то не припомню ни одной болезни с подобными симптомами.

Дотронулся до пятна — кожа тут явно менее чувствительная. Чем-то шрам от ожога напоминает. Неужели это след от нападения Темного? А что, очень может быть, если взять во внимание, что удар я принял именно грудью. Разнесло уж очень сильно. Такое впечатление, будто мне шматок кожи от очень черного негра пересадили. Но Яков Всеволодович ничего не сказал (а не заметить он не мог), стало быть, пятно это неопасно.

Я скоро облачился в новый наряд и, бросив оценивающий взгляд на себя в зеркало, скептически хмыкнул и покинул комнату. В тишине побродил по дому и, так не отыскав Якова Всеволодовича, вышел на свежий воздух.

Вокруг царила тишина и безмятежность, лишь едва слышно щебетали птицы. Воздух дышал чистотой и свежестью. На нежно голубом небе проплывало несколько небольших облаков, солнце дружелюбно улыбалось и ласкало теплотой лучей землю. Что ни говори, а на природе, вдалеке от всех городских забот, на душе сразу становится легче и светлее.

Походив вокруг дома и вдоволь налюбовавшись местными высоченным соснами, я вернулся обратно. Неспешно прошелся вдоль массивных книжных стеллажей, с любопытством разглядывая их содержимое. Да, обилие книг завораживает. И ни столько количеством, сколько богатейшим разнообразием. Есть тут и Библия на разных языках, и философские трактаты, и старинные книги по естественным наукам. Мой взгляд даже наткнулся на толстенький фолиант с таинственным названием «Daemoniacus natura», открыв который я ни слова не понял, ибо текст представлен то ли на латыни, то ли на итальянском языке. Странно, что на современном русском книг здесь маловато. В основном тексты пестрили буквами из старорусской кириллицы или латиницы. Иной раз встречались совершенно непонятные изображения каких-то схем и чертежей с описаниями на чужих или, может быть, неземных языках. Хотя, возможно, я еще не все просмотрел.

Мой взгляд упал на маленькую и очень старенькую на вид книжонку с едва заметным изображением христианского креста на обложке. Почему-то именно ее мне и захотелось взять в руки.

Так, посмотрим… «Новiй завет», тысяча восемьсот восемьдесят девятого года издания. Да, не нова уже. Хотя по сравнению с Яковом Всеволодовичем она, можно сказать, еще совсем свежая. Ветхие страницы пожелтели, в некоторых местах даже порвались, а так, в общем-то, состояние вполне сносное.

Библия, да и религия в целом, меня никогда не интересовали. Еще в школе читал упрощенный вариант Святого Писания, да и то только потому, что в диковинку оно тогда нам было, советских детей верой в Иисуса ведь не потчевали. А вот сейчас почему-то захотелось окунуться в мудрость древних знаний. Наверное, потому, что я совсем недавно был на волосок от гибели. Или все дело лишь в том, что из представленного здесь разнообразия книг мне знакома только эта? В существование Бога я никогда толком не верил, а вот сейчас, похоже, все начинает видеться в иных тонах. А вдруг и действительно моя судьба — стать этим таинственным стражем границ, обладающим забытыми знаниями и уникальными способностями. Может быть, этого и впрямь хочет Бог?..

Ну, ладно. Что-то я задумался, да не о том. Лучше книжонку почитать, ведь говорят, что в Библии хранится мудрость ушедших веков. Вот и проверим.

Я сел на одно из двух широких кресел у камина и аккуратно раскрыл книгу. Старорусские буквы, складываясь во вполне понятные слова и предложения, поплыли перед глазами:

«Глава 1. 1. Родословиiе Iисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова. 2. Авраамъ родилъ Исаака; Исаакъ родилъ Iакова; Iаковъ родилъ Iуду и братьевъ его…».

Так-так, это я уже видел, но только без характерных для старого языка «i» и твердых знаков, ставящихся в конце слова для ненужной твердости. Все же странная речь раньше была.

Ладно, с началом понятно — кто от кого произошел и куда ушел. Это мы уже проходили. Посмотрим, что было дальше…

Потом я прочитал еще один отрывок из середины книги и еще один.

Увлекшись чтением, я совсем не заметил, как дверь, ведущая в подвал, распахнулась, и на пороге появился Яков Всеволодович. Хмурый, как туча в весеннюю пору. Его отрешенный взгляд скользнул по мне, по книге, и из уст старика раздалось:

— Библию читаешь. Похвально… Я рад, что ты отдал предпочтение именно этой книге. — Не дожидаясь от меня каких-либо слов, Яков Всеволодович тяжело вздохнул и поплелся в сторону камина. Сел в свободное кресло и с задумчивой сосредоточенностью начал разглядывать топку, будто в ней крылось что-то действительно интересное.

— У вас много книг. Все старинные и на разных языках, — попытался завести разговор я.

— Да, — вяло произнес страж.

— Что-то случилось?

— Случилось… Вот только я не пойму — почему это случилось?

— А что именно?

— Темные… — вздохнул Яков Всеволодович. — В наш мир проник еще один Темный. Я не могу взять в толк, что их так заинтересовало? Сначала один из них напал на тебя, теперь…

— Так-так. — Я резко захлопнул книгу. В голове замелькали неприятные воспоминания о встрече с этим жутким созданием. — Это тот черный сгусток тьмы?

— Именно. Понимаешь, Темные за все время существования нашей цивилизации посещали Землю ну от силы раз сто. И с интервалом не в полтора месяца, как мы сейчас наблюдаем, а в сотни лет. И что на них нашло сейчас? Что им понадобилось в нашем мире, ведь он совсем другого типа? — Старик повернулся и глянул на меня так, будто я виноват во всех его проблемах.

— Может быть, они чего задумали? С их способностью убивать можно многого добиться. Возможно, они это поняли.

— Думаешь, они хотят поработить наш мир? — сощурился Яков Всеволодович.

— Все может быть.

— Сомневаюсь. За тысячи лет они могли сделать это много раз, но не сделали. — Страж снова задумчиво посмотрел на камин.

— А вы, вообще, откуда узнали, что этот Темный появился? Снова почувствовали и телепортировались туда, где он оказался? — осторожно спросил я.

— Нет. Это сделал другой страж, Тсиишчили Хонон.

— Как другой? А разве не вы страж нашего мира?

— А я тебе не говорил, что я — единственный страж границ на Земле. Нас несколько.

Одному не справиться. Слишком огромна территория. Есть, конечно, миры, в которых стражей границ мало — один или двое. И это поистине могущественные существа, силе которых остается только завидовать. Но в нашем и приближенных мирах таких нет.

— А сколько тогда на Земле стражей?

— Двенадцать. У каждого своя территория, за которой он обязан следить.

— По два на континент, что ли?

— Не совсем. Разделение территорий происходит по определенным астральным линиям, чуждым для обычного человеческого восприятия. Со временем я научу тебя видеть эти линии, хотя это и не так важно.

— И что, остальные стражи границ тоже обладают забытыми знаниями?

— В целом — да. Кто-то сильнее в одной области, кто-то в другой. Каждому характерны знания своего народа. Вот, к примеру, Чжи Хуа, страж территории, на которой расположен Китай, Монголия и несколько других стран, обладает редкими знаниями своей нации. Он мудр, как тысяча китайских философов. Кстати, среди всех прочих — он самый долгоживущий. Ему четыреста с лишним лет. И это только приблизительно, ибо истинную цифру он и сам не помнит.

— А этот, как его… Тсиишчили Хонон, он откуда?

— Коренной житель Америки из племени Лакота. Но об этом потом. Со временем ты со всеми познакомишься. — Яков Всеволодович по-дружески положил руку мне на плечо. — И я обязательно познакомлю тебя с моим хорошим другом, тоже стражем границ. Он из приближенного мира. Но позже. Сейчас нужно разобраться с Темными и понять, чего они от нас хотят. Тсиишчили встретил одного их них сегодня ночью в одном американском городке прямо посреди улицы, благо людей не было, а то, как и в твоем случае, могло бы не обойтись без жертв.

— И что, он его убил?

— Нет, Темный успел скрыться, — опечаленно вздохнул дед, его рука соскользнула с моего плеча, обреченный взгляд снова опустился на топку в камине.

— Странно, и почему они появляются только ночью? — Я задумчиво почесал в затылке.

— Это не странно. Это совершенно ясно. Темные — порождения мрака. Свет — это единственное, что может причинить им хоть какой-то вред. Он их рассеивает, как дым. Правда, очень могущественные Темные, могут ему противостоять, но недолго… Вот они и лезут в иные миры по ночам, как летучие мыши на кормежку.

— Да, твари редкие, — протянул я. — Вы сказали, что их мир другого типа. Это как? — Я решил вытянуть из старика побольше информации, да и отвлечь его от нудных раздумий.

— Да, их мир отличается от нашего, несомненно. — Страж посмотрел на меня, тут же состряпал такое выражение лица, будто все на свете знает (в чем я почти не сомневался), и принялся объяснять: — Структура мультивселенной зиждется на трех составляющих: элементарная, она же физическая или материальная; духовная или, как ее еще называют мнящие себя провидцами люди, божественная, хотя от божественного там немного; и интеллектуальная. Каждая из них, в свою очередь, подразделяется на более тонкие планы бытия, связываясь друг с другом и образуя при этом некие астральные нити. Элементарная — это составляющая, которая определяет физическую суть мира, где все подчиняется неким физическим законам и порядкам, вечной рутине дел и событий. Духовная — элемент нематериальности, способствует образованию духовных начал и зарождению существ, которых мы привыкли называть духами, демонами, ангелами и так далее. Интеллектуальная — это нечто вроде… в общем, это такая совокупность идей и причин, которые могут быть постигнуты или оставаться в тайне до конца времен. Этакая кладезь знаний. Так вот, все три составляющих тесно взаимосвязаны, как, впрочем, и все остальное в природе. Нет исключительно элементарного или духовного мира. Так же, как не существует человека, состоящего лишь из физической оболочки. В каждом присутствуют частицы двух остальных. И они неотделимы друг от друга. Все отличие лишь в преобладании составляющих друг над другом в конкретной вселенной. Вот, к примеру, наш мир в своей основе — элементарный, но в нем есть немалые доли духовного и интеллектуального, иначе жизнь здесь не смогла бы зародиться в принципе. И при всем при этом любая вселенная подразделяется на несколько прослоек или планов бытия, каждый из которых связывается один с другим, образуя целостность.

— А как же природа, ее саморазвитие, когда один биологический вид переходит в другой?

— Это как раз и есть влияние интеллектуальной составляющей мира. Идея возникновения, идея зарождения — все берется оттуда.

— Что-то слабовато доходит до меня… — Я задумался, пытаясь переварить полученную глыбу информации.

— Это надо объяснять на конкретных примерах. Как-нибудь я тебе покажу, как выглядят другие миры, и ты сам все поймешь.

— Это хорошо, но тут вот какое дело. Вот Библия. — Я демонстративно повертел «Новiй Завет». — Ее написали много лет назад. Речь тут о Боге, Иисусе Христе и прочем — ну вы знаете, не мне вам объяснять. Вопрос вот в чем: все описываемые события происходят в нашем мире, как вы говорите, элементарном. Но в Библию заложена религия, целый мир, разгадать который до конца не могут до сих пор. Где здесь другие составляющие?

— Кстати, Библия — это сбалансированное творение всех трех составляющих. Во-первых, — это великая идея, глубочайший смысл которой заключается во многом. Во-вторых, — это духовная суть, воплощение религиозных знаний и учений. И в-третьих, — это исторические хроники сравнительно крупного отрезка времени из отдельно взятого мира, причем, мира физического.

— В целом ясно. Но мы тут тему совсем в другое русло увели. Что там с миром Темных? Он, как я понимаю, не элементарный, а какой-то другой, так ведь?

— Да. Мир Темных, Дремоа, в основе духовный. Элементарная часть же в нем настолько мала, что почти неощутима. Но тот факт, что дремоавцы приобретают в нашем мире конкретную форму, говорит о том, что их вселенная отнюдь не лишена физической составляющей. Населяют его, разумеется, только Темные — существа своеобразные и очень отличные от нас, людей. У них нет понятия добра и зла, жизни и смерти. У них нет чувств, во всяком случае тех чувств, которые доступны человеку. Но они обладают огромной ментальной и магической силой — это их природная особенность… ну, и влияние сильного духовного плана сказывается.

— Значит, их психика устроена по-другому. Им неведомы человеческие страсти и желания. Получается, что и нападать на Землю ради ее порабощения они тоже не станут? — Я мыслил логически. — И тогда что, собственно говоря, им здесь нужно? Не вижу никакого смысла в том, чтобы нападать на обычных людей вроде меня и лишать их жизни. Ведь именно этим они пока и занимаются.

— Вот то-то и оно. Я тоже ничего понять не могу. — Яков Всеволодович развел руками. — Хотя… — На лице старика появилась задумчивость.

— Что?

— Не знаю, связано ли это с их появлением…

— Да говорите уже.

— У меня есть кое-какое предположение… правда, ничем неподкрепленное. По многим мирам ходит одна легенда, гласящая, что около пятидесяти веков назад, если считать по нашему летоисчислению, случилось одно очень знаменательное событие. Темные, как я упоминал, особо не высовывались из своего мира, но иногда захаживали куда-нибудь для постижения неизвестных целей. И вот однажды они наткнулись на один очень интересный мир Эгароа — похожий на Дремоа, но только пустой. Они стали изучать его и в итоге выяснили, что этот старый мир являлся прародителем Дремоа. И это, видимо, их очень заинтересовало…

— Так, постойте. Что значит прародителем? Миры разве могут… создавать другие миры?

— Не то, чтобы создавать, скорее копировать. Такое происходит в исключительных случаях, когда нарушается пространственно-временной баланс, или, как выражаются ученые, континуум. — На последних словах Яков Всеволодович улыбнулся.

— Нарушается? Но разве его можно нарушить?

— Вполне. Например, неудачным путешествием во времени. Или опрометчивым открытием портала в иной, совершенно отличный от исходного измерения, мир. Возможна также неудавшаяся попытка изменить ход истории временным скачком, или, наоборот, очень удавшаяся. Возможно проникновение высокоразвитых существ, способных влиять на пространство и время. Способов много, правда, не все они и далеко не во всех измерениях действуют. Что же касается мира Темных, то тут вообще остается загадкой, как вселенная с подобной структурой смогла себя скопировать.

Я молча почесал в затылке, пытаясь представить, как вообще любой мир, пускай даже самый обычный, может скопироваться. Не получилось.

— И Темные, в конце концов, отыскали причину полного отсутствия жителей Эгароа, — заметив, что я задумался, учитель продолжил рассказ.

— И что же с ними стало?

— Их уничтожили Светлые.

— Что еще за Светлые?

— Существа, сотканные из абсолютного света. Они, как считают некоторые, противоположность Темным, хотя это не совсем так.

— А почему о них вы мне не рассказывали?

— Речь не доходила, вот и не рассказывал. Да и нечего особо рассказывать. Светлые в некоторой мере антипод Темных. Они очень сильны и могущественны. Но мрак, как и для Темных — свет, губителен для них. Кромешная тьма же может уничтожить Светлого, даже очень могущественного, за считанные минуты.

— Полная противоположность, как инь и ян, да?

— Не совсем. Китайская философия инь-ян подразумевает нечто иное. Одно не может существовать без другого. И это верно, но только для нашего мира. А во вселенных Темных и Светлых структура мироздания совсем иная.

— Интересно, но об этом потом, а то я совсем запутаюсь… Вернемся к тому, с чего начали. Откуда Светлые взялись в том мире, ведь он, как я понимаю, был только для Темных?

— Да. Именно это Темных из Дремоа и заинтересовало. Минуло несколько сотен лет прежде чем они это выяснили. Оказалось, что между Темными и Светлыми произошла война. Не трудно догадаться, кто ее выиграл.

— Светлые.

— Конечно, но… тут тоже кое-что не ясно.

— И что же? — Я нахмурился. Как по мне, так все понятно. Светлые побили Темных, как семьдесят с лишним лет назад в России красные порубали белых. Все предельно ясно — в войне должен быть победитель, иначе она будет вечной и бессмысленной.

— Светлые тоже пропали.

— Как пропали?

— Рядом с пустым миром Темных дремоавцы отыскали мир Светлых, Айлгарай. И тоже пустой, но без следов войны. К тому же, как потом выяснилось, эта древняя вселенная, как ни трудно догадаться, являлась родоначальником известного сейчас единственного мира Светлых, Милирай.

— Хм… — Я почесал в затылке, а в голове тем временем рождался логический вывод, который я и предоставил Якову Всеволодовичу: — Хорошо… Теперь подведем итог: давным-давно между двумя параллельными вселенными по непонятным причинам развязалась война. Выигравшая сторона полностью уничтожила представителей противоположной стороны и сама невесть куда исчезла, оставив позади себя два пустых мира… Ну и хрен бы с ними со всеми. Каким боком это мира Дремоа касается? Им-то что? Ну были сородичи, ну убили их… Теперь-то чего выяснять? Тем более и враги невесть куда запропастились.

— Друг мой, ты мыслишь, как человек, а Темные, как я тебе уже говорил, думают совсем по-другому. Я не знаю, чего они хотят. Могу только предположить, — вздохнул Яков Всеволодович и откинулся на спинку кресла.

— Как раз таки с этого мы и начали разговор. Так что вы предполагаете?

— Есть гипотеза, что Светлых после войны осталось очень мало. Настолько мало, что размножаться они уже не могли. — Посмотрев на мои сверкающие недоумением глаза, страж пояснил: — Это в нашем мире для размножения необходимы всего лишь две разнополые особи. У Темных и Светлых все иначе. У них нет различия полов, но, чтобы продолжать род, их должно быть много… много сущностей. Понимаешь?.. Так вот, есть предположение, что выжившие Светлые из-за неспособности размножаться разбрелись по разным вселенным и затаились. Не исключено, что и в нашу попали. А Темные устроили за ними охоту, поэтому и шастают по разным пространствам.

— Интересное предположение, но вот не все сходится, — прервал я Якова Всеволодовича. Очень уж захотелось блеснуть умом. — Зачем это Светлым понадобилось покидать свой мир? Ну не могут размножаться, ну и что с того? Жили бы себе, да радовались. Они, как ни как, победители.

— Светлые — очень развитые существа. Они, скорее всего, предвидели, что в будущем к ним наведаются Темные из иного измерения и попытаются уничтожить, поэтому и решили раствориться среди великого многообразия миров. Так безопаснее.

— Наверное, вы правы, — одобрительно покачал головой я. — А разве Темные не смогут их отыскать? Они, как я понял, тоже ведь не лыком шиты.

— Это зависит от умения Светлых растворяться среди местных обитателей, и поверь, они это делают превосходно. — Старик сжал губы. — Но по большому счету мы мало что знаем о Светлых и Темных. Все сведения получены лишь при помощи осторожнейшего наблюдения, так что все сказанное мной — это чистой воды домыслы.

— Однако очень правдоподобно вы все обставили, если, конечно, судить по логическим меркам, — добавил я, на что Яков Всеволодович лишь пожал плечами. Потом он принялся снова задумчиво разглядывать топку камина.

Я некоторое время молчал, переваривая полученную информацию. Меня очень заинтересовала рассказанная стражем границ история. Было в ней что-то притягательное и таинственное. Но мозг упорно старался найти логически связанные нити развития событий, которые никак не желали приниматься моим простым человеческим мировоззрением.

— Все равно, я кое-чего не пойму, — развеял я повисшее молчание. — Если Светлые настолько, как вы говорите, развитые и мудрые, так зачем же они тогда развязали войну с Темными? Они же должны были видеть исход битвы и понимать, что их почти всех истребят, и что им потом придется прятаться.

— Это, к сожалению, мне неизвестно, — вздохнул старик.

— Ну ладно… А если, допустим, Темные найдут в нашем мире след присутствия Светлых, что будет тогда?

— Не доведи до этого Господь! — В глазах старика мелькнуло что-то очень похожее на страх. — Может случиться все, что угодно. Темные начнут их искать, вывернут весь мир наизнанку, но не отступятся от своей цели. И вот именно этого я и опасаюсь. Но… — Яков Всеволодович внезапно прервался, брови снова задумчиво сдвинулись, превратившись в искривленную линию.

— Так в чем дело-то? — после затянувшегося молчания спросил я.

— Лорд Агер не послушает меня, — задумчиво ответил Яков Всеволодович.

— Что еще за лорд Агер? Тоже страж нашего мира?

— Да, он страж, но только не нашего мира. И к тому же он еще является верховным советником Консульства Хранителей Миров.

— Какого еще консульства? Между мирами существует какой-то определенный союз?

— Да, мы давно объединились для того, чтобы в случае угрозы помогать друг другу. Видишь ли, иногда стражи границ не могут справиться с иномирным вторжением, для противостояния может потребоваться много сил.

— Ага, понятно, это нечто вроде ООН, да?

— Можно сказать и так, — многозначительно кивнул Яков Всеволодович. — Каждые шесть лет мы собираемся на совет, где обсуждаются все проблемы. Если кому-то из стражей нужна помощь, то он может ее получить.

— Так почему бы вам не поговорить с советом по поводу Темных?

— В этом и заключается основная загвоздка. Наш верховный консул, лорд Агер… — лицо пожилого стража скривилось от недовольства, — …по неизвестным причинам и слушать не желает о вреде, который могут нанести Темные. Он считает, что миру Дремоа нет дела до элементарных вселенных, и нам ничего не грозит… К тому же он недолюбливает Землю и ее обитателей, редко прислушивается ко мне или к другим стражам нашего мира, так что…

— А без него ничего сделать нельзя, да?

— Да, только он и его прихвостни решают кому помогать, а кому нет, — мрачно кивнул пожилой страж.

— Злобный начальник, значит… Похоже, что в обычной организации, что в межмировой структуре — начальники везде одинаковые. — Я почесал в затылке, чуть улыбаясь. Мне почему-то показалось забавным, что такой мудрый и опытный человек (а Яков Всеволодович несомненно таковым является) не может ничего сделать без разрешения. — А может быть, сведения о том, что за последние полтора месяца Темные посетили наш мир дважды, изменят его мнение?

— Может быть, и изменят, но это мы сможем проверить только через три года.

— Почему так долго?

— Потому что именно через три года состоится следующий совет. Вот на нем мы и обратимся к лорду Агеру с просьбой, если, конечно, к тому времени не появится других, более насущных, вопросов.

— А раньше никак нельзя?

— Нет.

— А если вдруг вашему межмировому сообществу будет конкретная опасность угрожать, а до дня совета еще далеко? Что тогда делать?

— Это совсем другое, и действуем мы в таких случаях по-иному. А от Темных опасности как таковой не исходит. Напасть они могут внезапно, никто и спохватиться не успеет… И будет уже поздно. — Яков Всеволодович снова помрачнел.

Я поглядел на него и вздохнул. От унылого вида стража границ мне тоже взгрустнулось. Я задумчиво смотрел в пол, пытаясь разглядеть широкую щель на стыке двух досок.

Вдруг в голову ударила мысль… внезапно… нежданно… будто обухом кто-то огрел. Что это? Озарение?

— А что, если мы сами найдем Светлых? — огласил внезапно пришедшую мысль я.

— Что? — Яков Всеволодович удивленно уставился на меня.

— Мы первыми отыщем Светлых в нашем мире, опередим Темных. Ну и… попытаемся их прогнать или уничтожить. Примем, так сказать, превентивные меры.

— Друг мой, ты что? — Глаза старца приняли подозрительную форму — стали большие и круглые. — Светлые… они способны на многое, они даже в чем-то сильнее Темных. Забудь про сложившиеся стереотипы, что свет — это добро, а тьма — зло. Свет тоже способен убивать… К тому же мы и понятие не имеем, как и где их искать… Хотя в чем-то ты прав. Если бы нам удалось найти Светлых… возможно, мы смогли бы убедить их покинуть Землю. Светлые, в отличие от Темных, охотнее идут на контакт, во всяком случае, так было раньше. Во многих ветхих записях говорится, что древние маги общались с ними, обогащаясь при этом редчайшими знаниями. Думаю, над твоей мыслью стоит призадуматься.

Я молча пожал плечами.

— Ладно, хватит об этом, — отрезал старик и перевел задумчивый взгляд на меня. — Я думаю, сейчас самое время приступить к первому уроку. Ты готов?

— В общем-то, готов, — кивнул я, откладывая «Новiй Завет» в сторону. — А что нужно делать?

— Слушать. Первый урок будет состоять в основном из теории, так что, можно сказать, тебе сегодня повезло. Практику оставим на вечер, когда солнце начнет садиться.

— А почему именно на вечер?

— Вечером легче концентрироваться и вбирать магическую энергию. Еще можно ранним утром, но этот момент мы уже пропустили.

— Что ж, хорошо. С чего начнем?

— Как я уже говорил, процесс обучения будет немного отличаться от известных школьных методов. Я не буду тебя принуждать, ты сам должен понять к чему ты уже готов, а к чему еще нет.

— То есть, вы хотите сказать, что если я что-то не захочу изучать, то и хрен с ним?

— Учитель появляется, когда ученик готов принять его знания, — ответил поговоркой страж. — Нет смысла вдалбливать знания насильно, ни к чему хорошему, как правило, это не приводит.

— Тогда все ясно. Возражений нет.

— Есть еще кое-что, что я бы хотел тебе сказать: процесс обучения будет непрерывным.

— То есть? — нахмурил брови я. Перспектива работы без выходных и праздников меня не прельщала.

— Это значит, что любое время, кроме отдыха, ты будешь использовать для повторения уже изученного. Ты должен постоянно тренировать память, ибо она — самый важный атрибут успешного мага.

— Не знаю, надолго ли меня хватит при таких условиях. Каждый день повторять одно и то же…

— Ничего, со временем ты поймешь, что это необходимо. К тому же это на самом деле не так уж сложно. Если хочешь знать, то мы уже постепенно влились в процесс обучения, — добренько улыбнулся Яков Всеволодович. Его взгляд больше не излучал испуга, вызванного упоминанием о Темных. Видимо, настроение поднялось.

— Уже? — не понял я, но тут же сообразил. — Вы имеете в виду, что успели рассказать мне про Светлых и Темных?

— И это тоже. Часть основополагающих знаний ты уже получил, крошечную, конечно, но все же. А самое главное, что все это ты узнал по своему желанию.

— Кажется, теперь я понимаю, в чем суть вашего метода. — Я задумчиво поглядел на пожилого стража. — Заинтересоваться самому — вот что значит быть готовым к знаниям.

— Вот и хорошо, что мы друг друга поняли… А теперь приступим.

И обучение началось! Точнее, продолжилось.

Страж границ поведал мне о многом, но, как он выразился, далеко не обо всем. Я подробнее узнал о структуре миров и мультивселенной. Оказывается, все не так уж и сложно устроено, как казалось мне раньше. Современные ученые не далеки от разгадки, их «Теория струн» даже во многом пересекается с объяснением устройства мультивселенной.

Рассказал Яков Всеволодович и об уникальном свойстве нашей памяти — возможности что-то запоминать на очень длительный срок. Впрочем, это и не было особой тайной, ведь все мы сталкивались с таким интересным явлением, когда вызубренный когда-то в детстве стих помнился до самой старости. Так вот, это свойство — почти то же самое, только намного совершеннее. Мой наставник заявил, что в будущем, когда придется постоянно запоминать множество различных магических текстов, эта уникальная способность памяти как раз будет очень кстати. Он сказал, что когда возникнет необходимость использовать давным-давно выученное заклинание, то для этого потребуется вспомнить лишь первые слова текста, и дальше все пойдет, как по маслу. Это очень удобно, когда для произношения всего текста недостает времени. Но тут тоже не все гладко. Как бы это не показалось печальным, но такая методика распространяется лишь на простые и средней сложности заклинания. Для успешного и, главное, правильного действия чар высокой сложности, требуется, чтобы текст проговаривался устно и с определенной интонацией… В общем, для полного осмысления сказанного Яков Всеволодович пообещал мне все это продемонстрировать на примере в будущем.

Затронул он и тему магии. Из его рассказов я понял, что магия — это некая созидательная форма энергии, существующая на определенном уровне энергетических вибраций. Что это за такие энергетические вибрации, он пообещал поведать позднее. Упомянул только, что магию можно применять разными способами: наложением чар, созданием определенных магических устройств и предметов и кучей других неслыханных мной ранее способов. Да и сами заклинания, как оказалось, могут иметь различную плоскость применения. И к тому же имеют разную форму: вербальную, мыслительную, жестовую, символьную, руническую и так далее.

А вечером меня ждала практика.

Перед самым закатом солнца мы вышли из дома.

— Готов к медитации? — поинтересовался страж, наблюдая, как я любуюсь розовым предзакатным небом.

— Готов, — не сразу ответил я. В голове вертелся разноцветный клубок мыслей, раскладывающий недавно полученную информацию по полочкам. За сегодняшний день я узнал много нового и необычного. Требовалось время для разгрузки мозга.

— Медитация — это не только подзарядка магической энергией, это еще и общение со своим внутренним миром. И лучше все-таки проводить ее по утрам, а еще лучше — по утрам и вечерам, — продолжал вести поучительную беседу Яков Всеволодович. — И старайся ее не пропускать… Ну ладно, а теперь давай приступим. Для начала сядь на крыльцо.

— Как сесть?

— Как удобно.

Я огляделся по сторонам в чаянии найти что-нибудь, что могло бы заменить мне стул, но, так ничего и не отыскав, сел на пол. Ноги устало вытянулись, а спина прислонилась к стене дома.

— Нет, так не пойдет, — недовольно поглядел на меня пожилой страж. — Ты будто на привале после утомительного путешествия.

— Вы же сказали сесть как удобно, вот я и сел.

— Впрочем, это не так уж важно… для первого раза, — махнул рукой страж. Его тело быстро опустилось, коленки уперлись в деревянный пол. Руки крест на крест Яков Всеволодович сложил у груди, голову наклонил вперед. — Теперь закрой глаза и освободи разум от мыслей.

— Не так-то уж и легко. Столько информации в голове… — честно стараясь сделать то, о чем меня попросили, вымолвил я.

— Отбрось ее, ни о чем не думай. Все, что ты сегодня узнал, останется с тобой. Это уникальное свойство нашего разума — память, уже сделало свое дело. Она всегда преданно служила человеку, так что не волнуйся. Концентрируйся на восприятии.

Не знаю как, но все же с горем пополам мне удалось отбросить все думы. Разум стал чист и свободен, как осеннее небо. Да и в теле пробудилась бодрость. Теперь понятно, почему восточные мудрецы так любят практиковать медитацию.

— А теперь попробуй вобрать в себя магическую энергию, — заговорил Яков Всеволодович.

— А как это делается? — не открывая глаз, спросил я.

— Попытайся почувствовать магические потоки. Они везде: где-то больше, где-то меньше. Нужно лишь научиться их находить… Сконцентрируйся. Как я тебе уже говорил, магия — это энергия, попытайся почувствовать ее.

— А как я ее почувствую? Как я это пойму?

— Все магию ощущают по-разному, но в большинстве случаев чувствуется легкий холодок. В местах большой концентрации магической энергии можно даже ощутить привкус железа во рту, — объяснил пожилой страж. И тут я вспомнил, что когда на меня напал Темный, я ощутил именно пробежавший по коже холодок и странный привкус железа. — Для начала вытяни руки вперед, ладони направь вверх и… попытайся мысленно нащупать поток.

Я вытянул руки и начал представлять, как магические потоки касаются меня, проходят сквозь тело и проникают в сознание. Но ничего особенного так и не ощущалось.

— Что-то ничего не чувствуется, — после недолгого молчания сообщил я. — Может быть, я что-то не так делаю?

— Не переживай, все приходит с опытом. У новичков не сразу получается почувствовать силу. Идеальным вариантом для тебя было бы найти твое собственное место силы, но это не так-то просто сделать.

— А что это еще за место силы? — поинтересовался я, с небольшой усмешкой добавил: — Неужели в этом мире есть место, предназначенное исключительно для меня?

— Оно у каждого есть. Это такое место, где внешние энергетические потоки соответствуют твоим внутренним. Его отыскать очень тяжело, но уж если тебе это удастся, то ты его точно ни с чем не перепутаешь. Энергия буквально будет сама впитываться в тебя.

— И как я это пойму? Холодок и привкус железа?

— Не только, твое самочувствие резко улучшится, тело наполнится силой, и усталость вмиг пропадет.

— Да, хорошо бы найти такое место, — одобрительно хмыкнул я.

— Впрочем, искать места силы ты тоже со временем научишься. А сейчас лучше помолчи и попытайся сосредоточиться.

Я снова сконцентрировался, мое сознание уплыло в далекие незримые края. Не знаю, сколько прошло времени, ибо счет минутам я потерял. Я пытался представить, как энергия проходит сквозь меня, старался ощутить ладонями ее силу.

И мне это удалось.

Я почувствовал легкий холодок на ладонях. Едва заметное, но вполне различимое нечто коснулось моих рук, не мешкая, поднялось чуть выше… вот оно уже добралось до предплечий. Одновременно у ног повеяло прохладой.

Неужели у меня получилось? Неужели я ощутил магию?

На душе стало приятно и свободно. Вот он мой первый раз, когда я впитал в себя магическую энергию, совсем недавно казавшуюся чуждой и нереальной. А ведь она действительно существует, как и все вокруг. Ее всего лишь нужно научиться чувствовать.