Глава 19. Сомнения и тревога
Кнут отвёз гостей в аэропорт утром в понедельник, из-за чего опоздал на работу. Он попытался незаметно проскочить мимо приёмной, однако Хьелль Лоде увидел его и поспешил следом.
– Сегодня лучше не высовываться, – сказал он, – Берг явно не в духе. Кстати, ты ужасно выглядишь. Чем ты занимался на выходных? А впрочем, можешь не говорить. Я слышал, к тебе из Ню-Олесунна Пол с дружками приезжали.
Первую половину дня Кнут посвятил выполнению текущих заданий, а обедать отправился в кафе «Бусен». Но после обеда терпение его закончилось. Он вернулся в кабинет, разобрал письменный стол и достал детальную карту местности от Лонгиера до Ню-Олесунна.
Куда же мог заехать неизвестный мужчина на снегоходе в промежутке между временем, когда его видел механик, и временем, когда его заметил плотник? Он что-то чертил на карте, а затем стирал. Снова чертил. Но ничего не выходило.
В кабинет заглянула Анна Лиза Исаксен. Она сразу же поняла, что разговаривать Кнут не настроен. Он быстро взглянул на неё и снова нагнулся над картой.
– Что делаешь?
– Ничего. Одну идейку проверяю. Хочу убедиться, что я прав.
– Вон оно что…
– Но знаешь, я пока ничего рассказывать не буду.
– Ну, ладно.
Кнут не отрывал взгляда от карты.
– Пойдёшь с нами вечером на тренировку? Во флорбол поиграем. А потом, может, все вместе сходим куда-нибудь, пива выпьем?
Он наконец посмотрел на неё и улыбнулся.
– Наверное, нет. Но всё равно спасибо. Я подумаю, ладно? Вы когда выходите?
– Где-то около пяти.
Решив больше не надоедать, Анна Лиза вышла в коридор, но оставила дверь открытой. Кнут подошёл и закрыл её.
Пора было поделиться с кем-то своими сомнениями. Может, даже с кем-то из криминальной полиции? Но он решил, что для начала самым правильным будет рассказать обо всём губернатору. Прежде чем делиться сенсационными выводами и раскручивать дело об убийстве, надо получить отмашку сверху. Если только он вообще не ошибся. В противном случае он будет выглядеть полным идиотом и превратится в вечную мишень для насмешек местных жителей.
Его предположения строились исключительно на рассказе механика о событиях прошлой зимы. Кроме того, он дал механику клятвенное обещание, что это останется между ними. Иначе хрупкой дружбе с зимовщиками из Ню-Олесунна придёт конец. Но, с другой стороны, не мог же он солгать, будто получил анонимную наводку о возможном месте нахождения трупа в Конгс-фьорде. Нет, ему нужно срочно с кем-то поговорить. Но с кем?
Было почти три часа. У него появилось какое-то скверное предчувствие, что время работает против него. Его так и распирало от нетерпения, хотя он пытался убедить самого себя в том, что у него ещё уйма времени. Ведь никто же не знает, что он сидит здесь и размышляет над преступлением.
Он позвонил в столовую в Ню-Олесунне, надеясь на то, что стюард сегодня на смене.
– Тюрьма для рецидивистов Ренованген. Слушаю!
– Что? Мне бы…
– Привет, Кнут! Ну, как дела? Пришёл в себя после выходных? Убрался в квартире? Нет?
– Слушай, я по поводу тех историй, что плотник с механиком рассказали. Мне нужно с кем-то об этом поговорить. Будет глупо вот так пойти и вывались всё губернатору. А может быть, мне просто забить на это дело и….
– Нет. Не надо. Я подумал над тем, что ты сказал. И мне кажется, ты всё правильно делаешь. Мне постоянно казалось, что на тех выходных произошло что-то неладное. Значит, и правда произошло.
– Ладно. Но где? Я тут разложил перед собой карту и пытаюсь понять, куда бы он мог спрятать тело. Я уже всю голову себе сломал. А ведь ещё мотив преступления…
– Если тело бросили на льду, то его непременно прибило бы к берегу в Брандалспинтене. Всё, что тонет во фьорде, выносит течением именно туда. А что, если в какой-нибудь избушке? Хм… Единственная избушка между Блумстрандойя и южным берегом Конгс-фьорда – это Юттахолмен… Но там на выходных с марта по октябрь постоянно собирается народ. К тому же, по-моему, криминальная полиция прочесала все имеющиеся там домики.
Оба замолчали.
– Кто же это разъезжал в ту ночь на снегоходе, а?.. Но надо с чего-то начать… Если мы найдём труп, возможно, сможем получить ответы и на другие вопросы.
– Ага, понимаю.
– Летом я видел заброшенный домик без крыши на холме неподалёку от Ню-Олесунна. И Турбьёрн сказал, что, скорее всего, полицейские из криминальной полиции туда не добрались. Уж не знаю почему…
– На Стурхолмене? Летом там запрещено ходить. Там гагачьи гнезда, так что место охраняется. И ещё из-за крачек.
Кнут вздохнул.
– Может, тебе позвонить инспектору Роузу? Если уж ты не хочешь коллегам рассказывать… Во всяком случае, с Роузом ты сможешь последовательно обсудить все предположения и посоветоваться. Уж он-то точно никому не сболтнёт.
– Слушай, но я же его не очень хорошо знаю. Я вообще почти забыл про него. А ведь он меня просил позвонить. Где-то у меня была его визитка…
– Хочешь, я дам тебе его номер? Иногда я звоню ему или его жене. Они очень милые и всегда о тебе справляются.
Кнут решил сначала подготовиться, а потом позвонить инспектору Роузу. «Допустим, труп спрятали в избушке на Стурхолмене, – думал он, разглядывая карту, – что тогда? Что мы можем там сейчас найти?» Он подумал о гагах и крачках, и его передернуло от отвращения. Какой изощрённый способ избавиться от тела – за лето от него наверняка остался только скелет. Поэтому установить личность убитого будет совершенно невозможно.
Вот только почему убийца не спрятал в том же месте и голову? Конечно же, из-за зубов. Зубы ведь невозможно склевать. А по зубам легко установить личность. Кнут кивнул собственным мыслям. Все сходится. Вероятнее всего, тело спрятали именно на Стурхолмене. Но всё остальное оставалось под вопросом.
Убитый голландец был обычным молодым человеком. Зачем преступнику понадобилось скрывать личность убитого? А тут ещё и рассказ плотника про мужчину на снегоходе. Почему он поехал на снегоходе в горы по другой стороне Конгсбреена? И это уже по пути со Стурхолмена? И если он из Ню-Олесунна, то почему бы ему сразу не поехать домой?
Дома в Корнуолле Себастьяна Роуза не оказалось. Они с коллегами по полицейскому участку в Бристоле уехали в командировку в Ирландию. Эмма Роуз дала Кнуту номер его мобильника, но по нему никто не отвечал, хотя Кнут звонил несколько раз.
Было почти четыре часа. Самое время поговорить с кем-нибудь из управления. Кнут понимал, что его теории не лишены смысла. Он постучал в дверь кабинета Анны Лизы Исаксен, и вскоре она уже вызвала к себе Хьелля Лоде. К губернатору Бергу они направились все вместе. В кабинете у того царил полумрак и горела лишь настольная лампа. Услышав их, он поднял взгляд.
– Да?
– Я хотел бы обсудить с вами кое-что. На мой взгляд, это поможет возобновить расследование по делу об убийстве голландца.
Берг не сводил с них глаз. На лице его отразились раздражение и упрямство, однако он ничего не сказал. Кнут понимал, что с его стороны, после тех гонок на Темпель-фьорде, нагло было вот так взять и заявиться прямо в кабинет к губернатору. К тому же губернатор ясно дал понять, что расследование прекращено.
– Мне пришла анонимка, в которой говорится, что труп спрятали в районе Конгс-фьорда, – неожиданно для самого себя выпалил Кнут. Тем не менее, он намеренно не назвал точного места, – значит, можно предположить, что убийца из Ню-Олесунна, поэтому расследование лучше не афишировать. Вы же знаете, как быстро распространяются слухи. Кроме того, преступник может догадаться обо всём до того, как мы осмотрим местность.
В кабинете вновь повисла тишина. Кнут слышал, как в коридоре хлопнула дверь, а затем кто-то быстро прошёл из одного кабинета в другой. Сотрудники собирались домой. Анна Лиза и Хьелль Лоде пришли, чтобы поддержать Кнута, и молча стояли у него за спиной.
– Да уж, неожиданно, – проговорил в конце концов губернатор, – и что предлагаешь делать?
– Ну, я… – Кнут колебался, он ожидал, что его соображения воспримут в штыки. – По-моему, лучше будет, если я сам проверю, правда ли это. Чтобы не привлекать внимания к себе, я могу доехать на снегоходе отсюда и прямо до Конгс-фьорда. Даже если меня увидит кто-то из Ню-Олесунна, откуда им знать, зачем я приехал. Во всяком случае, пока я не отыщу труп, – Кнут понимал, что, похоже, зашёл слишком далеко. – Не стоит забывать, что эта анонимка вообще может оказаться выдумкой. И скорее всего, я ничего не найду. Поэтому-то и важно никому ни о чём заранее не рассказывать. Лучше мне сначала поискать в одиночку, не привлекая внимания.
Он занервничал, ожидая ответа.
– Скажи, а ты принялся за расследование потому, что сюда недавно приезжала сестра убитого?
– Возможно… – нехотя согласился Кнут.
– Ты ей что-то пообещал? Дал надежду на то, что будешь искать убийцу?
Кнут покачал головой. Нет, конечно. Ничего он ей не обещал.
Губернатор медленно и задумчиво покачал головой, а затем поднялся и подошёл к висевшей над столом карте. Кнут тоже подошёл поближе – ему хотелось понять, какой дорогой лучше добираться. Губернатор Берг указал на дорогу, ведущую наверх по леднику Конгсбреен. Ту, о которой рассказывал Хуго Халворсен. А вот с дорогой на Ню-Олесунн оказалось сложнее.
– Я эту местность плохо знаю, – сухо сказал губернатор и отвернулся от карты, – обычно я еду по льду до Кросс-фьорда. А ты что – собираешься сначала доехать до Блумстрандойя?
– Только не спрашивай меня или Анну Лизу, – сказал наконец Хьелль, – мы не любители погонять на снегоходе. Но я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то ездил до Блумстрандойя по северной стороне Коллетхёгды.
Губернатор продолжал изучать карту.
– Похоже, это самая короткая дорога, – сказал Кнут, – если спуск с Кронебреена на лёд слишком крутой, то я просто сверну и поеду в Ню-Олесунн.
– Поступай, как знаешь. Но я не в восторге, – губернатор снял карту со стены, – вот, возьми её с собой. Позвони мне, когда доберёшься до Ню-Олесунна.
Полицейский инспектор Себастьян Роуз сидел в уютном маленьком пабе в Дублине, когда у него зазвонил мобильник.
– Алло? Кто это? – выкрикнул он в трубку, пытаясь перекричать громкую музыку и шум, и услышал голос своей жены Эммы. Обычно, когда он уезжал в командировку, Эмма не звонила ему – ей не хотелось отвлекать его от дел. У них была договорённость созваниваться по вечерам, в одно и то же время, причём звонил именно он. Поэтому её звонок и застал его врасплох.
– Что? Что ты сказала? – он не мог разобрать ни единого слова.
Себастьян Роуз вышел с телефоном на улицу. Здесь было гораздо тише, и он наконец-то понял, о чём толкует Эмма.
– Говоришь, Кнут звонил? Собирается в Ню-Олесунн искать тело того убитого голландца? Сказал, что получил анонимку? Очень сомневаюсь. По-моему, на Шпицбергене ничего анонимного просто не бывает. Что? Он собирается на снегоходе? С чего вдруг? В одиночку?
Эмма подтвердила, что, насколько она поняла, Кнут действительно собирается ехать один, и инспектор Роуз задумался. Вздохнув, он заглянул в окно паба. Английские и ирландские полицейские толпились у небольшого столика. Они смеялись и оживлённо беседовали, а атмосфера в пабе царила доброжелательная и непринуждённая.
Необходимо что-то предпринять – в этом сомнений у него не было. Эмма редко ошибалась. Его затылок словно окаменел. Дело зашло чересчур далеко. Надо остановить Кнута. Он сказал коллегам, что появились новые данные об убийстве на Шпицбергене, и, несмотря на все возражения и уговоры, вернулся в гостиницу.
Номер был маленьким и не очень подходил для работы. Половину номера занимала слишком мягкая кровать, а платяным шкафом служил старомодный комод. У окна, откуда открывался вид на узкую тихую улочку, стоял хлипкий венский стул. Стул казался таким старым и хрупким, что Роуз, вооружившись адресной книгой и блокнотом, уселся на кровать. Несмотря ни на что, он предпочёл позвонить из гостиничного номера, а не из местного полицейского участка, пусть и находящегося совсем рядом.
Он позвонил Кнуту на мобильник, а потом и на домашний телефон, но ни один из них не отвечал. Затем он позвонил в управление губернатора, но там тоже никто не взял трубку. И тогда Роуз по-настоящему встревожился. Он понял вдруг, что Кнуту грозит опасность. Но кого же надо предупредить?
Он дозвонился до Анны Лизы, но вскоре понял, что она не в курсе происходящего. Впрочем, его волнение не оставило её равнодушной, и она сказала, что за осень Кнут научился весьма сносно водить снегоход. Анна Лиза удивилась, что Роузу известно о планах Кнута поехать в Ню-Олесунн, но о подробностях Себастьян Роуз решил не распространяться.
В течение следующего часа он десятки раз набирал номер Кнута, но тщетно. В конце концов он перезвонил Эмме и спросил, не было ли от Кнута новостей. Но нет, новостей не было. Стало ясно, что беспокойство супруга передалось и ей, и она спросила, не может ли чем-нибудь помочь. Им оставалось только ждать, и от этого они чувствовали себя совершенно беспомощными.
Себастьян Роуз пошёл поужинать с коллегами. Но ни вкусная еда, ни приятная компания его не радовали. Под конец вечера все они отправились в расположенный неподалёку паб и хором распевали там застольные ирландские песни. Но Роуз так и не избавился от тревоги.
