Глава 17

Осматриваясь по сторонам, постепенно приходя в себя, начал ощущать непривычную тяжесть на плечах и спине. Словно плотный неопреновый жилет под рубашкой. Движений правда не стесняло, но непривычно.

Вместе с вернувшимися ощущениями тела исчез мутноватый туман перед глазами, я и осмотрелся снова, уже ясным взглядом. Большое светлое помещение школьного класса, три ряда парт. Мое место оказалось в самом дальнем углу класса, у стены. Вроде плюс — и осмотреться могу, и орущая мерзость, продолжавшая будить всех уже далеко.

За партами пятнадцать пар в одинаковой школьной форме. Да, нас переодели — все парни в темных-синих пиджаках, белых рубашках и светлых, песочного цвета штанах. Идентификация по оттенку галстука и волосам, в этом все по-прежнему. Девушкам сменили вечерние платья на белые блузки и темно-синие юбки. У всех также крашеные локоны самых разных расцветок — синие, зеленые, желтые, бирюзовые, белые, вся гамма. Поодаль, правда, сидело две пары с черными волосами. Одна из девушек знакомая смуглянка, рядом с которой невозмутимый непальский горец. Багровые локоны в водопаде волос черноволосой красавицы терялись; в этом организаторы явно непродуманно поступили — все остальные участники гораздо лучше отличались друг от друга.

Хотя какая разница, здесь ведь все равно все против всех?

Почувствовав мой взгляд, смуглянка обернулась. И почти сразу — удивив до крайности, подмигнула, а после сверкнула веселыми глазами и подарила ослепительную улыбку. Уделив мне всего несколько мгновений, почти сразу девушка опять обернулась к доске, где стояла разбудившая нас визгливая мразь.

Это была высокая женщина в простых очках, длинном пиджаке и обтягивающей короткой черной юбке. Даже слишком как мне кажется обтягивающей. Простая прическа — туго стянутые назад в хвост волосы, на ногах белоснежные кроссовки с розовым котиком. В руке учительница держала длинный кавалерийский стек, равномерно похлопывая им по передней парте.

Участники-девушки, между тем одна за другой приходя в себя, начинали волноваться. Слышались сдержанные восклицания, сдавленные стоны и даже редкие рыдания — когда эскортницы понимали, в роли кого здесь оказались. Зоряна, очнувшись, рывком подняла голову и собралась было встать, но я перехватил ее запястье, заставив остаться на месте. При касании наших рук стукнули браслеты оков, заставив вздрогнуть — взгляд замолчавшей учительницы остановился на нас.

Небольшой наклон головы, брезгливая гримаса, и она отвела глаза. Пронесло.

Волноваться пристального вниманию были причины: у нашей «учительницы» сразу два весомых аргумента убеждения. Два вооруженных корпората по сторонам от доски. Оба в легкой броне, стандартной для ЧВК, работающих в Африке и песочнице — странах Персидского залива. В руках бойцы держали направленные на нас АК-68.

— Здравствуйте ребята, — поприветствовала всех учительница. — Меня зовут Клаудия, и я рада видеть всех вас сегодня, на нашем открытом уроке выживания. Давайте поприветствуем друг друга!

Или она хорошая актриса, или действительно у нее кукушка немного не гнезде — оценивающе посмотрел я на визгливую мразь, после проведенной бесцеремонной побудки переобувшуюся в благожелательную «учительницу». Сейчас она, глядя из-под очков, с показным расстройством осматривала собравшихся.

— Знаете, ребята, сколько у меня было классов, но такой недружный в первый раз, — покачала Клаудия головой. — Что, никто не хочет поприветствовать меня и своих одноклассников?

— Послушайте, я не понимаю, что происходит, — произнесла одна из девушек под молчаливое одобрительные эмоции остальных эскортниц. — Со мной никто не договаривался, и я не давала согласие на…

— Не давала согласие на участие? — ахнула учительница.

— Нет, — покачала головой девушка.

Идентификационный цвет — черный. Темные волосы, черный широкий галстук. Ее напарник, также жгучий брюнет, только зубами скрипнул, бросив весьма говорящий взгляд на свою привлекшую внимание Клаудии напарницу. Он кстати, самый крупный и старший по виду здесь. Но не самый умный точно — иначе просто не дал бы партнерше задавать столь глупые вопросы.

— Как тебя зовут, моя милая?

— Божена, — явно волнуясь, настороженно произнесла девушка.

— Божена, солнышко, в моем классе порядки таковы — когда задаешь вопрос, надо вставать со своего места, — слова учительницы лились сладкой патокой.

Божена торопливо кивнула и поднялась с места. Парты стояли тесно, так что ей пришлось выйти в проход — иначе место не хватало. Клаудия в этот момент уже обернулась к своему столу, взяла тонкий полупрозрачный планшет и в несколько легких движений вывела на экран список.

— Божена Кински, в списках есть, — удивилась учительница. — Так что, моя дорогая, ты не хочешь участвовать в моем открытом уроке?

За приветливой улыбкой и сладким тоном учительницы скрывалась явная угроза. Божена не отвечала. Когда девушка едва-едва повела взглядом, осматриваясь словно в поисках поддержки, я заметил, что губы у нее уже мелко дрожат.

Клаудия глубоко вздохнула и покачала головой. Дальнейшее произошло очень быстро — пиджак распахнулся, из кобуры вылетел пистолет и почти сразу плюнул белым, едва заметным в дневном свете пламенем. Я даже успел машинально рот приоткрыть — гулкий грохот не так по ушам ударил.

Отброшенная выстрелом Божена упала, согнувшись в позе эмбриона, прижимая руки к животу. Ее черные кеды с белой резиновой подошвой скреблись по полу, из открытого рта рвался беззвучный крик. В наступившей тишине явно было слышно, как ударилась о металлическую ножку парты покатившаяся гильза. Машинально опустив взгляд я заметил еще один отличительный признак — кеды у участников также разных цветов. Посмотрел на свои — ну да, ярко-красные конверсы.

Еще обратил внимание, что брюнет-напарник Божены с места не двинулся, даже не обернувшись к упавшей. Тонкая цепочка, связывающая оковы на запястьях, размоталась, но длины еще достаточно. Метров пять точно есть — прикинул я.

Дальше произошло нечто неожиданное. Шейный платок учительницы оказался снят и полетел в сторону, следом отправился пиджак. Под платком оказался широкий ошейник с короткими шипами, под пиджаком блестящее латексное платье, поверх которого ремни наплечной кобуры. Ну да, то-то мне слишком обтягивающей юбка учительницы показалась, совсем не соответствующей образу.

Пистолет лег на столешницу, и преобразившаяся учительница оглядела класс уже новым взглядом. Удостоверившись, что все внимание приковано к ней, она взяла планшет и продемонстрировала нам список. Имя «Божена Кински» подкрашено ярко-желтым, даже опасно оранжевым.

— Добро пожаловать на урок выживания, дамы и господа, — новым, холодным голосом произнесла Клаудия. — Как вы можете видеть, имя Божены открашено предупреждающим желтым цветом, это означает ранение. Долго с таким не живут…

В этом я был с учительницей согласен. Если сейчас Божена не попадет на операционный стол, жить ей не более получаса, и то прогноз с большим запасом — пуля в живот не самое лучшее, что может случится из ранений.

…но много времени у нас нет, поэтому Божене мы поможем, — закончила эта безумная женщина, за какие-то несколько минут преобразившаяся по манере общения от истеричного фельдфебеля до заботливой учительницы, а сейчас представшая в образе БДСМ-госпожи.

Забрав со стола пистолет, Клаудия подошла в раненой девушке и выстрелила два раза. Худенькое тело дернулось от попаданий, изо рта вырвался булькающий хрип. Взглянув на планшет, учительница выругалась — имя Божены еще было в красной полосе, постепенно темнеющей. Состояние стало тяжелее, но девушка еще не умерла.

— Человек удивительно живучая тварь! — удивилась Клаудия, поглядывая то на валяющееся без движения тело, то на экран планшета с выделенным красным фамилией. Выругавшись на английском, обтянутая латексом учительница всадила в Божену сразу несколько пуль. Худенькое тело раз за разом дергалось, но по побагровевшему, а после вдруг ставшему серому имени на экране планшета я увидел — умерла Божена после самой первой пули.

Вернувшись к столу, Клаудия накинула на себя пиджак и небрежно намотала на шею платок, скрывая шипастый ошейник.

— Итак, ребята, начнем наконец урок, — вновь сладкий как патока голос. — Как вы можете видеть на примере бедняжки Божены — выживание в безразличном взрослом мире сложная задача. Согласны, мои дорогие?

В классе повисло молчание, все пристально смотрели на Клаудию.

— Я спросила вы согласны со мной, шлюхины дети?! — рванул воздух истеричный возглас, а метнувшийся молнией стек звучно щелкнул по ближайшей первой парте. Расположившийся на первой парте крепыш с темно-зелеными волосами — именно его я видел в салоне Ямы, даже не шелохнулся, когда ему в лицо прилетели капельки слюны.

Зоряна от резкого крика испуганно дернулась, пришлось вновь успокаивающе сжимать ей руку. По классу между тем раздался нестройный гомон, выражающий согласие.

— Херня не слышу! — крик Клаудии сорвался на истошный визг, и стек метнулся снова. Хлесткий удар, и голова сидящей на соседней парте блондинки с распущенными фиолетовыми волосами дернулась, откидываясь назад — я увидел несколько капель крови в воздухе из разбитого носа. Но практически сразу девушка вновь уже сидела с прямой спиной, никак не показывая боли и стараясь не привлекать к себе внимания.

— Согласны! — уже громче и слаженнее прозвучал хор голосов. Девушка с фиолетовыми волосами и разбитым носом кричала громко, я ее услышал.

— Очень рада, котятки, очень рада, — вернулась к образу доброй учительницы Клаудия. — Итак, мои дорогие, прежде чем расскажу про правила, вы должны кое что увидеть.

Сделав несколько шагов, стараясь не наступать в вязкую кровь на полу, Клаудия схватила тело Божены за волосы и поволокла к доске. Цепь на запястье безвольно болтающейся руки натянулась, и брюнет вынужден был выйти к доске вместе со своей мертвой напарницей.

— Подними ее, мой хороший, — промурлыкала Клаудия, с показательной брезгливостью отпуская волосы мертвой девушки. Брюнет сразу же подхватил под руки тело Божены и поднял, показывая ее нам словно сломавшуюся куклу.

— Благодаря продукции корпорации МедТех, у вас, котятки, есть удивительный шанс выжить даже в самых сложных условиях, — заговорила Клаудия.

Быстрым жестом она задрала свое латексное платье — отлипавшее от кожи с неприятным чмокающим звуком, и из ножен на внутренней стороне бедра достала небольшой плоский клинок. Несколько взмахов, и остатки разрезанной блузки Божены полетели на пол. Под ней обнаружилось нечто напоминающее спортивное нижнее белье — плотный обтягивающий топ телесного цвета, по виду действительно похожий на неопрен гидрокостюма. В облегающем топе было несколько отверстий от пуль, но крови вокруг не видно — лишь вспененная лазурная жидкость.

— Кто знает, что это? — с вопросом обернулась к нам Клаудия.

Молчание.

— Как обычно, лес рук… — вздохнула учительница. — Ну же, мои хорошие. Кто ответит, тому подарю пулемет, — вдруг кокетливо улыбнулась она.

Резкий, едва уловимый звук движения — это непальский гуркха дисциплинированно поднял руку.

— Ты у нас…

Горец моментально поднялся, и едва кивнул:

— Наик Ракеш Рана.

— Слушаю тебя, Наик.

— На Божене Кински экипирован активированный индивидуальный реанимационный комплекс, известный как «Холодное сердце», или «морозилка» в разговорной речи.

— И-и-и призовой пулемет уходит на вторую парту! — восторженно захлопала в ладоши Клаудия. — Молодец Наик, можешь сесть. Итак, мои дорогие, — вернулась вниманием к остальным учительница, — на Божене действительно экипирован индивидуальный реанимационный комплекс «Холодное сердце», который в случае критического состояния организма погружает носителя в анабиоз, заменяя кровь специальным раствором, охлажденным до околонулевой температуры.

Олег о комплектах последнего шанса, подобных холодному сердцу, знал. В армии конфедератов аналоги таких назывались подснежниками. И я сейчас жалел, что не ответил сам — пулемет в хозяйстве никогда не лишний. Но что сделано, вернее не сделано, уже не исправишь.

Клаудия между тем покрутила пальцем, словно мешая чай в стакане, посмотрев при этом на держащего Божену брюнета. Тот кивнул, и начал разворачиваться вокруг своей оси. Я присмотрелся к парню — выглядел он неважно. Покрасневшее лицо, крупные бисеринки пота на лбу.

— Да не сам, девку свою крути, идиот! — взвизгнула Клаудия, всплеснув руками. При этом полы пиджака взметнулись. На краткий миг стало хорошо заметно, что после того как она доставала клинок из ножен на бедре, собранное почти на талии латексное платье обратно не стянула. Нижнего белья на Клаудии, кстати, ни было.

— Вот так, солнышко, все верно, — вновь зазвучал слащавый голос, когда брюнет перехватил Божену и показал нам ее спину. При этом парень ощутимо покачнулся, и едва устоял на ногах. Было ему сейчас явно не очень хорошо — словно вот-вот сознание потеряет. Переводя взгляд с явно плохо чувствовавшего себя брюнета на мертвую Божену, я пытался уловить все самое важное. Да, на спине дополнительно плотная накладка, на ней подсвеченные символы. Наверняка сведения о состоянии Божены.

Подождав несколько секунд, Клаудия заговорила вновь:

— Холодное сердце корпорации МедТех гарантирует погружение в так называемый «безопасный» анабиоз на срок не меньший, чем сорок восемь часов. В случае физической смерти организма, при работе морозилки, успешные реанимационные действия в течении этого времени будут невозможны лишь в случае критического повреждения мозга. Да-да, имейте ввиду, котятки, что стрелять друг-другу в голову — очень дурной тон в среде гладиаторов. Очень-очень дурной, если это конечно же сделано специально, и такие действия чреваты нелюбовью всего нашего дружного сообщества.

Демидов в памятном разговоре предупреждал, что вероятность смерти участников не более двадцати процентов, и это самая верхняя планка. Вопреки расхожему мнению — что сейчас, что в Древнем Риме гладиаторы никогда не были расходным материалом — слишком дорого обходилась покупка, подготовка, содержание, рекламное продвижение. Гладиаторские поединки и групповые схватки редко заканчивались смертями, а между собой гладиаторы общались очень даже неплохо и вели вполне обычную жизнь. Даже гладиаторы-рабы не были особо ограничены в перемещениях по городу и своих занятиях — в свободное от работы время, конечно же. Бойцы древних арен были в своем роде звездными личностями — как сейчас бойцы смешанных единоборств в моем мире.

Пока я размышлял об этом Клаудия, вновь меняя облик, выругалась и рванула труп Божены из рук брюнета. Одеревеневшее от холода тело упало, а Клаудия поднесла к голове девушки ствол пистолета. Я от неожиданности широко открыл глаза, а Зоряна наоборот едва слышно взвизгнула и прижалась ко мне, понимая — сейчас эта мразь вышибет обреченной эскортнице мозги.

Выстрела не последовало. Клаудия застыла, прислонив один палец к уху.

— Поняла. Так точно. Будет сделано, — кивнула невидимому собеседнику Клаудия, и обернулась к нам: — Итак, слушаем сюда. Кроме режима реанимации в холодном сердце есть и противоположная функция. Когда вы находитесь в запретной зоне локации, она активируется.

Клаудия показала на лицо брюнета, которые уже с большим трудом держался на ногах. Ему явно не хватало воздуха — он открывал рот словно выброшенная на берег рыба. В этот момент Клаудия вскинула руку с пистолетом и начала стрелять. Пули рвали тело парня, который откинутый отдачей врезался спиной в стену. Вхолостую щелкнул вставший на задержку затвор, замерший в крайнем заднем положении. Клаудия небрежно бросила пистолет на уже лежащие вповалку тела Божены и сползшего по стенке на пол брюнета. Имя его так и не видел — на планшете высветилась еще одна строчка багровым, но далеко сейчас экран, прочитать не смог.

Парень, несмотря на полученные в грудь практически десяток пуль, еще не умер. Есть усиливающие импланты? Или действительно стечение обстоятельств — ведь случается, что человек в ложке супа может утонуть, а иногда обоймы патронов не хватает.

Выругавшись, Клаудия подошла к одному из корпоратов и достала из его набедренной кобуры пистолет. Все-таки брюнет заряжен усилениями — понял я, когда бешеная истеричка пнула тело парня ногами, заставляя перевернуться, а после сощурилась — я в этот момент увидел отблеск работы сканера в импланте ее глаза. Приставив ствол к груди брюнета, Клаудия выстрелила. Ну да, имплант под сердцем — звук характерный раздался, когда девайс оказался уничтожен.

Пистолет вернулся в кобуру безмолвного корпората, который осматривал класс цепким внимательным взглядом, держа свой АК наперевес. На действия Клаудии он даже внимания не обратил.

Я перевел взгляд на убитых. Оба они — и парень, и Божена, вчера (или позавчера, долго я в беспамятстве был?) присутствовали на смотровой галерее Республиканского дворца. И ролик с брюнетом тоже крутили, занимательный. Но меня все же не оставляет ощущение, что состоявшееся только что представление разыграно специально. Для полного вовлечения зрителей, так сказать. О том, что за нами наблюдают сейчас десятки, если не сотни глаз я был уверен. Вряд ли больше — зрелище все же эксклюзивное, не для широких масс.

Клаудия между тем снова сняла с себя пиджак и набросила его на трупы. Платок полетел следом, туда же и очки. И только после этого женщина, вновь с липким резиновым звуком, опустила свое тугое платье с талии на бедра.

— Шутки кончились. К-котятки, — дернула она верхней губой, ощерившись. — Слушаем внимательно и запоминаем, два раза не повторяю не повторяю. Итак, каждый из вас представляет здесь свой дистрикт Волынского протектората. Организаторы турнира любезно предоставили всем холодные сердца, но в случае смерти воскрешать вас или нет, решают ваши хозяева. Хозяин этих ущербных от них отказался, но один из зрителей купил им жизнь. Теперь у этих организмов новый хозяин, а пар осталось всего четырнадцать, поздравляю вас. Похлопали.

Практически моментально раздались дисциплинированные дружные аплодисменты, сдобренные лязгом тонких цепей. Но когда Клаудия заговорила снова, хлопки моментально стихли.

— Сегодня вас ждет кровавый спорт в режиме смертельного матча Арены, локация — «Колледж Хэррингтон». Время матча — полтора часа. После финального звукового сигнала… — Клаудия подняла руку, и за окном громко раздался корабельный ревун, заставив поморщиться, — любые агрессивные действия запрещены.

Как вы заметили, личный терминал у вас отсутствует. Каждой паре выдается один ассистант, — приподняла Клаудия свой тонкий полупрозрачный планшет.

Я отсутствие терминала не мог заметить — у меня его и так не было. Но судя по тому, как зашевелился народ, для некоторых услышанное оказалось сюрпризом — не все еще полностью пришли в себя, или просто были слишком вовлечены в происходящее.

Клаудия между тем сделала короткое движение и планшет исчез, а в руке неадекватной ведущей мероприятия оказалась плоский круг сантиметров пять в диаметре. Учительница прикрепила его на запястье, короткая пауза интеграции, движение рукой — и на расправленной ладони оказался прежний планшет.

Клаудия застыла, всматриваясь в экран на своей ладони. Я, пользуясь секундой затишья, подумал о том, что передо мной визуальное воплощение школьной мечты — затянутая в латекс плохая учительница. Но только визуальное воплощение, поведение ее мне категорически не нравилось. Мысли об опасности сбывающихся желаний мелькнули мельком, больше я все же обращал внимания на экран планшета в руках безумной фурии. Она уже коснулась круга на запястье, где находились кнопки управления и отрегулировав размер проекции до максимального, обернулась к нам, поднимая руку.

— Первое и самое важное здесь карта.

На экране планшета высветилось изображение локации. Олег, кстати, давным-давно бы узнал ее и без произнесенного названия — по пейзажу за окном. Я понял где нахожусь только после прямого упоминания. Локация «Колледж Хэррингтон», или просто школа, создана для групповых смертельных матчей и достаточно популярна в вирте. Соответственно, популярна также и в реальном кровавом спорте.

Пристально к изображению не присматривался — «знал» локацию достаточно хорошо. Не как свои пять пальцев, конечно — школа предназначалась для групповых смертельных матчей, наша же команда бегала больше на основных площадках рейтинговых боев пять на пять.

— Локация разделена на десять зон. По истечении каждых десяти минут с начала матча одна из зон становится закрытой для нахождения, и в ее пределах начинает действовать горячее дыхание, одна из дополнительных функций в вашем жилете с холодным сердцем. Как это действует вы видели на примере… — Клаудия обернулась и пнула ногу мертвого брюнета. — Первая минута легкий дискомфорт, после явное недомогание и болезненные ощущения, на третьей минуте дезориентация в пространстве, после чего клиническая смерть. Всем ясно?

Удовлетворительно кивнув после дружного ответа, Клаудия продолжила:

— Условия победы — остаться единственной выжившей парой, необязательно в полном составе. Если по истечении полутора часов в локации остается в живых более одной пары, победитель определяется по рейтингу. Его вы можете увидеть здесь, — открыла учительница вторую вкладку планшета со списком имен. Оба выбывших участника черной пары сейчас находились в самом конце.

— На карте в течении нескольких минут вы можете видеть место гибели соперников, — вновь первая вкладка, увеличение масштаба, так что стали заметны две пульсирующие красные точки, практически наложенные друг от друга. При все более кратном увеличении рядом с каждой появилось отведенные чуть в сторону имена. Причем цветовое исполнение шрифта идеально — сразу понятно, что здесь погибли двое из черной пары. Да и яркость букв информативна — имя брюнета пока темнее и ярче, чем у погибшей раньше него Божены.

— У каждой пары участников на ассистанте будет отмечено местонахождение предназначенного только им контейнера с набором первичной экипировки. Кроме двух бутылок воды, аптечки и стимуляторов, в контейнере находится оружие. Это может быть все что угодно, от поварского ножа до снайперского комплекса. По первичному плану матч начинается в тот момент, когда последняя пара достигает контрольной точки и вскрывает предназначенный контейнер. Остальные все это время обязаны находится рядом со своими контейнерами, и покинуть точку привязки лишь после сигнала о начале матча. Вы можете попробовать сделать это раньше, но при этом активируется горячее дыхание вашего холодного сердца.

Клаудия после этих слов расплылась в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего:

— Будьте готовы — на нашем матче не действуют никакие правила, кроме одного — нельзя пытаться разорвать связывающую вас цепь. И… у нас будет работать аукцион! Каждый из наблюдающих за вашими действиями зрителей может предложить действие-лот. Если он не будет перекуплен, то действие будет исполнено. Будьте готовы — лот преждевременного начала матча один из самых популярных последнее время.

В случае форсированного старта выбор всех вышедших отсюда ранее участников свободен — стремиться за своей экипировкой, попробовать подловить других в засаде — все что угодно. Еще раз, и последний: в этом матче нет никаких правил, кроме одного — нельзя рвать цепь. Всем все ясно?

Дружное согласие — все всё поняли.

Клаудия, демонстративно затягивая время — играя на нервах присутствующих, дошла до стола и выдвинув ящик, достала стопку тонких кругляшей. С громкий стуком положив ее на столешницу, она растянула плоские широкие таблетки ассистантов по столу, словно колоду карт.

— Порядок вашего выхода также определен — рейтингом ставок, а также выкупленными лотами аукциона. Итак… первая пара. Цвет идентификации — сангрия, Саманта Дуглас и Наик Ракеш Рана!

Не знал, что подобный темный оттенок красного называется сангрией.

Смуглянка вместе с непальским горцем поднялись с места еще до того, как Клаудия начала говорить и быстрым шагом оказались рядом с ней. Ведущим в паре был гуркха — браслет кандалов на его левой руке, у смуглянки на правой. И именно девушка протянула руку, после чего Клаудия уверенным жестом прикрепила ей таблетку ассистанта на запястье.

Не задерживаясь ни на секунду, Саманта и Наик выбежали из класса. Вел непалец — а смуглянка, как я заметил, особым образом подобрала цепь — чтобы в случае чего контролировать ее длину. Как поводок — пришло на ум сравнение.

— Следующая пара… — начала была Клаудия. И замолчала.

Из-за закрытой двери некоторое время слышались звуки быстро удаляющихся по коридору шагов, но вскоре стихли. Мгновения потянулись томительно долго. В классе стояла мертвая тишина. Мне даже понемногу начало казаться, что слышу удары собственного сердца.

— …цвет идентификации — шартрез. Ингеборга Леймане и Андреас Керн! — ровно через минуту закончила фразу Клаудия.

Шартрез? Вполне обычный светло-зеленый — бросил я взгляд на галстуки сорвавшейся с места пары. Также ведущий парень — в оковах левая рука, у девушки правая. И также девушка протянула руку для крепления таблетки ассистанта.

Селадон, Альба, Циан, Янтарь, Лайм, Ниагара, Олива — пары уходили одна за другой. Из всех оттенков цветов, которые для меня казались вполне обычными цветами радуги, по название знал только один — Олива. Цвет фиолетовой пары, девушке из которой стеком Клаудия разбила нос, оказался Индиго.

— …цвет идентификации — шатран. Лена Новак и Якуб Сковрон!

Сидевшая у окна ставшим почти пустым класса пара подскочила, быстро подбегая с Клаудии. Парень, несмотря на типично польское имя-фамилию, был чернокожим. Коротко стриженый, со злым взглядом близко посаженных глаз. Белки мутно-желтые, прямо в цвет галстука и покрашенного ежика волос — болен чем-то, поэтому в смертельной схватке участвует?

Едва желтая пара получив ассистант подбежала к двери, как раздался пронзительный рев сигнала, оповещающего о начале матча.

— Выкуплен лот форсированного старта, матч начался, поздравляю! — улыбнулась Клаудия.

В классе нас осталось всего четыре пары. Сразу после прозвучавшего сигнала словно напряжение сгустилось — ведь те участники, что уже получили оружие, вполне могут выдвинуться нам навстречу, и безоружные противники — легкая добыча. Так что очередность выход оставшихся — вопрос победы или поражения. Жизни и смерти.

Мы сейчас находились в комнате брифинга. Это отдельный класс на самом краю карты в небольшом двухэтажном лабораторном здании. Для того чтобы его покинуть, необходимо спуститься по металлической пожарной лестнице, оббежать здание по глухому коридору между стеной и ограждающим всю локацию забором. После этого оказываешься на стоянке — на которой стоит несколько школьных автобусов, а слева от широкой парковки расположено футбольное поле с невысокими каркасными трибунами.

Спрятаться — если ты без оружия, и двигаешься со стороны лабораторного здания, практически негде. Зато если ты с оружием, вся площадка превращается в полигон для отстрела. Достаточно просто занять позицию на краю школьного сквера, среди беседок и раскидистых дубов, встречая безоружных бегунков. Или набивать легкие фраги с другой стороны, у школьного гаража или здания спортзала. В общем, перспективы для оставшихся отличные — причем минутный интервал выхода никто не отменял.

Буквально через десяток секунд после ревуна, ознаменовавшего старт матча, послышались выстрелы. Сначала гремящая пулеметная очередь. Еще одна. Еще. Короткая автоматная отсечка. Загрохал дробовик, а после наступила тишина. Снова две коротких очереди, звук пожиже. В ответ длинная пулеметная очередь, заглушенный расстоянием предсмертный крик. Захлопал пистолет, громыхнул дробовик. Раз, другой.

Началось веселье.

Стрельба слышалась из главного корпуса школы — вероятно в нем и находились контейнеры с первичной экипировкой участников. И именно сейчас там уже началась активная схватка — выстрелы то звучали, нарастая волнами, то наступала полнейшая тишина.

Экран планшета Клаудии то и дело посверкивал оповещениями — участники матча умирали один за другим. Стараясь не привлекать внимания, я вытянул шею, присматриваясь — как минимум четыре пары, вместе с убитыми в классе черными, уже выбыли из борьбы.

Предпоследней покинувшей класс парой стали японцы с розовыми волосами. Цвет идентификации — фуксия, как назвала его Клаудия. Самые низкорослые из участников — даже ниже непальца и меня. Точно японцы, не китайцы и не корейцы — это я точно знаю, благодаря памяти Олега. Он в этом разбирался, в отличие от меня.

Да, я совсем не удивился, когда предпоследними класс покинули не мы с Зоряной. Девушка, по мере того как таяли надежды на скорый выход, все сильнее нервничала. Периодически, когда она загоняла себя до крайней степени, мне приходилось раз за разом сжимать ее руку. Уверенно, успокаивающе, словно говоря: «Не бойся, все будет хорошо».

Наша последняя очередь выхода — случайность? Просто повезло так, или имя этому везению барон Нидермайер, у которого в бальном зале я увел из-под носа Саманту? Если так, то вот она — цена вызывающего поведения. И ее надо быть готовым платить.

В тот момент, когда оба японца покинули класс, я начал разгонять страх и жалость к своей несчастной судьбе. Задавшись целью, сделать это несложно, поэтому через полминуты уже сам себе поверил — будучи на грани панической истерики. Даже слеза навернулась.

Прошедшие с начала матча четыре минуты — это очень много. Карту локации я прекрасно знаю, а до предназначенного контейнера с экипировкой мы просто не сможем добраться — если не случится чудо. Вариантов выбора всего два — или все же попытаться, побарахтавшись и умереть уставшими, или… Или едва сев за стол бросить на красное все свои фишки.

— …цвет идентификации — алый. Зоряна Смит и Артур Волков, — уже спокойным голосом произнесла Клаудия.

За партой мы просидели лишние мгновения. Зоряна ждала, что первым встану я — за все прошедшее время она словно поверила мне, ожидая моих действия. Я же, не справившись с нервами, находился на грани того, чтобы не сорваться в истерику и не заорать с просьбой к маме забрать меня отсюда.

Присмотревшись и увидев мое состояние — глаза на мокром месте, дрожащие губы, Зоряна внутренне ахнула — я хорошо это почувствовал. Она за краткое мгновенье осознала, что я теперь — не тот удивительно уверенный парень, успокаивающей ее во время брифинга. Я был теперь напуганным мальчиком, пользы от которого сейчас откровенно мало.

Обреченно вздрогнув, девушка поднялась первой и только следом встал я, подбирая связывающую нас цепь. Зоряна торопливо пошла вперед, я двинулся следом — собирая цепь на ходу. Прошли больше половины класса, но неловкое движение и растянувшаяся цепочка упала, зацепила угол парты второго ряда. Мы шли быстро, так что потянули за собой сразу несколько столов и стульев. С грохотом упала парта, загремели стулья, один из которых тоже упал мне под ноги.

Испуганно вскрикнув — заметавшись взглядом между Зоряной и Клаудией, я торопливо дернулся, освобождая связывающую нас цепь. Выругавшись от страха и раздражения, наконец-то справился, и быстро обернувшись, торопливо шагнул вперед. Опять неудачно — споткнулся о лежащий в проходе стул и едва не упав, пробежал несколько шагов вперед.

Из состояния близкому к истерике до полной концентрации сумел перейти за долю секунды. Двигался теперь словно навстречу сильному ветру — с большим усилием. Но и время приостановило свой бег — я словно в замедленной съемке видел, как расширяются глаза охранника-корпората. Расширяются, и тут же теряют фокусировку — удар в челюсть, в который я вложился полностью, отправил бойца в глубокий нокаут.

Корпорат стоял прямо передо мной. Клаудия слева, чуть позади него. Да, удар ногой с разворота — не самое лучшее, что можно посоветовать в рукопашном бою. Но иного выбора у меня не было — учитывая уже поднимающего свой АК второго корпората, расположившегося у окна.

Подняв левую руку, перекидывая через себя мешающуюся цепь, в пируэте разворота правой я выхватил из кобуры отправленного в беспамятство охранника пистолет. В тот момент, когда ногой ударил в голову Клаудии, уже перекинул флажок предохранителя вверх, направляя оружие на второго корпората.

Это была незнакомая мне модель, с автоматическим режимом стрельбы — как оказалось. Все пятнадцать или даже семнадцать пуль ушли одной очередью, отбросив корпората на окно. Забрало поднято, глаза его вижу — живой, но явно ошеломлен. Получить в грудь несколько пуль — остальные от отдачи ушли вверх, удовольствие малоприятное. Но броня выдержала, и охранник снова поднимал автомат.

Выполняя скольжение — самого низкого ранга, просто очень быстрое движение без искажения времени и пространства, я пробежал несколько шагов и прыгнул обеими ногами вперед. В краткий миг полета подумал о том, что если длины цепи не хватит, Зоряна останется без руки.

Корпората вынесло из окна в ореоле крошки толстых стекол. Хорошо, что не все пули в него попали — не будь стеклопакет разбит, не факт, что охранник вылетел бы. А тягаться с ним один на один, без оружия и в ограниченном пространстве — плохая затея.

Резко развернувшись увидел, что Клаудия встает. Всек я ей хорошо, пяткой точно в нос — она ведь еще затылком в стену ударилась, отлетев от удара. Тоже импланты, также высокий уровень выживаемости.

Брошенный пистолет ударил ей прямо в висок, ломая кость — дернувшись, истеричная мразь снова откинулась от удара, спиной опять влетев в стену. Патронов больше не было, но тяжелый пистолет около килограмма весит — настоящая убойная сила.

— Автомат! — закричал я.

Зоряна — душка, поняла еще даже до того, как я рот открыл. Поймав брошенный ею АК, подобранный с отправленного в нокаут охранника, я высунулся в окно. Короткая очередь, и шевелящийся, распластанный звездой на брусчатке тротуара корпорат дернулся, затихнув. Пули пробили доспех как бумагу — автоматическая винтовка АК-68 выбор настоящих штурмовиков, и легкая корпоративная броня для нее не преграда.

Поодаль, метрах в полутораста, краем глаза уловил розовый росчерк. Две фигуры, что есть силы бегут к забору школьного парка, удаляясь по диагонали. Плавно подвел целик мушки в район ног первого, выбрал упреждение, потянул спуск. Непривычно легкий — реагирует моментально. Отдача ударила в плечо, бегущий упал как подломленный и прокатился несколько метров. Вновь прицелился, и еще одна короткая очередь — в лежащего, чтобы наверняка. Вдруг он просто от неожиданности упал? От попаданий тело дернулось, чуть прокатившись. Точно не встанет.

Девушка-японка во время моей стрельбы споткнулась, но на ногах удержалась. Пробежав по инерции еще несколько шагов, она заполошно осмотрелась. Розовой паре оставалось пересечь небольшую площадку уже за стадионом — до безопасности парка им не хватило десятка метров. Метаться японка не стала, паниковать тоже. Выпрямившись, она обернулась в мою сторону, на звук выстрелов.

Флажок предохранителя на одиночную стрельбу, вдох, плавное нажатие на спуск, толчок в плечо, грохот выстрела.

«Что я чувствую, когда стреляю по людям? Отдачу» — по случаю подсказал мне внутренний голос.

Белая блузка расцвела красной кляксой, отброшенная японка упала навзничь. Выдох. Ну что, погнали наши городских — матч начался.