Глава 9. Новый дом, новая работа, новые заботы
Утром я открыл глаза и сначала не понял, где нахожусь — на улице стоял грохот, как будто шли танки. Это что, я опять куда — то провалился? Неужто во времена ГКЧП или в параллельную вселенную с бронетехникой на паровом ходу (читал я и такие попаданческие произведения в стиле стим — панк)? Я подошел к окну и отодвинул плотную штору. Окно кабинета выходило на Большую Полянку, по которой с утра пораньше громыхали обитыми железом колесами ломовые телеги, развозя товар по лавкам, проезжали большие водовозные бочки и прочая городская «техника». Легковые[1] экипажи еще были в меньшинстве — все же деловая жизнь в Первопрестольной рано не начиналась, жизнь здесь была не столь активной как в столице, а москвичи любили поспать. Впрочем, самые сони жили в особняках подальше от шумных улиц, хотя и сотне метров от них, в тихих переулках без мощеных булыжником покрытий. На грунтовке даже тяжелые водовозные бочки не производили шума, в чем я убедился, живя во втором Казачьем.
Несмотря на ранний час, спать больше не хотелось, я оделся и спустился вниз. Хозяева еще спали, стараясь не шуметь, спустился вниз, открыл дверь во двор (она закрывалась на засов изнутри) и вышел в садик. Пахнет цветами, которые домовитая Лиза высадила здесь в большом количестве. Найдя укромное место у лавочки возле кустов сирени, я сбросил тужурку и в нижней рубахе занялся физкультурой, жаль, конечно, штиблеты — они у меня одни, так же как и более — менее приличные брюки (надо озаботиться гардеробом!), но все же я выполнил почти весь комплекс упражнений, что мы практиковали с Сашей. Теперь бы надо перейти к упражнениям с отягощением, раньше я старался подтягиваться и немножко качать пресс подъемом ног, ухватившись за толстую нижнюю ветвь большой березы, но здесь ничего подобного не было. Турник бы сделать и гири с гантелями прикупить… Успокоив дыхание, я накинул тужурку и отправился искать водные процедуры (раньше я обливался из пары ведер водой на радость Антипу, которого до глубины души сначала потрясло, а потом просто развлекало это зрелище). Душа с горячей водой здесь, как в наше время не было (то есть, когда повернул кран — и стой себе под тугими струями), хотя, конечно, ванная комната была и водогрейная колонка на угле грела воду для ванны, душ тоже был, но колонку надо было растопить, а где уголь взять, я не знаю, в подвале, наверно. Ладно с этим после разберемся, хотя помыться не мешает, козлом от меня уже несет.
Чувствую, что Шурки мне не хватает, я уж позвал его, особенно не надеясь, впрочем, но тщетно — он не откликнулся.
Тут из окна второго этажа меня позвал Генрих:
— Саша, ты что так рано поднялся?
— Да я выспался, не хочу больше в кровати попусту валяться.
— Сейчас я спущусь вниз, подожди меня в саду.
Я опять присел на лавочку, на этот раз среди кустов пионов, которые уже отцветали, а вот розы только готовились цвести, набирая бутоны. Красиво тут у них, прямо сад непрерывного цветения.
Появился Генрих в домашнем халате с атласными прошитыми отворотами и шелковым поясом с кистями. Франт, однако, даже в домашней обстановке, не то что наши дачники из 20 века, шаставшие по шести соткам в рваных трениках с обвисшими коленками.
— Ты вчера поздно вернулся от деда, я уже спал, зато проспал долго и выспался. Как дела?
— Все в порядке. Мы ударили по рукам, деньги в банке, и, для начала, ты должен сделать пурпурную краску и начать работы с обучения дедовых красильщиков. За это и за изготовление краски будет отдельная оплата. Кроме того на тебе будет разработка новых красителей индиго, ализарина и все анилиновое. В качестве источника получения анилина — нитробензол, который будем получать из карболовой кислоты (надеюсь с ней в Империи проблемы нет, или тоже придется производить из каменноугольной смолы). У немцев, конечно, есть свои патенты, но, поскольку, мы используем в начале реакцию Зинина, трудностей с привилегией не будет, по крайней мере, в России. Привилегии мы продаем деду и развиваем лабораторию. Или ты хочешь строить завод? Я бы предложил создать «Исследовательскую лабораторию Степанова и Циммера», согласен? Я — директор и старший партнер, ты — руководитель химического отдела и партнер. Доли в бизнесе и дивиденды — поровну. Если кто — то еще принесет свой капитал, то взнос его будет выше, а доля в дивидендах — меньше: мы же отцы — основатели (смеюсь). Тогда устроим акционерное общество, я все же думаю и о физическом направлении года через два. Если в лаборатории дел нет, то совмещаешь свои дела и как владелец Аптечного магазина, я не претендую на какое — либо участие в твоем бизнесе. Ты его начинал, ты им и владеешь, думаю, что это справедливо.
Теперь о деньгах.
У нас по тысяче рублей от Ивана за окраску шелка, будь он неладен, и по три тысячи на каждому из нас — от деда. (Я не стал говорить об остающихся шести тысячах — это мои деньги на постройку вычислительной машины, в крайнем случае, если потребуются срочные траты — возьму отсюда, из «заначки», да и у Генриха какой — то счет в банке же есть — это его личные деньги). Но у тебя дом, жена, сказал я Генриху, — ты много времени потратил на изучение литературы и синтер пурпура — пусть Иванова тысяча будет лично твоей, мало ли какие расходы по дому и вообще. Мне тоже деньги понадобятся — у меня одни приличные брюки и штиблеты, которые ты сейчас на мне видишь и тужурка со студенческих времен еще. Мне, как говорится, с нуля надо экипироваться, то есть, я свою тысячу, заработанную на пурпуре, тоже себе на расходы оставлю. Когда еще новые дивиденды с разработок появятся, а жить на что — то надо.
Так что предлагаю в нашу Исследовательскую лабораторию или Общество мы можем вложить по 3 тысячи, итого — наш стартовый уставной капитал составляет 6 тысяч. Если ты согласен с моими предложениями, я попрошу тебя составить план работы и примерную смету на год. Можешь принимать на работу химиков, рабочих, кого считаешь нужным. Работать можно в твоей лаборатории, мы же пока промышленных партий не будем делать — пусть их дед сам выпускает для своих мануфактур, да хоть торгует ими. Одна проблемы — здесь нет электричества, водопровода и количество отходов увеличиться, а их тоже куда — то нужно девать и они могут быть ядовиты. Подумай об этом. Может сразу строить отдельное здание? Тогда где? Как получить разрешение на строительство?
Задача — получение 3–4 анилиновых красителей, наиболее востребованных рынком. Это минимум, как максимум — получение соединения на основе синтеза из анилина, но с радикалом в виде сульфамидной группы. Я расскажу о нем, если мы придем к соглашению, на что тебе время «на подумать» до вечера.
А теперь я бы хотел помыться, а то я весь вспотел после физических упражнений.
— Саша я уже все обдумал, почитал немецкие журналы и статью Зинина тоже нашел — невозможного тут ничего не вижу, единственно сомнение — по поводу твоего «секретного» соединения. Считай, ты уже получил мое согласие. Я тебе даже покажу сегодня кое — какие новые лабораторные разработки.
Лиза мне сегодня сказала, что ты ушел из дому. Можешь жить у нас, если тебе удобно.
— Да, если я не обременю вас. Я буду вносить свою долю в семейный бюджет на продукты и прочие расходы по дому — так что треть суммы, от того что вы будете тратить на дом, — моя. Еще мне надо срочно приодеться, купить приличную одежду, поскольку у нас все еще «встречают по одежке». Твою тысячу рублей я тебе выдам после завтрака, три тысячи в качестве твоей доли в дело тоже сегодня или завтра получу в банке, свою долю, естественно, там же получу и мы можем хранить это у тебя в сейфе.
Мы пошли в дом, Лиза уже проснулась, привела себя в порядок, поскольку приходящая прислуга — женщина лет 40 с круглым рябым лицом, назвавшаяся Настей уже натопила для барыни колонку— большой черный чугунный бойлер и теперь готовила воду для нас. Воду привозили водовозы, канализация была выгребной — хотя и в доме стоял модный унитаз, но все сливалось в цистерну в подвале, которую периодически вычерпывал с улицы приезжающий золотарь (то есть, по — нынешнему, ассенизатор). А в Казачьем «удобства» были во дворе и горшки из — под господ выносились туда же. Все же Циммеры жили более цивилизованно, вот бы еще электричество и телефон — но до этого еще лет 10, обзаведутся после, а может и раньше, это как здесь дела пойдут.
За завтраком спросил Лизу, где можно достойно, но не вызывающе шикарно приодется.
— Конечно, в «Мюр и Мерилизе», говорят, что туда можно прийти голым, а уехать одетым во все с иголочки и на велосипеде. Там и девушки вместо приказчиков, хорошенькие, «мерилизочками» называются. Но это все шутки, а если кроме шуток, то товары в отделах готового платья там отменные, особенно для мужчин и по цене достойно. Обслуживание приличное, это не китайгородские лавки, где тебя за руки хватают, чуть не силой затаскивают, а выходишь с какой — то ерундой. Вон Генриха как — то обмишулили, он решил полюбоваться на остатки китайгородской стены, а его буквально за руки втащили в лавку, а вышел он оттуда в каком — то лапсердаке на подкладке из мешковины. Попытался вернуть — а там появились громилы — приказчики, заявившие, что это — по последней аглицкой моде, пальто.
Все посмеялись и я порадовался, что Генрих вроде как выспался, успокоился и забыл о том, что вчера его в полиции отмутузили. Зря, оказывается. Он просто затаился, в чем я и убедился несколько дней спустя.
После завтрака, не откладывая дело «в долгий ящик», взяв из своей доли, полученной за покраску, шестьсот рублей, мы с Лизой поехали в «Мюр и Мерилиз».
Вместо ожидаемого мной известного здания в стиле английской готики, сохранившегося и поныне, на его месте я увидел довольно невзрачное и не очень большое по современным меркам здание. Но внутри все оказалось так, как описывала Лиза. Это действительно был универсальный магазин для «среднего класса», скорее upper middle, вполне достойный. Мне подогнали по росту пару костюмов (так сказать, парадно — выходной и более простой, повседневный), причем брюки я взял и дополнительные. Пиджаки (которые назывались «сюртук») я попросил не зауживать в плечах, надеюсь, скоро мышечная масса нарастет. Купили три пары обуви, полдюжины сорочек, два галстука по последней моде, все вплоть до белья и носков, которых я взял дюжину, так как за целую пачку была скидка на треть. Велосипедов я не видел, зато купил пудовую гирю и пару литых гантелей (со сборными «блинчиками» гантелей не было, наверно еще не придумали). Вот спортивных костюмов не было — все какие — то полосатые трико педерастического вида. В общем, для занятий физкультурой взял толстовку и широкие брюки, не стесняющие движения, а вместо кроссовок — парусиновые туфли. Долго выбирали головной убор. Я никак не мог выбрать шляпу или котелок — шляпы были все широкополые, что не смотрелось с моей тонкой (пока) шеей, а в котелке я выглядел в зеркале каким — то фатоватым, вроде «кота» — сутенера. В конце концов, я увидел в дальнем углу британскую каскетку, прямо как у Шерлока Холмса. Она мне сразу понравилась и, на мой взгляд, вполне естественно смотрелась с пальто, которое я и примерил в соседнем отделе вместе с более короткой, вроде как курткой, хотя называлось она «летнее пальто». Мне понравилось как я выгляжу в зеркале и я все купил — и длинное демисезонное пальто и более короткое и легкое летнее и понравившуюся каскетку, которая называлась «кепи для езды на бицикле». Лиза спросила:
— Саша, а разве ты — циклист?
Оказывается, так здесь называют велосипедистов:
— Нет, но точно такую каскетку носил великий английский сыщик Шерлок Холмс (ага, в исполнении Ливанова). А поскольку сыщик и изобретатель — профессии родственные, я ее беру.
Расплатившись и оставив адрес для доставки (а вышло почти на 300 рублей, зато — полный гардероб, включая ремень, две пары перчаток и шарф (тоже со скидкой, поскольку не сезон), подтяжки для носок (резинок на носках нет и здесь придумали такие смешные короткие подтяжки, которые держатся на голени). Кроме того, я купил красивое портмоне и в часовом отделе — серебряные часы «Павел Буре» с серебряной же цепочкой. В портмоне переложил остаток денег, часы положил в карман — не в доставку же их отдавать, там и так уже целая груда коробок и пакетов на мой адрес.
Ну вот, вроде все, устал я от этих покупок… Выйдя из магазина, я увидел невдалеке вывеску «Кондитерская» и предложил Лизе выпить кофе с пирожным. Пока мы шли, купил у мальчишки — газетчика «Московские ведомости» и «Московский листок». Открыл «Ведомости» и тут же увидел себя, радостно скалящегося в объектив, за мной как нашкодившие котята, понуро стояли брат Иван с титулярным советником. Заголовок гласил: «Подковали аглицкую блоху и попали в тюрьму». Лишний раз убедился в мудрости штандартенфюрера Штирлица, заметившего, что люди помнят только последние слова. Надо было титулярного где — то посредине нашего шоу пустить. Кстати, освобождение невинно брошенного в застенок было отнесено автором статьи исключительно на счет прозорливости доморощенного Пинкертона в серебряных погонах.
В другой газетке бульварного вида с названием «Московский листок» уже, наоборот, ругали полицию за поведение «держиморд», скрутивших ни в чем не повинного купца, а вскользь говорилось, что купец покрасил шелк краской, которую купил у каких — то неизвестных (но талантливых) русских химиков, причем фамилии «химиков» не назывались Было сказано, что краска та лучше британской и купца — патриота и сторонника прогресса затравили завистники, такие же купцы, но старой, бородатой, закалки. Дальше проехались по охотнорядским и китайгородским купцам, которые обманывают и обдирают москвичей. Называлась заметка «Федот, да не тот», по — моему, абсолютно глупо.
Но кофе с пирожными был отменным, Лиза раскраснелась и разулыбалась, когда я читал ей выдержки из статеек со своими комментариями. Пока мы смеялись, я как — то не заметил, как к нам подошел приличного вида господин со сложенной газетой, в которой я признал пресловутые «Московские ведомости» и обратился ко мне:
— Молодой человек простите, что прерываю вашу беседу с дамой, но я издатель петербургской «Недели», Павел Андреевич Гайдебуров. Я в Первопрестольной вместе с ответственным секретарем и ведущим публицистом газеты Михаилом Осиповичем Меньшиковым. Мы освещаем для наших читателей интересные факты из жизни Отечества и нам было бы интересно написать про передовых русских ученых. Если я не ошибаюсь, вы изображены на этом фото и вы — один из русских изобретателей, о которых упомянуто здесь — он показал статейку. Может быть, вы позволите взять у вас интервью? Нет, не здесь, что вы, еще раз прошу меня извинить. В любом удобном для вас месте, в удобное для вас время. Я не могу пригласить вас к нам в редакцию в Петербурге, но поверьте, мы солидное издание, у нас в литературном приложении и граф Толстой печатается, а ранее — Салтыков — Щедрин и Лесков. Михаил Осипович человек очень взвешенных взглядов, настоящий русский патриот, отставной капитан. Но, в случае вашего согласия, интервью должно состояться не позднее завтрашнего дня, так как мы возвращаемся домой.
Я посмотрел на Лизу, не увидел ничего такого в ее глазах, что выражало бы негативную реакцию.
— Хорошо, завтра в 12 часов вас устроит? В аптечном магазине Генриха фон Циммера на Большой Полянке. Дело в том, что мой партнер — автор изобретения, Генрих фон Циммер, русский подданный и георгиевский кавалер, владеет этим магазином и в его лаборатории был синтезирован русский пурпур. А моя спутница — моя родная тетушка и жена Генриха, Елизавета Ивановна. Мое имя — Александр Павлович Степанов.
— Елизавета Ивановна, Александр Павлович, позвольте откланяться и до завтра.
Потом мы доехали до Купеческого банка, где я снял со счета 3 тысячи новенькими сторублевками, и еще 3 тысячи — красненькими десятками с сидящей женщиной, олицетворяющей Россию (так будет удобнее при расчетах за материалы и с наемным персоналом), положил их в только что купленный в «Мерилизе» саквояж и мы поехали на Полянку.
На месте всем известного ЦУМа, или здания «Мюр и Мерилиз» в стиле английской готики, построенного в 1900 после того как старое здание полностью сгорело, стоит трехэтажное здание универмага той же фирмы, где и делал покупки наш попаданец.
.
А это конкуренты «Мюра»: совет будущим попаданцам — здесь отовариваться не надо — китайгородские лавки
[1] Легковые или «живейные» извозчики делились на две большие группы — одноконные тарантасы с возчиками из окрестных крестьян — это относительно недорогой транспорт, где за полтинник можно было кататься час или пароконные рессорные брички — там цена была от 3 до 5 раз выше с элитными «лихачами», которым купцы могли и беленькую — четвертной билет бросить за особо быструю и лихую езду. Почти поровну с легковыми — около 15 тысяч на миллионный город было ломовых, то есть грузовых извозчиков.
