1. L’entrée – прихожая

Дома из моего детства, построенные в 1970-х годах или позже, отличались единообразной современностью и рациональностью, обеспечивающей максимальное удобство проживания. При открытой планировке этажа одно помещение перетекало в другое, что обеспечивало непрерывность звука, света, движения и внутренней отделки. В большом количестве имелись окна и стеклянные раздвижные двери, поэтому солнечные лучи легко проникали во все уголки и щели, безжалостно освещая пыль, отпечатки пальцев, пятна на ковре и паутину. Но самым поразительным в домах моего американского детства являлась продуманность планировки: приходя ко мне в гости, вы сразу оказывались в центре событий, попадали ли вы в кухню из гаража (как делали мои друзья) или через главный вход, минуя прихожую со шкафом для верхней одежды и половиком для вытирания ног, которая вела сразу в гостиную.

Наша прихожая представляла собой небольшое пустое помещение. На полу лежала плитка, и единственным объектом, вынуждающим хоть немного задержаться здесь, был коврик, о который вытирали подошвы. Прихожая была транзитным пунктом, проходным местом. Здесь не на что было смотреть и нечего было делать, сюда заходили лишь затем, чтобы по возможности быстро и удобно попасть в центр событий – гостиную или кухню/столовую. Мне казалось, дом таким и должен быть – открытым, свободным, аккуратным и функциональным. Конечно же, я не задумывалась об этом, просто верила, что все живут так же, как и я.

А потом меня пригласили во французский дом.

Второй раз в гостях у Жаклин Манон я побывала через несколько недель после спаржевого пиршества. Оказавшись в прихожей, я оглядывалась вокруг в попытках сориентироваться. В свой первый визит я не успела как следует разглядеть прихожую, но теперь, из обжигающей жары нырнув в прохладный полумрак прихожей, я подумала, что это пространство предназначено для того, чтобы задержать меня, заставить остановиться и внимательно осмотреться.

Стоя в прихожей с коробочкой с летними ягодами в качестве подарка, я окидывала взглядом помещение. Оно было совсем небольшим, даже, скорее, стесненным, и у меня с порога возникло ощущение, будто я попала в убежище, которое защитит меня от всего, что осталось снаружи. Там не было окон, а маленькая лампа на столике наполняла пространство слабым рассеянным светом. От стен исходил мускусный запах какого-то благовония и витал над паркетным полом. Позже я узнала, что Жаклин жгла эти палочки во всем доме, желая создать для гостей чувственную атмосферу. Но особенно сильно запах был слышен в прихожей, словно хозяйка таким образом хотела познакомить приходящих с душой своего дома, которая, как я осознала со временем, в полной мере отражала ее собственную личность. Знакомство начиналось именно с прихожей.

Подле двери стояла дубовая вешалка и маленькая скамеечка, чтобы можно было присесть и снять обувь. Напротив меня, у дальней стены, располагался античный деревянный шкаф с двумя раздвижными дверями. В нем, как я узнала позднее, хранились фирменные шарфы Жаклин для головы, сотни хлопковых квадратов с различными рисунками, отглаженные и сложенные стопочками. На шкафу стояла ваза с цветами, пластмассовая голова манекена со шляпой-колоколом из 1920-х годов, низко надвинутой на глаза, пепельница из узорчатого стекла и жесткой формы крокодиловая сумочка из 1950-х.

Вместо того чтобы сразу вести в дом, как было в доме моего детства, эта прихожая преграждалась закрытой дверью с большим стеклом, через которое я видела гостиную и слышала, как за дверью заливаются лаем йоркширские терьеры, Коко и Шантильи. Так что прихожая и остальная часть дома были четко отделены друг от друга. Получалась этакая капсула, где мы вдвоем с Жаклин, хозяйка и гостья, стояли в срежиссированном уединении. Организация прихожей заставляла сделать паузу, перевести дух, поприветствовать хозяйку и настроиться на индивидуальность дома, а по сути, ее собственную.

Надо признать, эта прихожая могла принадлежать только Жаклин. Это была ее передняя, замысловатый результат ее самовыражения, который служил не просто промежуточной точкой на пути к гостиной, а местом, возвещающим о том, кто она, где побывала и чем готова поделиться с вами. Пока я находилась в первом помещении ее дома, у меня не зародилось и тени сомнения, что мне предстоит встреча с уникальной личностью, человеком очевидных и специфических вкусов, который предлагает эти дары мне, своей гостье.

Посмотрев налево, я увидела изогнутую лестницу, ведущую на второй этаж. В прихожей оказалось много интересного, поэтому, вместо того чтобы сразу пройти в гостиную, я медлила, внимательно рассматривая каждую мелочь. Я перевела взгляд с лестницы на целую серию гравюр в рамках, висевших на стене на одинаковом расстоянии друг от друга: серые, похожие на призраки фигуры со впалыми щеками взирали на меня примерно с восьми изображений. На стене были и другие картины. Помню портрет Жаклин, сидящей в магазине, выполненный угольным карандашом, и еще несколько рисунков в рамках возле вешалки и лампы, но эти гравюры отличались странной притягательностью, от них было трудно оторвать взгляд. Многие годы спустя Жаклин рассказала, что на них были изображены дети, освобожденные из концентрационных лагерей после Второй мировой войны. В тот момент я полностью погрузилась в созерцание рисунков, хотя и не понимала еще, что в них нашла отражение и собственная жизнь Жаклин – деформация позвоночника от недоедания, беспрестанный страх голода, ночные кошмары и прочие отголоски выпавших на ее долю в детстве страданий. Когда началась война, родители Жаклин оставили ее в католическом монастыре за пределами Мюнхена, посчитав, что там она будет в большей безопасности, нежели во Франции. Девочке было года три или четыре, и во время войны она едва не умерла от голода. Ее первым воспоминанием был черный американский солдат, один из многих американцев в Германии после войны, который прибыл в монастырь с продуктами и одеждой. Он дал ей апельсин. До этого она никогда не видела чернокожего человека. И апельсина.

В тот первый день, стоя в прихожей дома Жаклин, я ничего не знала о подробностях ее жизни. Мы только знакомились друг с другом, и она бы не стала сразу рассказывать о таких вещах. Но все же в определенном смысле эта женщина, как открытая книга, делилась со мной своей жизнью. Гравюры, манекен со шляпой-колоколом, пепельница из узорчатого стекла, массивный деревянный шкаф с любимыми шарфами для головы… Эти предметы определяли ее личность и повествовали историю о том, кем она была или кем, возможно, хотела стать сейчас. Прихожая служила физическим проявлением ее индивидуальности. И к тому же, как я узнала позже, характерной особенностью французского дома.

Хотя прихожую Жаклин можно было считать наглядным пособием по личной истории, хозяйка дома не относилась к тем, кто обнажает душу перед незнакомыми людьми. Как, собственно, и все мы: не доверяем самые сокровенные тайны гостям, собравшимся на званый обед. Мы стараемся создать для них комфортную и приятную атмосферу, а для этого нередко приходится убирать с глаз долой напоминания о печальных событиях. Тем не менее французский дом более личный и более открытый, чем дома, к которым я привыкла.

Сразу вспоминаю дом Штайнеров. В детстве я много времени проводила в этом доме, современном двухэтажном разноуровневом здании с огромным двором. Он находился на нашей улице, только несколько ниже. Штайнеры переехали сюда в тот год, когда мне исполнилось восемь. У них была дочка моего возраста по имени Сара, и вскоре мы сдружились. Я частенько бывала у Сары, оставалась на обед с ее семьей и ночевала по выходным. Я быстро усвоила ритмы и правила ее дома. В культурном плане семья Штайнеров отличалась от моей среднезападной семьи: манеры, акцент, образование, религиозные и семейные устои с головой выдавали в них восточное побережье. Практичность и приземленность выделяли их среди нас, выросших на реке Миссисипи. Но при этом их дом на удивление мало чем отличался от нашего.

Иначе говоря, их дом был американским по самой своей глубинной сути и имел общие характеристики с домами во всех других частях моей родной страны. В доме Штайнеров нельзя было найти никаких свидетельств тому, что в нем жила именно семья Штайнеров и никакая другая. Стоя в их прихожей, я вообще не видела ни единого проявления их личной истории. Вы бы никогда не догадались, что они жили в Мэне, любили Нью-Йорк или имели еврейское происхождение. Вам бы и в голову не пришло, что у семьи имеется собственный бизнес – фотография. На стене вблизи входной двери висел избитый пейзаж, обязательная полка для обуви и большой папоротник. Они, как и большинство американцев, не прибегали к личной истории, чтобы уже с порога представить свою семейную культуру.

Хотя французы пользуются репутацией людей сдержанных и даже холодных, тем не менее, после личного знакомства они вполне открыто себя выражают. Надо отметить, мои друзья-французы столь же теплы и дружелюбны, как и приятели-американцы. Разница кроется в том, как мы, американцы, себя выражаем. Приглашая посторонних к себе домой, мы ведем себя максимально гостеприимно и открыто: устраиваем экскурсию по дому, переводя гостей из комнаты в комнату, и, не стесняясь, приглашаем их в самые интимные помещения. Мы демонстрируем искреннее радушие и гостеприимство, но сами дома зачастую скрывают нашу истинную сущность, будь то история семьи, политические взгляды, религиозные убеждения или нереализованные мечты. Мы зачастую маскируем все, что в действительности определяет нашу личность, типовыми и безликими элементами дизайна. Не выставляем напоказ ничего, что выдавало бы слишком много личной информации или сделало бы нас чересчур уязвимыми. Наши прихожие нередко представляют собой оборонительные сооружения посерьезнее разводного моста.

По моему опыту американские прихожие открытые, чистые и не обременены ничем, что могло бы задержать там входящего. Решая придать холлу индивидуальный характер (если вообще кому-то придет в голову тратить время и деньги на проходное, чисто служебное помещение), мы обычно размещаем там фотографии улыбающихся детей или групповое фото, запечатлевшее момент веселого семейного мероприятия – Рождества, дня рождения или выпускного. Эти снимки в рамках, как правило, расставляют на пристенном столике, чтобы они бросались в глаза всем проходящим. Вы никогда не задумывались, почему на всеобщее обозрение выставляются фото одного и того же типа? Счастливые лица на портретах. Стебающиеся люди стоят, держась за руки. Наши успехи, такие как окончание колледжа, годовщина свадьбы, продвижение по службе, безусловно, важные жизненные вехи, но они нередко скрывают, кто мы есть и как живем: наше культурное наследие, историю семьи, религиозную принадлежность или профессию. Смотря на эти улыбающиеся портреты в рамочках, я ничего не узнаю о людях, с которыми собираюсь встретиться. Они не создают тесной, близкой связи. Как раз наоборот. Мне кажется, эти снимки семейного успеха и счастья призваны обезоружить и умиротворить гостя, дать ему понять, что здесь живут жизнерадостные и честные люди, которые так же будут относиться и к вам. Вам здесь очень рады, но истинная личность хозяев дома не выставляется напоказ.

Французская прихожая – это совершенно другое дело: она ставит перед вами загадку. Дает подсказки, приоткрывает завесу тайны, рассказывает истории и завлекает вас в жизнь хозяев. Я обнаружила, что французы могут демонстрировать фанатичную скрытность в отношении своей личной жизни (я поддерживала сердечные отношения с некоторыми французскими парами, но практически ничего не знала об их личной жизни), однако, когда дело доходит до настоящей дружбы и приглашения нового друга домой, все обстоит совсем не так. Исходя из своего опыта, могу сказать, что прихожая – единственное место, где поощряется откровенность, фантазия и шалости. Возможно, именно по этой причине так трудно получить приглашение во французский дом, ведь оно является приглашением во внутренний мир француза. Беспричинно и необдуманно подобные приглашения не делаются. Это обязательство по установлению близких и прочных отношений. Прошлое и настоящее владельца дома встречаются в жилом пространстве, и встреча эта происходит сразу же, как только вы переступаете порог.

Прихожая обнажает интимную жизнь обитателей дома через глубоко личные эмоционально заряженные предметы, которые повествуют о том, кто здесь живет, откуда родом и кем хочет стать.

Иными словами, прихожая во французском доме никогда не выполняет просто функцию прохода в другую комнату. Ее задача – притормозить вас, заставить немного задержаться, поглазеть на корешок книги или на раму для картины, свыкнуться с атмосферой дома. Французская прихожая предполагает, что вы потратите немного времени и кое-что узнаете о жизни людей, которых встретите внутри.

Прихожей во французском доме уделяется наибольшее внимание. Возьмем, к примеру, дом моих французских свекра и свекрови. Из сотен посещенных мною французских домов лучше всего я знакома с домом Постель-Виней, где мы часто останавливаемся вместе с мужем Адрианом. Их дом, такой же французский, как багет, представляет собой просторные четырехэтажные апартаменты в VII округе Парижа, прямо напротив Эйфелевой башни. Классическое парижское здание XIX века: квартира консьержа на первом этаже, решетка из кованого железа на дверях и винтовая лестница с глянцевыми деревянными перилами. Маленький шаткий лифт доставляет нас к квартире № 4, жилищу Постель-Виней, где в холле можно увидеть фарфоровую подставку для зонтиков и дерево в горшке. Как и многие парижские жилые здания, возведенные в эпоху реконструкции Парижа Жоржем Эженом Османом в XIX веке, этот дом отражает французский стиль жизни: широкий холл, много раздельных комнат и окна, выходящие на широкие центральные авеню. Но стоит вам открыть входную дверь и зайти в прихожую – и вы понимаете: эта квартира не может принадлежать никому другому.

Как и в случае с прихожей Жаклин, прихожая Постель-Виней отделена от остальной части дома. В прихожую открывается много дверей: одна в гостиную, вторая в столовую, еще две в коридоры, один из которых ведет в спальни, а другой в кухню. Но эти двери обычно закрыты, вынуждая вас остановиться, сделать паузу и оглядеться. Вы ощущаете, что находитесь в пространстве, которое обещает весьма интересную прогулку по дому.

Прихожая Постель-Виней рассказывает историю жизни семьи. Отец моего мужа – врач, бывший министр здравоохранения, работавший в самых престижных клиниках Парижа. Моя свекровь двадцать лет проработала медсестрой в отделении скорой помощи, после чего решила применить свои познания в медицинской сфере и любовь к языку в издании ежемесячного медицинского журнала, который теперь распространяется по всей Европе. Но я оказываюсь в прихожей их квартиры и понимаю, что мне не нужно знать подробности биографии хозяев, чтобы составить о них представление. Все там, в прихожей, в символической форме.

Первое, что бросается в глаза при входе, – книжные полки, заставленные медицинскими книгами. Там и Histoire de la Pensée Médicale en Occident, и десять толстенных в черных кожаных обложках томов медицинского словаря, и иллюстрированные энциклопедии, и учебники по римской медицинской практике. Я представляю, как мой свекор достает один из этих фолиантов, пролистывает его в поисках подобного клинического случая и раздумывает о своем пациенте. Там же представлена целая коллекция всяких диковинок, связанных с медициной, которую супруги собирали многие годы: человеческий череп, набор мензурок XVIII века, средневековые аптечные склянки, фарфоровая голова с френологическими отметками, несколько старых микроскопов и бесчисленное количество прочих мелких предметов, ценных и не очень.

Попадая в прихожую, вы останавливаетесь, чтобы впитать окружающую обстановку, и задерживаетесь здесь на некоторое время. Пространство хочет нечто вам поведать, и поэтому вы окидываете взглядом шкафы и полки, изучая выставленные рядами предметы. Это история в образах. Подобный способ чтения пространства, когда визуальные объекты расположены таким образом, чтобы рассказывать скрытую историю, все равно что изучение витражей старой церкви. Прежде чем получить широкое распространение в печатной версии, Библия преподавалась визуально, в цветных стеклянных панелях, каждый витраж при этом все более подробно раскрывал единую общую картину. Я училась в католической школе, и каждое утро перед уроками мы посещали мессу. Я переводила взгляд с одного витража на другой, пытаясь постичь их смысл. Так же и с прихожей: это иллюстрированный рассказ, способ представить себя и свою семью. Ваша жизнь в предметах.

Хотя многие предметы в холле Постель-Виней подчеркивают непосредственную связь и давнюю преданность владельцев медицинской профессии, очевидно, что хозяева выбирали романтические, почти фантастические предметы. Я обратила внимание на отсутствие на стене дипломов и медицинских сертификатов. Здесь нет лабораторных халатов, стетоскопов или экземпляров их популярного медицинского журнала в рамке. Задача данных предметов не в том, чтобы напомнить посетителям об их статусе, классе или компетентности, владельцы не пытаются подтвердить свою квалификацию или произвести впечатление названием своей престижной альма-матер. Они создают фантазию своей жизни, превращая работу в нечто большее, чем просто профессия: они создают повествование. Вот в чем кроется великое противоречие французов: под логической картезианской оболочкой скрываются мечтательность, оригинальность и изящная игра воображения. Они почитают романтичность, метафоричность и невысказанность. Прихожая вбирает в себя все перечисленные идеи – она отличается душевностью и художественностью, предлагает свои истории молча, без бахвальства или показухи.

Предметы в прихожей представляют вас так, как вы хотите выглядеть в глазах других людей. Но поскольку история и традиция являются чрезвычайно важной составляющей французского мировоззрения, прихожая может также намекать на желания для будущего. Посреди медицинских книг и предметов располагается небольшой стол вишневого дерева, на котором стоит старая пишущая машинка марки Olympia. Она, насколько мне известно, не работает, я не видела, чтобы кто-либо ею пользовался. Однако пишущая машинка, приютившаяся среди медицинских книг и разных диковинок, стоит там неспроста, это забавная шутка для посвященных: мой свекор давно мечтает выкроить свободное время для написания книги. Он ни за что не признается в своем тайном желании за чашечкой кофе, на то, чтобы понять его, у меня ушли годы. Но пишущая машинка Olympia приоткрывает одну из завес тайны его личности. У него есть мечта, которую он надеется когда-нибудь воплотить в жизнь.

В прихожей вы делаете паузу, переводите дыхание и впитываете специфический запах дома. Мускусный, земляной, восточные ароматы или свежие цветочные запахи – никакой разницы нет. Это момент передышки, мгновение, когда вы покидаете запруду неконтролируемых эмоций и входите в новый мир.

Именно в прихожей чаще всего витают ароматы, характерные для дома. Как и Жаклин, Постель-Виней используют запахи, чтобы добавить еще одну личную нотку в композицию комнаты. В их доме не жгут благовоний (думаю, любовь Жаклин к благовониям была в большей степени связана с ее жизнью в Сан-Франциско в 1960-х годах, нежели с французским прошлым), но в воздухе чувствуется аромат лаванды, мимозы или жасмина. Стоит мне войти в их квартиру, и я инстинктивно понимаю, что попала под их защиту.

Моя свекровь использует комнатные ароматические спреи, которые намного дешевле парфюма, но при этом изготовлены из натуральных ингредиентов, как, например, продукция домашних ароматов марки Durance, которая производится в парфюмерной столице Франции – городе Грасе. Популярны ароматические свечи, правда, аромат сохраняется, только пока горит свеча. Не стоит забывать об известной лампе Берже – изобретенном во Франции специальном приспособлении для ароматизации очищения воздуха методом каталитического горения, в процессе которого сжигается спирт и распыляются в воздух молекулы ароматической жидкости. Лампы эти маленькие, элегантные и сдержанные. Для более длительного ароматического эффекта можно воспользоваться bouquet parfumé, набором палочек, погруженных в концентрированный парфюм и распространяющих аромат на протяжении многих недель.

АРОМАТЫ ДЛЯ ПРИХОЖЕЙ

Французы обожают наполнять отдельные части дома ароматами, тесно связанными с их личным жизненным опытом и воспоминаниями. Отыщите ароматы для прихожей, которые отражают какие-то моменты вашей жизни, ваш индивидуальный стиль.

✗ Французы распыляют в помещении только натуральные эссенции и не используют химические средства в аэрозольной упаковке. Обратите внимание на мимозу, вербену, сладкий апельсин, жасмин, лаванду, санталовое дерево и пачули. Это популярные ароматы во Франции.

✗ Не менее популярны ароматизированные свечи. Кустарные свечи из пчелиного воска, сои или парафина дают легкий и естественный аромат. Их можно купить на фермерских рынках. Что же касается вариантов подороже, то многие мои французские друзья с ума сходят по свечам Diptyque (продаются в фирменных магазинах Diptyque или крупных универмагах вроде Nordstrom в Соединенных Штатах). Моя любимая свеча Diptyque называется Figuier и имеет теплый древесный и фруктовый аромат.

✗ Bouquet parfumé (ароматический диффузор с тростниковыми палочками). Lampe Berger и Jo Malone производят высококлассные диффузоры (и парфюмы), но les bouquet parfumés мне встречались везде – от дешевых магазинов до Pier One Imports. Самое главное – подобрать правильный аромат.

✗ Эфирные масла и ароматические вещества в испарителе. Lampe Berger (можно приобрести на amazon.com) из числа моих любимых, но существует множество вариантов по самым различным ценам. Я предпочитаю естественные, более легкие запахи, не привлекающие к себе особого внимания, например Summer Rain, Lemon Flower и Fresh Linen от Lampe Berger, но есть и более сильные, ярко выраженные ароматы вроде Crème Brûlée и Orange Cinnamon. Я заметила, что практически все, независимо от уровня финансового благополучия, используют в доме тот или иной аромат. И не важно, какими ароматическими веществами вы пользуетесь, главное, чтобы они в полной мере отражали именно ваш образ, вашу индивидуальность.

Я много лет прожила в старом доме на юге Франции, врезанном в горную породу. Вход со стороны улицы там был самой низкой точкой в доме, и поэтому внутри царил сильный запах камней, земли и влаги. Иногда в зимние месяцы через камень просачивался запах плесени. Сколько бы дом ни чистили, этот запах не исчезал. Стало понятно, что мне нужен сильный аромат, что-то концентрированное, естественное, но не перебивающее все прочие запахи. И я купила древесный аромат от Durance в bouquet parfumé, он стоял в уголке моей прихожей.

Помимо перебивания неприятных запахов (которых, будем надеяться, у вас нет в прихожей) ароматы для дома – необходимый компонент эмоциональной атмосферы. Они не только создают определенный внутренний настрой в настоящем, но и привязывают вас к этому месту, а также возвращают вас сюда даже по прошествии многих лет. Никогда не забуду тот день, когда спустя несколько лет после смерти Жаклин я зашла в ее магазин и вдохнула то же благовоние, которое она использовала дома. Переполняемая эмоциями, я пробыла в магазине полчаса, заново ярко переживая очередную встречу с подругой.

Давайте заглянем в парижскую квартиру Жака Делеза, близкого друга семьи моего мужа. Жак – страстный коллекционер различных вещей. На полках и в застекленных шкафчиках во всех комнатах квартиры было выставлено все – от кварцевых жеод, мраморных бюстов и старинных книг до морских ракушек, чучел и античных ночных горшков. Впервые я оказалась в гостях у Жака несколько лет назад, и его квартира произвела на меня колоссальное впечатление, ничего более фантастического мне видеть еще не доводилось. Прихожая, кабинет и гостиная были заставлены предметами искусства, объектами коллекционирования, книгами, картинами и медицинскими диковинками, множеством других предметов, которые отражали его личный вкус, видение мира и космос, являющийся, как он утверждает, его внешней оболочкой. Квартира Жака столь разительно отличалась от американского дома, что я не могла ее забыть и наконец решила навестить его и расспросить о том, что же вдохновило хозяина на создание такого интерьера.

– Это мое убежище, позволяющее укрыться от внешнего мира и почувствовать себя в собственной вселенной. Мой дом помогает восстановить душевное равновесие. Приходя сюда, я могу полностью расслабиться.

Он подался вперед, указывая на большой бюст на каминной полке.

– Просто невероятно. Все мы замечаем совершенно разные вещи. Взгляните на камин. На прошлой неделе мой приятель, зашедший в гости, сделал замечание касательно двух керамических фигурок на полке над камином. И не обратил внимания на мраморный бюст, который намного крупнее. Почему он заметил одно, но упустил из виду другое? Этот вопрос не дает мне покоя.

Я внимательно пригляделась к статуэткам. Раньше я их не видела. В глаза бросался только мраморный бюст.

– Я раскрываю гостям свой внутренний мир, но также узнаю что-то и о них, их вкусах, идеях. Каждый приход гостей на обед – это обмен идеями. Кстати, в моем доме нет ничего дорогого. Все это я нашел на блошиных рынках и в антикварных магазинах, поэтому оно представляет ценность лишь для меня, в личном смысле. Значение имеет именно поиск и расстановка таких предметов.

Показывая мне другие комнаты своей квартиры, в каждой из которых множество самых различных предметов, Жак пояснил, что вдохновлялся традицией le cabinet de curiosité. У меня имелось смутное подозрение, что подобные кабинеты были каким-то образом связаны с эксцентричными коллекционерами, русскими принцами, сумасшедшими учеными или музеями, но я никогда не думала о кабинете редкостей в связи с домом. Позднее в интернете я нашла информацию о том, что кунсткамеры как понятие получили широкое распространение в эпоху Ренессанса. Подобные коллекции состояли преимущественно из геологических, антропологических, естественнонаучных экспонатов и медицинских инструментов. Ботаники выставляли засушенные цветы, а лепидоптерологи – бабочек. Они демонстрировали страстное увлечение коллекционера и считались микрокосмом мира. Это своего рода театр памяти, воздвигнутый в целях напоминания об одном из важнейших и прекраснейших аспектов жизни.

Театр памяти. Это словосочетание наиболее уместно, когда речь заходит о применении объектов во французской прихожей. Холл – это сцена для личного вкуса, для предметов, пробуждающих воспоминания. Размещая их в прихожей, вы устраиваете театральное представление, раскрывая свой внутренний, личный мир и разыгрывая его для мира внешнего.

Надо признать, квартира Жака весьма необычна. Среднестатистический французский дом не набит под завязку экзотическими предметами и сокровищами, но стремление выразить себя посредством различных безделушек свойственно многим французам. Вспоминаются прихожая Жаклин с гравюрами и винтажными шляпами и прихожая Постель-Виней с черепами и медицинскими книгами. И хотя дом Жака самый нетипичный из этих трех, их объединяет общая идея.

Однако создание кабинета редкостей в прихожей сопряжено с одной опасностью – захламленностью. Всем нам доводилось видеть заваленные мелочевкой полки и столы, которые больше смахивают на поверхности для нагромождения хлама. Кабинет редкостей от скопидомного накопления мусора отделяет тонкая грань. Вам не нужна загроможденная прихожая, но прихожая пустая и стерильная – это еще хуже. Значимые выразительные предметы в прихожей язык не повернется назвать хламом. Ключевое слово здесь – «выразительные». Предметы должны выражать ваше видение или иметь значение для вас в личном плане. И показать, какими вы хотели бы предстать перед окружающим миром. Жак скрупулезно организовал и курировал свою коллекцию, и в результате она получилась интересной и весьма своеобразной. Я покидала его квартиру с ощущением прикосновения к красоте.

Несмотря на множество общих черт между прихожими Жаклин, Жака и моих свекра и свекрови, нельзя сказать, что они вписываются в один конкретный стиль. Расскажу вам об одной квартире в XII округе, она располагалась на третьем этаже здания постройки XIX века, недалеко от Оперы Бастилии. Огромные окна со створными переплетами выходили на авеню Довениль. Разумеется, я смотрела фотографии жилища перед приездом, но едва переступив порог квартиры и оказавшись в прихожей, ощутила, что это место по-настоящему французское. Холл, аккуратный и безупречно чистый, был выкрашен в белый цвет, из потолочного медальона в форме цветка свисал маленький изысканный канделябр. Но это оказалась единственная типичная черта. В одном углу стоял большой керамический бульдог с кожаным ошейником с шипами. На маленьком деревянном столике сидели, обнявшись, два одинаковых набивных медвежонка, оба в мужской одежде. Рядом с медвежатами я увидела карамельки в обертках в стеклянной миске и открытку с изображением двух загорающих обнаженных парней с сомбреро на интимных местах, на все синее небо было написано слово «Мексика». До того как я вошла в квартиру, владелец казался совершенным незнакомцем. Но пока я стояла в прихожей и осматривалась, впервые знакомясь с этим французским домом, то узнала массу полезной информации о стиле хозяина, его чувстве юмора и сексуальной ориентации. Более того, почувствовала, что он доверяет мне в достаточной степени, чтобы раскрыться, а это, в свою очередь, наложило особенный отпечаток на мое пребывание в его доме. В этом и кроется сила прихожей: она представляет вас, обитателя дома, каждому входящему. Даже в ваше отсутствие.

Когда мы с мужем перебрались в Нью-Йорк, то поселились в маленькой современной съемной квартире, где не было ничего похожего на прихожую. Входная дверь открывалась в самый центр жилого пространства. Гость сразу оказывался подле дивана и обеденного стола. И мы ничего не могли с этим поделать, жилище было организовано именно таким образом.

Я пришла к выводу, что при офранцуживании современного жилища наибольшую проблему представляет отсутствие физических границ между комнатами. Нам свойственна многозадачность в каждом помещении: прихожая как гостиная и гостиная как рабочий кабинет.

Если вы живете в доме без настоящей прихожей, можете обустроить символическую. Под этим я понимаю персонализированное пространство, где можно задержаться, войдя в дом. В нашей маленькой открытой квартире мы с мужем предприняли попытку возвести некие символические перегородки.

Мы отделили зону прихожей с помощью вешалки для верхней одежды, поставили рядом с ней полку для обуви, а на стене у двери развесили фотографии в рамках. Исключительно личные фотографии. Мой муж, талантливый фотограф и кинорежиссер, сделал серию снимков во время урагана Сэнди. Мы переехали в Нью-Йорк за несколько месяцев до него и только обживались в новом доме. Когда мы описывали фотографии гостям, то неизбежно вспоминали историю о нашем переезде из Франции в Нью-Йорк, а это, разумеется, подводило к рассказу о нашем знакомстве в Париже. Прихожая открывала двери в нашу личную биографию, сближая нас с друзьями.

Муж повесил эти фото, и этот его жест был абсолютно естественным, попыткой воссоздать прихожие, через которые ему довелось пройти за всю предыдущую жизнь. Я, американка, не имевшая столь длительного опыта пользования прихожими, с интересом наблюдала, как он создает интимное пространство, приглашающее к беседе. К тому моменту я уже понимала значимость французской прихожей, но еще не задумывалась о реакции других людей. Разница в поведении французов и американцев, входивших в нашу квартиру, обозначила весьма четкие культурные ожидания в отношении сути и смысла прихожей. Французские гости останавливались подле фотографий, расспрашивали о них, ожидая истории, рассказывали, как сами пережили ураган Сэнди. Американцы, как правило, быстро скользили взглядом по снимкам и сразу же, не задерживаясь, направлялись в гостиную или кухню, смотря где в тот момент собрался народ.

При обустройстве собственной прихожей руководствуйтесь несколькими базовыми принципами. Во-первых, именно здесь наиболее отчетливо проявляется личность вашего дома, иными словами, ваша индивидуальность и индивидуальность вашей семьи. Это место встречи внешнего и внутреннего миров, где входящий оставляет случайные события внешнего мира – дождь, снег, ветер или невыносимую жару – и вступает в защищенную, упорядоченную и сокровенную сферу вашей жизни.

Вы наверняка слышали выражение «любовь с первого взгляда». Конечно же, все мы понимаем важность благоприятного первого впечатления. Именно в прихожей и свершается это волшебство.

Это место открытий, то самое значимое пространство, где вы узнаете, с каким человеком или семьей вам предстоит встретиться. Более того, именно здесь концентрируется невидимый главенствующий дух дома. Семья, карьера, дружба и вкус – все перечисленное явственно проступает в прихожей.

При обустройстве прихожей необходимо помнить, что это помещение – отражение того, кто вы есть. Это история вашей жизни и вашей семьи. Здесь ответы на вопросы о том, откуда вы родом и куда идете. Используя предметы, цвет или произведения искусства, вы можете нарисовать картину своих устремлений и мечтаний. Поскольку прихожей отводится самая главная роль, когда речь заходит о том, чтобы раскрыть вашу личность и произвести впечатление на других, используйте эту драгоценную площадь для демонстрации лучшей версии самих себя.

Самое важное при создании прихожей – не бойтесь затейливости и полета фантазии. Здесь открывается больше возможностей для импровизации и драматических эффектов, чем в других помещениях французского дома, так что будьте экспрессивны. Отдавайте предпочтение предметам, повествующим историю вашей внутренней жизни. Помните ту красивую картину с цветами, что вы повесили возле входной двери? Она является частью вашего самовыражения, если свидетельствует о вашей любви к садоводству и страстном увлечении розами. Если же вы совершенно равнодушны к цветам и вообще терпеть не можете копаться в саду, зачем вешать картину с розами возле входной двери? Чтобы угодить другим? Или заполнить пустое место? Может быть, она напоминает вам о бабушкином саде и, следовательно, пробуждает воспоминания об утраченной эмоциональной связи с прошлым? Или о бывшем возлюбленном? Или о стремлении к умиротворению и роскоши? Если вы получаете истинное эстетическое удовольствие, созерцая картину с розами (например, вам нравится текстура холста и цвет вазы), то это более чем веская причина оставить ее висеть. Но постарайтесь понять, какие мотивы побудили вас разместить ее именно здесь. И руководствуйтесь этим пониманием при обустройстве остальной части дома. Единство, гармония и порядок. Знание того, как эти понятия переносятся из вашей персональной истории на объекты в прихожей, раз и навсегда изменит ваш дом.

КАК ОБУСТРОИТЬ

entrée во французском духе

✗ Ваша прихожая не должна быть похожа ни на какую другую. С помощью различных объектов нарисуйте карту своих вкусов, интересов и жизни.

✗ Выбирайте книги, произведения искусства или предметы, повествующие вашу личную историю. Это могут быть вещи из вашего прошлого, настоящего и даже будущего. Не бойтесь мечтать. Используйте объекты, которые символизируют надежду на будущие замыслы, вроде пишущей машинки моего свекра.

✗ Отведите место для обуви и верхней одежды. Мне по душе большие старомодные деревянные вешалки – главный атрибут многих французских домов, но сгодятся также крючки на стене, обычный или встроенный шкаф.

✗ Устройте собственный театр памяти в комоде, застекленном шкафу или на книжной полке. В нем будут представлены небольшие интересные вещицы, которые позволят гостям заглянуть в микрокосм вашей жизни.

✗ Поставьте в прихожей натуральный аромат для дома, парфюм, благовоние, диффузор или свечу, которые издают наиболее близкий для вас запах.