Книга: Галили
Назад: Глава V
Дальше: Глава VII

Глава VI

Но прежде позвольте немного рассказать о самом городе, блеск и слава которого породили множество легенд, восхищавших Зелима еще в детстве. Отец его, Старый Зелим, от которого мальчик услышал все эти легенды, был далеко не единственным человеком, влюбленным в Самарканд — город, которого он никогда не видел. В те времена Самарканд слыл чудесным, почти волшебным городом. Рассказы о его красоте, подчас непереносимой для глаз, передавались из уст в уста. То, что в любом другом месте на земле считалось бы дивом, для Самарканда было явлением самым заурядным. Нигде не было таких прекрасных женщин, как в Самарканде, нигде не встретишь таких цветущих детей, как те, что играли на его благоуханных улицах. Нигде властители не были так мудры и могущественны и не обладали такими несметными сокровищами. Дворцы, которые они строили, дабы потешить свою гордость, и мечети, которые они возводили, дабы спасти свои души, не знали себе равных.
И если всех этих красот недостаточно — в самом месторасположении этого города было нечто чудесное, ибо со всех сторон его окружала бескрайняя пустыня. Купцам, идущим в Туркестан или Китай по Великому Шелковому Пути, везущим пряности из Индии или соль из степного края, приходилось долго брести по унылым, выжженным солнцем пустыням, прежде чем измученные караваны вступали в плодородную долину реки Зарафшан, и тут их взорам открывались башни и минареты Самарканда, в своем великолепии подобные неведомым цветам. Радость и благодарность, наполнявшие сердца путников, благополучно преодолевших мрачные просторы пустыни, вдохновляли их на создание песен и поэм, посвященных удивительному городу и подчас несколько преувеличивающих его чудеса. В свою очередь, эти песни и поэмы влекли в город новых путешественников, красавиц, искусных строителей, возводивших новые изумительные дворцы и минареты. Так, год за годом, росла и множилась слава Самарканда, и сколь сильно ни превозносили бы его сочинители песен и поэм, похвал этих казалось недостаточно.
Тут стоит заметить, что город этот радовал не только взор. Он являлся также обителью наук и премудростей, здесь пользовались немалым почетом философы, создавались ученые труды, а за стаканом чая велись бесконечные споры о происхождении мира. Короче говоря, то был дивный город.

 

В течение своей жизни Зелим три раза присоединялся к каравану, идущему по Великому Шелковому Пути, и посещал Самарканд. Первый раз это случилось всего лишь два года спустя после смерти Пассак, и Зелиму пришлось странствовать пешком, так как у него не было денег, чтобы купить верблюда или другое животное, способное выдержать подобный переход. Тяготы этого путешествия значительно притупили страстное желание увидеть Самарканд, которым Зелим был одержим с детства; ноги его кровоточили, тело дрожало от усталости, а глаза покраснели и воспалились от песка и неумолимого яркого солнца. Когда же легендарные башни и минареты наконец предстали перед ним, Зелим, изнуренный до предела, рухнул в мягкую траву на берегу реки и, забыв обо всем на свете, проспал до вечера.
Зелим проснулся лишь в сумерках, протер глаза, еще воспаленные от песка, и взглянул вверх. Небо поражало разнообразием оттенков — цепь ажурных золотисто-янтарных облаков тянулась к западу, а на востоке сгущался багрянец. Вокруг раскаленных на солнце минаретов кружились стаи птиц, возвращавшихся в свои гнезда. Вскочив, Зелим направился к воротам Самарканда, а когда он подошел к городским стенам, вокруг них уже зажгли на ночь факелы, сделанные из благоуханного дерева. Казалось, они наполняют ночной воздух ароматом святости и благодати.
Стоило Зелиму оказаться за стенами, и все мучения долгого пути тут же были забыты. Самарканд оказался в точности таким, каким он представал в рассказах отца, и даже лучше. Хотя по виду Зелим мало отличался от нищего, да и в кармане у него не было ни гроша, он сразу понял, что не будет испытывать здесь недостатка в слушателях. А ему было что рассказать. Людям нравились истории о крещении у Атвы, о том, как Зелим пробирался через полный опасностей лес, о монахе-разбойнике Назаре, его шайке и возмездии, постигшем их. Может, они верили в эти рассказы, может, нет, но так или иначе, Зелиму дарили деньги, еду и дружеское расположение (а некоторые женщины благородного происхождения — и ночь любви). Со временем он расширил свой репертуар, приукрашивая, добавляя подробности и выдумывая новые. Он придумал несколько историй об удивительной паре, которую некогда встретил на берегу, а так как людям нравится, когда занимательный сюжет приправлен щепоткой философии, Зелим добавил в эти истории спои рассуждения о человеческом предназначении и о неодолимой власти судьбы.
Первый раз он прожил в Самарканде около полутора лет и покинул город, стяжав славу не просто хорошего рассказчика, но человека, обладающего мудростью. Он вновь отправился в путь, и теперь у него появилась новая тема для рассказов — Самарканд.
В этом чудесном городе, сообщал Зелим своим слушателям, высочайшие устремления человеческого духа и самые низменные желания плоти переплетаются столь тесно, что подчас трудно отделить одно от другого. Подобное утверждение находило в душах людей искренний отклик, ибо их жизненный опыт нередко подтверждал правоту рассказчика, хотя они и не решались признаться в этом. Слава Зелима росла день ото дня.

 

В следующий раз он прибыл в Самарканд на собственном верблюде, кроме того, с ним был пятнадцатилетний мальчик, прислуживавший ему и готовивший для него пищу. Этот юнец тоже хотел стать рассказчиком и поэтому поступил к Зелиму в обучение. На сей раз встреча с городом принесла Зелиму некоторое разочарование, что, впрочем, было неизбежно. Он чувствовал себя как человек, который возвратился к оставленной возлюбленной и обнаружил, что воспоминания прекраснее действительности. Но его разочарование превратилось в тему для новой притчи, и не прошло и недели, как у него появилась свежая история.
К тому же в городе его ожидало немало приятного: встречи с людьми, с которыми он подружился во время своего первого посещения Самарканда, приглашения в роскошные дворцы, владельцы которых еще несколько лет назад с презрением отвернулись бы от неграмотного рыбака. Однако теперь они ждали Зелима с нетерпением и считали великой честью, что знаменитый рассказчик переступит их порог. Но наибольшую радость принесло ему следующее обстоятельство: несколько молодых ученых, живущих в городе, стали тщательно изучать его жизнь и его притчи, как будто он был очень важным человеком. Кто бы на его месте не почувствовал себя польщенным? Зелим провел немало дней и ночей, беседуя с учеными и откровенно отвечая на их вопросы.
Один из этих вопросов вертелся у него в голове, когда он уже покинул город.
— Как вы думаете, вам суждено вновь увидеться с людьми, которых вы встретили на берегу? — спросил у него один молодой ученый.
— Думаю, нет, — ответил Зелим. — Для них я — никто.
— Но, может, для ребенка... — попытался возразить юноша.
— Для ребенка? — перебил его Зелим. — Сомневаюсь, что этот мальчик знает о моем существовании. Тогда его больше интересовала материнская грудь, а не я.
Но молодой ученый не сдавался.
— В своих притчах вы учите, что все в этом мире неизбежно возвращается на круги своя. Вы рассказывали о Колесе Звезд. Может, с этими людьми произойдет нечто подобное. Подобно звездам, они исчезают из виду, чтобы потом...
— Снова засверкать на небосклоне, — подхватил Зелим.
— Да. Снова засверкать, — просияв, кивнул головой ученый. Он был счастлив услышать собственную мысль из уст учителя.
— Может, так и будет, — произнес Зелим. — Но я не хочу провести остаток дней своих в бесплодном ожидании.
Да, он не ждал новой встречи. Но, как уже было сказано, вопрос молодого ученого прочно засел у него в мозгу и принес свои плоды: Зелим сложил притчу о человеке, который всю жизнь прожил в ожидании встречи с кем-то, кто оказался его убийцей.

 

Годы шли, а слава Зелима неуклонно росла. Путешествия его становились все более длительными — он посетил Европу и Индию и даже добрался до границ Китая. Всюду он рассказывал свои притчи и везде обнаруживал, что их причудливая поэзия находит отклик в сердцах многих людей.
Прошло восемнадцать лет, прежде чем он вновь посетил Самарканд. И, как оказалось, в последний раз, хотя сам Зелим этого не знал.
Назад: Глава V
Дальше: Глава VII