Глава 8 Gaudeamus igitu

«Дурют нашего брата, ой дурют. Внутре средневекового рыцаря — наши опилки»

Это я не про музей, это я про вступительные экзамены, перед которыми трясутся все абитуриенты. А чего там трястись?

— Читать умеешь? Да? Уже хорошо.

— А считать? О! Даже знаешь таблицу умножения? Да тебя сразу надо на третий курс.

— Что и историю тоже изучил? Слушай, а чего ты сюда приперся?

— Специальность получить? Ты деньги заплатил? Ну и нафиг тебе учиться?

— Они будут учиться, потому, что потом на королевскую службу идут, а там неучи не нужны. Ты же после учебы сам по себе будешь, так что завтра получай диплом и катись отсюда.

На самом деле это не так, гоняют на экзаменах без дураков, но честно говоря, не видят необходимости сильно приставать к тем, кто платит золотом. Так что вступительный экзамен для меня превратился в формальность, а если учесть, что основная масса поступающих имеет очень слабое домашнее образование и первый курс является чисто образовательным, то таких как я зачисляют сразу на второй, где уже начинается специализация. А таких, здесь не так уж и много, например на кафедре целительства всего двое, я и девушка из обедневшей дворянской семьи, с деньгами у нее совсем худо, она на кредит рассчитывает, поэтому чуть не прыгает от счастья, узнав что не придется первый курс оплачивать.

На проверке дара управления потоками силы, мне пришлось прижать свои способности, то есть в зинтай я прошел быстро, а в интай притормозил, остановился на «пороге». Так как здесь все пытаются выжать из себя максимум, ни у кого даже мысли не возникло, что это не предел. Поэтому удостоился твердой пятерочки в экзаменационном листе, здесь пятерка это не высшая оценка, а наоборот, показывает, что соискатель находится в самом начале пути развития дара, ноль это максимальное овладение даром.

Вот и всё, поступил ты или нет, становится известно сразу и сразу здесь выдается именной значок, на лицевой стороне которого в центре расположен символ университета, а цветовая гамма по кругу обозначает кафедру, имя студента гравируется на обратной стороне. На этом одни твои тревоги оказываются позади, а другие только подступают, сама учеба формально начнется через неделю, и начнется она с грандиозного мероприятия, на котором встречаются как выпускники университета, так и вновь поступившие. На этом празднике будут звучать, и напутствия, и наставления, будет звучать музыка, будут пляски, короче, будет весело. Так как студиозов в университете много, все в один зал не влезут, поэтому праздновать будут в трех местах дворцового комплекса, при этом старались группировать по родственным факультетам, но не обязательно, главное на что смотрели, это чтобы было не сильно тесно. Присутствовать на таких мероприятиях надо обязательно, увильнуть не получится, всех прибывающих отмечают в журнале, а чтобы потом никто по тихому не слинял, делают так же отметку во время убытия. Драконовский метод отслеживания, на занятиях тоже школьная система контроля, только отметку наличия студентов делают контролеры, преподаватели этим не занимаются.

Да, забыл…, на территории университета все должны носить мантию, скорее всего это можно назвать летним плащом, так как рукава у этой мантии не предусмотрены, а капюшон в наличии. Это, наверное, было задумано для того, чтобы скрыть сословные различия студентов, однако ничего дельного не получилось, благородные всегда найдут как выделиться. Перстни, серьги, дополнительная отделка мантии золотой вышивкой всегда лучше слов скажут о том кто перед тобой.

Получив свой значок, быстренько слинял с праздника жизни, здесь мне больше делать нечего, так как волей приемной комиссии меня зачислили сразу на второй курс, мне нет смысла толкаться среди учащихся первого курса. И вообще, вчера мне наконец-то доделали пантограф, надо начинать эксперименты с написанием рунных знаков уменьшенного размера, если получится как предполагаю, это будет новое слово в артефакторике. А еще заказал выпуклые стекла, так как здесь нет линз, то соединю два таких стекла, а внутрь залью воду, пусть линза получится плохого качества, но это хоть какой-то выход для работы с мелкими знаками.

Сразу заняться экспериментами не получилось, три дня ушло, чтобы довести состав чернил до нужной консистенции, но зато лини получались тоньше человеческого волоса, не присмотришься, не увидишь. Сделать надпись на обычной основе тоже сходу не вышло, грунт хоть и кажется гладким с виду, на самом деле слишком груб для таких чернил, да и поверхность идеально ровной не назовешь, пришлось заняться дополнительной шлифовкой и полировкой. Но зато результат полностью подтвердил предположение, утечка силы в амулетах написанных микро рунами действительно снизилась на треть, а искажение получавшегося конструкта практически полностью отсутствовало, что сразу выводило созданные артефакты на уровень лучших мастерских. При этом возникла другая проблема, на тех рунах, которые отвечали за формирование конструкта, все было нормально, а там где шло запитывание этого конструкта силой, рунные знаки выгорали, то есть, чернила быстро теряли свои магические свойства. Ожидаемо, и решить эту проблему можно было двумя путями, в одном случае, требовалось дополнительно прописать руны усиления, во втором банально увеличить расход чернил, то есть увеличить толщину наносимого слоя. Но это уже после, а пока надо вернуться к старой идее, созданию часов, сама идея должна быть рабочей, и с реализаций тоже особых проблем нет, а вот с представлением отображения времени сложности. Это не наши 24 Х 60 Х 60 — часы, минуты, секунды, тут 2 Х 10 Х 10 Х 10 Х 50 половины, части, тэны, вдохи, удары сердца. Половины, это половина суток, первые полусутки начинаются от стояния верхней звезды Триона в зените, вторые от зенита Асона, части это части половин их всего десять, тоже самое с тэнами. Вдохи, это не вздохи человека, это какой-то вулкан далеко на западе, который стабильно выдает клубы пара и дыма на протяжении многих столетий, ну а с ударами сердца понятно. Впрочем, это у меня стереотип сработал, зачем в магическом мире делать механические часы с круглым циферблатом? Эти 10 Х 10 Х 10 общее количество вдохов за полусутки одним числом, так что делаем по типу электронных сегментов и вперед, здесь еще другого представления не знают. Кстати, система счета десятеричная, по количеству пальцев на руках, числа похожи на арабские, и легко стилизуются под сегменты. Да забыл сказать, запись чисел идет не от старшего знака к младшему, а наоборот, от младшего к старшему, то есть сначала единицы, потом десятки, сотни и так далее. Жутко неудобно для меня, первое время мозг пришлось ломать.

Торжественное мероприятие, посвященное семидесяти летнему юбилею Великой… Тьфу. Пока здесь так не говорят, но идут к этому широким шагом. И помещение соответствует, не парадный зал Екатерининского дворца, но тоже не маленький. Сначала выступает главная распорядительница, нашего околотка, она долго восхваляет короля, благодаря которому мы имеем возможность прикоснуться к мудрости поколений, потом начинает восхвалять… короля, благодаря которому…, потом опять восхваляет…. Нет, это нечто с чем-то, так долго о чем-то говорить, не сказав ничего, высший пилотаж словоблудия. И ведь не повертишь головой со скучающим видом, не зевнешь лишний раз, ибо это кощунство, и за это полагается пять ударов кнутом. Наоборот нужно внимательно слушать и время от времени выражать восторг, ибо…, дальше можете продолжить сами. Вообще все, что касается неуважения Его Величества, лечится ударами кнута. Вот и стоим с блеском в глазах, и выражением восторга на лицах. Млять.

Так, одна словоблудная выступать закончила, теперь настало время другой, то же самое, но про университет и ректора, тут уже можно расслабиться и немного покрутить головой, и за зевание кнут не предусмотрен, но делать это надо осторожно, иначе можно получить замечание, что будет обязательно отмечено в личном листке. Слева от нас, лекарей, возникает небольшой шум, это золотая молодежь начинает переговариваться между собой, им можно, пока дело не касается короля, их будут терпеть. И непонятно, зачем их сюда пригнали? У них свой учебный филиал в доме Юсерифа, могли бы и там праздновать, здесь они только всех смущают, сверкают золотом в ушах, да драгоценным камнями на пальцах. И где-то там стоит Оливия, промелькнуло ее лицо в толпе, жаль, что ничего у меня с ней не получится, раз учится в филиале, не нужен ей бедный барон. Кстати, там я не нужен, зато здесь востребован на все сто, на весь второй курс будущих лекарей всего пять парней, было четыре, я пятый добавился, девчонки на новичка запали, подозреваю, что первое время жизни мне не будет, с женским любопытством бороться невозможно, его можно только пережить.

Ага, второй раунд восхвалений закончился, уже ноги начинают гудеть, почти полтора часа на одном месте стоять, что у нас на третье? А на третье торжественная выдача дипломов в малом зале, а здесь скоро начнется раут (танцы — по-простому), теперь можно рядами не стоять, строй ломается и все начинают разбиваться на кучки по интересам. Естественно все сокурсницы тянутся ко мне, новенький им интересен, вопросы летят со всех сторон, на какие-то отвечаю, некоторые игнорирую, а на неудобные отшучиваюсь.

— А почему ты не в филиал поступил, вроде бы не бедно выглядишь? — Закидывает удочку, одна их сокурсниц, в которой явно проглядывает южная кровь.

Так-то вопрос неприличный и даже в чем-то оскорбительный, поэтому надо срочно перевести его в шутку:

— Я не бедный, я хозяйственный. Чем больше сейчас сэкономлю, тем больше потом потрачу.

Девчонки смеются:

— Приданое собираешь? Зря, мы тебя и без приданого возьмем, еще и золотом осыплем.

— Зачем золото золотом осыпать? — Удивляюсь я.

— А почему ты лекарем решил стать, артефактором гораздо выгоднее.

Этот вопрос уже с подвохом, начнешь придумывать причины, и тебя примут за лоха, который отдаст последний медяк, лишь бы подтвердить свои слова. Но мы-то не из таких:

— А чего сама на артефактора не пошла?

— Там много за учебу берут.

— Вот ты и ответила. — Пожимаю плечами. Вроде как и намекнул, что с деньгами не густо, но и не сказал напрямую, что беден как монах.

Пока отвечал на вопросы, внимательно приглядывался к нашему курсу, парни сразу как-то отвалили в сторону, и естественно их одних старались не оставлять, а остальные девушки собрались вокруг меня группками, причем сразу стало видно, их отношение друг дружке, от подчеркнутого уважения до неприкрытой неприязни. Ну, это понятно, в женском коллективе не бывает ровных отношений всех со всеми…, в мужских, между прочим, тоже.

— В общежитие устроился?

— У дальней родни живу, — отвечаю честно. А что? Все люди произошли от Артакис и Фетакис согласно легенде сотворения мира, значит все дальние родственники.

Ладно, все это, конечно, весело, но пора допрос прекращать, у нас еще много будет времени на разговоры, поэтому увидев знакомое лицо, обрадовался:

— Извините девочки, — обрываю поток вопросов, я вас покину на пару тэнов. Дела.

На самом деле покинуть их я попытаюсь не на часть времени, а на все время мероприятия, мне вот так стоять и отбрехиваться совсем не хочется. А дела действительно были, ибо в толпе заприметил Жижус, девушку с, теперь уже третьего курса артефакторики.

— Счастливого дня Жижус, — здороваюсь с девушкой, — разговор есть.

— Счастливого, — кивает та, — неужели чернила закончились?

— Не, чернил мне надолго хватит, — машу рукой, — а вот с другим серьезные затруднения. Мне птичка нашептала, что вам альтийский камень привезли.

— Ты чего? — Отшатнулась она. — У нас каждая пластинка под учет идет, даже осколки после распила по весу проверяют. Нет, не смогу его тебе достать, даже не проси.

— А я и не прошу тебя мне готовые пластинки продавать, — успокаиваю ее, — меня как раз осколки интересуют. У вас же что меньше размером, чем на два пальца, осколком считается, вам они не нужны, а я бы взял осколки больше пальца размером по пять медяшек за штуку.

— Да? — Девушка на пяток ударов сердца зависла. — Ну, если так, то можно… десять медяков за штуку.

— Жижус, не наглей, а то обижусь, — смотрю на нее с укором, — я даже готов тебя в ресторан сводить, если ты все осколки в единый размер шлифанешь.

Девушка опять раздумывает, алчность в ней борется с риском потерять все, и, в конце концов, соглашается:

— Хорошо, но в ресторан меня с подругой пригласишь, без нее не получится.

— В принципе можно, — теперь уже я изображаю колебания, — но тогда пластинок должно быть больше сотни.

— Будет, — сразу соглашается она.

Альтийский камень считается идеально основой для изготовления амулета, он аморфный, то есть сила в нем не испытывает сопротивления в зависимости от направления, но дорогой, зараза, ужасно, одна пластинка стоит половину золотого, поэтому его редко используют для бытовых поделок, в основном идет на армию, да маги иногда покупают. А ресторан это действительно крючок для девушек, туда простолюдинок не пускают, только если они в компании с благородными, ничего особенного из блюд там не предлагают, то же самое можно и в других местах заказать, но зато в ресторане вай как круто.

Посмотрев как Жижус, в приподнятом настроении, поскакала делиться новостью со своей подругой, отправляюсь в свободное плавание, нечего с самого начала киснуть в своем болоте, надоест еще. Интересно, мне показалось, что студенческая среда везде одинаковая — «от сессии до сессии живут студенты весело». Так и есть, весело живут, по крайней мере, кислых лиц я не заметил, отношение к парням здесь более чем доброжелательное, можно подойти к любой группке девушек задать пару вопросов, например как пройти в ленинскую библиотеку, и через пару вдохов ты уже свой в доску.

— Что-то я здесь потерялся, не подскажите, куда второй целительский делся?

— Ты что, на втором курсе, а все еще теряешься?

— На второй меня с вступительных отправили, а так я здесь впервые.

— А нафиг сегодня они тебе нужны, оставайся с нами, у нас веселее.

— А почему у вас весело, а у них нет?

— А потому, что они на втором курсе будут покойников потрошить, вот и грустят. Знаешь, какие они страшные.

— Кто? Лекари?

Девушки громко смеются и толкают друг дружку локтями.

— Нет, лекари иногда очень даже симпатичные бывают, — бросают мне комплимент, — вот покойники…, ни за что бы к ним не подошла.

— Кусаются, что ли, — делаю испуганный вид.

Снова раздается хохот:

— Нет, они уже укусить не могут, даже если конструктом их поднять.

— А чего тогда их бояться? — Пожимаю плечами. — Они же на тебя не нападут и ни в одной просьбе не откажут.

— Не скажи, вдруг болезнь какая привяжется.

— Этого не стоит бояться, — машу рукой, отвечая им анекдотом моего мира, — им наши болезни уже не страшны.

На этот раз девущки долго не могут прийти в себя от хохота.

Такс, это же у нас зельевары, веселые девчонки, главное у них волком друг на дружку не смотрят, видимо профессия обязывает поддерживать ровные отношения, злючки здесь долго не живут, в прямом смысле слова. Еще немного повеселив девушек, опять делаю вид, что кого-то увидел, быстренько расшаркиваюсь, и продолжаю путь, где-то здесь аптекари прячутся, они мне край как нужны. Справедливости ради, надо отметить, что учиться на аптекаря сложно. Аптекарь здесь не столько фармацевт, сколько хороший химик, или как здесь говорят алхимик, это потому, что нет в этом мире заводов производящих лекарства в огромных количествах, все делается на местах, ибо имеет весьма ограниченный срок годности. То есть аптека это универсальное предприятие по выпуску большого ассортимента лекарственных препаратов. Ну и много чего еще, это и торговля амулетами любого направления, и короткими любовными записками, которые поднимают настроение, и даже посуда, которой приписывают некоторые полезные свойства, вроде как помогает защититься от проклятий. Шарлатанство.

— Куда спешим? — Раздается сзади. Аж вздрогнул от неожиданности.

Фух, это золотая молодежь развлекается, так-то здесь девчонки с курса стараются опекать своих парней, отгоняют соперниц, но изредка парни оказываются без присмотра, и тогда на них открывают охоту богатенькие, охочие до комиссарского тела. И их нельзя за это осуждать, некоторые мальчики специально выпадают из коллектива, чтобы покрутиться на глазах у обеспеченных студенток, овес нынче до́рог. Демонстрировать неуважение естественно не стал, неизвестно как жизнь повернется, тем более что девушки учатся на боевиков, сделал пару комплиментов, как положено по этикету, посетовал, что связан обязанностями, поэтому лишен возможности насладиться ослепительной красотой, и… отвалил подальше от возможных проблем.

Танцы шманцы обжиманцы. Нет здесь ничего такого, есть пляски, зато пляски энергичные, хм, чем-то напоминают канкан, только ногами не так сильно дрыгают, больше подпрыгивают и иногда с партнерами в разные стороны прокручиваются. Простенько, но зато весело, подурачиться можно, даже нужно. Пару раз и меня в круг вытаскивали, девочки с курса все-таки отследили беглеца и притащили поплясать, а что, я не против, надо же иногда лишние калории сжигать. Должен отметить, что знати это развлечение недоступно, им по статусу такие танцы не положены, вон, стоят в сторонке только глазками стреляют, зато простолюдины и мелкие барончики, вроде меня отжигают до упада.

Ну вот, обязательная программа выполнена, можно и покинуть сие мероприятие, но сделать это надо так, чтобы никто не успел сесть на хвост, а то желающих проводить благородного более чем достаточно. Здесь многие ищут дружбы со знатью, иметь в друзьях того же барона, это по существу получить бесплатную защиту, никто не будет третировать простолюдина, зная что у него в друзьях тот, кому закон хоть и писан, но к ответу хрен призовешь.

Оливия устала стоять и слушать восхваления, порой в стремлении проявить верноподданнические чувства провинциальная элита переходит рамки разумного настолько, что это уже можно рассматривать как едкий сарказм.

— «Неужели они не понимают, что так нельзя?» — Задавалась она себе вопрос, но вглядевшись в заместителя ректора, вдохновенно рассыпающей дифирамбы, сама же и ответила. — «Нет, действительно не понимают».

Однако ей крепко вбили в голову, все что касается короля обсуждению не подлежит, поэтому надо внимательно слушать, и не показывать, что тебе что-то не нравится. Наконец, этот кошмар закончился, но начался следующий, однако тут уже было легче, так как напрягаться не требовалось. Оливия потихоньку закрутила головой. Да уж, кто есть кто, сразу заметно, так-то все студиозы одеты в одинаковые мантии, но украшения под мантию не спрячешь, да и у третьего курса в филиале сами мантии уже имели дополнительную отделку, не предусмотренную правилами: золоченый кант, вышивки. В общем, кто на что горазд.

Стоп, девушке показалось, что она заметила знакомое лицо, еще раз пройдя взглядом по лицам стоящих студентов, она с удивлением обнаружила мастера Антония.

— «А он чего здесь делает? Неужели тоже учится? А впрочем, кто ему помешает? Жаль плохо видно, какая у него кафедра».

— Ты не знаешь, с какой кафедры наши соседи справа? — Спросила девушка у Целии.

— Это лекари, — ответила та, — у них значок цвета крови, не хотела бы я оказаться на их месте.

— Почему? — Удивилась Оливия.

— Они часто практические занятия в покойницкой проводят, — пояснила наставница, — рассказывали, что некоторые там сознание теряли. Дальше артефакторы, я тебе показывала, где у них мастерская.

Некоторое время пришлось снова молча внимать, слишком уж укоризненно смотрела преподаватель в их сторону, хотя некоторых и это не останавливало. Теперь Оливия поняла, почему всех студенток филиала построили как можно дальше от выступающих, никакого понятия дисциплины, а преподаватели тоже люди и краснеть за своих подопечных им не хотелось. Наконец, и эта пытка подошла к концу, теперь можно размять ноги.

— Ну что, посмотрим, чем простой народ дышит? — Толкнула локотком Целия. — Тебе это полезно будет посмотреть.

Действительно оказалось полезно, Оливия хоть и знакомилась со структурой университета, но видеть вживую гораздо интересней. Целия с подружкой взяли её под руки, и потащили по залу, треща без остановки:

— Это у нас лекарский, я тебе уже про них говорила, с окончанием третьего курса они уже считаются лекарями и получают бесплатный патент на лечение простолюдинов. Чтобы получить полный патент им надо доучиться до пятого курса, но там нужно иметь дар хотя бы слабенький. Мальчиков у них учится мало, считается, что девушки как лекари гораздо лучше.

— Ты смотри, как они своих мальчиков опекают, — хихикнула подруга, кивая на студенток, которые незаметно образовывали стенку между ними и представителями мужского пола, — боятся, и правильно делают, тут их без присмотра оставлять нельзя.

— Ага, — поддакнула Целия, — но эти нам неинтересны, сразу видно, что из мещан.

— А здесь другие бывают? — Удивилась Оливия.

— Конечно бывают, — кивнула наставница, — многие баронские семьи бедны, не могут в полной мере оплачивать учебу, поэтому им приходится брать кредит и в будущем отрабатывать его на королевской службе. Но лекари исключение, у них за обучение платится только треть, остальное доплачивает корона, это потому, что в королевстве их не хватает, никто не хочет возиться с болезнями. Дальше у нас артефакторы, профессия уважаемая и востребованная, особенно на государственной службе, платят за учебу много, а кредит выплачивают долго, полностью рассчитываются за десять — пятнадцать лет.

— Так долго, — ахнула девушка, — это же вся жизнь пройдет.

Подруги рассмеялись:

— Это не служба легионера, их никто не ограничивает в праве создавать семью, так что за них не переживай. Наоборот многих это устраивает, пусть с деньгами не густо, но и беспокоиться не о чем, есть работа или нет, жалование платят исправно. За артефакторами стоят зельевары, их тоже уважают, а попробуй не уважать, такое зелье могут сделать, ни один маг потом с ним не справится, хуже могут быть только проклятия.

— Что-то сильно весело у них, — вытянула шею вторая подруга, — это они мальчика так развлекают?

Оливия тоже стало интересно, и она тоже вытянулась, чтобы понять о чем речь. Действительно в кругу девчонок стоял студент и все на него заинтересовано смотрели, тут он что-то сказал, и студентки громко расхохотались. Парень чуть повернулся, и Оливия опять опознала мастера Антония, что-то часто стали пересекаться их пути.

— Интересно, чем он их там смешит? — Проявила интерес Целия, — к тому же он еще и барон.

— А почему ты решила, что он барон? — Что Антонио барон она знала, но как к такому выводу пришла наставница.

— Ты на обувь посмотри, простолюдины в таких туфлях не ходят.

— Целия, по-моему он сейчас покинет их общество, и останется один, — напряглась подруга, — попробуем перехватить?

— Конечно, — кивнула та, — разве можно упускать такой шанс? Оливия, ты с нами?

Шанс? Какой шанс? Тут до девушки дошло, что на ее наставница открыла на Антония охоту, и она дернулась назад:

— Ну, уж нет, тут вы как-нибудь без меня. Я лучше со стороны посмотрю.

— Правильно, смотри и учись, сейчас мастера работать будут, — ухмыльнулась подруга наставницы.

Девушки рванули на перехват Антония, а Оливия осталась наблюдать, прячась за спинами других студенток. Она видела, как подруги сумели-таки догнать парня и завязать с ним разговор, но удержать его у них не получилось, после нескольких фраз, Антоний вежливо откланялся и продолжил свой путь.

— Ну как? — Полюбопытствовала Оливия, подойдя к разочарованным подружкам.

— Отшил, зараза, — мрачно сообщила Целия, — но сделал это так куртуазно, что даже обидеться на него не получилось.

— О да, опыт по этой части у него большой. — Улыбнулась девушка.

— Ты его знаешь?

— Еще бы, это и есть тот опытный мастер в мастерской Дэнии, о котором ты говорила, Антоний Мадера. Как мне сказали «его расположения пытались добиться многие местные красавицы»

— А почему нам не сказала?

— Во-первых: не была уверена, что это именно он, — пожала плечами девушка, — ведь он мастер, а почему-то здесь, да еще на лекарском курсе; а во-вторых: хотелось посмотреть, правду ли о нем говорят.

— Да, такие красавчики могут себе позволить сами выбирать подруг, — Кивнула Целия, — получается ты тоже в нашей команде неудачниц, раз все про него выяснила?

— Пока я этого не знаю, — хмыкнула Оливия, — возможно даже и нет.

— Что, ну-ка, рассказывай.

Рассказать? Это можно, тем более, что ничего такого и не было, естественно про «вашу светлость» пришлось умолчать.

— И ты так спокойно отнеслась к тому, что мы пытались устроить на него загонную охоту?

— А чего здесь такого? — Пожала плечами девушка. — Мы с ним по-прежнему не знакомы, и лично мне он ничего такого не говорил, так что вы в своем праве.

— О пречистая Аталанис, — посмотрела в потолок подруга Целии, — почему так несправедлива жизнь, никогда не получаешь того о чем мечтаешь, а все достается тому, кто этого не желает. Прояви он ко мне хоть чуточку внимания, я бы на нем повисла прямо там, в мастерской, и не слезла бы с него, пока не запросил бы пощады. Я никогда не смогу тебя понять, в первый же день подцепить такого красавчика и не закрепить с ним отношения…

— Оставь ее, — встала на защиту подопечной Целия, — иногда для того чтобы крепче привязать к себе не стоит торопить события. Давай лучше пожелаем ей удачи.

— Спасибо, — поблагодарила Оливия.

— Пожалуйста, — кивнула наставница и тут же склонилась к уху девушки, — но если у тебя ничего с ним не получится, шепни, я тоже хочу попытать счастья.

Вскоре под сводами зазвучала задорная музыка, и студенты быстро освободили большое пространство в центре зала. Оливия наблюдала как лихо отплясывают простолюдины и как их глаза горят огнем от счастья, даже самой хотелось влиться в круг, но этого делать было нельзя, удел аристократии медленные гавоты со статичными позами. А вот Антоний на это не обратил внимания и когда его вытащили в круг, не спасовал, а весело запрыгал вместе с ними, иногда задирая ноги, насколько позволяла мантия. Это понравилось и остальным, спустя некоторое время студентки начали дурачиться, они сцеплялись руками, образовывая ряд, и в такт музыке синхронно «пинали» подол своей мантии спереди. Получалось довольно таки интересно, но пока Оливия отвлекалась, Антонио куда-то успел исчезнуть.

В прошлой жизни мне уже приходилось учиться на медика, но я быстро понял, что это не мое и свалил в политехнический. Так вот, мне хорошо запомнилась лекция одного преподавателя, он перечислил многочисленные стойкие заблуждения врачей прошлого, а в заключение сказал, что с тех пор ничего в медицине не изменилось, большинство врачей, как и прежде, продолжают заблуждаться. Поэтому впору ставить вопрос не о том, каким образом пациента удалось излечить, а о том, почему он сумел выжить, несмотря на все старания врача. Одно только утверждение, что кровопускание является чуть ли не панацеей при лечении большинства болезней, уже характеризует уровень медицины. Есть даже таблицы, сколько крови из болящего стоит слить, что бы ему стало лучше, например, при головной боли, достаточно две пригоршни, это грамм двести, а если пошла носом кровь, то готовься отдать уже кружку, объем которой уже около четырехсот грамм. В общем весело. Кстати, и слабительное тоже унесло много жизней. Казалось бы, при таком лечении народ должен загибаться на каждом углу, но ничего подобного не происходит, дело в том, что наряду с «дипломированными» лекарями существуют еще и знахари, услуги которых обходятся гораздо дешевле, так что лекарям достается только средний класс, мещане да изредка купцы. Благородные же, стараются обходиться без привлечения эскулапов, но уж если прижмет, то обращаются к магам, услуги тех очень дороги, но зато вероятность что тебя избавят от болезни и при этом не угробят, гораздо выше.

Что касается больниц, то здесь такие были, вот только о них шла дурная слава, в народе появилось стойкое убеждение, что если кто-то попал в больницу, то он уже оттуда не выйдет. Но тут надо учитывать, что в такие заведения люди попадали уже тогда, когда делать что либо, было уже поздно, но зато в качестве практического занятия для студентов они являлись идеальной средой, да простят меня боги за такое кощунство. Короче говоря, пользы от такой учебы я не видел, но изменить ничего было нельзя — хочешь сдать экзамен, заучивай основные постулаты как быстрее довести человека до могилы.

Но не все так плохо, кроме болезней существовала еще травматология, это ушибы, порезы, переломы… в общем все то, от чего человека можно и нужно лечить, и вот тут медицина в этом мире сумела достичь некоторых высот. В частности применение фиксирующих гипсовых повязок применялось повсеместно, так же имелись специальные станки, на которых правильно фиксировали кости, вытягивали компрессионные переломы позвоночника. Вовсю развивалась хирургия, уж слишком часто люди в этом мире пускали в ход колюще-режущее оружие, а ликвидировать последствия с помощью повязки порой было невозможно. Так как мне, не слишком улыбалось получать бесполезные знания по лечению болезней, я решил специализироваться на военной медицине, это, по крайней мере, честно в отношении себя.

Надо отметить, что я сильно удивил Консолату, которая у нас вела данную дисциплину, в ее понимании у мальчишек слабая психика и они плохо переносят вид крови:

— Ты уверен? — Уставилась она на меня. — Порой, когда пытаешься остановить кровь у раненого легионера, тебя всего окатывает кровью.

— Привыкну, — пожимаю плечами, — так же как и к запаху испражнений, которые сопутствуют таким травмам.

— Что ж, если ты и это знаешь, то надо будет попробовать сделать из тебя настоящего военного хирурга. Я поставлю специальную отметку в журнале, и завтра у тебя начнутся занятия в покойницкой, проверим, насколько ты не брезглив.

А чего там проверять? Я же говорил, что покойники мало того, что не кусаются, так они еще и не жалуются, так что нормально все прошло, даже определил, от чего человек загнулся, задохнулся он, засунули кляп в рот, а у него насморк был, вот и вся недолга.

— Почему ты пришел к таким выводам? — Удивилась Консолата.

— Во рту мелкие обрывки ткани, порвана уздечка языка, мелкие кровоизлияния склеры.

— Хм, а ты прав, — признала преподаватель, приподняв веко трупа. — Но нас это не касается, пусть судейские разбираются, если захотят.

С этого дня у меня появилось другое расписание, чему я был безмерно рад, все-таки заниматься делом гораздо интересней, чем заучивать заведомый бред. А еще, я решил создать кровоостанавливающий амулет, идея пришла ко мне, когда довелось присутствовать при операции, Консолата честно пыталась спасти человека, который получил глубокую резаную рану на дуэли, но элементарно не успела, потеря большого количества крови оказалась фатальна. И тут мне пришла в голову одна идея, ведь можно легко создать магический конструкт, который будет блокировать движение крови по сосудам, такие уже существуют, только используются не в целях лечения, а в целях прямо противоположных. Нужно провести серию экспериментов и подобрать такие режимы, чтобы блокировались только поврежденные сосуды, не затрагивая здоровые, тогда у раненного человека появится дополнительный шанс выжить.

Но за это возьмусь позже, пока у меня другие проблемы, часы. Сама рунная цепочка определения времени известна давно, артефакторы ее до сих пор с успехом применяют, причем отсчет идет не от какого-то момента, а в абсолютной величине, то есть цепочка сразу выдает величину силы в зависимости от того какое в данный момент время. За сутки эта сила меняется от полного отсутствия до максимального значения, знать бы еще она одинакова по всей планете или привязана к конкретным координатам. Дело осталось за малым, «оцифровать» силу и суметь донести эту цифру до потребителя. Вся проблема в том, что работу у Дэнии я не прекращал, и мне приходилось разрываться между ремонтом амулетов и разработкой часов, а это серьезная нагрузка на мой организм, банально не высыпался. Даже встречи Гедамией пришлось на время отменить, благо, что женщина оказалась не ревнивая и правильно все поняла…, или сделала вид что поняла. В таком режиме мне пришлось работать до начала лета, но в конечном итоге желаемого мне достичь удалось.

— Что это? — Дэния с удивлением смотрела на мое творение.

А действительно, в моем мире это называлось часы, от слова час, а здесь как? Вдохи? Тэны? Части? Стоп, части, сокращенно будет час.

— Это часы, по ним можно узнавать время не выходя на улицу.

— Как по башне времени? — Удивление хозяйки становится еще больше.

Башня времени это аналог солнечных часов, в каждом уважающем себя городе строилась такая башня, она была как бы эталоном, а уже потом горожане у себя во дворах сооружали солнечные часы. Вот только в пасмурный день определять время по Асону не получалось и тогда служитель должен был вычислять время по своему амулету и бить колотушкой в огромное бревно обозначая количеством ударов каждую часть. Должен сказать, что получалось неплохо, удар по бревну был глухим, не таким резким как в колокол, и в то же время бревно вибрировало на низких частотах, что позволяло слышать его почти по всему городу.

— Как думаешь, эти часы заинтересуют горожан? — Со скучающим видом спрашиваю Дэнию.

— Горожан? — Хозяйка мастерской с ошарашенным видом поворачивается ко мне. Но тут ей в голову приходит какая-то идея и глаза становятся злыми, — в бездну эту нищету. В столице мы сможем продавать это не менее чем за пять золотых.

Ух ты, как ее растащило бедняжку, по пять золотых, ее тогда быстренько к нолю приведут, тут без протекции Его Величества можно и на плаху сыграть. Хотя, если заключить сделку со столичными купцами не так уж и страшно. Впрочем, меня это все касается постольку-поскольку, главное чтобы расплачиваться не забывали. А насчет кражи идеи можно не опасаться, здесь такое ноу-хау, что хрен кто сможет повторить. На мелкой полированной пластине альтийкого камня с помощью пантографа, нанесены шесть длинных рунных цепочек, да еще сорок проводников силы к индикаторам. Получился некий аналог микросхемы, с виду все просто, а наворочано, хрен без бутылки разберешься. Да и сами индикаторы тоже вещь не простая, наши алхимики голову сломали, чтобы придумать состав, который меняет отражающую способность под действием силы.

— Подожди, давай не будем торопиться, — пытаюсь успокоить разыгравшееся воображение Дении, — пока эти часы существуют в единственном экземпляре. Делать их много я один не смогу, только на каждый артефакт придется тратить по неделе, тут требуется организовывать еще одну мастерскую, нанять людей и научить каждого делать только одну часть работы, но зато делать ее хорошо. На это нужно немало времени и денег, у тебя есть и то и другое?

— Возьму займ. Но ведь никто кроме тебя не сможет писать руны.

— Смогут, — махнул я рукой, — возьмем в обучение десяток девочек поусидчивее, и научим их работать через трафарет с помощью прибора. Пусть у них на первых порах будет мало получаться годных пластин, но, в конце концов, научатся. Вот когда мастерская заработает, вот тогда и можно будет везти часы в столицу.

Остыв, Дэния немного подумала, и согласилась со мной, надо сначала наладить производство часов здесь, а уже потом предлагать их в столице, а то ведь замотают заказами.

— И у нас есть еще один важный вопрос, — нахмурился я, поняв, что женщина пытается игнорировать главную проблему, — пока у нас были отношения хозяин — работник, меня они вполне устраивали. Но теперь нам предстоит совместная работа, а это уже партнерство, и нам надо подумать над договором, в котором будут четко прописаны обязанности партнеров и доли распределения дохода. Прежде чем бросаться в бурные воды, надо сначала договориться на берегу.

Ну а дальше пошел торг. Как говорится: дружба дружбой, а табачок врозь. Естественно Дения, как хомяк со стажем, пыталась под любым предлогом захапать себе как можно больше, а я, понимая, что всего на себе не потащить, потихоньку продавал свои позиции. Не сдавал, а именно продавал, продавал за будущий доход. Тут слово «доход» очень важно́, доход не прибыль, ведь есть еще текущие производственные затраты. Так как Дения в этом еще не сильно разбиралась, она радовалась, что моя доля дохода неуклонно снижалась и в конечном итоге съехала с половины до сорока процентов, зато обязанностей почти не осталось, от меня требовалось только курировать некоторую часть производственного процесса, да обеспечивать дефицитными ингредиентами, что не требовало большого труда.

С этого дня Дения развернула бурную деятельность, по строительству цеха, а я занялся изготовлением трафаретов, дело в том, что на каждую рунную цепочку следовало изготовить по три трафарета, ведь стило пантографа не должно дергаться на пересечении линий, вот и приходилось разбивать знаки на фрагменты. Сначала требовалось писать базу знака, а уже потом добавлять недостающие элементы. В целом работа двигалась в соответствии с намеченными планами, однако я стал все чаще задумываться, стремиться обеспечить себя хорошим доходом нужное дело, но не получится ли так, что за всей этой гонкой и жизнь пролетит со скоростью курьерского поезда, стоит ли мне повторять ошибки прошлой жизни? Ведь не успел оглянуться, а уже лето.