Игумен Иродион был учеником преподобного отца Александра, который сподобился написать превосходное и душеполезное его житие. К учителю своему он имел великую веру, любовь и послушание, ради чего его сильно любил преподобный и открывал ему все свои тайны, будучи еще живым, и по смерти явился ему во исполнение своей воли. Это явление было таким образом, как повествует сам сподобившийся его видеть.

«Однажды ночью стоял я, смиренный Иродион, в своей келии, совершая свое обычное правило, и в бедной своей молитве задремал, лег на постелю свою отдохнуть и вскоре уснул. Тотчас же внезапно появился в окне келии сияющий великий свет. Я встал и наклонился к окну посмотреть, что это значит. И увидел в сиянии весь монастырь, а от церкви Честного Покрова Пресвятой Богородицы увидел идущего преподобного отца Александра кругом церкви Святой Троицы и в руках несущего животворящий крест Господень, впереди его с горящими в руках свечами шли мальчики, одетые в белую одежду. И услышал я, как преподобный отец Александр тихо сказал: «О Макарие, гряди вслед мене и покажу ти место на вратех монастыря, на немже хощу, да созиждется церковь Николая Мир Ликийских Чудотворца».

Я старательно внимал тому голосу и вот вижу двух весьма благообразных мужей, идущих позади преподобного и ведущих коня, запряженного в сани, а в них сидел Макарий, митрополит Московский (бывший прежде архиепископом Новгородским и знакомый преподобному Александру), у которого правый глаз был закрыт, а в руках держал он икону святого Николая Чудотворца.

Увидев это, я исполнился радости и страха; торопливо вышел из келии и, поравнявшись с митрополитом Макарием, поклонился ему и спросил: «О Владыко Святый, повеждь ми, како тебе затворилося десное око?» Он отвечал: «Чадо, грех ради моих сие сотвори мне Бог». И услышал опять преподобного Александра, призывающего к себе митрополита, который шел скоро позади преподобного.

Когда преподобный подошел к дверям церкви Святой Троицы и осенил их честным крестом, тотчас двери отворились и они оба вошли в церковь, а вслед за ними опять затворились церковные двери и они стали невидимы. Я, видя это, весьма ужасался преславному видению тому и прославлял Бога и великого в чудесах преподобного отца Александра, неотступно пребывающего с нами и устрояющего все нужное на потребу обители даже и по кончине своей.

Всю ночь ту до самой утрени провел я без сна, молясь Богу и удивляясь о преславном величии Божием, как Бог прославляет святых Своих. Ему же слава ныне и присно и во веки веков. Аминь». [1, с. 171–173]